Глава II. На крыше дома твоего

  Мочищенское озеро получило своё название за чистые родниковые воды, в которых местные женщины полоскали бельё. Пожалуй, не найдётся мужчины, которого не прельстит женская фигура с задранным подолом, светящаяся в отражённых брызгами солнечных лучах. Женщины пользуются мужским вниманием. Желание понравится заложено в них природой. Красота – великая сила, как говорится.
   На берегах озера некогда собирались отдыхающие. Человек, ищущий отдохновения и вдохновения, чаще всего выбирает границу двух стихий, двух миров – земного и водного. Здесь и дышится радостней, и думается полнее.
   Озеро приносило не только пользу, но и вред. По весне талые воды его подходили к самым окнам близлежащих домов. Дружные по тем временам горожане собрались на субботник и прорыли сток до готового уже рукотворного водосточного канала, прозванного всенародно «Дунаем».
   Озеро приносило одну головную боль градостроителям Бийска. Единственная польза от него виделась в том, что на дне его можно складировать строительный мусор. К тому времени Мочищенское загрязнилось местными жителями до стадии болота, родники забились илом и отбросами, и отдыхать на вонючих берегах уже никто не собирался, не то что купаться. Пропала рыба, ушли с озера рыбаки. Очумелые девяностые приблизили конец озера, а прикормленные властью на вседозволенности дельцы засыпали озёрную чашу и построили на его месте две девятиэтажки, прибыльные и экономически целесообразные.

   В лесу возможно удивиться внезапно объявившейся на пути потаённой речке. Степной кочевник выдерживает свой путь по хрустальным родникам. Пустынный странник принимает встреченный оазис за чудо.
   Горожанин никогда не перепрыгнет ручей. Он закуёт его в бетон для комфорта среды проживания. Городским жителям не обязательно иметь рядом с домом природный водоём, для них выстроены фонтаны и бассейны, питьевая вода бежит из крана, продаётся в магазинах. Выбор у цивилизованного человека велик.
   Люди завоевали себе право изменять среду обитания по своему усмотрению, и с этим согласились. До поры. Люди взрывают и режут скалы, вырезают широкие путепроводы в лесах, высушивают болота, поворачивают реки вспять.
   Ничего не случиться с Землёй, если исчезнет с лица её небольшое озерцо. Вода найдёт себе путь и под землёй. Озёра не вечны. Исчезают даже моря. Малое озерцо когда-нибудь, да затянется тиной, превратится в болото, или же само пробьёт для себя сток. Если не человек, то животные загубят озеро нерукотворное. Только вот, сколько не оправдывай себя, вина за мародёрство ляжет на виновника неподъёмной расплатой. Природе доказательств в суде не требуется.

                ***

   Антошка появился на стройке первым из бригады.
   Красивый парень – этот самый Антошка. Мужик лет тридцати. Русскость прёт из него до самых русоволосых волос. Нельзя назвать его фигуру идеальной. Стройность делает мужчину сильным и красивым. Для сильнейшего понадобятся другие формы, если не безобразные, то и не идеальные. До сильнейшего Антоша не достиг, хотя все предпосылки у него к этому имеются. Родители постарались. Только вот сынок не дорос до могущества богатырского, преломилось в нём что-то на самом росте сил.
   Почему людей тянет к определённым личностям? Уж точно не за ум. Талантами восхищаются и выпускают их наверх. Когда же гении соизволят спускаться к нам, смертным, им рады поначалу, недолго. Уж больно умны они, непонятны. Любимчика народного ценят всегда, за простоту его, за доброту, наверное, которая чувствуется и светится незаметно.
   Таков есть Антошка. Хоть и никчемный он, к жизни неприспособленный, но любят его и жалеют. От других бомжей стараются держаться подальше. Неприятные они, неухоженные.

   Антон выглядел смурным, к работе непригодным. Подошёл к Пашке неуверенно, с просящим взглядом:
   - Не могу, Паш. Авансируй на шкалик, а то работа у меня не сладится.
   - Авансирую, - с пониманием откликнулся Паша на состояние наёмника. – Вот бензопилу настроишь и помогу. Дрова будем с тобой пилить. Новую цепь зарядишь и заведёшь. А мужики подойдут, или у них сегодня день пролётный?
   - Подойдут, - заверил Антошка. – Я их видел, кучкуются уже.

