Светлый уровень Небытия. Святой

                СВЕТЛЫЙ УРОВЕНЬ НЕБЫТИЯ               
               

               
                «… что все мы будем счастливы, когда-нибудь, Бог даст…"

               
                Сергей и Татьяна Никитины.







               
                СВЯТОЙ



               Антонина Кузьминична Лужина, шестидесятитрёхлетняя жительница деревни Троя, подойдя утром к хлеву, возле собачьей будки обнаружила человеческую руку. Длинною до локтя, местами обглоданная до кости, издали она напоминала гнилое палено. Присмотревшись, убедилась, что это всё-таки не палено и не наваждение, Антонина Кузьминична позвала соседку. Та, присевши, долго разглядывала лежалую перед ней часть тела, наконец произнесла - "Ну, человечья...". После этого, накрыв странную находку тазом, перевёрнутым к верху дном и положив сверху кирпич, женщины отправилась вызывать милицию.
Следователь Будмайский внимательно слушал хозяйку. Та говорила, что её трёхлетнюю сучку Фоську изначально звали Фроськой, а поскольку у женщины отсутствовали передние зубы, и звук, обозначающий букву "р", из уст вылетал почти инкогнито, то вскоре все, и сама хозяйка в том числе, смирились с данным фактом и стали звать животное как им слышалось. Эта информация для следователя являлась абсолютно бесполезной. Как впрочем и то, что муж хозяйки, "кабель проклятый", почти уже тридцать лет назад умотал с "лярвой" Ковалёвой в Сибирь, оставив её с пятилетним сыном, и до сих пор от него не слуху, ни духу.
- И всё же - каким образом на вашем подворьи оказалась человеческая рука?
 Не выдержав, Будмайский  направил разговор в нужное русло.
- Так известно... - ответила Лужина и дальше посыпалась информация о том, что у случки "свадьба", что по ночам во дворе собираются с десяток кабелей, что и раньше она по утрам находила то овечью ногу, то свиную голову - Это Гром, Максима Чубаркина псина, таскает ей всякие гостинцы. Вот и руку, скорее всего, он принёс.
Следователь вспомнил, что когда осматривал  дворовую территорию, заметил между развалившимся, полусгнившим забором и пышным кустом смородины, здоровенную лохматую собаку с тёмно-бурым окрасом. Псина, в отличии от хозяйской рыжей сучки, постоянно виляющей тощим задом, довольно не дружелюбно поглядывала на него. Теперь Будмайский, почему-то, был уверен, что это и есть тот самый Гром.
- А откуда он её принёс, как вы думаете? - внимательно вглядываясь в лицо женщины, спросил следователь.
- Так известно откуда, с Шипучей Гати - не задумываясь ответила Лужина - Туда издавна люди падаль выкидывают...
Эта святая простота Будмайского немного покоробила и он отвёл взгляд.
                ***
Что дело будет не простое, капитан Федотов понял сразу. На бытовуху, когда в пьяном угаре  внезапно вспыхивают разборки и случается непредумышленное убийство, это не походило. Расчленение, причём не топором со всего маху, а острым ножом и строго по локтевому суставу, говорило о холодном расчёте убийцы. А значит и следы он попытается скрыть  максимально надёжно. Осмотр Шипучей Гати ничего не дал. Она представляла собой огромный луг, поросший высокй густой травой с бесчисленным множеством островков твёрдой земли, где росли высокая трава, деревья и кустарники. Мёртвые растения, наклонённые и упавшие,  вперемешку с живыми создавали впечатления посущихся гигантских динозавров, ощетинившихся шипами. Их жуткий вид вселял страх, но смертельную опасность здесь представляла ровная местность с глубокими ямами, заполненными липкой и вонючей жижей. Поскольку ямы были скрыты густой травой, то оставались незаметными. Эта же трава издавала на ветру шипящий звук, как бутылка газировки с чуть приоткрытой пробкой. Сколько человек и животных пропало в этих местах, никто не знал. Здесь никогда не находили чьи либо трупы. С далёких времён, из уст в уста передавались рассказы очевидцев, на глазах которых, люди, по каким-либо причинам оказавшиеся  на данном болоте, исчезали мгновенно, словно в прямом смысле уходили под землю. Этому факту бесприкословно верили и  ни у кого не возникало даже мысли проверить на себе его достоверность. А мёртвых животных, жители со всей округи сбрасывали с возвышенности, которая крутой стороной примыкала к болоту. То место конечно обследовали, но никаких следов связанных с убийством или частей человеческого тела не обнаружили.  Криминалистическая экспертиза в общем-то, тоже особой ясности не внесла. Женщина в возрасте от сорока до пятидесяти, вторая группа крови, месяц-полтора назад была ещё жива. Запрос о пропаже людей за последнее время ничего не дал. По краю, в состав которого входило шесть областей, за последние полгода, таковых не было. Возможно, тело привезли издалека и информация попросту ещё не дошла. Но вполне возможно, что никто из здешних о пропаже ещё не заявил.
