Подарок от Милены

ПОДАРОК ОТ МИЛЕНЫ

Глава 1
- Весна, чувствуешь?
Мы с Тимуром уже подходили к моему дому.
- Да, весна.
Что-то ощутимо изменилось в воздухе всего за один день. Этот переход от зимы к весне всегда происходит внезапно. Только вчера стылый, без запахов, без чувств город вдруг задышал, запахло землёй, солнцем. А, главное, воробьи, как будто проснулись, зачирикали, заражая мир самой естественной и неизменной радостью - радостью жить. И на душе тоже просыпается, дрожит тревожно-сладкое ощущение весны.
 А ведь я, Милена Барсова, и сама человек весны. Только неделю назад, шестого марта, отметила своё восемнадцатилетие. Ну да это лирика. А проза данного момента состоит в том, что мой спутник наверняка ждёт, что я приглашу его к себе домой. Иногда приглашаю. Когда обедом угощаю, а когда и просто пьём чай, кофе. Потом… Ну,  потом мы обычно целуемся. Тимуру нравится целоваться, очень нравится. А мне нравится, что ему это доставляет удовольствие. Потому что Тимур он классный парень. Замечательный. И мне с ним неплохо. И совсем не он виноват в том, что это «неплохо» никак не может перерасти, если не в головокружительное, то хотя бы в обычное  «хорошо»,
- Тимур, извини, к себе не зову, – решилась я, когда мы подходили к моему подъезду, - времени нет. Впору покидать вещи, переодеться. Скоро за мной зайдёт Рома…
- Опять Рома?
Балда! Кто, в самом деле,  тянул меня за язык сказать про Рому? Тимур и так теперь надолго надуется. А я ещё Рому упомянула. А наши отношения с соседом Тимуру не понятны по определению.
- Давай не будем снова, ладно? Рома был, есть и останется моим другом. Наши мамы подруги. К тому же, мы соседи. Естественно, что часто видимся.
- Милена, ты бы слышала себя со стороны. Почти ни один наш разговор не обходится без этого Ромы. Друг или кто он там тебе. О Наташе же ты не говоришь без умолку. Я постоянно чувствую присутствие рядом с нами этого твоего соседа.
- Тимур!
- А он как к тебе относится, ты знаешь?
Что-то я сегодня явно не в духе. В другое время меня, пожалуй, рассмешил бы этот вопрос. Ха! Ёлки-палки, ещё бы я не знала. как Ромка ко мне относится. Как? Да вот так, каждый шаг - подкол. Но сейчас мне почему-то не смешно. Захотелось побыстрей закончить этот никуда не ведущий разговор.
- Всё, Тимур. замяли. До скорого.
- Ну, пока.
Да, он был очень обижен и расстроен. Мне стало его жаль. Нельзя отпускать своего парня в таком состоянии.
- Тимур, не обижайся, пожалуйста. Для этого нет ни малейшего повода. Понимаешь, нас просто соседка пригласила в гости. Честно говоря, так и не поняла, какой там намечается праздник. Говорит: «приглашаю самых близких». Какие уж мы ей близкие, не знаю, но не пойти неудобно. Пожилая женщина, бабушка совсем. Моя мама тоже должна была идти, но её коллега по работе попросила посидеть вечером с внуком.
- Всё понятно.
Тон всё-таки прохладный.
- Ты чудесный, Тимур.
- Ты это уже не в первый раз говоришь, Милена.
- И буду говорить. Вот увидишь.
- А, может быть,  ты сама себя пытаешься в этом убедить?
Может быть, - согласилась я мысленно, но вслух, конечно, этого не сказала.
***
Я завидую. В последнее время много кому. Наташке, потому что она по жизни не идёт, а летит. Влюбляется быстро и самозабвенно. В свои восемнадцать она. Не сомневаюсь, и сама уже не помнит, сколько раз была влюблена. Каждый её роман - стихийное бедствие, проходит, как правило, по одному и тому же сценарию. В качестве пролога сказанное с придыханием «я лучше его никого не встречала». Эпилог гораздо короче и тоже всегда один. Все любови моей подруги в конце концов удостаиваются статуса «козёл». После чего означенный объект навсегда уходит из Наташкиных разговоров, как, уверена, и из её мыслей.
Тимуру я тоже завидую. Он влюблён в меня. Страдает, ревнует, злится, но… Короче, он живёт. Испытывает вполне нормальные для человека чувства.
Я же, похоже, просто потеряла к этому способность.
Когда год назад всю нашу семью пригласили на свадьбу к Сергею, я не пошла. Придумывать предлог не стала. Зачем? Просто сказала: «не пойду» и всё. Даже брат Гриша не прочитал очередную лекцию, что Сергей в любом случае не для меня.
В день свадьбы я, не вставая, пролежала на диване в обнимку со своим львом. На следующий день сказала Грише, чтобы не приезжал за мной после занятий в училище, потому что домой меня проводит молодой человек. А молодой человек вот он, бывший одноклассник, а теперь однокурсник Тимур, который много раз уже порывался сопровождать меня везде и во всех качествах. Так
мы и стали встречаться.
Ну а моя первая безответная любовь Сергей, между тем, бремя брачных уз выдержал всего лишь семь месяцев.
***
В гости к бабе Насте… Нет, мама была права. когда сделала мне замечание на этот счёт. Хорошо, пусть. Так вот, не понятно, по какому поводу мы собираемся идти в гости к Анастасии Александровне. Но, как сказала со свойственной ей безапелляционностью Ромкина мама тётя Таня: бабульке просто захотелось осчастливить соседей, предъявив свалившегося как снег на голову сыночка. Правда, моя мама вступилась за соседку:
- радость и гордость стариков за сына легко понять. Нельзя не уважить. Он у них один.

Что ж, уважим.
Два коротких звонка в дверь. Куда ж мне без них, чтобы там ни говорил, и ни думал Тимур.
