Дитя фольклора

Севка Шайкин – незавидный холостяк и убеждённый борец за горизонтальный образ жизни лежал на диванчике и думал о фольклоре. Более всего в фольклоре ему импонировали: скатерть самобранка и те двое из ларца, у которых в головах явная клиника, в связи с чем, в руках такой непокой и такая энергия – хоть прикуривай.

К остальным фольклорным феноменам Севка относился либо индифферентно, либо крайне отрицательно. Как, к примеру, к сапогам-скороходам и ко всем тем животным, которым лишь свистни, а они – дыц… и как лист перед травой, готовые тут же нести тебя к чёрту на кулички. Немаловажным тут являлось и то, что со скатертью и двумя дураками можно было как-то договориться, а при усердии, пусть хоть и хитростью, пристроить их пыхтеть на твоё благо.

А вот с животными и сапогами никакого договора быть не может, потому как стоят они перед тобой уже под парами, бьют каблуком – копытом, да так, что аж пробуксовывают. Но поскольку скачут они всегда по замкнутому кругу, то и пользы от них, разве что дорожные впечатления – сквозняки, насморки да ароматы аллергические. Выгода же от такой скачки казалась Севке крайне сомнительной – ну, припрёт к себе в дом распалившийся непоседа какую Марью-искусницу или же Варвару… с косой и давай свадьбы-замужи играть. А сам от этого весь радостный  - при мозолях и отбитой заднице… счастливый значит. И только одного предвидеть он не может, что годиков эдак через -дцать, пристроит его эта Варвара к пучине морской, да и к государыне рыбке на поклон наладит. А может быть и не через –дцать, а аккурат после первой квартальной отчётности.

Вот во избежание всех этих перспектив Севка и проявлял разумную осторожность. И когда какой-нибудь лукавый доброжелатель заманивал его в подвижные авантюры, обещая, что жить он скоро будет, как в сказке, то Севка, как правило, смурнел и искренне пытался понять – за что этот душка-аферист так его ненавидит. Это ведь только так кажется, будто бы в сказке тишь да гладь, а если кто кому башку оттяпает, то это понарошку. А на самом деле – дудки! Ничего не бывает понарошку. Оттяпает по-настоящему – взаправду! Оттяпает и будет оттяпывать всякий раз, как только какой хорошист Вова намусолит указательный пальчик, да и перевернёт страничку на биографию Кощея или же Змея Горыныча. Уж что-что, а это Севка – дитя этого самого фольклора, знал наверняка, можно сказать, что и на своей шкуре.

Когда на столе зазвонил мобильник, он, кряхтя, встал с дивана и, прочитав на экране «Анна Ив-на тюз», нажал на кнопочку и с хрипотцой произнёс,
- Алло…
- Алло- алло! Севочка, дорогой, - верещала жизнерадостная Анна Ивановна, девочка-старушка, человек без возраста, - алло-алло… Вы готовы? Севочка, поторопитесь, пожалуйста, нас уже ждут.
- Да-да, Анна Ивановна, уже собираюсь. А Вы сами-то где?
- Да тут, Севочка, у Вашего подъезда, в такси. Вы же недолюбливаете всяких копытных… Хи-хи-хи…
- Умгу… понял. Сейчас буду.

После чего он прошёл в коридор, сунул ноги в неспешные валенки, накинул шубу и, прихватив мешок с дрыном, вышел из квартиры. А оказавшись на улице, Севка достал из мешка шапку, усы-бороду и пошёл к машине, из окна которой ему махала жизнерадостная Снегурочка. Снегурочка подпрыгивала на сиденье и кричала ему о том, что родители Вовы уже три раза звонили, и что стол для Деда Мороза давно накрыт, и что они, мама с папой, начинают беспокоиться.

В ответ Севка кивнул, прибавил шагу, а про себя подумал, - Всё как я люблю – и двое из ларца, и скатерть-самобранка…