   Иван знал Пашку из прошлых дней. Сейчас, приметив давнишнего знакомого, поспешил поприветствоваться и спустился вниз. Его не останавливали, толку от такого работяги мало. «Чайник поставь», - окликнул спускающегося дядьку Батыр.
   Напарники, закончив все приготовления к вскрытию потолка, спустились вслед за Иваном. От перекура до перекура времени прошло совсем ничего, да без третьего рабочего тягать потолочные балки весьма затруднительно. Упадёт какая дровеняка на нижний этаж, греха не оберёшься. Хоть и убрали снизу всю мебель, да окна пластиковые только вставлены. Полы те же, хоть и трухлявые, заказа на замену их не получено, и Пашка за замену полов платить не станет. Менять же придётся,
  Внизу мирно беседовали Иван с Антошкой. Их внимательно слушала незнакомая псина со слезящимися глазами. Собака была привязана, но поводка она даже не ощущала, смотрела внимательно за людьми, даже к полной чашке с кормом не притронулась.
   - А это ещё что за охрана? – обратился к псине Батыр за знакомством. – Своих не хватает? – На задворках дома сидели на цепи два беспородных пса, откормленных и верных, честно выполняющих свой сторожевой долг грозным видом и строгим лаем.
   - Мы вчера Ленке привели, - похвастал Антошка. – Её возле магазина бросил кто-то, а Ленка собак любит. Приютила. Ходила сегодня с ней в «ветеринарку», потому и задержалась с обедом. Её сейчас Пашка там, на кухне, распекает за то, что мы не кормлены.
   Пашка налил Антошке стакан пивка от щедрот. Слабоалкогольное пойло встало болезному как мёртвому припарка, да ожил он краем и теперь пытался наладить довереный ему «штилёк». Эти немцы нагородят в своих машинах навёрток, что не разберёшь их замутных наворочек. Не могли придумать простых надёжных разъёмов для русских медвежьих рук! Штиль там у них в головах!
   - Лена «ролтон» принесла. Может, пообедаем? – предложил Иван.
   - Я не буду, чаю попью, - отказался Батыр. Андрей, на дух не принимающий подозрительную пищу из магазина, заверил, что протерпит до дома.
   - А я пообедаю, - не стал воротиться Иван. – Дома меня не накормит никто. Один я живу. Всё самому приходится делать.

   Антошка мучился с цепью.  Распутать закрученную в кольца цепь сложнее, чем крутить узлы на шнурках ботинок. Антон прямил одну сторону, а кольца спутанной цепи вылетали в противоположную каким-то невероятным образом. Фокусы, да и только!
   У Андрея появилось назойливое желание вырвать цепь из неумелых рук и распутать её в момент. Наглядный пример – лучшее учение. Низший статус среди признанных строителей не позволил ему выпячиваться, единственное, что он мог позволить себе, пошутить на этот счёт:
   - Не получится. Когда мастера три пары глаз сверлят, работа из рук валится. Особенно женский взгляд мешает. Из-за спины.
   Сказал, и самому стало стыдно за слова вылетевшие. Поумничал за чужой счёт! Выпендрился! Не помощь это, насмешка неуместная. А тут ещё Иван встрял, защитил своего друга Антошку:
   - Это у тебя руки-крюки. Антон с бензопилой на «ты». Я с ним ещё когда лес валил! Антошка – мастер! В три минуты цепь натянет. Верно я говорю?
   - В пять! – пошёл на спор Андрей.
   С дружеской поддержки Антошка скоро распутал цепь и собрал пилу. Только цепь никак не натягивалась, отвёртка не лезла в паз натяжного винта. Ох уж эти немцы! Усложняют всё в машинах своих.
   На разговор вышел Пашка и забрал свою пилу с неумелых рук: «Дай, я сам». Иван задался целью отечески наставить своего друга на путь праведный:
   - Тебе бы пить бросить, Антон. Который день пьёшь? Уж на человека перестаёшь быть похожим.
   - Я три года, беспробудно, - с гордостью выдал Антон. – Как мать умерла. После неё дом остался. Хоть небольшой домишко, но был… А зачем он мне теперь?
   - Три года…, - ужаснулся Иван. – Я после облепихи запил, деньги были. Три недели пил. Вот и напросился к Батыру. Работа лечит, дисциплинирует. Пьянство ни к чему хорошему привести не может. Бросай, Антоша. Я на облепихе был, не пил. Там тайга. Знаешь, как в тайге хорошо? Поехали со мной весной на халбу?
   Безотказный Антоша был согласен на всё, лишь бы налили вот сейчас, поскорее. А в простых словах Ивана Андрей явно почувствовал исконное что-то, кумандинское. Интересные чужие нравы, влекут они – разные, у каждого народа свои, неповторимые.
   - Знакомая облепиху спрашивала, - обратился Андрей к Ивану. – Ведёрко. Из вашего рода. Русской себя называет. Да что я, алтайца от русского не отличу?
   - А кто такая? Может знаю? – заинтересовался одинокий Иван. Мужчине на поиск женщины возраст не помехой.
   - Вот убей меня, имени не помню, - вымучился Андрей памятью. – Работали мы вместе. Все её Романовной кликали. Зареченская она, нашего возраста.
   - Мы не алтайцы. Кумандинцы, - остыл Иван на удивление быстро. – А облепихи у меня нет. Мы сдали её всю. Дочь оставила на зиму, для себя. Лишнего ничего не осталось.
   Возникший было интерес к Ивану у Андрея снова сменился неприятием. Нет такой национальности – алтаец. Это название собирательное, Ивану ли о том не знать, аборигену алтайскому. Недалёкий он, на гоноре одном и держится.

