Специалист

На новой работе Денису несказанно обрадовались. Его приняли, как долгожданного и любимого родственника, который долго скитался, но всё же вернулся в отчий дом. На молодого мужчину, явившегося в провинциальную дыру районной больницы с красным дипломом московского института, бегали смотреть, как на столичную звезду. Для специалиста подготовили лучший кабинет, и по старой традиции, вскладчину – за исключением, естественно, новичка – накрыли «поляну».
Главврачу на вид было лет шестьдесят. На его лице отчётливо проступали следы многолетней борьбы врождённого благородства и недюжинной воли с недосыпом, безденежьем и алкоголем. Остальные врачи были не намного моложе: самой юной, не считая Дениса, была сорокалетняя дама-офтальмолог.
 Пили много. Каждый тост сопровождался неизменной клятвой новичку в любви и уважении, а так же пожеланием здоровья и успехов на новом месте. Врачи так воодушевлённо рассказывали о дешевизне натуральных продуктов и прочих преимуществах провинциальной жизни, что становилось непонятно: отчего же выпускники медицинских ВУЗов не рвутся к ним на работу?   
Собравшиеся на чествование нового коллеги украдкой присматривались к Денису. На вид ему не было и тридцати. Высокий, худой, немного сутулый. Длинные волосы выглядели неопрятно, но после дальней дороги это было объяснимо и простительно. Он не мог считаться красавцем из-за непропорционально большого носа с горбинкой и огромной щели между верхними зубами. Впрочем, второе не слишком бросалось в глаза, поскольку Денис редко улыбался и совсем не смеялся. Поддерживая тосты в свой адрес, он каждый раз отхлёбывал один маленький глоток, ставя ополовиненную рюмку на газету, выполнявшую роль скатерти. Доктора, привыкшие к нормальным порциям, снисходительно улыбались: разве умеют пить у них там, в столицах? Не прошло и часа, как отставание Дениса по степени опьянения стало ощутимым, хотя замечал его только сам виновник торжества. Кто-то принёс магнитофон, начались пьяные танцы. Далеко немолодые мужчины и женщины трясли телами, не попадая в такт музыке. 
Тамара Петровна, старшая медсестра, разгорячённая водкой и появлением молодого начальника, вводила Дениса в курс местных больничных дел. Работы на «психиатричке» практически нет, рассказывала она. Последний пациент выписался дней десять назад и сейчас все восемь коек отделения пустовали. Больные с мало-мальски серьёзными диагнозами отправлялись в областной центр.
– Самое спокойное отделение! – громким шёпотом продолжала Тамара Петровна, – Если раз в месяц кто и появится с мигренью или энурезом – считай, удача. Уже не стыдно в кассе зарплату получать. Так что, повезло вам, Денис... как вас, по батюшке, запамятовала я?
– Алексеевич, – Денис терпеливо ждал окончания торжества. Настенные часы показывали начало девятого.
– Дай Бог вам доброго здоровья, Денис Алексеич! – Тамара Петровна залпом опрокинула очередную, явно лишнюю рюмку.
Денису хотелось поскорей закончить мероприятие и уйти. Заодно ему надо было избавиться от нетрезвого и очень назойливого взгляда офтальмолога Евгении Захаровны, которым та уже давно сверлила новичка.
Денис явился в больницу прямо с вокзала. Когда наконец-то закончилась вечеринка, он, вооружённый запиской от главврача, пошёл искать общежитие арматурного завода, куда его определили на постой. Комендант, высохшая старушка, снабдила его матрацем, подушкой и комплектом серого белья с чёрными штампами по углам:
– Бельё меняем по пятницам. – инструктировала она Дениса, протягивая ключ с биркой «№14» – Приходишь, сдаёшь, получаешь чистое. Посетители – только до одиннадцати.
В комнате было зябко и сыро. Наспех приклеенные по осени полоски бумаги отвалились, из оконных щелей сквозило остатками зимы. Денис бросил матрац на пружины кровати и лёг, не раздеваясь. Засыпая, он вспомнил маму, которая всегда хотела, чтобы сын стал врачом…

Утром следующего дня Денис постучался в дверь с табличкой «Филимонов Иван Степанович. Главный врач»:
– Разрешите? – заглянул он в кабинет, не дождавшись ответа.
