Пурпур

     Порфирий – так был прозван однокашниками начинающий художник Кирилл Краснов за любовь к пурпуру. Он легко согласился с несовременным, непривычным для многих именем. С тех пор стал подписывать свои картины псевдонимом. Порфира (греческий) и пурпур (латынь) – синонимы. Редкий и потому особо ценный натуральный пигмент от багряного до фиолетового воспринимался как настоящая драгоценность. Смешением пигментов добивались разнообразия оттенков. Нарядные одежды императоров, королей и высших церковных иерархов, то есть избранных, были пурпурными. Для прочих порфира была не по карману, а если кто-то из богатых и дерзал носить такие наряды, то бывал строго наказан.

     Гости заходили в мастерскую не часто, поскольку двери её были открыты не всегда и не для всех: Кирилл был увлечён работой больше, чем общением. Первое, что бросалось в глаза – это коллекция раковин моллюсков из семейства иглянок. Им художник обязан своей привязанностью к пурпуру. На видном месте расположились белые, цвета морского песка, сероватые с розовым отливом раковины с нежными узорами. Обращали на себя внимание причудливые формы раковин – наружных скелетов моллюсков. Они похожи на маленькие скульптуры с множеством удлинённых отростков, складок, с острыми шипами. Потом следовал экскурс художника в античность и Средние века, рассказ о способе добычи пигмента, о Финикии – древней «стране пурпура». Звучало и чудесное название краски «маджента», тоже относящейся к пурпурным цветам. Хоть и названа эта яркая и сочная краска по имени итальянского города Маджента, в ней слышится что-то магическое – la magie, magic… В живописном порядке были разложены и висели самых необычных оттенков и фактур ткани для драпировок.

     Кирилл знал толк в красках, изучал как старинные, так и современные способы их создания. В зрелые годы ему удалось самому поработать на добыче моллюсков. Это мероприятие было организовано итальянцами специально, чтобы исследовать древний способ ловли багрянок (ещё одно название моллюска) и продемонстрировать киношникам обработку тканей их пигментом. Участвовать художнику в таком процессе в наши дни – огромная удача. В преданиях говорилось, что цвет зависел не только от вида моллюсков, но и от света, влияющего на колер. От солнечного – цвет ярче, чем от лунного. Сразу предстаёт живая картинка: лунные лучи ворожат по-особому, когда никто не видит их чародейства, и освещённые ночным светилом ткани к утру преображаются. Окрашивание ткани идёт постепенно: от желтоватого к промежуточному зелёному, а затем доходит до самого вожделенного – пурпурного. Цвета стойкие, не обесцвечиваются с годами.

     Добытчики знали секрет: моллюск иглянка должен оставаться живым потому, что он выделяет одну каплю драгоценного пурпура в последний момент, предшествующий смерти. Имеет смысл именно этот, самый значимый, концентрированный выдох жизни. Эта капля – своеобразный символ высвобождения души из тела – тело отжило, и оно уже ничто, ценна суть, душа, уходящая в иную жизнь – новую реальность. Символизм – конёк в творчестве Кирилла. Поэтому его картины надо уметь читать.

     Художнику представилось, что некие ловцы ценностей собирают яркие «души», обрабатывают их и получают уникальный субстрат. Кажется, именно таким сокровищем могут воспользоваться творцы будущего для создания нового мира. Можно только догадываться об общем замысле божественных сил и о том, как происходит сложный процесс его воплощения. Земные художники тем временем творят из имеющихся материалов, сочиняют свои малые миры и радуются открытиям. Они в каком-то смысле и увлечённые игрой дети, и мудрые созидатели, как боги. Кириллу нелегко далось осуществить задуманное о «ловцах душ», о добыче сокровенного материала. Картину выставили в Италии. К удивлению и радости художника, её приобрёл Ватикан. Этот пурпурный мир оказался там кстати. Автор был далёк от религии, тем более, от прославления иерархов. То ли цвет сыграл свою роль, то ли идею прочитали. Порфироносцы не скрывали своей радости.
Над картинами Кирилл работал, как над сценариями, представляя развитие действия не в статике, а в динамике. Некоторая незаконченность (академики живописи порицали его за это) давала эффект движения, жизни. Писал довольно быстро, страстно, в картинах чувствовался темперамент, горячая натура художника. Его персонажи жили, казалось, что ткани волновались на ветру, выцветали от яркого и жаркого солнца, воздух имел свой аромат, даже свет менялся...  Всегда находилось место и любимым цветам – визитной карточке художника. Артист! Англичане называют художников артистами. А кто же они как не артисты?

     Новый сюжет не давал Кириллу покоя. Всего лишь белая иглянка… Он слышал внутри себя то ли призыв, то ли наказ: «Дай энергию! Звучи громче! Прояви себя ярче! Будь сильнее!». Сосредоточился на изображении одной капли – дара моллюска. Когда-то она ценилась наравне с золотом, а иногда и выше. Эта последняя капля была концентрацией уходящей жизни – в ней поместился сгусток энергии существования тела и души маленького божьего создания. Капля была золотистой, прозрачной, светилась на солнце и отражала уже не чей-то внутренний, а наш, внешний мир. Предсмертный выдох, последняя жертва людям – используйте её для красоты. Ради этого стоило проститься с жизнью. Разных оттенков пурпурный фон напоминал своими бушующими волнами и переливами нереальное по цвету кипучее море, воды которого окрашивал живой порфир. Завершая картину, Кирилл будто сам испытывал что-то наподобие последнего вздоха, чувствовал сильную душевную вибрацию и слышал тревожное звучание своей работы.
*****
Ноябрь, 2020г. Фото автора