- Ромка, привет!
- Готова?
- Как штык.
А чего готовиться? Джинсы и джемпер сменили юбка с блузкой. Капля косметики. Духи. Всё. Не такой это бал, чтобы на него полдня собираться.
- мои уже там.
- А кто ещё будет?
Я заперла дверь, спрятала ключ в сумочку.
- Вроде Даша с Мишей со второго этажа.
- Они тоже самые близкие?
- Они-то как раз близкие. Они же с Максом, сыном Анастасии, друзья с детства.
Ещё Валя из соседнего подъезда.
- Это которая учительницей работает?
- Да, симпатичная женщина. Тихая, интеллигентная, лицо такое располагающее.
- Да? – я подпустила в голос многозначительности, - она тебе нравится?
- Ещё бы не нравилась, - в тон мне ответил друг, - у неё, если не ошибаюсь, и дочка лет на пять меня старше.
Балагуря, мы подошли к нужной двери. Ромка позвонил.
***
Кто знаком со мной не первый день, знает, что любой голос я вижу каким-нибудь цветом. Так вот, каких только цветов и оттенков не оказалось на застолье у Анастасии.
 Пронзительно-оранжевый голос Роминой мамы тёти Тани, нежно-розовый мягкий голосок Валентины, тёмно-зелёный, ни на миг не умолкающий бас Николая, который, как выяснилось,  являлся приехавшему из Италии Максу крёстным. Молодая пара со второго этажа Даша и Миша - у  нас в подъезде их прозвали парочкой Твикс, сами говорили мало, но охотно смеялись на каждую, даже не очень умную, шутку Николая. Меня усадили между Ромой и подругой Анастасии Александровны Ниной. Голос у этой Нины был серый, очень низкий. Если бы не прозвучавшее женское имя, я бы подумала, что говорю с каким-то древним дедом. Был на празднике и некий Женя. Говорил тоже мало, обращался только к Максу, другом которого, собственно, и оказался.
Одним словом, компания подобралась очень и очень разношёрстная.
- Хорошо бы Знание твоё включилось, - шепнул мне паразит Ромка.
Я показала ему кулак.
Упаси бог сейчас, среди сплошь незнакомых людей, проявиться этому наказанию. Да ещё одно дело, если я просто почувствую присутствие Знания, и другое, если начну, не контролируя себя, безудержно пророчествовать, что со мной порой случается и когда мне особенно сильно хочется провалиться сквозь землю.
- А что, обстановку разрядить было бы не лишним.
Здесь Рома был прав. Атмосфера вечеринки оставляла желать лучшего.
Собравшиеся разговаривали, смеялись, но искренности в этом общении не было.
Ладно, когда гости не интересуют, Праздник приобретает вкус. Говорить не о чем, найдём для рта иное применение.
- Ром, – толкнула я слегка приятеля, - положи мне чего-нибудь вкусненького.
- «Оливье» хочешь?
- Хочу.
- Рома,  положи Милене холодца. Рыбки.
Тётя Таня взяла дело в свои решительные руки. Ну что ж, теперь Милене есть чем заняться.
- успешный мальчик, такой молодой, а уже в люди выбился. Квартира в Риме, дача. – Анастасия обрела всё-таки желанных слушателей и зрителей.
- Да ладно тебе, Мам.
Я Макса понимала. Мне тоже бы не понравилось такое восхваление на публике. Вообще этот крутой, сверхделовой и успешный бизнесмен, супермен, и кем он там ещё являлся, с квартирой и дачей в Италии, вызывал у меня симпатию. Когда он говорил, чувствовалось, что улыбается немного смущённо, как бы стесняясь того, что им хвастаются, как дорогой красивой игрушкой. Рисовки в нём не было ни малейшей.
- А что, Максим, разве я что-то не так сказала? - гнула свою линию Анастасия, -  в детстве сорванцом был, а вырос, таким человеком стал: семья у тебя, достаток. Чего же ещё?
- Достаток -  большое это дело. А крыша над головой особенно, - произнесла со вздохом Нина. – думала ли я, что на старости лет останусь без собственного дома?
- А что случилось-то? - полюбопытствовала тётя Таня.
- Да что? Внучки выросли. Каждому свой угол нужен, дочь в коммуналку отселили. Звала её к себе. Не едет. Да и понятно. Здесь у неё работа, друзья. Ну, что делать? Дом я свой в деревне продала. Деньги от продажи вот пока у Насти оставлю. Поживу у сестры, дочь на коммуналку свою покупателя ищет. Купим какую-никакую квартирку. Нам на двоих хватит, но дом жалко.
Нина снова вздохнула.
- Вам бы деньги, тётя Нина, не у мамы оставлять, а в банк положить, - посоветовал Макс.
- А мне подруга надёжней банка.
Во даёт тётка, - удивлялась я, - разве можно при чужих людях обсуждать такие вещи. Максим как будто прочитал мои мысли.
- Ладно, тёть Нин, не будем выдавать финансовые секреты при посторонних.
- Какие посторонние, Максим! - возмутилась Анастасия Александровна, - это ты у нас птица залётная. А мы здесь все давно друг друга знаем.
- Мама, да деньги - это мерзость, которая людей меняет настолько, что мы не то что других, сами себя узнавать перестаём. Ты вот моим достатком хвастаешься, а я сейчас весь в долгах.
- В каких ещё долгах? – подал впервые за сегодняшний день голос хозяин дома дядя Вася.
- В обыкновенных, папа, - не стал Макс вдаваться в подробности. - А вон Женька, встречается с девчонкой из богатой семьи. У неё аппетиты такие, что кошелёк можно и не закрывать.