– А, Денис? Заходи. – Иван Степанович оторвался от изучения отчётной ведомости из регистратуры,  – Как устроился? Всё в порядке?
– Да, спасибо. Всё хорошо. – ответил Денис, – Можно обратиться с просьбой?
– О чём речь? Конечно. Слушаю тебя.
– Иван Степанович, я вчера обратил внимание на вашу библиотеку… – Денис рукой указал на длинные книжные полки за спиной главврача.
– Что-то нужно?
– Да. Мне бы справочник… По общей психиатрии.
Филимонов удивлённо посмотрел на Дениса.
– Зачем тебе? Там же прописные истины, первый курс! – главврача удивила необычная просьба нового заведующего психиатрическим отделением, – Не уже ли всё забыл, пока из столицы к нам добирался? – поднимаясь с кресла, Иван Степанович широко улыбнулся, демонстрируя крупные жёлтые зубы.
– Я тут… – Денис замялся, – Статью в журнал собрался написать…
– Да ну? – удивление главврача сменилось на одобрение, он взял с полки книгу и протянул Денису, – Молодец, уважаю! О чём статья, для кого пишешь? Покажешь?
– Дело в том, что… – молодой врач смутился ещё сильнее, – «Российский медицинский журнал» заказал обзорную статейка… Ничего серьёзного. Так, небольшой приработок.
– Что ж, понимаю… – кивнул Филимонов, – На одно жалованье не больно-то проживёшь. Эх, что за государство у нас сволочное? – в сердцах махнул он рукой.
– Спасибо!
– Если нужна помощь – обращайся! – ответил Иван Степанович, садясь на место, – Мы в столицах не обучались, но опытом поделимся.

В больницу Иван Степанович пришёл сразу после института. Поначалу трудился в должности заместителя по административной работе. Когда проводили на пенсию предшественника, у областного комитета здравоохранения не было другой кандидатуры, кроме Филимонова. Иван Степанович многое повидал за эти годы. До середины восьмидесятых его больница была одной из лучших в области. А потом началась перестройка, в одночасье перевернувшая всё с ног на голову. Вместе со страной разваливалось и здравоохранение.  Финансирование уре;зали, мало-мальски грамотные врачи разбежались в разные стороны. Кто-то уехал в мегаполисы и занялся коммерческой медициной, кто-то и вовсе оставил профессию. Сегодня больница влачила жалкое существование. Доктора;, получавшие гроши, да и те с задержкой, иногда сами покупали лекарства, чтобы лечить людей. После развода с женой, которая упорхнула в областной центр в поисках лучшей жизни, Иван Степанович начал пить. Шли годы, уносящие в небытие его мир, некогда казавшийся светлым и прекрасным. В недалёком будущем главврача ждала нищенская пенсия и полуголодное прозябание до конца дней, пока цирроз печени не заберёт очередного, никому ненужного человека. Словно подтверждая неумолимый и безвозвратный бег времени, на столе негромко тикали часы, закреплённые на массивном  постаменте из нефрита. Когда новый сотрудник ушёл, главврач потянулся к ящику, в котором лежала початая бутылка водки...   

Вернувшись к себе, Денис принялся листать справочник, занося пометки в чистую тетрадь, которую нашёл в ворохе оставленной прежним хозяином кабинета макулатуры. Высунув кончик языка, он выписывал мудрёные названия болезней и их основные симптомы. Однако его уединение вскоре бесцеремонно нарушила Евгения Захаровна. Она быстро вошла и уселась на кушетку, хитро улыбаясь. Без стука и без приглашения.
– Как вы поживаете, Денис… – она наморщила лоб, вспоминая, – Алексеевич? Осваиваетесь?
– Спасибо, всё отлично, – ответил Денис, недовольно пряча тетрадку в стол, – Я могу вам чем-то помочь?
