Феодора продолжение Иван Кудашев

                Глава шестая         Иван Кудашев

Ваня рос хулиганистым мальчишкой. Его имя было на устах всей деревни, находившейся неподалёку от Симбирской губернии. Любитель пошалить, он умудрился напроказничать почти в каждом дворе. Задира, заводила, разбойник, как о нем говорили жители соседних домов, имел авторитет у местных ребятишек. Даже девчонки в  просторных сарафанах и лаптях, засматривались на разбитного парнишку, когда тот устраивал гонки огромных  колес от телеги по проселочной дороге, пугая коров и коз, возвращавшихся с пастбища домой. Пастух свистел ему вслед и щелкал хлыстом, а Ванька только строил ему рожицы, смеялся и, варьируя между   мычащими коровами, как циркач мчался вприпрыжку дальше. Матери, отпуская детей на улицу, предупреждали детей держаться от Вани подальше и не поддаваться на его авантюры, а играть в простые деревенские игры. Дома  же между баловством, Ваня помогал по хозяйству: убирал за скотом, работал в поле и на огороде, косил траву. Одним словом помогал родителям, к тому же, освоил профессию печника.

Отец, обеспокоенный непоседливым характером своего среднего сына пристроил его к местному печнику в подмастерья. И надо сказать, у Ванюши дело спорилось, он учился быстро и у него получалось ловко. Парень подрос, возмужал, стал привлекать  ещё больше внимание со стороны девушек.
-Привет черноглазая, – поздоровался Иван,  проходя мимо соседской девчонки Татьяны, которая стояла у калитки своего дома. Девушка зарделась, прикрывая алые губы кончиком платка. Ваня давно приглянулся стройной красавице, и Татьяна во чтобы то ни стало, задумала завладеть его сердцем. Она решила, как говорится, взять быка за рога. Набравшись смелости, скинула с головы платок, тряхнула головой, на которой золотой короной красовались уложенные венком косы и произнесла веселым звонким голосом:
-Вань, а  Вань, пойдем вечером к речке гулять! Иван остановился, оглядел дерзкую девчонку, улыбнулся и решил, что свидание, пусть даже назначенное самой девушкой, ему не повредит. С этого вечера и начался их роман. А в деревне  стало спокойнее. Татьяна расцвела, канапушки на ее носу и щеках так и сияли и совсем не портили ее очаровательного личика. Таня уже подумывала о свадьбе, ждала, что Иван скоро сделает ей предложение, уже мечтала, как войдет в их семью, ведь о такой свекрови, как Ванина мама, спокойной,  рукодельной только и мечтать можно было. Представляла она, как будут злиться девчонки, завидуя её счастью. Но случилось непредвиденное…
 Старший брат Ивана должен был пойти в армию этой осенью. Совсем немного времени оставалось до его отправки. Как раз в этот период местный поп собирал податок и зашел по этому поводу к Кудашевым. Глава семейства, очень порядочный,
скромный человек, стал просить у попа отсрочки:

-Помилуй, батюшка. Семью надобно кормить. Боюсь, до весны не дотянем, голодать будем. Подожди хоть немного, вот Алёшку в армию проводим, ртов поменьше будет. Поднапрягусь тогда. Ты же меня знаешь, сполна рассчитаюсь. Но поп был непреклонен и стоял на своем. Положено? Отдай! Делать нечего, отец послал Ивана в сарай отдать кули с мукой попу.
 - Бог даст, переживем, – вздохнул он, провожая их печальным взглядом.
Во время разговора  Иван стоял около печки, не проронив ни слова, сжав кулаки,  а ему так  хотелось выгнать вымогателя из дома, но он все же себя  сдержал. Парень с попом вышли из избы. Подойдя к сараю, Иван хитро подмигнул попу, открыл дверь и, втолкнув батюшку во внутрь, быстро закрыл за ним дверь на засов. Служитель церкви остолбенел от такой неслыханной дерзости. Через несколько секунд придя в себя, он заорал истошным голосом.
-Отопри, бесого отродье, в остроге у меня сгниёшь! Но Ваня уже не слушал, он был доволен своей выходкой. «Пусть посидит и подумает, как народ обижать и отбирать», - размышлял парень, уходя от сарая.
Сарай располагался далеко от дома, и без надобности в ту сторону никто не ходил.
 А Ваня? Ваня со спокойной совестью отправился на свидание, предварительно отогнав повозку к церкви. Он в красках рассказал своей девушке о произошедших событиях. Татьяна не на шутку встревожилась.
 – Ты что наделал? Тебя же накажут! А родители тебе ни за что не простят. Ты подумал,  что будет потом. Ване не понравилось, что Татьяна не оценила его подвига.
  – Ты не скажешь, никто и не узнает, а он, может, поумнеет за это время, - огрызнулся Иван.
Попа освободили только через сутки. Таня, случайно, проговорилась родителям, и те бегом помчались к сараю. Открыли дверь, и из сарая выскочил поп, весь взъерошенный, помятый. Солома свисала  с его рясы, запуталась в волосах. Он, покачиваясь, прямым ходом, направился к Кудашевым, ругаясь почем свет стоит самыми непотребными словами. С порога он начал выкрикивать  обвинения и угрозы в адрес Ивана и всей его семьи. Мать Вани Прасковья упала перед попом на колени с причитаниями:
 – Помилуй, батюшка, всё отработаем, всё отдадим, не губите молодую душу. Потом вскочив, она стала накрывать на стол.
- Присаживайтесь, гостюшка дорогой, угощайтесь, чем Бог послал. Пообедав и опрокинув пару стаканчиков водочки, поп немного успокоился, подобрел.
-Кули сегодня же доставите ко мне сами, -  начал он.
-Непременно доставим, – тут же отреагировал отец Ивана.
 - А насчет Ваньки,- он пощипал себя за бороду, помолчал немного, соображая, как ему поступить. Эти секунды для Прасковьи казались вечностью. Мать в страхе за своего любимого сыночка, свою кровиночку замерла у стола, теребя фартук.
- Отправим ка его в армию вместо  Алексея, -  подумав, решил служитель церкви. 
 - Пусть пороху понюхает, уму разуму наберется, уважать старших начнет, а там, может, и человеком достойным станет. И для вас лучше будет, если Алёшка здесь останется, от него проку больше, чем от этого балагура. Так и решили.
Поп покинул дом Кудашевых изрядно хмельной и удовлетворённый. Братья Ивана повезли батюшку и кули с мукой на поповский двор.
 Прасковья обняла сына, слезы непроизвольно лились из её глаз.
- Что же ты наделал сынок!?
-Чего теперь об этом говорить!- в сердцах выпалил отец, - дело сделано, назад не вернешь! Ты, Прасковья, лучше надень на парня оберег.
 Я хоть и не верю во все эти сказки, но мой братец Яков может в чем-то и прав. Предсказывал он мне ещё в молодости, что такое случиться. Наверно он и вправду избранный в нашей семье – предсказатель, так сказать. Зря я на него обижался. И расстались мы  с ним не очень хорошо.  Не знаю, где он, как? - рассуждал вслух  Александр, сидя на лавке около окна.
 -Какой оберег Саша,- всполошилась  Прасковья?
-А колечко наше фамильное, помнишь, я тебе дарил, не потеряла ещё.
- Как же потерять такую красоту, но носить его не на моих пальчиках, лежит за образами украшение.
- Повесь сыну на шею. И, обращаясь уже к Ивану, в то время, пока Прасковья суетилась, выполняя наказ мужа, сказал:

-  Говаривал братишка, что пока это кольцо  будет у тебя, никакая беда с  тобой  не приключился. Ни пуля не возьмет, ни враг не подкрадётся. Носи, не снимай, никому не отдавай и не показывай.
Иван взял большим и указательным пальцами колечко.
- Вот так  диковинка! Никогда таких колечек не видывал. Он подошел к окну, чтобы лучше рассмотреть резной малюсенький ободок. И в колечко  заиграло при солнечном свете, приводя в восторг  находившихся в комнате. Голос отца вывел всех из оцепенения:
-Все насмотрелись, а теперь прячь под исподнее.
-Если верить брату, это дары самого Посейдона, которые он дарил  одной красавицы из нашего рода. Даже представить себе не могу, сколько веков прошло с тех пор. Отец наш рассказывал легенду о Елене, и красном ожерелье, но мне это было неинтересно, и я не очень его слушал в отличие от твоего дяди. Проводив сына, они больше никогда не возвратятся к тем далеким событиям и  к этому разговору, а так как других  детей не было в тот момент этого разговора  и они ничего не слышали и не видели то, никогда и не узнают ни о Елене, ни об ожерелье, ни о колечке.
 На следующий день Иван отправлялся по назначению. Узнав обо всём, Татьяна была ни жива и ни мертва. Рушились все ее мечты и планы. Прощаясь, они долго  сидели на
берегу реки на желтом песочке. Погода была ещё теплой. Ласковый ветерок обдувал
их лица, река, молча катила свои волны, они не знали о  страданиях Татьяны.   Девушка плакала и кляла себя за свой болтливый язык.
-Ты меня, Ванечка, прости, прости, дурёху! Как же теперь? Что же теперь будет? Ты же вернёшься, миленький? Ой, как долго ждать придется! Но я буду, буду тебя ждать, мой сокол ясный, и каждый денечек буду о тебе думать. И ты обо мне думай и вспоминай. Двадцать лет - это, конечно, не год, и даже не десять лет,  но ничего я подожду, ты служи, береги себя, а приедешь, поженимся. Ваня молча гладил ее по голове, думая о том большом сроке,  который он себе заработал.
-  А знаешь, зато брату повезло, - ухмыльнулся он.- А ты, Танюша, не жди. Встретишь хорошего парня, выходи замуж. Ничего тебе обещать не могу, не имею права. Теперь казарма - мой дом, а ружьишко моя жена. Не знаю, свидимся ли ещё?
- Не говори так миленький. Конечно, свидимся.
-Нет, душа моя! Чует мое сердце, не вернусь я больше сюда. Так что не губи свою молодость.
Таня ещё больше разрыдалась. Так ей было тяжко на душе.
Но тяжелее  и больнее всего было его матери. Она чувствовала сердцем, что больше никогда не увидит сына, что попрощалась с ним навсегда.
                ***


Больше половины срока прошло с тех пор, как Иван служил в армии. Показал он, себя  бесстрашным воином, неприхотливым и выносливым в походах. Закалился, так сказать, как сталь и сыскал себе уважение, не только  среди солдат, но и среди офицеров. Он был верным товарищем.  А вот от  бесенят, что  заставляли его пакостить в детстве, так и не избавился.  Нет - нет да и выскакивали они  иногда наружу, заставляя делать безрассудные поступки. Но в военных условиях  это даже  было сродни подвигу.  Удивлялись ему сослуживцы и говаривали:
- Кудашев,  ты что заговоренный,  ни пуля тебя не берет, ни клинок. На что он простодушно отвечал:
-Мамочка моя родная меня охраняет,- и прикасался в тот момент к груди, где скрывалось под одеждой  колечко – оберег.
Только вот домой писем не писал, и о Татьяне вспоминал редко. Понял в  долгой разлуке, что не мила его сердцу эта девушка. Какое то внутреннее чутьё подсказывало что вот- вот, совсем скоро, его жизнь  изменится, повстречается она, настоящая любовь.   Много дорог  Ивану пришлось исходить по матушке - России, и вот направили их полк в  сибирские неведомые земли, в  город Иркутск.
В это же самое время семья  Юбилянских, покидая Петербург, будет следовать тем де маршрутом. И где то  недалеко от Иркутска суждено им будет встретиться на одной их станций.

Продолжение следует