- Правильно, крестник, говоришь, - забасил Николай, - деньги кому когда мешали? Я о собственном небольшом бизнесе сколько мечтаю. Всё кажется, ещё чуть-чуть, а вот чуть-чуть как раз и не хватает всегда. А уж если шерше ля фам на горизонте замаячила – туши свет. Во всех отношениях.
- Точно. – оживился и Миша, - мне Дашка всю плешь проела про кругосветное путешествие.
Даша звонко, заразительно расхохоталась.
- Да. – согласилась Анастасия, . деньги проклятые. От них горе одно, А и без них как? Валечка вот молчит, а у неё-то дочь больна, операцию срочно делать надо в Израиле. Тоже деньжищи какие.
- Не нужно, Анастасия Александровна, пожалуйста.
- не буду, Валечка. не буду.
***
С вечерники мы, поблагодарив хозяев за гостеприимство, ушли первые.
Глядя на нас, засобиралась и Нина.
- Пойду тоже. Ехать до сестры не ближний свет.
Я хотела было сразу пройти к себе, но тётя Таня удержала:
- Куда это ты? К нам пойдём. Давно уже не заходила.
И, не слушая возражений, Подхватив меня под руку, увлекла за собой.
Мы сидели на кухне. Есть, конечно, никто не хотел. Стол Анастасии был по-настоящему хлебосольным. Просто обменивались ничего не значащими репликами. Как всегда, в квартире Ромы и его родителей я чувствовала себя как дома, а после той несколько натянутой обстановки, которую мы только что покинули, сейчас как будто вдыхала свежий воздух.
Ключевые слова здесь «как будто», потому что! едва разместившись рядом со мной на небольшом диванчике у кухонного стола, тётя Таня закурила.
- Мать, прекращай нас коптить, - шутливо-строгим голосом сказал Ромка.
- Иди на … дорогой, - отмахнулась тётя Таня.
Я засмеялась. Меня всегда забавляет, когда слушаю словесную пикировку членов этой семьи.
Курит тётя Таня много. Так же как и много матерится, разумеется, совершенно беззлобно. И, если мат вообще можно назвать изящным, так именно тот, который исходит из уст Роминой Матери. Сыночка она послала сейчас по такому адресу, наличие которого, если и известно моей маме,  то она никогда не рискнёт его озвучить. Впрочем, и с сигаретной свою маму я представить так же не в состоянии. Иногда меня удивляет, что Рома совершенно лишён склонности произносить ругательства. Тётя Таня выдаёт их с таким пикантным шиком, что лично я частенько ловлю себя на желании ей подражать. Но для Ромы примером всё-таки является дядя Витя. И, если с матерью моего друга связывает бурное взаимное обожание, то об отце, умном, всегда уравновешенном, и - типичном подкаблучнике, если честно, он всегда отзывается с тихим немногословным уважением.
- Валя совсем загрустила, - снова заговорила тётя Таня. А Дашка симпатюля. Ромка, ищи себе в жёны такую: миленькую и глупенькую.
- Ага, мама, я всю жизнь мечтал о миленькой и глупенькой. Я думал, ты мне счастья желаешь.
- Да ради бога, какого угодно счастья. Боюсь только одного, чтобы на такую стерву, как твоя мать, не нарвался.
Я снова засмеялась.
- О, - присоединился к разговору дядя Витя, -  тогда мы с Ромкой соревнования устроим. Кто быстрей из дома сбежит.
***
Дома я приняла душ, надела любимую ночную рубашку - никаких пуговичек и завязочек; Забралась под одеяло, протянула руку, взяла с тумбочки льва, поцеловала в морду:
- привет!
Этого льва: огромного, косматого, подарил мне Рома на шестнадцатилетие. Незадолго до этого мы вспоминали старенький хит «Не плачь, Алиса» и очень смеялись над содержанием. В том числе припомнились и слова. что у шестнадцатилетней Алисы «среди подарков нет игрушек». Так вот, друг решил подарить мне игрушку, присовокупив при этом: «Чтобы не плакала».
С тех пор этот лев основательно поселился на тумбочке у изголовья моего дивана.
Спать было ещё рано и я решила послушать аудиокнигу. Снова протянула руку. Где мой плеер? Вот!
В этот момент в дверь позвонили.
Интересно, кто это может быть? Времени не так уж и много,  но не часто в десятом часу вечера к нам с мамой приходили гости. Может, Гриша или Галя. Странно, кстати, что в категорию самых близких соседей в понимании бабы Насти они не попали.
Позвонили снова.
Блин горелый! Придётся вставать. Я откинула одеяло.
Затем распахнула шкаф, извлекла халат, набросила на ночнушку, нашарила ногами тапочки. Поплелась к двери.
- Кто?
- Это я, Настя.
Это что-то новенькое.  Неужели дядя Вася напился до такой степени, что  бедной Насте приходится мыкаться по соседям?
Однако, странно, что она пришла именно к нам.
 Открыла дверь.
- Я войду?
- Заходите, конечно, баба Настя… Анастасия Александровна.
Я прошла в гостиную, включила свет.
- Сюда, пожалуйста, присаживайтесь, Где вам удобно.
Я просто источала вежливость, хотя ситуация удивляла меня непомерно.
Что всё-таки значит этот визит?
- Анастасия Александровна, что-то…
- Ты, значит, ясновидящая? – оборвала меня соседка.
- Ну, я иногда, не зависимо от своей воли, могу предсказывать какие-то события в будущем, или видеть, что было в недалёком прошлом.
- Я слышала, что ты ясновидящая.
По интонации  я поняла, что моя собеседница слышит только себя саму.
Мне стало не по себе.
- Подруга Нина доверила мне деньги.
- Да, я слышала. Ей не надо было говорить об этом при всех, - пролепетала я.
- Не надо было, - слова Анастасия не проговаривала, а как будто вбивала - жёстко, старательно в моё сознание.
- Деньги пропали.
- О боже!
- Ты, ясновидящая, должна, слышишь, ДОЛЖНА их найти!