– О, да, конечно! – женщина опустила глаза, – Денис… эээ…, я хотела обратиться к вам… с одной маленькой просьбой…
Денис пристально посмотрел на неё. Сорокалетние женщины, живущие в крупных городах и их сверстницы из глубинки сильно, отличаются друг от друга. Довольно тяжело бороться со старостью, не имея под рукой надлежащего оружия. В столицах и зарплаты выше и возможностей больше. А в провинции денег с трудом хватает на еду и одежду, что же говорить о салонах красоты? Евгения выглядела на свои годы, хотя и пыталась всеми доступными ей способами отсрочить неизбежное. Она оказалась так близко, что можно было разглядеть толстый слой тонального крема и пудры на щеках. Глядя на её вызывающе ярко намалёванные губы, Денис подумал, что окулист положила на него глаз…
– Слушаю вас, Евгения Зах…
– Ну, что вы, Денис! Зачем же по отчеству? – кокетливо перебила она, рассеивая сомнения относительно цели своего визита, – Для тебя – просто Женя...
– Слушаю вас… – Денис запнулся – …тебя, ммм… Евгения.
Приободрённая успехом Евгения Захаровна подалась вперед, отчего белый халат на груди заметно разошёлся, частично продемонстрировав увядающие прелести.
– Денис, буду с тобой откровенна. У меня – сахарный диабет первого типа. Женщина я одинокая, – выстрел глазами в сторону собеседника, – Кроме коллег мне и просить-то некого. Сама я только в бёдра могу, но уже мо;чи нет – одни синяки сплошные. Не мог бы ты…?   
Молодой специалист напрягся.
– Вы… ты хочешь, чтобы я… делал тебе уколы?
– Да! – Евгения обрадовалась догадливости собеседника, мечтательно представив тёплые пальцы доктора, касающиеся её дрожащих от возбуждения ягодиц и тонкую иглу с капелькой инсулина на конце, пронзающую плоть.
В глазах заведующего отделением промелькнула растерянность и что-то, похожее на испуг. Заметив это, Евгения подумала: «не уже ли я ему совсем неинтересна?».
– Я… Нет, я не могу… Извини… – нарушил неловкую паузу Денис.
– Почему? – разочарованно спросила женщина, поджимая губы и запахивая халат. Это был неожиданный поворот, он рушил все планы.
– Понимаешь, я… – тихо ответил врач, – Терпеть этого не могу... Я на психологический потому и пошёл, чтобы быть подальше от всего этого… Ну, не люблю я кровь, уколы… Не люблю, не хочу.., да и не умею толком…
– Не может быть. Ты же доктор! – возмутилась Евгения, с недоверием глядя на Дениса, – С красным дипломом и... не умеешь простых вещей?
– На факультете психологии мало практики по этой части… – принялся оправдываться он, – Нас учили психику лечить, а не уколы ставить. Попроси Тамару Петровну, она поможет.
Евгения Захаровна медленно поднялась с кушетки, её глаза сделались тёмными от возмущения. Сделав глубокий вдох, она явно намеревалась дать волю нахлынувшим чувствам. Потом, словно передумав, тряхнула кудрявой головой и миролюбиво произнесла:
– Что ж, пусть будет Тамара… Извините, если побеспокоила вас, Денис Алексеич! – она подчёркнуто вновь перешла на «вы», – Ладно, раз уж вы ничем, кроме психологии, не интересуетесь, будем к вам по профилю обращаться...
– Да, конечно, Евгения Захаровна. Буду рад помочь.
Подойдя к двери, женщина обернулась и с той же игривой улыбкой, с которой входила в кабинет, произнесла:
– Вы, если что плохо разглядели.., – она заметно выпятила грудь, – Или другие какие проблемы со зрением обнаружите, то заходите, не стесняйтесь…
С этими словами Евгения вышла в коридор, громко хлопнув дверью. Денис остался наедине со своими невесёлыми мыслями о том, что его неприятности только начинаются…

К вечеру следующего дня назойливая Евгения вновь появилась в отделении психиатрии. На этот раз она была сосредоточена и с Денисом не кокетничала. Если у неё и был какой-то новый план, то она ничем себя не выдавала:
– Я снова с просьбой, Денис Алексеевич, – произнесла она с порога, – На этот раз – по вашей части.
Она зашла в кабинет и села на деревянный стул, проигнорировав мягкую кушетку. Денис заметил в её руке широкую ленту бумаги, сложенную многократно.
– Вот, посмотрите, пожалуйста. – женщина положила перед Денисом бледно-голубую миллиметровку, – Требуется заключение специалиста.
