Сказочник

Сказки дядюшки Акима разлетались по лесу, как горячие пирожки. Силами сорок и юрких синиц, проводящих досуг на ветвях дерева возле дома незнакомца, добрые истории нового лесного гостя были у каждого на слуху.
Недавно появившись здесь, никому не известный сказочник обрёл множество почитателей. С каждым днём к его дому приходило всё больше любопытных слушателей, и там, за закрытыми ставнями, каждый вечер раздавался спокойный и баюкающий голос отца, читавшего выводку детей свои книжки. Если бы вы могли видеть эти вечерние собрания перед окнами сказочника, вашим глазам предстала бы чудесная и невероятная картина: десятки лесных птиц и животных, обычно недоступных для глаза случайного обывателя, замирали в единый миг, прислушиваясь к каждому доносящемуся слову и ловя яркие полосы закатных лучей. Никто никогда не видел внутреннее убранство этого небольшого бревенчатого жилья, но каждый был уверен, что внутри его царит такое же благолепие, как и те звуки, что долетали до них.
Никому пока ещё не довелось увидеть новопришедшего человека и вне своего дома. Всё, что лесные обители знали о нём - это те чудные сказки, которые он писал. Однако всякий из них желал бы однажды встретить его на зелёной опушке или в глубине дремлющей чащи. Кто он - весёлый лесник, подсыпающий лакомства в птичьи кормушки, или старый монах, собирающий вокруг себя любопытных городских детей? Зайчонок не мог - но оттого ещё больше хотел - узнать это.
Однажды под осень в берёзовой роще, слившись с белыми стволами деревьев, он увидел человека, осторожно ступающего по шуршащему лиственному ковру. Уж не тот ли это таинственный писатель выбрался на прогулку? Зайчонку хотелось выйти из своего укрытия, но смутная инстинктивная тревога от приближения незнакомца мешала ему сдвинуться с места.
Перед ним был уже не молодой, но ещё не успевший состариться человек высокого роста, с пышными, как облако, усами, чуть посеребрёнными приближающимся увяданием, небольшой курчавой бородкой и хитрыми добрыми глазами. В уголках этих глаз иногда собирались морщинки, что придавало ещё больше очарования этому открытому лицу. "Только у нашего сказочника может быть такой вид", - замирая от радости, подумал Зайчонок, к пришельцу, однако, не приближаясь. Конечно, любопытный малыш мог бы остаться здесь ещё надолго, разглядывая человека из своего укрытия, но ему помешали: далёкий приближающийся заливистый лай молодой собаки вспугнул его с места.
Как восторженно рассказывал дома Зайчонок о своей нежданной находке! Братья и сёстры слушали его с интересом, сгрудившись в кучу и выставив множество пар внимательных оживлённых глаз. В этой тесной норе жила большая семья, в которой большую часть составляли малыши-одногодки, созерцающие этот мир впервые. Тем сильнее был их общий зелёный восторг от рассказа брата. Взволнованный и увлечённый, он вспоминал потом этот день снова и снова, как маленькие дети могут ещё долгие месяцы вспоминать события и моменты, мимо которых взрослые в жизни прошли бы, пожав плечами. Он не видал ещё человека так близко, а тем более - того самого сказочника, о котором гудит весь лес.
Любой малыш, охваченный восторженным интересом, не знает границ своему азарту. И если Зайчонку довелось увидеть человека вблизи, а тем более - человека, не желающего здешним обитателям зла, так почему бы ему, Зайчонку, не попробовать пойти ещё дальше? Так в один вечер наш проказник почти без всякого страха отправился к дому дядюшки Акима.
Для сказок было ещё рано, и Зайчонок застал окраины дома пустыми и затихшими. Приближаясь к незнакомой, величественной деревянной избушке, он почувствовал, как его сердце участило свой стук. Проскакав несколько ступенек вверх по лестнице, он обнаружил входную дверь незапертой, будто кто-то нарочно решил посодействовать его любопытству. Не без робости Зайчонок заглянул внутрь.
