Клоун

Часть 1.

Так быстро летят облака
И небо смотрит на нас свысока.
Хотелось бы и мне взлететь
В это небо птицей,
Только не суждено лететь,
А лишь быть острою спицей.

Острою спицей, что колет всем глаза,
Острою спицей, которой хватает одного раза,
Чтобы прибить врага,
Прибить врага
И нет другого выхода,
В этом кругу с шипами я навсегда. </

©Глафира Соловьева.

Что такое смерть? Это остановка сердца. Затем, прекращают свою работу все органы. Мозг умирает в самом конце.
Что такое жизнь? Это рождение, развитие во всех смыслах, оставление потомства, воплощение мечт и удовлетворение своих внутренних ценностей. Также, в ней бывает такое понятие как... Друг. Что это такое? Это тот человек, с которым ты чаще всего общаешься, который разделяет твои общие интересы. Друзья могут предать, а затем вновь, подобно птице, возвратиться... Но принимать их уже нельзя. Ведь он предаст раз, потом два, затем три, и так до бесконечности, оставляя в твоей спине все больше ножей.
Но что там до друзей, если главным источником боли является... Семья. Родители. Далеко не у всех в семье все гладко. Постоянно что-то мешает. Например, есть только один родитель, или банальная нехватка денег. Нехватка любви. Жестокость. Многие матери и отцы черезчур агрессивны. Увы, они даже не замечают этого, отрезая большими ножницами негативных эмоций ему, своему ребёнку, крылья. Эти и без того небольшие крылышки счастья и свободы. Но бывает так, что дитя получает слишком много второго. Тогда он становится, мягко говоря, не управляем. Растёт сам по себе, перевоспитать его трудно, ведь у него были две матери: улица и анархия.
Что такое анархия? Это идеология, ветвь социализма, которая несёт в себе полную свободу действий. То есть, если вы убьете кого-то или ограбите, вам ничего за это не будет. Где самый яркий пример этого? Голландия. Бывшие Нидерланды. Там свободы выше крыши - Америка, по сравнению с ней, сырая тюрьма. И, казалось бы, все счастливы. Но увы, это не так. И также ребёнку, что растёт под её мантией, нет никакой радости. Родители понимают это уже слишком поздно.
В нашей стране воспитание детей редко находит середину и это большая проблема. От чего массовые самоубийства школьников? Ни за что не догадаетесь. Это вы, горе родители. Настолько душите маленькое, с полными надежд, существо, что он не видит иного выхода, как надеть петлю на шею и прыгнуть со стула. А так - нельзя! Но разве можно, враз, и перевоспитать всех взрослых? Конечно, нет. Это невозможно. Ведь у каждого все равно останется свое мнение. Без золотой середины в воспитании рос и наш с вами мальчик - Даниил Боголюбов. Ему в жизни конкретно не повезло: отец был пьяницей, а мать работала в старом колхозе. Проживал он, в деревне Дмитриево. Мужчина, будучи не трезвым, бил своего сына и ругал. Приходилось прятать побои от других, но выходило плохо. Мать же, устав от пьянства мужа, развелась с ним, забрав мальца себе. Казалось бы, жизнь должна наладится.
Судьба же решила, что много малыш хочет. Женщина тоже была с изюминкой. Не бьет отец - бьёт она. За каждую шалость доставалось сполна. Даню сажали на колени перед иконой Божьей матери и заставляли молиться, просить прощения за грехи. Глотая слезы и крупно дрожа, малец выводил тремя пальцами крест, касаясь ими лба, пупка и плеч. Было страшно, до жути.
На улице также покоя не давали. Избивали и старшие дети. Чаще всего для того, чтобы забрать копейки, которые ему отдавала мать. Но мыслей о самоубийстве не было, нет.
И вот, с трудом прожиты 7 лет. Его отдают в воскресную школу, потому что женщина хочет, чтобы её сын был священником. И Боголюбов младший учится: читает библию, изучает старые формы русского языка, историю и литературу, наизусть знает "Слово о полку Игореве". Он буквально жил в том здании. Их, детей, там кормили, поили, обучали. Мать радуется, слезы платочком вытирает. Неужто мечта сбудется и от её отпрыска толк будет? 8 лет прожиты спокойно... пока не случилось одно "но"...