 
Глава 2
И я ещё думала, что быть знаменитой личностью – это здорово. Возможно, так бы оно и было, если бы в мире существовало поменьше людей, которые просто ленятся пускать в ход свои умственные способности. А давно ли я обижалась, что в моё Знание - то ли дар, то ли проклятье, не желают верить даже самые близкие. Но особые возможности дело такое, нет-нет, да проявятся. Пришлось поверить. Когда же я невольно предсказала теракт в концертном зале, на меня обратили внимание СМИ. И вот тогда поверили все. Беда только в том, что поверили однобоко. Я, кажется, скоро набью себе оскомину повторять всем и каждому, что Знание моё, когда приходит, ещё ни разу меня не обмануло, но повлиять на это явление я никак не могу. Видение, наитие, как угодно назовите, но не требуйте от меня невозможного. После того, как я согласилась на первое интервью, которое вызвало неслабый резонанс, были и другие. Поначалу я просто отвечала на вопросы, приводила примеры из жизни, связанные с моим Знанием. Хотелось, чтобы как можно больше людей мне поверили. Потом поняла – верят, но теперь в семидесяти процентах случаев, обсуждая с посторонними людьми мои способности, я вынуждена отвечать уже заученными фразами: «никогда не гадала на кофейной гуще», «нет, воск здесь не при чём, карты тоже» «Нет, что вы, дело не в деньгах, я не могу заставить своё Знание работать. Оно приходит само». Между тем из газет и телевидения на мою электронную почту регулярно пересылались и пересылаются письма страждущих.
«Милена, погадайте, как будут звать моего мужа»
«Милена, я увлекаюсь скачками. Посмотрите, пожалуйста. на какую лошадь мне сделать ставку. В долгу не останусь?»
Одна тётка достигла кульминации идиотизма, написав: «Милена, я боюсь климакса, в каком возрасте он у меня наступит?»
При том, что все средства массовой информации подробно живописуют о полном отсутствии у меня зрения, это не мешает иным желающим узнать скрытые от них вещи, присылать мне вместе с письмом и фотографию.
Впрочем, письма эти скорее забавляет меня, чем сердят. Одному молодому человеку, который спросил, поступит ли он в институт, я ответила. что поступит, если прекратит заниматься ерундой, и начнёт наконец готовиться к экзаменам. Надеюсь, парень внял доброму совету и поступил таки в ВУЗ.
***
- Анастасия Александровна…
- Да зови ты меня просто тётей Настей. Тоже мне, интеллигенция, Не до выпендрёжа тут, хоть в петлю лезь. Деньги найди мне.
Ладно, не хочешь выпендрёжа. Скажу по-простому.
- Тётя Настя, как же я их найду? Вам в милицию надо срочно заявлять. Если уж вы такие все простые, что в компании людей, которых знаете полтора дня, о деньгах говорите…
- Ну-ка кыш!
Не понравилось без выпендрёжа.
- Будет она меня наставлять! Кого я не знаю? Дашку или Мишку? Таньку? Кольку?
Мамы моей здесь нет. То-то бы она сейчас морщилась! Не любит слишком вольного обращения с именами.
- А Женя, друг Максима?
Послышался резкий вздох. Я что-то не то сказала?
- Я родила сына в сорок четыре года. – проговорила соседка замороженным голосом. И что? Какое отношение к пропавшим деньгам имеет тот факт, что сына она родила в столь преклонном возрасте? Сорок четыре года – это же только на семь лет меньше, чем сейчас моей маме.
- Маленький озорной был. Мы с Васей всё ему разрешали.
Зачем она всё это мне говорит?
- Если он хотел какую-то дорогую игрушку, я экономила на еде, но покупала сыну всё, о чём просил.
До меня дошло. Слова эти адресованы были не мне. Пожилой женщине просто захотелось лишний раз поговорить о сыне. Странно, что Макс при такой оглушающей материнской любви всё-таки совершенно не кажется избалованным, засюсюканным мальчиком.
- Ты меня не слушаешь, ясновидящая.
Она права. Я слушала её вполуха. Да и вообще-то предпочла бы сейчас вернутся под оделяло и взяться за книгу.
- Нет, что вы, я слушаю внимательно.
- У моего сына друг вором быть не может.
Я уже собралась открыть рот и предположить, что деньги ммммм… позаимствовал дядя Вася. Всё-таки пьющий человек. Но вовремя спохватилась, поймав себя на желании ещё пожить. Если у нашего сладенького сыночка друг не может быть вором, то за такие крамольные слова об его отце меня прибили бы сразу, ни на секунду не задумавшись.
- Тётя Настя, Вы меня извините. Но в милицию заявление всё равно подать надо. И как можно быстрей. Пока тот, кто взял деньги, их не истратил.
- Ты меня не учи, ясновидящая, я не для этого к тебе пришла. Того, кто взял деньги, попутала нечистая. Ты постарайся найти. Бог отнял у тебя зрение, но дал другой  дар. Используй его, а я молиться буду. Забудь про милицию.
***
Получилось так. что ещё с раннего детства я приучила себя, отходя ко сну, мысленно подводить итоги прошедшего дня. Это  у меня давно уже происходит непроизвольно. Что-то вроде сказки на ночь себе самой: всё ли я сделала сегодня, что намечала с утра?  И как же приятно уходить в сон в сознании полной своей хорошести. Правда, не всегда так бывает. Далеко не всегда, если честно. Виной тому чаще всего посиделки на кухне у Ромы или телефон, на котором опять зависла, разговаривая с Наташей; Иногда книжки на плеере - от них тоже  порой оторваться нет никакой возможности.
Проснувшись сегодня лишь наполовину, прикинула, чего ждёт от меня наступающий день. О, сегодня же воскресенье. Значит, можно поспать подольше. Это во-первых. Во-вторых, зайти к Антошке попрактиковаться в массаже. С тех пор, как стала учиться в массажном училище, племянник с удовольствием предоставляет мне такую возможность, что очень кстати, ведь массажистом я собираюсь стать именно детским.