"С близлежащими деревнями проблем не будет, поскольку они не многочисленны и жители, в основном, друг друга знают - думал Федотов - А вот что делать с дачными посёлками? Там домов не  меньше трёх тысяч наберётся".
Начальство, в виде подполковника Свиридова, на совещаниях, обычно рвало и метало. Особенно если дело грозило "зависнуть". К тому же у начальника были  специфические методы работы. В частности, он считал, что перед тем как дать работнику задание, его следует "покрыть матом".
Предстоящее совещание ничем не обещало отличаться от предыдущих. Вначале подполковник с напущенной деловитостью спросил - "Как обстоят дела с рукой?"
- Да полная жопа - ответил Федотов, но мысленно. Вслух же произнёс - Работаем...
- Поактивнее, поактивнее надо работать - посоветовал подполковник, пока ещё нормальным тоном. Однако, судя по стремительно краснеющей физиономии, нормальный тон у него быстро заканчивался.
"Да уж... поактивнее - молча передразнил начальника Федотов и так же молча  съязвил - Грома за яйца возьму". Потом, представив эту сцену,  брезгливо спрятал правую руку под стол.
В это время начальник, словно прочитав его мысли, заорал во всё горло.
- Живее надо работать! Понимаете? Шевелиться, а не спать, как сонные мухи! Ходить, искать, спрашивать, смотреть. Или вы думаете, что улики к вам сами явятся, как зарплата в кошелёк? Ежедневно отчёт мне на стол! Понятно, товарищ капитан?
- Так точно - произнёс вставая капитан. Вставать следовало обязательно. Не то что это была прихоть Свиридова. Просто работники давно уже заметили, что если перед начальником, когда он "рвёт" и "мечет", стоять по стойке смирно, то это несколько сглаживает волну гнева.
Выслушав тираду пустых нравоучений, Федотов, наконец, получил разрешение садиться. Ещё только опускаясь на стул, он подумал - "Куда катиться этот мир?". Обычно, после этого мысленного вопроса у него начинались философские размышления. Вспомнилось начало служебной карьеры, как он молодым  следователям пришёл на работу в отдел. Тогда управлением руководил подполковник Толупер Борис Аркадьевич. Над его привычкой ковыряться в носу, смеялись все. Он и сам знал о ней но, как и пристрастие к курению, побороть не мог. Обе привычки были приобретены в молодости. В частности, как рассказывал сам Борис Аркадьевич, когда он только начал ездить на своих "Жигулях", в ожидании зелёного сигнала на светофоре, стал ковыряться в носу. Так появилась и закрепилась эта привычка. Следователи говорили, что даже теперь, когда он ездил общественным  транспортом и троллейбус останавливался на светофоре, Толупер тут же запускал палец в нос.
Должность начальника управления явилась апогеем всей его рабочей карьеры. Он начинал простым следователем, долгое время руководил отделом, поэтому о следствии знал всё. Спокойным характером, рассудительностью и справедливостью, он снискал уважение среди подчинённых. С ним можно было посоветоваться, спокойно обсудить проблемы, принять решение.  Коллеги о нём отзывались так - "Простой как палка и добрый как Дед Мороз в Новогоднюю ночь". Но когда он ушёл на пенсию, на его место назначили совершенно постороннего человека, который до этого занимал какую-то должность то ли в министерстве, то ли в исполкоме. Тот в следственным процессе не разбирался вообще, поэтому ничего не мог ни посоветовать, ни подсказать. На совещаниях говорил обобщёнными фразами,  в общем-то ни о чём, хотя и долго. Его любимый конёк - трудовая дисциплина, отчётность и положительные результаты. А где их  взять - его не интересовало. Но если их нет, значит ты не справляешься со своими обязанностями. Такой был принцип. А ещё он считал -  если подчинённого ругать, что, в сущности, он постоянно и делал, то тот будет хорошо работать. Весь же смысл его деятельности, как руководителя, сводился только к организации и контролю за рабочим процессом. Но это было настолько обобщённо и поверхностно, что такую работу мог делать любой более-менее грамотный человек. Поначалу Федотов допускал, что начальник, человек новый, не вникший в суть процесса, не притёршийся и его такая манера работать, всего лишь внешняя напускная оболочка. Но потом произошло событие, напрочь уничтожившее все его допущения. Как-то после совещания Свиридов попросил задержаться. Явление, в общем-то, обычное, если надо поговорить о личном или с газа на глаз.