°°°

Разбитая посуда. Мать плачет, утирая слезы грязным платком. Как так вышло, что её сына исключили? За что? Схватив Даню за плечи, она начала трясти его и громко кричать:
— Как так вышло, Даня? Как?! Как ты посмел сказать, что землю создал не Бог, если ты знаешь, что это не так? Ведь именно боже, наш великий Господь, создал всё живое за семь дней! Ни о каких обезьянах и речи идти не может!
Жмурясь, мальчик ответил:
— Но маменька, в книгах написано, что люди произошли от обезьян... — Не дав договорить, ему дали пощёчину. В щеку резко вступает боль.
— Нет! Слышишь меня? Это ложь, это не правда! Как ты только додумался смелить эту чушь сивой кобылы священнику? Кто тебя за язык грешный твой тянул?! — Удар. И ещё один. И ещё. Полная отчаяния женщина не находила ничего лучше, кроме как бить провинившееся чадо. Но что сказал малец не так?.. Ведь люди, правда, произошли от обезьян. Только церковь на то и церковь: у них все создано Богом. Именно поэтому мать и лупит сына, ведь  её надежды разбиты. Ей обидно, что все старания напрасны.
От этой личинки никакого толку. Эмоции настолько захлестнули, что она схватила мальчишку за крест и начала цепочкой буквально душить его.
— Я покажу тебе, что значит главенство Бога отвергать... Познай, силу божию! — кричала обезумевшая женщина.
Даня судорожно цепляется за руки матери. Он чувствует, как кислород кончается, от того  вдохнуть не может, горло плотно сжимает цепь. Горячие слезы обжигают щеки. Неужели... Это конец?.. Перед глазами все расплывается и темнеет. Сознание ускользает из под ног. Старшая приходит в себя только тогда, когда маленькое тело падает на пол. Осознав, что она сотворила, начинает нервно биться, словно бабочка в неволе.
— Даня?! Даня! — На вид хрупкие руки поднимают дитя и укладывают на диван. Перестаралась, снова...
Боголюбовы то и не знали, что за ними все это время наблюдали соседи. Отойдя от окон, какая-то бабка произнесла:
— Товарищи, предлагаю звонить в органы опеки!
— Да что в органы опеки то? В полицию, полицию надо! — Подал голос и мужчина.
— Давайте и тем, и тем! — Не удержался от своих пяти копеек и дед. Двое согласились с ним. Надо спасать мальчонку.
На следующий день, с перемещением солнца на середину неба, к дому подъехала машина. Чёрная такая, чуть меньше лимузина. Оттуда вышел человек в строгом черном костюме, что сливался с автомобилем. Только светло-красный галстук в белый горошек выделялся на этом гробовом фоне. Это оказался молодой парень, примерно 25 лет. Тёмные волосы гладко уложены на обе стороны, а голубые глаза спрятаны за обычными квадратными очками для плохо видящих вдаль. В руке у него была папка с документами, среди которых было и заявление от тех соседей. Он чувствовал, что хозяйка будет упираться и говорить, мол "у них все прекрасно и нужды для беспокойства их семьи нет", а потому он взял листок с собой, дабы зачитать весьма весомые объявления. И вот, мужчина прошёл сквозь открытую калитку и подошёл к крыльцу деревенского домика. Смотря на дверь с облезлой светло-голубой краской, по правде говоря, даже трогать ничего не хотелось. Просто развернуться и уйти от этого позорища подальше. Но в голове витала мысль:
«Это моя работа. Я просто обязан являться в такие места и спасать бедных детей от этих волков в овечьей шкуре» — С этим, его рука, очень не хотя, потянулась вперёд и сделала пару стуков по деревянной поверхности. Изнутри, откуда-то сбоку, сразу послышалась суета, некая беготня, недовольный шёпот.
Спустя примерно пару минут дверь со скрипом отворилась и на пороге показалась по-старинке одетая женщина, примерно лет 40. Волосы цвета каштана максимально аккуратно собраны в пучок. Огненные глаза так и сверкали от радости, но если присмотреться, то скорее от страха, нежели от ранее предположенной эмоции, что к ним заявился хоть какой-то гость. Замешкавшись, она произнесла:
— Здравствуйте, а Вы... Зачем к нам пожаловали?