– Что это? – невольно вырвалось у Дениса. Он прикусил язык, но было поздно. Глаза Евгении округлились, взгляд выражал полную растерянность и недоумение.
– Как «что»? Это… моя энцефалограмма… – Евгения растягивала слова, силясь понять причину странной реакции коллеги, –  Я хотела… попросить вас… расшифровать…
Денис сжал кулаки, словно намереваясь ударить, и вдруг закричал:
– Что вы себе позволяете?! Почему врываетесь без стука?! Разве не видно, что я работаю?!
Евгения Захаровна отшатнулась, вскочила со стула, схватила распечатку и выбежала в коридор. Денис почувствовал, как по спине прокатилась холодная волна, заставившая всё тело задрожать, словно от озноба. Позвонив Ивану Степановичу и сославшись на лёгкое недомогание, Денис отпросился пораньше. Ему следовало обдумать сложившуюся ситуацию…

***
Наутро больницу облетело ужасное известие: скоропостижно скончалась заведующая офтальмологическим отделением Евгения Захаровна Кривинская. В ординаторской собрались врачи, где в ожидании следователя на кушетке лежал труп. Доктора; и медсёстры, как могли, утешали Тамару Петровну, которая глотала слёзы, постоянно повторяя:
– Это я её убила! Я во всём виновата!
Из маловразумительных объяснений Тамары и комментариев коллег Денис, подошедший чуть позже остальных, представил общую картину разыгравшейся трагедии. Едва начался рабочий день, в ординаторскую зашла Евгения – Тамара каждое утро делала ей укол. Медсестра взяла для инъекции ампулу с едва различимой маркировкой из коробки с пометкой «инсулин». Убирая использованный шприц в стерилизатор, она не сразу обратила внимание на то, что Евгения продолжает лежать на кушетке. Заподозрив неладное, Тамара перевернула её, увидев посиневшее от асфиксии  лицо и пену в уголках губ. Евгения не дышала. Старшая медсестра уверяла, что она случайно перепутала склянки и вколола что-то такое, что  мгновенно убило несчастную женщину. Спустя полчаса прибыл следователь, который осмотрел тело, затем позволил санитарам отвезти его в морг и сел составлять протокол допроса главного подозреваемого. Подавленные случившимся врачи стали расходиться по рабочим местам. Денис тоже пошел в свой кабинет, но на пороге его окликнул главврач:
– Денис, зайди ко мне попозже...
В семь вечера, когда за окнами совсем стемнело, и с неба медленно посыпались крупные снежинки, Денис постучался в кабинет начальника. В центре стола располагались пустой стакан и большая лабораторная колба, заполненная на треть прозрачной жидкостью. Воздух в помещении был насыщен спиртовыми испарениями. Судя по раскрасневшемуся лицу, слегка помутневшим глазам и расстегнутой почти до пупка рубахе, Иван Степанович уже прилично выпил.
– Заходи, присаживайся, – хозяин кабинета достал второй стакан, не намного чище того, из которого пил сам. Наполнив оба, произнёс, – За упокой Женечкиной души!
Главврач выпил залпом. Денис поморщился от неприятного запаха, сделал маленький глоток и взглядом принялся искать, чем перебить горечь спирта. Никакой закуски на столе не было.
– Вы что-то хотели, Иван Степанович? – спросил Денис, опуская недопитый стакан на стол. Филимонов словно не слышал. Устремив невидящий взгляд куда-то сквозь Дениса, он принялся говорить сам с собой:
– Она о чём-то хотела поговорить со мной... Позвонила вечером и просила выслушать... Сказала, что вопрос не терпит отлагательств. Но я в администрацию опаздывал, поэтому мы на утро договорились. А сегодня… вот оно как обернулось. Не успел я...
Иван Степанович умолк, задумавшись. Денис сидел напротив и ждал. В кабинете повисла гробовая тишина, которую нарушали настольные часы. Из оцепенения, длившегося долгую минуту, главврача вывел резкий звук с улицы: хлопнула дверца чей-то машины. Филимонов сфокусировал взгляд на посетителе, лицо понемногу приобретало осмысленное выражение.
– О чем она хотела поговорить со мной, как думаешь?
– Откуда мне знать? – Денис сделал удивленное лицо, пожимая плечами.
