Крикотерапия

Андрей Петрович отводил душу на реке. Бывало тоска так навалится, что аж дышать невмоготу. По комнатам мечется. Нигде покоя нет. На кухне Васильевна опять пироги затеяла, в большой, снова подиум. С магазина Зина платьице притаранила.  Руки раскинет по сторонам, глаза закроет и кружиться в забытьи, пока не наткнётся на обстановку.  По звуку сразу можно понять, куда врезалась голубушка, в сервант или стол.  Летает в своих женских мечтах по лугам и полям.  И так в месяц раз, стабильно. Доярка она – передовица.  На стенде висит, не слазит. Не руки, а щупальца от погрузчика.  Порой силёнок не хватает крышку на банке с огурцами свернуть, так Зина тут как тут. Ловко у неё получается.  На плечо рученьку положит,   земля к себе зовёт, присесть сразу хочется. Заработает денег и в  магазин. Ассортимент у нас простой. Откуда и находит. Дети в городе. Деньги на курево сынки перестали стрелять, вот и расшалилась бабонька.  Ну, пускай. Это лучше, чем пивко сосать, как соседка наша.
Приехал  в деревню врач молодой – Владимир Матвеевич,  только-только институтом испечённый. Запах от него ещё городской стоял, как от пирожка из печи вынутого. Народ на ФАП потихоньку заходил. Кто за таблеткой, кто клеща вытащить. Пришёл и Андрей Петрович с болью своей. Познакомился.  Рассказал ему, мол, так и так – хреново на душе.  Владимир Матвеевич не перебивал,  выслушал. Очки поправил три  раза - от внимательности сползавшие.
  - Не работаете?
  - Работаю в огороде.
  - Я имею в виду, в государственной какой структуре или частной?
  - Ааа, вы об этом?! В клубе нашем - истопником.
  - Странно, тогда. Какие-то симптомы у вас городские.
  - Почему?
  - В городе народ тоскует, от ощущения ненужности своей. А  тут лес, поля.
В дровяник зашёл, колуном помахал. А если и это не помогло, пошёл к реке поорать. Нам в институте  рассказывали, что переживания загнанные внутрь, могут явиться толчком для развития хронических болезней.
  - Владимир Матвеевич, а что орать то?
  - А что на ум придёт. Можно формулировать крик, и орать обдуманно,  а можно, без зауми, просто, тем более у вас же тоска беспричинная, я так понял?
  - Я и сам не пойму.
 - Чтоб до  хрипоты, до осиплости, чем громче, тем действенней.
Подивился  про себя, Андрей Петрович, вот медицина до чего дошла. Оказывается можно и без таблеток обходиться. А то в районе всё таблетки пихали. Не стал Андрей Петрович время терять. Да и тоска надоела. На улице сумерки. Прикинул...до темноты успеет.  Напрямик полями к реке.  Идти легко. Сентябрь. Поля убраны.  Пока шёл, пытался в голове крик составить вдумчивый, чтоб не зря воздух сотрясать. Мысли в башке разные прыгали: дети вспомнились, работа в гараже механиком, ссоры жаркие с женой. А формы  нужной внятной,  так и не нашлось.
Вот и река виднеется.  На песок вышел,  к воде заскрипел. В душе что-то зашевелилось, запереварачивалось.  И чем ближе подходила река, тем сильнее ворочалось внутри. Резко подкатило к горлу и вырвалось воплем что-то давно раненое, стонущие, болевшее...
Густая боль медленно поплыла над рекой, отделившись от дрожащих белых губ, ушла в заречный глинистый берег...
Андрей Петрович облегчённо вздохнул и пошёл домой.