Что ещё? Тимур? Нет, он смертельно обижен и даже не звонит. Ах, да! меня же просили найти пропавшие деньги, пока другие будут молиться. Ага, вот сейчас проснусь окончательно, встану и тут же найду. Или сперва зубы почистить? На этой мысли вновь накрыл меня утренний, очень неверный, но такой всегда приятный сон.
- Мама, я к Ромке на полчасика загляну.
- Не сидится дома?
- Хочу с ним посоветоваться. Уточнить кое-какие дела по учёбе.
Прямо, можно подумать, что не о чем мне больше говорить с другом, кроме как об учёбе. Но, поскольку мне не хотелось рассказывать маме о вчерашнем визите Насти, а соседу именно хотелось, то и привела такой аргумент, который моей маме не может не понравиться.
Строго говоря, я отдавала себе отчёт, что то, о чём мы говорили с Анастасией, должно остаться между нами. Но, пробездельничав сегодня полдня, то и дело пытаясь сосредоточиться на сюжете книги, я наконец сдалась. Бесполезно. Все мои мысли опять и опять возвращались к разговору с Анастасией. А ещё поняла, что не могу держать это в себе. Ну а с кем ещё, кроме  Ромки, смогу я поделиться этим грузом, который на меня неизвестно за что вдруг свалился.
- Кто там?
Голос явно принадлежал молодой девушке, был нежнейшего бирюзового оттенка и – совершенно незнакомым.
- Тётя Таня дома?
Сама не знаю, почему решила спросить про Ромину маму, а не про него самого.
- Татьяна Андреевна и Виктор Владимирович с утра уехали на дачу.
Ну надо же! Как бирюзовая хорошо знает имена и отчества Роминых родителей. А, может, это какая-нибудь родственница?
- А Вы кто? – раздалось из-за двери.
- Я - Милена.
Кажется, открывать мне не  собирались, но мне уже и самой захотелось уйти. За дверью послышались шаги и что-то тихо спросивший голос, на этот раз точно Ромин.
- Какая-то Милена, - ответила бирюзовая.
Я подумала, что если сейчас приду домой и какой-нибудь хмырь с серо-буро-малиновым пропитым голосишкой спросит обо мне мою маму: «что за деваха?», никакого удивления уже не испытаю. Потому что мир переворачивался с ног на голову. Думала ли я, что когда-нибудь буду стоять вот перед этой дверью и слушать, как какая-то бирюзовая фифочка спрашивает у Ромки: «Какая Милена?»
Дверь, впрочем, сразу открылась.
- Милена, привет, заходи.
- Привет, Ромочка. Так ты сразу догадался, что это и есть я, когда тебе сказали, что какая-то Милена пришла.
Вот что я, спрашивается, Несу? Прежде всего, «Ромочкой» я сейчас назвала друга впервые. Зачем? И для ехидства нет у меня ни повода, ни права. То, что подружка Ромы – никакая, естественно, не родственница, заглянула к нему на огонёк, когда родители так кстати отправились на дачу, нет ничего странного и уж тем более плохого. То, что она знать не знает, кто такая Милена, зато прекрасно осведомлена, как зовут Ромкиных родителей, тоже более чем нормально. Тогда с чего я завелась?
Рома не ответил на мою глупую колкость, заговорил немного суетливо:
- познакомьтесь. Это Юля. Это Милена.
- Очень приятно, - отозвалась вежливая девушка.
А невежливая проговорила:
- Ром, я хотела с тобой посоветоваться насчёт… - о чём говорить-то? – насчёт учёбы. Но это не к спеху. Я пока пойду. До скорого.
- Милена!
- извини, Рома. Я совсем забыла, что обещала заглянуть к племяннику.
***
Антон, мой первый и пока единственный пациент, покорно расслабился под моими руками.
Разумеется, Я соврала Роме. Я не забывала, что обещала зайти к племяннику. Просто мы с Антошкой никогда не обговариваем время моего прихода. Застану и хорошо. Рома. Естественно, мне и не поверил. Но так или иначе я развернулась и ушла. Сейчас, когда трудилась над длинненьким для возраста Антоши и таким худеньким тельцем, нервы пришли в порядок. Зато совесть начала кусаться. Всё-таки ты гадостный человек, Милена Барсова. Вместо того, чтобы порадоваться за друга. у которого такая вежливая гостья, с таким красивым голосом, ты, явившись нежданно и незвано со своими проблемами, целенаправленно опозорила перед девушкой этого самого друга. Я приняла решение при первой же возможности извиниться перед Ромой.
- Какие у тебя новости, Антон?
- Какие у него новости! – в комнату заглянула Галя,  - опять учительница жалуется, что девочек обижает: бьёт, подножки ставит, за косички дёргает.
- мы будем об этом говорить, Антон, или не будем? – спросила я, когда невестка вновь покинула комнату, отправившись по своим домашним делам.
Я не люблю, когда с детьми разговаривают как с дебилами. Когда взрослый человек начинает нарочито коверкать интонации голоса. обращаясь к ребёнку, которому уже давно больше полутора лет, я начинаю сомневаться в умственных способностях этого человека. Да даже тыканье от посторонних людей по отношению к детям лично я запретила бы. Кто, объясните мне, сказал, что какая-нибудь грубая горластая тётка или пьющий мужик заслуживают уважения больше, чем вот этот мальчик, или вон та девочка, самый серьёзный проступок которых заключается пока в разбитом мячом цветочном горшке. Конечно, я не могу сказать, что в свои восемнадцать хоть сколько-нибудь разбираюсь в детях, но своего племянника я знаю, как и то, что его вполне есть за что уважать. И, если бы он сейчас ответил. что говорить о подножках девочкам мы не будем, мы бы и не говорили. Но он ответил:
- Будем.