– И даже предположений никаких? – Иван Степанович пристально посмотрел Денису в глаза. Тот не отвел взгляда, чем смутил и даже слегка напугал Филимонова.
– К чему вы клоните? – чуть подавшись вперёд, спросил Денис.
– Может, Евгения хотела поговорить вот об этом? – главврач вытащил из верхнего ящика газету и швырнул на стол, поближе к Денису.
Денис посмотрел на газетный лист и резко откинулся на спинку стула. За мгновение в нём произошла разительная перемена. Секунду назад он был серьёзным и напряженным, а сейчас вдруг стал спокойным и расслабленным:
– Аааа, так вы – об этом? – губы расплылись в игривой улыбке, – Зря вы доверяет газетам, вечно они всякую ерунду пишут...
– Это, по-твоему, ерунда!? – Иван Степанович схватил газету, потряс ею на уровне лица собеседника и снова бросил на стол, – Кто ты, парень?
Денис опустил глаза на искажённый качеством печати, но всё же узнаваемый портрет и прочёл комментарий под снимком: «Из психиатрической лечебницы сбежал маньяк-убийца, находившийся на принудительном лечении».
– Зачем спрашиваете? Там всё написано, – ухмыльнулся парень в белом халате, – Вот только фото неудачное...
Иван Степанович опешил. В глубине души он надеялся, что Денис переведёт всё в шутку. Расскажет, например, о том, как его уже не впервые путают с каким-то похожим на него преступником.
– Знаете, мама всегда хотела, чтобы я стал врачом, – между тем продолжал незнакомец – Но я не поступил в медицинский. Тогда я начал изучать анатомию самостоятельно. Но меня поймали и упрятали в больницу, словно я псих. Наука требует жертв, но никто этого не понимает! Ни следователи, ни судьи, никто…
– Так это ты её убил? – подал голос Иван Степанович, сражённый догадкой.
– Обычный анальгин. Подменил ампулы. Петровна разболтала, что у вашего окулиста острая аллергия на обезболивающее. Евгения начала подозревать меня, пришлось избавиться…
– А как же документы, анкета с фотографией? – спохватился главврач, начиная трезветь и осознавая ужасную подоплёку беседы, от которой мурашки бежали по коже. Самое страшное было то, что сидевший напротив парень так легко и обыденно говорил о чужой смерти.
– Мне надо было как-то спрятаться, – ответил незнакомец, – А тут удача сама приплыла в руки. Мы познакомились с Денисом на вокзале. Разговорились, он угостил меня вином. А ведь мы, и правда, были с ним очень похожи?
– Были… – выдохнул Иван Степанович.
– Да, он остался там, в технической зоне вокзала. Оказывается, на путях так много открытых канализационных люков. Можно запросто оступиться и сломать себе шею! – радостно пояснил лже-Денис, не спуская глаз с собеседника.
– Так, довольно. Пора прекращать этот балаган! – Филимонов потянулся к телефону.
– Да, пора… – эхом отозвался маньяк. Он резко вскочил, хватая со стола часы. Едва пальцы врача коснулись трубки, тяжёлый постамент,  зажатый в руке убийцы, описал полукруг и раздробил Филимонову череп, чуть выше левого виска. Послышался хруст ломающихся костей, кровь и мозги полетели во все стороны. Иван Степанович мгновенно обмяк и развалился в кресле, как смертельно уставший человек. Из уголка его рта побежала маленькая бурая змейка, каплями срываясь с подбородка на усыпанную завитушками седых волос неподвижную грудь. Человек в белом халате аккуратно стёр отпечатки с часов, стакана и тихо вышел из кабинета, плотно прикрыв за собой дверь…
   
***

На новой работе Андрею несказанно обрадовались. Его приняли, как долгожданного и любимого родственника, который долго скитался, но всё же вернулся в отчий дом. Чтобы по доброй воле явиться из столицы в провинциальную дыру, на забытый Богом завод железобетонных изделий – надо быть ненормальным! Сотрудники администрации попеременно знакомились с новым главным инженером, не без любопытства разглядывая этого высокого, слегка сутулого парня. Внешность специалиста и правда была необычной: абсолютно лысая голова, зловеще поблёскивающая под люминесцентными лампами, многодневная щетина, крупный нос с горбинкой и большая щель между зубами…