Возвращение в часть

   
 Бывают в жизни мгновения, которые не поддаются ни разуму, ни сердцу. Словно тени из потустороннего мира, они обступают тебя со всех сторон, шепчут что-то невнятное, а ты стоишь, оцепенев, и не можешь понять: явь это или наваждение. История, о которой я расскажу, случилась со мной в далёкие советские времена, когда я, молодой и неопытный, проходил службу в армии. И хотя прошло уже немало лет, память о тех событиях до сих пор тревожит душу, будто невидимый палец касается её, напоминая о чём-то важном и страшном.                Начну с того, что служба моя началась в учебной части Тула-50, где офицеры, словно бесы, гоняли нас, солдат, не оставляя ни минуты покоя. Устав, дисциплина, муштра — всё это было свято и нерушимо. Часть наша славилась тем, что выпускала отличных младших командиров, которые потом разъезжались по всему Союзу. Но не всем удавалось дойти до финиша. Кто не выдерживал нагрузок, того отправляли в хозяйственный взвод, на свиноферму, где солдаты, как крепостные, выращивали свиней от рождения до убоя.                После учебки я попал в батальон охраны танковой части Кировоград-25. Часть эта располагалась в глухом лесу на территории украинской республики. Лес этот, однако, с первого взгляда показался мне странным. Деревья стояли, словно заколдованные: ни ветерка, ни шелеста листвы. Ни птиц, ни зверей, ни цветов — лишь тишина, давящая на мозг. Долгое пребывание в этом лесу вызывало головную боль и необъяснимую усталость. Ночью же, когда наша рота заступала в караул, тишина становилась такой густой, что казалось, будто сам воздух вокруг застыл.                Между солдатами ходило множество баек о странных происшествиях в лесу. Но я, как человек не суеверный, не верил ни единому слову. Пока не убедился во всём сам.                Спустя год службы моё отделение заняло первое место в батальоне по огневой и тактической подготовке. За это мне дали отпуск. Перед отъездом ребята из моего призыва, большей частью москвичи и ленинградцы, попросили привезти им белорусского самогона. Я пообещал и слово сдержал. Мать налила в трёхлитровую банку крепчайшего домашнего спиртного, закрасила свекольным соком и закатала металлической крышкой. С виду — самый настоящий вишнёвый компот. Спокойный и довольный, я отправился в часть, рассчитывая вернуться к вечеру. Однако планы мои начали рушиться ещё на вокзале Кировограда. Там я столкнулся с командиром второго взвода нашей роты, который встречал свою дочь. Увидев меня, он поинтересовался, как я доберусь до части. Я, не подумав, ответил с юмором, что для перворазрядника по бегу пять километров лесом — пустяк.                — Сержант, вы вообще в курсе, что ночью в одиночку по лесу шастать запрещено? — строго спросил он.                Я, конечно, знал. Но как сказать капитану, что везу самогон и хочу пронести его в роту? Капитан мой юмор не оценил и тут же позвонил дежурному по части, чтобы меня забрали с вокзала. Как назло, дежурным оказался замполит батальона, майор Чернышевский — человек, от которого шарахались не только солдаты, но и офицеры. Когда он начал проверять мою сумку, сердце моё замерло.                — А это что, компот? — с усмешкой спросил он, глядя на банку.                — Так точно, товарищ майор, — бодро ответил я.                — Ладно, — проговорил он, — здесь нет времени на дегустацию, но в дежурке попробуем твой компот на вкус.                Я тяжело вздохнул, предчувствуя беду.                Отъехав от военного городка, мы погрузились в ночную тьму леса. На улице начался холодный осенний дождь, и настроение моё окончательно испортилось. Вдруг перед машиной возник силуэт человека, который резко взмахнул руками и исчез под колёсами. Водитель затормозил.                — Мать твою! — выругался майор. — Кого нечистая носит по лесу!                Водитель, рядовой солдат, побледнел как полотно. Да и я сам был в шоке.                — Сержант, — обратился ко мне майор, — чего сидим? Вылезай, пойдём, посмотрим, кто там.                — Может, привидение? — не подумав, ответил я.— Вы ещё шутить вздумали! — гневно заметил майор.                Шутить я не собирался. Но едва ухватился за дверную ручку, как машина заглохла, и мы оказались в кромешной тьме.                — Это что за номер! — вспылил майор. — Включи фары!                Водитель старался изо всех сил, но фары не загорались. Машина не заводилась, и это взбесило майора. — У тебя что, аккумулятор сел?                — Товарищ майор, я не знаю, что происходит, — растерянно произнёс водитель.                — Зато я знаю, рядовой Самцов. По приезду в часть отправишься на гауптвахту.                В этот момент машину с такой силой толкнули, что я чуть не ударился лбом о лобовое стекло.                — Что за чёрт! — прошептал майор, дрожащей рукой доставая пистолет.                В темноте перед машиной начали двигаться какие-то тени. Они были одеты в длинные плащи с капюшонами, под которыми не было видно лиц. Казалось, будто эти плащи сами по себе плыли в воздухе. Я, человек не робкого десятка, почувствовал, как по спине побежали мурашки. Тени медленно двигались вокруг машины, а затем начали дёргать ручки дверей.                — Держите ручки! — с паникой в голосе закричал майор.                Вдруг из-за поворота показались фары другой машины. На мгновение свет осветил наши лица и двигающиеся тени. В ту же секунду зажглись фары нашей машины, а тени начали растворяться в воздухе. Один из них обернулся, и мы увидели жёлтое лицо со страшным оскалом. Машина завелась и, словно не управляемая, понеслась в кювет.                — Держи руль! — заорал майор. Водитель резко затормозил, и мы остановились перед самой обочиной. В подъехавшей машине оказался командир части.                — Вы что, обкурились? Не видите, куда едете? — резко отругал он нас.                Мы сидели как вкопанные, не в силах вымолвить ни слова.                — Сержант, может, вы объясните, что произошло? — обратился ко мне командир.                — Товарищ подполковник, нашу машину остановили какие-то странные фигуры, — хрипло ответил я.                — Какие ещё фигуры? — глупо переспросил он.
Майор Чернышевский был настолько подавлен, что, вернувшись в часть, даже не стал меня наказывать. Он лишь бросил: «Всем отбой!» Но какой там отбой? Едва я появился в роте, как друзья потащили меня в каптёрку. До трёх часов ночи мы пили самогон, а дежурный по роте умолял нас вести себя тише. Наутро, когда личный состав ушёл на зарядку, в казарме появился майор Чернышевский. Он подошёл ко мне и тихо сказал:                — Ты никому не рассказывал о том, что произошло вчера?                — Нет, — честно ответил я.                — И не надо. Ты знаешь, а ведь командир части после нашей встречи врезался в дерево. Он в коме.                Я был потрясён.                — Часто у вас такое бывает? — невольно спросил я.                — Довольно часто, — ответил майор. — Здесь раньше был женский монастырь. Во время гражданской войны его разграбили банды Махно. С тех пор здесь творятся странные вещи.
Мы ещё немного поговорили, и майор ушёл. Я сдержал слово и никому не рассказал о случившемся. Вскоре я демобилизовался, но память о том лесе и его тайнах до сих пор не даёт мне покоя.
История эта оставила после себя чувство тревоги и недосказанности. Лес, словно живое существо, хранит в себе тайны прошлого, а люди, оказавшиеся в его власти, становятся лишь марионетками в руках неведомых сил. Возможно, это напоминание о том, что есть в мире вещи, которые не поддаются объяснению, и лучше обходить их стороной.