От такого вопроса мужчина недовольно поправил очки на переносице. Неужели не видно, кто он и для чего тут? Конечно, можно спутать с кредиторами или ещё кем-то, однако, если ты ужасно относишься к своему ребёнку, то подозрения, что правосудие явится, должны быть.
— Я из органов опеки, Юрий Петрович Ширканов. Называть меня только по имени и отчеству. А Вы, та самая Мария Ивановна Боголюбова?
— Д-да, я... — Неловкая тишина с ее стороны ещё большим грузом повисла в воздухе. Женщина растерялась.
Непоколебимый гость первым ее прервал, решив сразу обратиться к делу, и чётко произнес:
— Отлично. Может, пригласите в дом, или мне при чужих ушах да глазах разговаривать с вами? — Острый, словно у сокола, взгляд парня после этих слов быстро проехался по местности. Ощутив его на себе, местные жители невольно поежились. Кто-то сделал пару шагов назад, а кто-то проходя мимо, пустился в некий бег, скорее похожий на обычное ускорение темпа шага.
— Ах, да-да, конечно, проходите! — Мария Ивановна быстро отступила в сторону с этими словами, впуская гостя.
Ничего не сказав, а лишь недовольно просверлив в хозяйке тяжелым взглядом дыру, парень вошёл внутрь. За ним же, противно скрипучая дверь и закрылась.
Перед глазами предстала... Ну слишком уж старая планировка домика. Помните, что на Руси да и вообще до XX века были печки? Так вот, у этой семейки она тоже есть. Входишь в дом и прямо перед глазами деревянный большой стол, вокруг него четыре скамьи. Позади стола и одной из скамей большая и прекрасная печь, на которой точно спят зимой - это было понятно по шторке. А может и не только зимой. Само спальное место прикрыто шторкой в красную крапинку, но из-за нее видно немного старую потрепанную наволочку подушки. А дальше - ещё одна комната. Глянув в проход, который ведёт туда, Юрий Петрович произнёс:
— А где сын Ваш?
— Даня? Он там, в той комнате. Могу позвать если желаете...
— Нет, не нужно. Я сам к нему зайду. — Мужчина даже разуваться не стал и прошёл дальше в помещение, где лежал мальчик.
Как он и предполагал изначально, раз ему сообщили о побоях, значит малому будет сложно встать, но чтобы настолько его избили, представить и не мог... Быстрым шагом подобравшись к кровати, что также сделана по старому стилю, Юрий сел на её край и положил ладонь на маленький лоб ребенка. Температуры нет, а вот шрамы и синяки есть, причем, хорошо выделяющиеся. Взгляд дальше падает на зону шеи. Да не может быть, нет-нет, невозможно...
— Мария Ивановна, скажите мне, а откуда у Вашего сына такие отметки на шее? Он пытался повеситься, но Вы ему не дали... Или что? — Этот вопрос загнал женщину в тупик. Не зная, что к ним может заявиться такой гость, она не стала прикрывать шею сынка. А зря. Теперь ей не отвертеться.
— Я... Я... — Единственное, что могла она выдать. Слова застряли в горле, а в мыслях была каша. Как соврать? Что делать? И тут, на ум пришла не самая лучшая идея, но зато хоть что-то. — Слушайте, мужчина, Вам не кажется, что Вы слишком много хотите знать? Не пойти ли Вам отсюда?
Ширканов подавился воздухом от такой наглости. Эта женщина притворяется глупой или таковой и является? Перед ней тот, кто легко может отнять родительские права, а она так хамит!
— Мария Ивановна, если Вы не понимаете, кто у Вас находится, то могу пояснить. — Парень встал с кровати и повернулся к хозяйке лицом. — Я повторюсь: из органов опеки. Документы при себе все имеются и они вот здесь.
Перед женским лицом замаячила та самая чёрная папка. — На Вас была написана жалоба, с просьбой о том, чтобы мы, как защита детей, МИНИМУМ отняли родительские права у таких родителей, как Вы.
Мария Ивановна смотрела расширенными агрессивными глазами, что хотели полезть на лоб. Брови, словно убегая от очей, также поднялись выше. Неужто кому-то все таки не все равно? Надо же, как можно ошибиться.
— Покажите мне эти документы. — проскрипела женщина с заметной попыткой сдерживаться от выплескивания гнева.
— С легкостью.