   Лена вынесла кипяток: «Кушайте, мальчики. Ролтон сами заваривайте». Хорошая женщина Лена, добрая русская душа. Антошка тут же обратился к ней за медицинской помощью, похвастал гнойными болячками, которые выступали на теле, не знающем мыла и виходки, после самой малозначительной царапины.
   Иван залил кипятком свой «ролтон», и на запах тут же появились бомжи под предводительством Витька, которому Пашка устроил разнос за уклонение от работы:
   - Вы все договорные деньги из меня вытянули, а работы не сделали.
   - Закончим, - заверил Витька. – Подлечи мужиков, и сделаем. Нам на всех бутылочки хватит. Тут делов-то осталось, десяток досок пришить.
   Батыр с Андреем попробовали вытянуть пару плах с потолка. Подрезанные, они легко поддались двоим. Работа обещала пройти без задоринки.
   Андрей скинул плахи с чердака и заметил по ходу, как Антошка сунулся к соседу азербайджанцу за самогоном. Паша оправдал его надежды, выдал ожидаемый аванс на опохмелку.
   Тут и Иван подошёл. Батыр занялся разметкой под новый потолок, несовместимая пара работников продолжила отлаженное вскрытие. Работа пошла худо-бедно, под мужиками ширилась дыра с видом на нижний этаж.
   Иван ойкал бесконечно, засовывал оставшиеся пальцы в щели и обвинял во всех грехах Андрея. В конце концов напарники обменялись обязанностями. Заводить пилу Иван не мог, потому Андрею пришлось бегать со стороны на сторону. Да и вытаскивать плаху из паза у Ивана с трудом получалось. Он скинул с пяток досок, устал заметно и заявил Андрею:
   - Вот так и будем меняться, а то замучишься в одного тягать брёвна.
   Андрею пришлось «тягать» доски самому. Толк от Ивана был мал, галдёж один. Больше уставал он от склочного напарника, нежели от работы. Отдыхал с озера, брошенным взглядом. Ему оставался лишь миг на тот взгляд, после того, как проводит он полёт очередной доски – зацепит ли она окно или же приземлится плашмя по заданному маршруту. Озеро доброе, соединится блеском воды с заинтересованным взглядом, вот и усталость прошла, будто и не было её.

   Антон суетился подле дров. Кроме бензопилы выдали ему дисковую пилу. Он распиливал брёвнышко и тут же отрезал доску по подсказанной с недостроенной углярки разметке. Гордости за порученое дело у продвинутого рабочего, казалось, не было предела.
   Пашка бегал по двору в поиске потеряной заначки. Когда же понял, что его непомерные спиртовые приготовления приметила жена, успокоился сразу – не пропадёт. Растратная карта у него имелась и магазин был рядом. Были и гонцы под рукой. Пашка закрылся в углярке вместе со своим наёмным людом и занялся привычным делом – руководил.
   Лена кружила подле новой своей любимицы, сучки, прозванной Жюльеттой. Имени своего нового собака ещё не знала и только скулила, когда ей закапывали гниющие глаза.
   Все были при деле, и заброшенный дом оживал понемногу.

Продолжение    http://proza.ru/2020/12/04/1483