он тогда только целовался

Вы подумали, что Он пошёл к той девушке...
Нет, он не пошёл...
Но лихо поддержал разговор Валеры...

А Валера ведь о Нём думал, однако... О Его "хорошо".
Он, Валера, наверное, чувствовал свою вину некоторую, понимал, что не выполнил обещания - не обеспечил Ему тоже девушку...
Хотя Он ни о чём Валеру не просил... Надеялся, да.

Она там лежала... голая совсем, наверное, лежала...
на его постели лежала... Вот это Он понимал...

А Валера позвонил вдруг Людке.
Как раз Он с Людкой поссорились. А чего они поссорились-то тогда? Что им можно было делить-то? Разве что Он куда-то не пошёл, куда она звала его...
Я могу кое-о-чём сейчас догадываться...

У Людки был такой эдакий костюмчик, очень ультрамариновый... Наверное, это называется, фланелевый... Такой, который на коленках потом безобразно растягивается... Но не у девушек... Брюки, значит, эдакие расклёшенные - как тогда надо было, и такой какой длинный, ниже колен... ну, как его назвать? Без рукавов... пиджак? спереди нифига не запахнутый...
А к чему это я о её костюмчике?
Никогда я ничьи костюмчики-одежонки не помню, а тут вдруг - дался он мне... Должно быть хочу выразить, что он мне не нравился...
Ой, не мне, а Ему... Потому что я - это явно не Он... Хотя я просуществовал тот отрезок своей жизни внутри него. Видел его глазами. Слышал его ушами... про запахи и так далее. Но вот мозги, но вот думание - это нет, упаси бог, у меня оно совсем другое.

Было так: лежат они с Людкой на траве. Целуются. Они всё время целовались. Только этим и занимались. А тела - практически ноль. Даже объятий никаких не помню - не помню у себя в руках ощущения её тела, путь и под одеждой...

Сумерки аж темно... Это где-то в парковой тамошней зоне - была у них такая... с одной стороны город, с другой - просторы, склон густо в деревьях - много-долго-далеко, потом река - неузкая такая... ну, и горизонт... багровый и после уже захода... они на траве. Довольно, впрочем, целомудренно. И вдруг по тропинке мимо них ... - вот уж ошалел от страха! - он узнаёт в фигурах-силуэтах сначала маму свою, потом папу своего, кто-то там ещё - не иначе сестра... Он вскочил - и всё, что в таких случаях бывает: пот, озноб, жар, всё опустилось, сжалось... Штирлиц, когда бы его заловил Мюллер так бы не трепыхался внутренне... Внешне-то он замер даже... Сидит. Она лежит. Вот и она села. Спрашивает:
 - Ты чего?
А ЭТИ-то мимо молча так и проходят. Ну, вылитые его родители... хотя абсолютные силуэты. Показалось... - но вот они прошли, а он всё не верит, что это не они. Мол, просто не стали скандалить...

Уже давно ушли эти, а он всё торчит в своём этом ужасе. Постепенно, да, постепенно отходит. Но вот, что... Да, никакие были это они, не его родня, разумеется. Но нутро его мощно упало-дёрнулось. Засобирался. Почему-то решил, что в вдруг - они... Дурак, ага?
Он шёл домой, она рядом (в своём этом ультрамариновом), а ведь он допускал, что придёт домой, а там уже они и они в самом деле были там, на тропе. Мол, это они его искали... Ну, стресс, чо.
Но ей рассказал. Про свою галлюцинацию. Эдак хохмачно рассказал - мол, вот, какой идиот. Она вовсю у нас хохмачка, вообще чемпионка хохмы: - И ещё кошка Пуся! - заливается...   

Внутренняя-то причина - что он засобирался. Испугался. Чего? А Людка ну совсем не то была, что мама бы его одобрила. Была полной противоположностью. Уж если мама его не допустила Наташу Лабутину, то уж Людку-то Гетманцеву - это вселенский скандал, это тюремная бы медицина... Так-то он вот маму эту самую боялся...

Ну, какой повод получился и размолвке, не помню.

А Валера ей звонит. Они-то давнишние знакомцы - все они из здешней шпаны потому что, уличные они все.
Нет, не звонил Валера Людке. Валера ушёл за Людкой.

Он на диване этом разложенном лежал. Валера ушёл за Людкой. Выходит Та. Из его комнаты. Подходит к нему - то есть, к дивану, садится...
А Он телевизор же смотрит...

- Чо смотришь?

(потом дальше)