- Как дела? - вроде дружелюбно спросил начальник.
- Всё в порядке - ответил Федотов.
- Точно?
Этот долгий, придирчивый взгляд подполковника ему не понравился.
"Где-то косяк вылез наружу" - мелькнула мысль.
- Товарищ капитан, вот вы являетесь руководителем отдела. Почему вы никого не наказываете? У вас все хорошо работают?
- Да...
- Тогда почему такая низкая раскрываемость?
- Потому что дела сложные.
- У всех дела сложные. Чтобы решать сложные дела, надо установить порядок в подразделении и поддерживать его. Если я найду у вас хотя бы один изъян, накажу вас. Понятно, товарищ капитан? Так что - делайте выводы.
Через полторы недели к ним заявились трое молоденьких офицеров из управления.
- Мне поручено составить фотографию рабочего дня вашего подразделения - отрапортовал один из них, по-видимому старший.
- А что это такое? - спросил Федотов, который раньше даже не слышал ничего подобного.
- Мы будем фиксировать все действия работников вашего отдела в течении дня.
Они молча, как тени, слонялись по отделу и что-то помечали в блокнотах. После обеда к ним уже привыкли и не обращали внимания. Зато через неделю, на совещании Свиридов поднял Федотова и вылил на него "бочку грязи". Оказывается, в отделе порядок отсутствовал напрочь. Не было плана, контроля за подчинёнными, а также нарушения в хранении документации, выдачи оружия, курение в неположенных местах и так далее. В итоге Федотов был наказан лишением премиальных, за что он потом и расписался в приказе. Конечно, все выявленные факты имели место быть. И тем не менее, Федотов считал, что это придирка чистой воды. Ведь в сущности, все недостатки были организационного плана и никак не влияли на раскрываемость дел. На недостатки или ошибки следствия никто не указывал. Это означало только одно - чтобы обозначить свою работу, начальство нашло козла отпущения. Было несколько обидно, что именно его избрали мальчиком для бития. Может быть Свиридов рассчитывал, что после этого тот будет лебезить перед ним, как это в большей или меньшей степени делали все начальники отделов? Но на Федотова это подействовало с точностью наоборот: он всем существом воспротивился навязываемой методике и не стал копировать его манеры. Он, конечно, не превратился в нарушителя. Он вообще никогда не был против дисциплины, но то что сейчас происходило в управлении, считал солдафонской муштрой и показухой. Показушность же, по его мнению, пронизало не только Министерство Внутренних Дел, но и всю структуру власти. Конечно, можно было допустить какой-то процент показушности, но в рамках приличия. А если по бумагам выходило, что раскрываемость в их управлении девяносто шесть процентов, но на самом деле не было и шести девяти, то это уже, как говорится "за державу обидно". Свиридов часто недвусмысленно намекал, что бы следователи, на какое-то время, закрывали незавершонку, а после отчётности, возвращали бы на дорасследование. Но Федотов прекрасно понимал, что такой следователь тем самым подписывает себе приговор. Если подлог раскроется, а в современных условиях это сделать не составляло большого труда, то сам же Свиридов затянет на твоей шее эту удавку. Поэтому Федотов и не вёлся на прозрачные намёки, по возможности игнорировал показушность и равнодушно сносил "кнут и пряник". К слову - последнее давалось не легко. Особенно кнут. Федотов развил в себе одну хитрость: когда подполковник, в ораторском экстазе склонял его, он, в это время показывал ему под столом кукиш или "фак". Эту манеру он перенял от командира роты полка Внутренних войск, капитана по фамилии Пак. Коллеги называли его "Гапак". И не без основания. Дело в том, что инициалы у капитана были "Г" и "А", Георгий Арсеньевич. Если их поставить перед фамилией, то это только так и читалось. Ещё его называли Гога Пак, произнося это одним словом. В жилах капитана смешалось корейская и грузинская кровь и, надо сказать, смесь получилась довольно гремучей. Однажды командир полка перед строем офицеров отчитывал его за какую-то провинность. Тот, вытянувшись в струнку, казалось весь внимал его словам. Однако, в это время, средним пальцам правой руки, плотно прижатой к бедру, показывал фак. Закончив отчитывать подчинённого, командир