Папка открывается и оттуда первым делом извлекается листок, который был повернут текстом к лицу собеседницы. — Заявление от Калининой Анны Петровны. Кратко цитирую специально для вас: "Я, Анна Петровна Калинина, хочу заявить жалобу на Марию Ивановну Боголюбову с просьбой отнять у неё родительские права, по причине жестокое обращение с ребёнком. Её сын ежедневно подвергался избиениям. Синяки имеются на ногах, руках, есть шрам на плече. Прошу вас рассмотреть это дело и не оставить зло безнаказанным.". А вот это, — один документ из папки сменился другим, — то, что называется компроматом. Ваши пьянки, гулянки. Хочу заметить, что Вашего бывшего мужа уже посадили за убийство в состоянии алкогольного опьянения. Получается, Вы ещё и были замужем за уголовником, а Вашего сына, вдобавок ко всему, исключили из церковной школы. — Документ исчез следом за другим в папку.
— И что же получается?...
— Получается, что мы забираем Вашего сына. Даниил, как Вас по отчеству? — Обратился мужчина уже к мальчику, что лежал на кровати и слушал все это. Он не спал, нет. Он впитывал все то, что говорит гость. Это было сразу понятно по его прищуренным глазам и неравномерному дыханию.
— Артёмович... — Подал голосок мальчик, открыв свои большие глазенки. Зелень в этих глубоких, еще не потухших от жестокости к нему, очах так и блестала, так и сияла, жаждала свободу. И вот теперь, когда перед ним Юрий, можно было больше не бояться и быть уверенным, что его вынут из этого ада.
— Даниил Артёмович, прошу Вас попробовать встать.
Откинув одеяло, сын Марии, с трудом, но сел на кровати, а после и полностью слез с неё, встав во весь свой рост.
— Собирайте свои вещи, дорогой. Я забираю Вас.

Часть 2

— Как это... Забираете? Это же мой ребёнок! Вы не можете увести его, нет! Я не позволю! — Женщина преградила путь, встав перед проходом и раскинув руки в стороны, словно шлагбаум на дороге.
— Мария Ивановна, если Вы будете мешать, я припишу к прошлым "заслугам" новый. И какой именно, догадаться не трудно. Если конечно, логика при себе имеется. Отойдите, пока сюда не зашёл наряд полиции.
«Он ведь итак зайдёт» — Пронеслось в голове у мальчика, что уже принялся надевать на себя верхнюю одежду. Пока мужчина и женщина разбирались между собой, он успел одеться и теперь, стоял во все свои 177 сантиметров в футболке, светлых штанах и чёрных ботинках. Ни мужчину, ни мальчишку не смущал тот факт, что в доме достаточно чисто... Было. Когда-то. Но разве сейчас чистота важна хозяйке дома, когда её ребёнка уводят? Вряд ли. Мария не хотела отдавать свое чадо, ведь пятнадцать лет своей жизни она потратила на него. И получается, что все зря?
— Вы не понимаете! Даня для меня - это всё! Без него моя жизнь не будет иметь смысла!
— То есть Ваш смысл жизни - это каждый день срывать свою злость на родном ребенке? Тогда советую Вам купить боксерскую грушу, она станет для Вас более интересным развлечением, и Вы даже не вспомните потом о своем ребенке, к сожалению. Пойдем-те, Даниил Артемович. — После этих слов, мужчина взял мальчика за руку и с легкостью отодвинув разгневанную мать в сторону, вывел его из комнаты. Но Мария не так проста, как казалось, и, как говорится, без боя не сдавалась. Она схватила сына за вторую руку.
— Нет! Не отдам! — И женщина резко потянула парня назад.
— Женщина, Вы совсем из ума выжили? Дайте мне увести его!
— Он мой ребенок, я не могу дать Вам возможность забрать его! — Отказывалась соглашаться женщина, все делая попытку утащить сына к себе.
— Возможность и повод Вы мне уже дали, так сидите теперь и смиренно ждите своей участи.
Оба взрослых тянули мальчишку на себя. Со стороны эта картина была написана маслом: сотрудник органов опеки и не молодая колхозница пытаются буквально порвать, как плюшевую игрушку, несчастного пятнадцатилетнего подростка. Вроде и смешно, но в то же время, грустно. Эта потасовка продолжалась бы и дальше, но ворвавшийся наряд полиции резко прервал игру в "перетягивание".