А я и предполагала. что он это скажет.
- Ты хочешь привлечь к себе внимание девочек?
- Да не нужно мне их внимание, - возмутился мой собеседник.
- Тогда что?
- Ирка и Аринка очень противные. Ирка всё время хвастается. А Аринка ябеда.
Я молчала. Ждала. что он скажет что-то ещё. Не сказал.
- Антон, - произнесла я, - ты думаешь, мне это не понятно? У меня в классе тоже была девочка, которую всегда хотелось треснуть.
- За что?
- Да в общем, за то же. Она тоже была ябеда. Разница в том, что я-то и сама девочка.
- Ты уже большая.
- Это я сейчас большая, а когда-то ведь тоже была маленькая.
- И что?
- Знаешь, чем родители отличаются от всех остальных?
- они детей родили, воспитывают, любят.
- Вот! Умница! Я как раз о последнем и говорю. Родители любят. Любят таких, какие мы есть. Смотри, ты медленно читаешь, да?
- Мгм.
- Как ты думаешь, если к твоим папе и маме приведут другого мальчика и скажут, что он читает быстро, возьмите его вместо Антошки, они обрадуются?
Племянник засмеялся.
- И я про то же. Родители нас любят за нас самих. Они гордятся нашими достижениями, огорчаются из-за наших ошибок, но любят они нас всегда.
Антон слушал, а я продолжала:
- Ну а в коллективе, так уж заведено, любовь, уважение приходится завоёвывать. А уважают чаще всего мальчиков, которые силу используют не против того, кто слабей, а против того, кто равен по силе, а то и сильней. Мы, девчонки, бываем ужасно противные. Тут ты прав. Устоять против искушения дёрнуть за косичку или поставить подножку порой невозможно, Но, понимаешь, чести в этом не много.
Антон помолчал минуту, потом спросил:
- Значит, с мальчишками драться можно?
- Даже нужно.
- Милена!
А я и не слышала, как Григорий зашёл в комнату.
- Спасибо, сестра. Теперь, когда на нас с Галей учителя покатят очередную бочку за невоспитанность сына, мы будем знать, кого благодарить.
- Папа, а ты никогда не дрался в школе?
- Никогда!
- И с мальчиками тоже никогда?
- ни разу.
- И учителя тебя никогда не ругали?
- Только хвалили целыми днями.
- И тебя всё равно уважали?
Я засмеялась, Гриша усмехнулся тоже.
- А ты как думал? Все.
- Всё, Антоша. Вставай, массаж на сегодня окончен.
- А что так быстро?
- Одевайся, а я домой.
- Пойдём-ка лучше чай пить, наставница. – Гриша взял меня за плечо.
Рука была как рука, но я почувствовала, я знала, что через три дня, когда Гриша будет возвращаться с работы, эта рука от чего-то оденется в гипс.
И всё-таки замечательно, что прошли те времена, когда я не знала. как объяснить человеку своё Знание, когда мне никто не верил. Поэтому, когда мы пили чай, прикусывая зефиром в шоколаде, который, похоже, специально для меня покупает Галина, - уж очень я уважаю это лакомство, я без обиняков сказала брату:
- Гриша, я знаю, что в четверг, если ты выйдешь на работу, с тобой случится какая-то неприятность, ты сломаешь руку.
Галя вскрикнула.
- Да? Ну, постараюсь быть осторожным, Хорошо, что предупредила.
- Нет, Гриша, тебе в этот день не надо ходить на работу.
- Милена, ты начальству моему позвони и скажи. Так, мол и так. Дайте больничный, а то руку сломает.
- Всё правильно, и что? Меня уже многие знают, мне верят.
- А оно, начальство,  тебе ответит: когда сломает, тогда и дадим. Нет у нас такого закона, чтобы предсказания освобождали кого-то от работы. И слава богу, что нет. А то от предсказателей спасу бы не стало.
***
Мне не было никакого дела до звонков в дверь и их количества. Мне было нужно дописать письмо однокурснице и я не намеревалась вставать из-за компьютера, пока письмо не будет отправлено.
- Милена, к тебе Рома пришёл.
Неужели!
Что ж, пусть письмо полежит в черновике.
- ты просто так заходила или что-то действительно хотела сказать?
- Что ты, Ром, какое «просто так, я заходила, чтобы познакомиться с бирюзовой Юлей.
Рома прошёл в комнату. Устроился на диване.
- почему с бирюзовой?
- Голос у неё такой. Красивый, я бы сказала.
Ромка ничего не ответил, а я демонстративно медленно вышла из электронной почты, вызвала команду завершения работы компьютера. После чего поднялась из-за стола.
- Но красивый голос, - заговорила я снова, - лично мне, как правило, ни о чём не говорит.
Тут только я вспомнила. что собиралась извиниться перед другом за своё вызывающее поведение днём. Но… Нет, не хочу. Не могу себя заставить произносить извинения, в которых не будет ни грамма искренности. Тем более, что Рома хмыкнул:
- Да нет, Юля и сама очень даже симпатичная девчонка, к тому же, хорошая собеседница, и… В общем, проехали. Если сегодня у нас по сценарию не ожидается продолжения сцены ревности, то всё-таки расскажи, для чего ты приходила? Я уверен, не просто так.
Интересно, что означало это «и», сказанное таким многозначительным тоном?
- Да я соскучилась, дорогой.
Вот сейчас Ромка откровенно расхохотался.
- А тебе идёт это, Милена. Глаза так и горят, румянец. Русалка в гневе, да и только. А за что ты сердишься? Неужели и правда взревновала?
- Ты с ней встречаешься?
- Можно и так сказать. Надо же когда-то начинать. Ты вот ведь тоже не одна.
Да уж.