произнёс - "Станьте в строй, товарищ капитан". Тот ответил - "Есть!" - и непроизвольно отдал честь полковнику тем же факом. Полковник, правда, не заметил этого жеста, однако обратил внимания, что у некоторых офицеров из первой шеренги рожи стали красными, а выражение лиц такое, словно они набрали полный рот воды и никак не могут проглотить. Федотов стал использовать этот метод и, как ни странно, он оказался действенным. Как громоотвод, уводящий испепеляющий удар молнии, так и для Федотова слова начальника не имели никакого воздействия. Иной раз ему даже приходилось сдерживать смех, который неожиданно возникал как какое-то побочное явление от грозной критики. Его коллеги, в большинстве своём, верили речам Свиридова и очень болезненно воспринимали критику.  Но самое страшное - после совещания они возвращались в свои отделы и точно так же вели себя с подчиненными. Федотов же, на вопрос - "Что было на совещании?" небрежно махал рукой и отвечал - "А, всё тот же п...ж". Нельзя сказать, что он в открытую игнорировал все предписания руководства. Даже наоборот, он добросовестно их исполнял. Но он не превратился в бездушную машину, робота, который слепа и бездумно исполняет заданную программу. Он имел своё мнение, высказывал свою точку зрения и уже одним этим снискал уважение в коллективе. Но такое отношение к руководству не могло не иметь последствий. Во-первых - ему не давали звания. Вот уже третий год он возглавлял отдел в звании капитана, хотя раньше, при назначении на эту должность, майорская звёздочка ложилась на плечи автоматически. Да и премиями его отдел не баловали. А всё из-за низкой раскрываемости. Федотов мечтал об одном - уйти на пенсию, уехать в какую-нибудь маленькую, заброшенную деревушку, где нет дорог, где не "берут" сотовые телефоны и где чёрно-белый телевизор показывает только две программы. Он бы завёл кота, собаку, козу и пяток кур с петухом. Копал бы огород, косил траву, собирал грибы и наслаждался тишиной и спокойствием. Ради этого он даже не стал бы ждать пенсии, но... Но семейные обстоятельства привязывали его к месту жительства, и к работе. А во всём виноват сын-оболтус, который, мягко говоря, не очень хорошо учился в школе и теперь его пришлось устроить в институт на платной основе. Ещё три года ему учиться, а значит как минимум три года Федотову придётся терпеть этот бардак. Да и дочь не в лучшем положении. Полтора года живёт гражданским браком со своим бойфрендом, но на вопрос о детях, только брезгливо фыркает. А Федотов не прочь был повозиться с каким-нибудь карапузиком. Но чем  его  на самом деле привлекала пенсия, так это свободой. Он был бы тогда воистину свободный человек. И пусть деньги не большие, зато ты не подчиняешься Свиридову и ему подобным. А с каким бы наслаждением  на вопрос - "Когда уже ты наконец будешь работать как следует?" Федотов бы ответил - "Да пошёл ты...". Он представил реакцию полковника и даже заулыбался. Вообще-то он давно уже удивлялся тому обстоятельству, что до сих пор ещё работает в этой должности. И заслуга здесь не только в смирении. Чтобы руководить отделом, надо что-то соображать. А чтобы соображать одного образования не достаточно. Надо знать специфику, иметь какой-то опыт. А специфику и опыт ты не узнаешь если не поработаешь. Бестолковым здесь быть нельзя. Вот руководить управлением, можно и бестолковому. У него два зама. У министра замов ещё больше. А главой государства запросто может быть полная бестолочь. Лишь бы язык был хорошо подвешен. Создал штат, набрал армию учёных, специалистов и руководи. Но  Федотов чувствовал, что его держат пока ещё не созрела замена. А замена эта росла у него под бокам, или, как говорится, пригрелась у него на груди. Молодой следователь по фамилии Витер попал к ним по распределению. Сразу же по отделению поползли слухи, что его крышует сам Бубелин, важный чиновник из прокуратуры. Поговаривали, что Витер сын любовницы Бубелина, но это уже не важно. Что крыша есть, Федотов убедился самолично. Когда-то он поручил ему одно убийство, связанное с наркотой. На следующий день Свиридов его отчитал по полной программе в свойственной ему манере. "У тебя мозги есть? Ты головой соображаешь? Такое сложное дело поручить молодому следователю...". Да, дело было не простое. Да, следователь молодой, не опытный. Ну так он же бы работал не один. Он, Федотов, в первую очередь ему бы помогал. Зато это был бы хороший урок, он многому бы научил. А так... До сих пор не понятно - что Витер из себя представляет, на что он способен? Настоящего дела, практически-то и не было. Но зато показатели по раскрываемости хорошие. Это да. Значит есть фундамент для повышения в должности и звании.  