— Всем оставаться на своих местах, это полиция! — Мужчина, произнесший это, тут же наставил на хозяйку дома пистолет, пока остальной отряд вбегал в домик, чуть ли не снося все на своем пути, включая входную дверь. Марию Ивановну быстро схватили и заставили отпустить руку сына, сжав ее собственную.
— Нет, стойте! Не надо, Даня! — Кричала она, протягивая руки вперед и пытаясь дотянуться до своего чада, но ничего не выходило. Воспользовавшись этим, Юрий Петрович утянул мальчишку вслед за собой из этого дома. Женщина осталась в доме одна, с нарядом полиции: она и плакала, и билась в истерике, и била кулаками по крепкой груди одного из сотрудников полиции, в попытках освободиться от хватки и иметь возможность убежать за своим чадом, пока ей не скрутили до боли руки за спиной. Она просчиталась и теперь жалела о своих поступках, ведь как бы женщина ни била и ругала сыночка, все равно его любила. Какая жалость, что не подавляя свои эмоции, она докатилась до такой неприятнейшей ситуации. Но поверьте, Мария также росла в семье с плохой обстановкой... Ее тоже били, ругали, унижали в ее семье...
Еще будучи девушкой клялась, что своих детей она будет холить и лелеять, наперекор своим родителям, но судьба решила по-другому. В свои 20 лет она познакомилась на вечеринке с Артемом Боголюбовым. Уже в то время тот был большим любителем спиртного. Привлек он свою будущую жену тем, что был байкером. Такие парни всегда славились среди представительниц женского пола своей "крутизной", которая выражалась в одном внешнем виде и наличием мотоцикла. Иначе не могло быть. Это же такой адреналин, так быстро разгоняться и ехать не в широкой машине, а на быстром и изворотливом монстре со шлемом на голове! Аварии любой транспорт не обходят стороной, но желание попробовать что-то новое может и заглушить чувство страха остаться инвалидом или вовсе закончить свою поездку уже в ящике. Вот и Мария, захотев себе парня байкера, начала оказывать внимание Артёму. Они вместе танцевали в клубах, напивались, смеялись над своими шутками, которые мало кто мог понять, а после катались по ночному городу на мотоцикле. Им было невероятно хорошо вдвоем.
Спустя три года знакомства, они обручились и Мария вышла замуж за Артёма. И казалось бы, все должно быть просто прекрасно. По профессии, молодой жених был военным, так что деньги всегда были, проблема была в другом... Мария долгое время не могла родить. Она страшно переживала, что никогда в ее жизни не появится малыш или малышка, которую она будет любить вместе со своим мужем. От печали, вызванной этим, ее муж начал куда-то постоянно уходить, а возвращаться только под утро. Сначала девушка думала, что это работа, ведь есть и ночные смены, а бывает люди и целые сутки проводят на работе. К сожалению, супруг сам дал понять, что не в этом дело. Тогда женщина с ужасом подумала, неужто любовница?! Но и эта версия была не правильной.
Как оказалось позже, Боголюбов полюбил азартные игры. Покер, игра в бильярд на деньги... Игрок из него был неумелый, потому все деньги быстро тратились на азарт. Мужчине пришлось продать свою квартиру в центре города, чтобы расплатиться с владельцами заведения, и уже с беременной женой переехать в ту деревню и тот самый дом. Изначально он был более красивым: яркая краска покрывала стены, крышу и двери, словно картинка, нарисованная ребенком. Заборчик крепкий, не менее ярко и контрастно окрашенный. Небольшой сад, да огород. Но даже эта маленькая радость не смогла разрушить любовь мужа Марии к алкоголю. Не игры смогли привести его в нынешнее состояние, так смогло спиртное.
Артём стал распивать спиртное по утрам и постепенно это перешло в постоянное употребление алкоголя, губя мужчину во всех смыслах. В конце концов, он был уволен с работы. Уже жене пришлось выходить на работу раньше запланированного времени, поскольку бывший байкер отказывался находить работу и проводил все свое время с бутылкой. Вдобавок к этому, оба супруга не умели справляться со своими эмоциями. Зато вскоре появился маленький невинный ребенок. Хорошая жертва для вымещения злобы, правда? Так и манил мужчину ангельский облик среди всей этой преисподней. Артём стал срывать свой гнев на сыне, а Мария, в свою очередь, на супруге. Их брак трещал по швам и, в конце концов, он распался. Уже мать-одиночка сама не заметила, как начала вести себя подобно тирану по отношению к своему ребенку. Сказывались негативные эмоции и воспитание в своей семье. Менять что-то в своей жизни у нее не было времени. И вот, теперь доигралась она: жизнь без ребенка, и вдобавок, скорее всего, с лишением свободы.