Я пересекла комнату, присела на диван неподалёку от Ромы. Чувствовала, что он смотрит на меня и не знала, что сказать. Просто сидела, положив, сцепленные замочком руки, на колени.
Рома прав. Детство закончилось, а взрослая жизнь диктует свои правила, с которыми приходится считаться.
- приходила я из-за соседки, тёти Насти.
- А что, Николай всё же умыкнул деньги бабушки Нины?
- Ого, может быть, моё Знание заразно?
- Заразно, конечно. Но, говорят, только половым путём передаётся.
- Значит.. тебе не грозит, - рассмеялась я, - но про деньги ты угадал.
- У неё действительно их украли? Николай?
- Крёстный её сына не может быть вором.
Серьёзного разговора не получалось. Мы оба то и дело разражались смехом. Рома опомнился первым.
- Милена, если у бабули и правда спёрли деньги, это очень серьёзно и очень страшно.
- Да, - я тоже начисто изгнала из интонации всякие признаки веселья, - И она хочет, чтобы деньги с помощью дара нашла именно я.
***
 Мы с Ромой снова стояли у двери соседки. Она открыла не спрашивая.
- Тётя Настя, нельзя так дверь открывать, а вдруг бы жулики пришли.
- Я думала, это Максим с Женей. Они по Ленинграду гуляют, по Эрмитажам всяким. Максим ключ дома забыл. Вот и решила, что мальчики вернулись.
Для бабушки Насти, как и для многих пожилых людей, всю жизнь проживших в Ленинграде, возвращение городу его настоящего имени не имеет никакого значения. Ленинград для них так и остался Ленинградом. Назвать город Санкт-Петербургом. а уж тем более Питером, для них то же, что вместо «весело» сказать «стрёмно» или «прикольно». Новомодное словцо, ничего больше.
- Мы хотим задать вам пару вопросов по поводу денег, - тихо сказала я, опасаясь, что меня ненароком услышат соседи.
- Проходите.
Я боялась упрёков в том, что и Рома моими стараниями оказался посвящённым в тайну похищенных денег, но их не последовало. Мне показалось, что, наоборот, Настя с большей готовностью обращается  к Роме, чем ко мне.
- О чём спросить хотите?
Рома показал мне кресло, в котором я и расположилась. Сам примостился рядом на подлокотнике.
- Тётя Настя, - проговорил друг, - мне кажется, даже я видел сумку, в которой были принесены деньги. Неужели это та,  старомодная вещица, что лежала открыто на вашем комоде в коридоре?
- Красивая сумка. Вышита бисером. Никто не знал, что деньги именно в ней.
- Тётя Настя, а давайте посчитаем, сколько человек из присутствующих могли прийти с такой сумкой, красивой, вышитой бисером. Что-то подсказывает мне, что ни Максим, ни Даша, ни Женя не могли. На нас с Миленой тоже сомневаюсь, что кто-то подумал бы.
Иными словами, с такой сумкой мог явиться только человек пожилого возраста.
После того, как ваша подруга заявила, что принесла вам на сохранение деньги, не надо быть гением, чтобы понять, что за сумка откровенно не пустая, лежит на трюмо. Вынести её незаметно под кофтой, свитером, а, может, укрыв собственной сумкой, ни для кого не представляло сложности. Ну а если кто-то из ваших, то и выносить…
- Чтооо?!
- Он так не думает, - решительно вмешалась я, желая спасти Ромку от громов и молний матери и жены. – Рома просто развивает мысль.
К счастью, в этот момент в дверь позвонили.
- это мальчики. – всполошилась Настя, - вы идите пока, идите со своими глупыми домыслами. Мне не нужны сыщики, я просто ясновидящую просила посмотреть и мне сказать потихоньку, кто взял деньги. Нина ведь приедет, спросит. Как в глаза ей смотреть буду.
В прихожей и правда послышались голоса «Мальчиков».
- О! У нас гости, - воскликнул Максим. Увидев нас.
- Они уже уходят.
- Мы уходим, - подтвердил Рома, - как там Эрмитаж?  Я уже давно не был.
- По Эрмитажу можно ходить много-много дней, и каждый раз открывать для себя что-то новое, - отозвался Женя
А во мне на звук его голоса отозвалось Знание.
Только сегодня утром, прямо перед прогулкой с Максом, этот Женя был в ювелирном магазине, где приобрёл дорогое украшение. Мне не было понятно, что за украшение. Я знала только, что оно очень дорогое. А ещё ощущала ликование в душе этого Жени. Совсем скоро он преподнесёт своей любимой настоящий подарок.
Так что же это получается?  Значит, деньги украл он? Очень похоже, что так. Не кто-то из наших соседей. Чужой парень Женя.
В первые секунды от этой мысли я испытала огромное облегчение. А потом в мозгу всплыл естественный вопрос: допустим, украл действительно он, а дальше-то что?

Глава 3
- Наташа, ну что я могу сделать? Всё понимаю. Славный Тимур парень, но не крутит меня от него.
На фиг все на свете предсказания, вышитые бисером сумочки и деньги. Сейчас мне просто нужно поговорить с подругой. И дело даже не в том, что я ждала от Наташки полезного совета. мне необходимо было облечь в слова свои сумбурные мысли и попытаться разобраться, что же такое со мной происходит. А Наташка, при всём кажущемся легкомыслии, умеет как не многие и слушать внимательно, и вопрос задать правильно. Хочешь не хочешь, а начинаешь вглядываться, вдумываться в себя. Именно поэтому, как только мама ушла в свою комнату, откуда вскоре послышалось бормотание телевизора, я тут же схватилась за телефон.
- Понимаешь, утром всё было хорошо. Я позвонила Тимуру, спросила, проводит ли он меня после училища. Он, как ни в чём не бывало, ответил, что конечно, проводит. Кажется, обрадовался моему звонку.
- И?