Комната была обставлена уютно. По обеим стенам располагались старые книжные шкафы с множеством книг на незапылённых полках. На угольках в плотно закрытой печке ещё отплясывали язычки игривого пламени, бросающего таинственные отсветы на закопчённую створку. В углу на полочке поблёскивали иконы, а рядом, над письменным столом, висело распятие. Зайчонок не смог бы понять сути этих загадочных человеческих предметов, зато уловил в избушке множество звериных запахов. "Наверное, много кто из лесных жителей тайно заглядывал к сказочнику в гости", - так подумалось Зайчонку. Всё здесь было приятно для глаза, и только там, в глубине, на стене дальней комнаты зловеще притаились какие-то тёмные пятна...
Любопытство порой способно завести любого из нас очень далеко, и каков же был ужас незваного гостя, когда тот, очутившись в соседней комнате, обнаружил на стенах множество звериных шкур, а на столе - очевидно, только что принесённого из леса и уже не живого лиса.
Глаза убитого страшно застыли, в упор глядя на несчастного Зайчонка. Пасть лиса была полураскрыта, и из неё до угла стола тянулась тонкая струйка крови. Это был его, Зайчонка, кровный враг, и вместе с тем живой малыш чувствовал неподдельную жалость к умерщвлённому, смешанную с гнетущим страхом и отчаянием. Рядом с тушей убитого зверя лежали ножи для освежевания, и опускающееся солнце, показавшись из-за облаков, осветила их наточенные острия и стену, увешанную блестящими шкурами, среди которых выделялась самая крупная - медвежья, чем-то напоминающая распятие над рабочим столом писателя...
Зайчонок не поспешил домой сразу, а ещё долгое время сидел в незнакомом ельнике далеко-далеко от той избушки, откуда стремглав унёсся после всего того, что увидел. Здесь, в зелёном храме, пропитанном запахом смолы, он сидел и размышлял.
В этот день его недолгое детство осталось в прошлом.
Сказочник, оказавшийся жестоким охотником. Добрые сказки, написанные по соседству с комнатой, полной разделанных животных. Ласковые глаза и лукавые морщинки в их уголках. Голоса детей, собравшихся в доме, чтобы послушать сказки про зверей. Ничто не укладывалось в голове у Зайчонка, и менее всего то, как человек, ежедневно отделяющий шкуру животных от их нутра, может писать такие чарующие, завораживающие и мудрые истории про тех же самых зверей. Добро и зло, белое и чёрное смешались перед глазами малыша, который с этих пор был уже не малыш. Но только траурные ветви, промокшие от позднего вечернего дождя, могли видеть здесь то, как постепенно Зайчонок становится взрослым. Он уже не пошёл слушать вечерние сказки со всеми - не мог.
Зайчонок оказался дома лишь по прошествии многих часов, едва ли не под утро. Семья, хватившаяся его ещё со вчерашнего дня, расспрашивала его. Расстроенная и испуганная мать сбилась с ног и не отыскала сына в ночном лесу, но, по счастью, он каким-то образом сам нашёл дорогу домой.
Только маме он рассказал подробно о том, что видел.
Зайчиха жила на Земле не первый год. Её ответные слова ещё долго звучали в голове сына.
"Каждый день волк рыщет по свету в поисках заплутавшего зайца. Каждый день он преследует беглецов, хватает зубами пойманную добычу и лишает её жизни, одним движением челюсти пуская ей кровь. И всё-таки волк для своих волчат - лучшее и самое любимое из того, что дала им Земля. Именно им он принесёт потом то, что добыл собственным потом и кровью. Именно им он передаст потом то, что знает сам. Без чужой крови, без пищи волк не проживёт и года, и дети его погибнут от голода.
Человек жесток. Имея пищу, растущую в поле и на деревьях, он остаётся для нас волком - хищником до мозга костей. Но и он старается. Старается для своих детей, порой не осознавая своих ошибок, но всей душой любя тех, кто ждёт его дома, так же как люблю тебя я.
Тот, кто увидел смерть так близко, как ты, навряд ли сможет простить того, кто привёл её за руку. Тот, кто увидел то же, что ты, не прощает таких ошибок. Но если ты можешь - пойми и оправдай их в своём сердце, чтобы не держать зла. Смерть наступает мгновенно, а зло, накопившееся в сердце, отравляет его всю жизнь."