Юрий Петрович усадил мальчишку в свою машину и увёз его в неизвестном, для младшего, направлении. На деле же автомобиль направлялся, для начала, в больницу. Надо было обработать более профессионально раны, синяки и прочие увечья, которые были получены в ближайшее время. Особенно ту отметину на шее. Мужчине было обидно за ребенка, ведь такой молодой пацан, а ответить матери не мог. Может, просто боится? Или слишком любит свою мать? Но у Дани не было таких чувств к ней. Даже опекуном он ее назвать не мог, не то, что матерью. Просто мучитель и все тут. Причина была в одном: он не хотел опускаться до её уровня. Приходилось терпеть.

°°°

Прошло приличное количество времени с тех пор, как машина привезла мальчика в поликлинику. Там его осмотрели, местами перебинтовали. Конечно, было не сложно догадаться, где располагались бинты. В первую очередь, на бледной от удушья шее.
Поднимая свою хилую руку, Боголюбов касался белого ошейника и вспоминал, как получил это. Не верилось, что родная мать может быть настолько жестокой. Хотелось ей отомстить да так, чтобы женщина запомнила надолго, что так обращаться с живым существом нельзя.
Ладонь поднялась выше, к коротковатым, подобно длинным иголкам, волосам цвета смоли, и его пальцы впились в них, агрессивно впутываясь, будто грозясь вырвать целые клочья волос, оставив в итоге лысину. Однако, ничего такого не происходило. Вот и вторая рука проделала тоже самое и так же впилась в волосы с другой стороны. Мысли мешались меж собой, а в голове будто какое-то собрание и каждый старался перекричать друг друга. Устав от такого шума и психанув, Даня с рыком смахнул вазу, что стояла на низком столике около него. Ваза рухнула на пол и разбилась, от чего мгновенно послышался звук биения стекла. Юрий Петрович, который сидел рядом с журналом в руках, заметно вздрогнул и с испуганным видом посмотрел сначала на мальчика, затем на пол на котором лежали осколки недавней вазы, а также лужа воды. Во всем этом, конечно, еще были разбросаны цветы, которые вслед за осколками вскоре полетят в мусорку.
— Ты чего? — За время поездки парни уже перешли на "ты".
— Я... Я случайно, прости... — Произнес замученный годами парень.
Глубоко вздохнув, Ширканов только ответил:
— Ладно... Яна, уберите это недоразумение пожалуйста! Я заплачу за вазу.
Перед глазами замаячила мало того, что очень низенькая, так ещё и сгорбленная женщина. Лицо у неё было все осунувшееся, посреди которого располагался нос в грузинском стиле. Чуть выше и располагались такие маленькие, словно крысиные, глазки с мешками под ними. Из-за мешка под левым глазом, со стороны казалось, будто её очи имели разный размер. Волосы не густые и казались твёрдыми на ощупь, словно камень. Говорят, что в прошлом она была красавицей, но сейчас ее назвать как таковой было просто невозможно. Может, еще в молодости ее лицо так исказил алкоголь или психотропные вещества? Увы, но этого мы никогда не узнаем.
Яна недовольно посмотрела на разбитую вазу, а затем на мальчика. Даня невольно поежился от ее взгляда и придвинулся ближе к Юрию Петровичу. Фыркнув, старушка быстро собрала руками сначала большие осколки с цветами, затем маленькие стеклянные крошки веником, а после и тряпкой протерла пол.
— Попрошу Вас быть аккуратнее с местными предметами декора. Мы не хотим покупать всю поликлинику заново просто потому, что у Вас плохое настроение, или руки-крюки. — Проскрипела женщина, после чего она ушла, оставив парней одних. Те переглянулись меж собой и фыркнули. Они же только вазу разбили, а им уже с таким тоном это говорят, будто у них в планах разгромить всё здание, а потом просто положить на все это сверху два миллиона местной валюты. Такие деньги на дороге не валяются, и обладая ими, будет логичнее не тратить их попросту. Поэтому, пусть поликлиника стоит себе мирно и ожидает, когда её отремонтируют по причине прихода внешнего вида, да и внутреннего тоже, в негодность.
