омут или купание красного коня

Солнце взъерошило ладошкой мои волосы и поцеловало меня в глаза. Проснувшись, посмотрела на пустые кровати, и поняла, что уже давно все встали. Запутавшись в тапочках, вышла во двор. Поиграв в бочке в ладушки с водой, я пошла на кухню, откуда доносился запах жареных шкварок. Борщ, сглотнув слюну, радостно подумала я. В тени, под раскидистой сливой, в старой выцветшей соломенной шляпе сидел, пыхтя самосадом, дед.
-Доброе ранку, деда?
-Доброе.
-А где вы деда?
-А кто где. Батьки до Володьки на хутор пошли, хлопцы на речке купаются.
Выпив молоко с теплым хлебом, я пошла к деду, который строгал из дерева ложку.
-Деда, а ты коня можешь красного?
-Могу! А почему красного?
-А мы с мамой ездили в музей, там картина была «Мальчик купал красного коня», его нарисовал какой-то Петров с Рюмкиным и Водкиным.
-Кто? Кто? - дед толи закашлял, то ли засмеялся, выпустил трубку изо рта.
-Я не знаю? – смущенно сказала я – Нужно у мамы спросить – протягивая деду трубку.
-Иди, играй, будет тебе конь – сказал дед, вытирая глаза от выступивших от смеха слезинок.
Солнце расправляло одеяло за кукурузным полем, заплетало свои лучи в косу. Готовилось ко сну. Забежав на кухню, чтобы попить воды, сидя за столом дед набивал кисет самосадом. Бабушка в рушник заворачивала сало, хлеб, картошку.
-Деда, ты в ночное? Возьми меня.
- Доню, деда едет далеко, на мельницу, там омут, там водяной водиться.
- Деда, деда, будь ласка – слезы предательски подошли к краю глаз.
- А ты плакать не будешь, до хаты не запросишься.
Я захлопала ресницами, чтобы сбросить слезы.
- Нет, нет!
- Ладно, иди, собирайся, Доню.
Я обернулась, в руках у деда был вырезанный из сосны конь.
-Краски нет, сама покрасишь.
Счастью не было предела. Одевшись по-солдатски, взяв коня и ножечек с перламутровой ручкой – подарок отца, мы выехали из хутора. Помогая деду и братьям «путать» коней, а скорее всего, мешала, я побежала в поле и упала в траву. Ты уже свернулись калачиком и мирно засыпали, укрыв своим одеялом из трав и маленьких козявочек, которые, приняв меня за травку, ползут по мне.
«И садится мотылек,
Будто я какой цветок.»      / В.Берестова
Даже кузнечики, которым давно спать пора, скачут по мне будто по лужайке.
«Зачем стремятся дух и плоть
К высотам горним?
Я думал, что живет Господь
В земле, под корнем,
Когда в густой траве, ничком,
До ночи лежа,
Я любовался светлячком...
Тобою, Боже!»  / Карем в переводах Михаила Яснова
Я смотрела на небо, которое художник по имени Вечер разрисовал фиолетовыми красками. Моё воображение поднялось на моём деревянном коне до неба, помогая вечеру опустить шторы из туч.
-Доню, вечерить, - голос деда опустил меня на землю.
Ночное, ночное, веселый ты наш не покой. Да разве это можно описать, этим жить надо. Дышать воздухом не пропуская ни одного запаха, костра, картошки.
Полынью настоянный воздух
Ударит прохладой в логу.
И мягкие конские ноздри
Хватают его на бегу.
Это запах тлеющей цигейки брата, который вскочил, заорал, будто его ошпарило кипятком, напугав при этом лошадей. И мой звонкий смех, который пел в унисон с цикадами.
Разбудил меня наш пес Полкан, облизывая меня «ночной сон», и крошки от картошки. Утро вовсю хозяйничало, лошади мирно паслись. Сосунки носились и выпрашивали капельку молока, и получали хвостом или копытом от кобылиц, если лезли без спросу. На речке братья поили лошадей.
- Деда я тоже хочу рыжика попоить!
- Толька – крикнул дед старшему внуку – Светку на Рыжика посади. Повод не давай, не пускай далеко, там течение
- Добро – сказал брат и посадил меня на коня.
Рыжик был ещё молодой конь, ещё недавно бегавший наперегонки с другими сосунятами. Но за зиму возмужал и превратился в красивого коня.
- Деда, купание красного коня –звонко крикнула я, и невольно босыми ногами ударила по бокам.
Конь рванул вперед, было такое ощущение, что конь споткнулся. Вода накрыла меня с головой, вцепившись в гриву, обезумев от страха, который вместе с водой забрался в рот не давая звать на помощь. Течение нас подхватило и несло к омутам.
Возле мельницы на плотине был омут. Страшные легенды ходили о нём, ни мужики, ни проворные мальчишки никогда не купались здесь. А если утки или гусит заплывут, вдруг образовывалась воронка и птица исчезала, словно кто-то открывал рот и проглатывал добычу. Бабушка рассказывала, что это водяной – старый сом, невероятных размеров. Что это он крутит воду и кричит по ночам, когда голодный. Привозя с дедом зерно на мельницу, дед строго настрого запрещал подходить к берегу, но моё любопытство всегда брало верх. Вся дрожа от страха, я кидала в речку всё что спрятано у меня в карманах. Кусочек хлеба, конфету, рогатку, и даже дорогое мне тёмное стеклышко, которое я выменяла у местных мальчишек за цветные карандаши. Этим стёклышком я дорожила, т.к. если посмотреть в него на солнышко, то в нем будет танцевать радуга. Я кидала в омут и разговаривала с омутом, что нельзя быть злым, что я верю в него, просто он наверно одинок, и я согласна быть его другом. Омут «пожирал» мои дары и молчал, молчал…. И вот сейчас течение нес к омуту. Рыжик вдруг громко стал ржать и от этого меня больше сковывал страх. Я вспомнила как бабушка всегда разговаривала, была ли это печь когда выпекала хлеб, кастрюля в которой вариться борщ, бельё, которое стирала на речке, со всеми разговаривала и всех благодарила.
«Милая речка, песчаные берега.
Матушка речка ты сильна.
Ты любимая помоги нам.
Милый водяной не глотай меня,
Возьми моего деревянного коня,
А живого не трогай.
Отнеси меня река к берегу».
Одной рукой я достала из-за пазухи коня и кинула в воду. Мне показалось, что река приостановила течение. Конь как-то дёрнулся и поплыл к берегу. Очумевшая от страха, упав в мокрый песок, я как младенец прильнувшись к груди матери припала к земле и уже не помнила, как бежали братья, как в лодке изо всех сил греб дед. Два дня я боролась с жаром, в бреду звала то водяного, чтобы отдал мне коня «Отдай пожалуйста, зачем он тебе», то деда звала «Деда, деда, я больше не буду». Меня разбудило ржание коня во дворе.
-Рыжик, живой! – тихо треснувшими губами прошептала я. Борясь со слабостью села на кровать. На столе, словно прячась от солнца за крынкой с молоком, стоял красный, вырезанный из дерева конь. По щекам побежали слезы.