Федотов предчувствовал, что именно он займёт его место. Не то чтобы это его задевало, или была какая-то обида. Нет. Он относился к Витеру как и ко всем следователям. Но однажды пришла довольно интересная мысль; а что если его держат на этой работе лишь только потому, что тому же Витеру здесь комфортно? Следователь Капрович, с первого отдела, как-то при встрече спросил - " У тебя нет свободных мест? Хочу перейти  в твой отдел".  " С первого, образцово-показтельного, в третий, самый отсталый по управлению?" - удивленно спросил Федотов. "Да Александров задобал уже своей дуростью. Говорит, что я не умею писать отчёт. Я восемнадцать лет работаю в розыске и какой-то свинопас будет говорить, что я не умею писать?" - ответил тот. Федотов знал, что это не Александров задолбал, а скорее Алесандрова задолбали. Тот всегда дрожал перед Свиридовым. А так же угождал, заискивал. Он даже не допускал мысли, что начальник может быть не прав. И конечно же в своём отделе полностью копировал его повадки. "Ты считаешь, я не такой?" - спросил Федотов. Ответ его несколько поразил - "Да ты вообще святой".  Он долго находился под впечатлением этого ответа, потом мысленно сказал себе - "Ну, раз я святой, значит попаду в в рай..."
Где-то через неделю после обнаруженной находки, произошли события, которые дали толчок зависшему делу: в одном из дачных кооперативов сгорела домик, принадлежащая некой Виолетте Безшапкиной. На пожарищи был обнаружен сильно обгоревший труп мужчины. Но самое интересное - хозяйку дачи никто не видел уже недели две. Впоследствии выяснилось, что та работала на почте и теперь находилась в трудовом отпуске. И жила, она в это время, в основном, на даче. А ещё выяснилось, что она сожительствовала с неким Владимиром Соловьёвым, человеком нигде не работающим и пьющим. Вот тут-то всё и складыволось: пьянка, разборки, убийство, расчленение, неосторожное обращение с огнём или курение в постели. А если бы удалось найти тело... "Может Грома не кормить дня два, а потом прицепить ошейник с радиопередатчиком, выпустить и проследить. Вдруг он приведёт к нужному месту" - рассуждал Федотов. Правда отец Соловьёва занимал высокий пост - заместитель министра лёгкой промышленности. Федотов предчувствовал, что на этом уровне  могут оказывать давление на следствие. Поэтому следовало как можно быстрее собрать как можно больше улик.
- Так, Лисун и Витер - завтра с утра поедете на дачу и соберите всё, до мельчайших подробностей, про эту Безшапкину - давал указания Федотов - А я займусь папашей-министром.
- Завтра среда... - робко возразил Витер.
- Ну, и...
- Политинформация...
Когда-то, сверху, спустили директиву - в подразделениях проводить политинформации с личным составом. Цель этого мероприятия была не совсем понятна, потому как в государстве информационного вакуума не наблюдалось. Вполне возможно, что именно из-за изобилия информации и дали такое указание, посчитав, что люди могут не заметить стремление власти осчастливить народ своими деяниями.
- Если тебе это сильно интересно, почитай газеты, посмотри телевизор - сухо произнёс Федотов.
- Так он же докладчик - сказал следователь Заболотный, указывая кивком головы на Витера.
- А вы сами без его доклада ничего не можете узнать - язвительно ответил ему Федотов.
- Так... что... выходит... политинформация отменяется? - робко спросил всё тот же Заболотный.
- Отменяется - глядя на стол сказал начальник и добавил - Есть более важные дела.
Уходя кто-то из следователей вполголоса обронил - "Круто...".
Оставшись один, сидя за рабочим столом, Федотов ещё  какое-то время задумчиво смотрел в окно. Но мысли его были не о работе.
"В тридцать седьмом году,  меня бы точно расстреляли" - думал он.