Следующее время прошло спокойно. Ширканов и Боголюбов вместе читали, ожидая, когда придет врач. И вот, по коридору послышались размеренные и быстрые шаги. Перед глазами показался мужчина лет пятидесяти. Словно окна самолёта, очки, сверкали в лучах солнца, что пробивались сквозь жалюзи. Сам дядя был высоковат и немного полноват. Лицо имело квадратную форму, уши большие, которые превращали его в некое подобие Дамбо, только с человеческим обличием; и лысина на половину головы, которую было сложно не разглядеть даже под шапочкой. Правда, за такой внешностью скрывался хороший человек, коих, увы, становится все меньше и меньше на этом свете.
— А вот и я. — С улыбкой произнёс мужчина и сел рядом с мальчишкой. Открыв белую папку и достав оттуда листок, он продолжил: — Серьёзных ушибов нет. Мы все обработали и обеззаразили. Конечно жаль, что шрам уже есть в таком возрасте, но ничего, в будущем только украшать будет. Можете смело отправляться дальше. Но советую тебе впредь не позволять с собой так обращаться, будь более смелым. — На эти добродушные слова, Даня нервно улыбнулся мужчине в ответ.
— Отлично. Я могу взять этот документ и тетрадь с историей болезни? – Подал голос Юрий Петрович.
— Конечно, держите. — Ширканов взял подтянутый лист бумаги и вложил его тетрадь. Та тут же отправилась в черную папку.
— Даня, пошли.
Кивнув в ответ, юноша поднялся со своего места вместе со старшим.
— Спасибо Вам.
— Всегда рад помочь.
Спустя пару минут чёрная машина отправилась в другое место, уже конечное. В этом здании Боголюбов проживёт следующие три тяжёлых года своей жизни, а именно - в детском доме. Правда, здесь также далеко не все прекрасно и чудесно. Почему? Потому что дети растут без любви и ласки родителей, а только с помощью любви воспитателей, которой и без того было мало, как, впрочем, и самих воспитателей. Детей, по сравнению с ними, было очень много. К тому же, не редкость, когда встречаются женщины по натуре своей, далеко не самые приятные личности, которые идут сюда работать просто из безысходности, чтобы "хоть где-то работать". И в таком случае, из этого места выходят холодные, жестокие и коварные подростки. Да, не все такие, соглашусь, но любовь своим будущим детям они дать не смогут, как и должное воспитание. Потому что сами все это не получили тогда, когда им это было нужно. Не смотря на подобные ужасы, детей приходится там оставлять. Иначе, никак. Думаете, лучше оставить дитё в цепких лапах его не менее жестоких родителей? Нет. Тут у ребенка хотя бы был шанс на будущее. Юрию Петровичу тоже не хотелось везти в это место подростка, но оставить у себя его он не мог.
Автомобиль подъехал к воротам, за которыми скрывались детские площадки и большое здание. С глубоким вздохом, мужчина вышел из салона и направился внутрь здания, не забыв и про своего временного подопечного. Открыв двери в здание, зашёл сначала Даня, а затем и сам Ширканов. К ним тут же подбежала женщина.
— Юрий Петрович? Рада вас видеть. А что за чадо рядом с вами? — Видимо, тот уже успел здесь появиться пару раз, потому вопросов "кто вы и что вы тут делаете?" нет.
— Это Даня. Я его забрал из рук жестокой дамы. Посидите пока с ним, а я к Вашей директрисе забегу. — Не став ждать ответа, парень убежал на верхний этаж.
Лестница наверх была крутая, ее некоторые ступеньки уже от старости скрипели, но продолжали переносить на себе тяжесть ступающих по ним людей. Войдя в коридор, Ширканов довольно быстро преодолел расстояние до самой последней двери, на которой была табличка с надписью "Заведующая". Почему он её звал иначе, "директрисой", Юрий сам не знал. Может, просто приевшаяся привычка.
Рука потянулась вверх и постучала в более крепкое, по сравнению с домом матери Дани, дерево. Услышав женское "Войдите", агент из органов опеки потянул дверь за ручку и вошёл в помещение. Как и всегда, когда он сюда приходит, им предстоит провести долгий деловой разговор.

Продолжение следует...