- И проводил. Я его пригласила к себе на обед. Заходим в квартиру, ещё дверь не успела закрыть, полез целоваться.
- Молодец. Растёт мальчик. А то мне он таким тютиком в школе казался. Ну и, сказка закончилась свадьбой?
- Наташка, завянь. В том-то и дело, что я его поцелуи едва выношу.  Умом осознаю, что он классный, замечательный, но где ум, а где всё остальное!
- Вот это золотые слова, - вздохнула подружка.
 - В общем, когда пошли в комнату, сели на диван, у Тимура явно стало сносить крышу. Попытался снять с меня блузку, представляешь?
- Да ты что! И он посмел покуситься?
- А будешь издеваться, я вообще ничего говорить не стану.
- Да я сама серьёзность и внимание. И что блузка, отыскали потом?
Ну вот что делать с этим чудищем Наташкой, злиться или смеяться?
- Отпихнула я его, да ещё и чуть не наговорила гадостей о его слюнявости. Вовремя язык прикусила.
- Всё понятно.
- Да? Аж завидно. Мне вот ничего решительно не понятно. Может, я фригидная какая-нибудь?
- Не думаю. Твои эмоции по отношению к другу Гриши не наводят на мысли о фригидности.
Я коротко рассмеялась.
- Да уж, тогда я самой себе казалась девушкой лёгкого поведения. Я и сейчас, когда о Серёже думаю, волнуюсь. Как вспомню, что со мной начинало твориться от любых его прикосновений, от звуков голоса.
- Да, у меня это тоже бывает. Флюиды волнами исходят от парня и ничего с этим не сделаешь. Иногда даже не нравится, а мысли рядом с ним все горизонтального направления.
- вот-вот, - откликнулась я, - а с Тимуром у меня наоборот.  Он мне нравится, но все до единой мысли о нём направлены вертикально.
- Ты его и наедине называешь Тимуром, не Тимой?
- Только Тимуром. Он, как и я, не любит, когда имя сокращают.
- Повезло же вам с именами. Милена, Тимур – сразу понятно, о ком речь. А попробуй скажи «Наташа», сразу услышишь: «какая?»
- Зато популярное имя показатель того, что оно многим нравится.
Подруга хихикнула.
- Мне тут Димка анекдот рассказал. Мужик мечтал встретить девственницу. Знакомился то с одной девушкой, то с другой. А они уже собственно, не девушки никакие. И всех, как нарочно, зовут Наташа. Познакомился со школьницей старших классов. Тоже Наташа и тоже оказалась не девушкой. Ну, идёт с последнего свидания весь такой расстроенный. А тут девочка с шариком воздушным играет. Шарик залетел на дерево. Девочка просит: дяденька, достаньте шарик». Тот интересуется: «а зовут тебя как?» «Наташа». Мужик ошеломлённо: «господи, такая маленькая, а уже Наташа».
Нет, всё-таки хорошая у меня подруга. Умеет в нужный момент разрядить обстановку.
- Слушай, - спросила уже серьёзно, - А Рома как? Мне кажется, он идеально тебе подходит. Умный, добрый, и вроде бы неравнодушен к тебе.
- Ну да, неравнодушен. Он, оказывается, спит с вежливой девушкой.
- С вежливой, - Наташа расхохоталась, - она что же, за каждый оргазм ему «Спасибо» говорит?
- Скорей: будьте любезны, ещё, пожалуйста.
- Ладно, - отсмеявшись, снова заговорила подруга, - сама-то ты чего хочешь и ждёшь?
- Наташ, я не знаю, но вообще в последнее время навязчивая идея увидеться с Сергеем.
- А что, это мысль.
- Ты уверена?
- Конечно.
- Только вот повод для встречи никак не могу придумать.
- Какой ещё тебе нужен повод? Так и скажи: «»хочу увидеться»
- Нет, не могу. Язык не повернётся.
- Ага, в любви признаваться повернулся.
- Ну, это ж когда было? Детство.
- Смелей, Миленка, тогда детство, а сейчас молодость. Её тоже пережить никто не предложит.
***
На улице Марата
я счастлив был когда-то.
Прошло с тех пор ужасно много лет.
Но помнят все ребята
на улице Марата,
что я имел большой авторитет.
Мне всегда нравилось вот так сидеть, забравшись с ногами в кресло, и слушать разговоры мамы и Гриши. Об Антошке, о Гале, о работе, и снова об Антошке. О нём Гриша готов говорить часами, а мама часами слушать. Я же просто наслаждалась обстановкой. Мы снова втором, как раньше. Только не понятно, почему из головы не выходит эта песенка про улицу Марата. Может быть, потому что вчера вечером много говорили с Наташей про Сергея, а он часто пел эту песню. То есть, наверно, поёт. Я давно его не видела. После того дня, когда он занёс нам приглашение на свадьбу, к нам ни разу больше не заходил. Наташа советует не заморачиваться, пригласить и всё. Но я так точно не смогу. Не хватит решимости. Нужно придумать какой-нибудь предлог.
- Я считаю, что Галина права, - говорила мама, - если уже было решено, что Антоша учится в музыкальной школе, значит, пусть продолжает учёбу. Сначала же ему нравилось. А надоест ребёнку всё. Нельзя позволять так легко бросать начатое.
Я думала о своём. Музыкальная школа. Я ведь почти научилась играть на гитаре Сергея. А своей так и нет. Надо купить гитару и попросить Серёжу зайти, настроить инструмент. Чем не повод для встречи? А что там отвечает Гриша. Ага, спорит.
- Мама, если в таком возрасте уже не давать человеку попробовать себя во всём, то когда ещё у него будет такая возможность? Именно сейчас-то и можно начинать и бросать. Это в тридцать-сорок лет искать себя, свой путь уже поздновато, а в семь самое оно.
- Так ты приучаешь его разбрасываться, безответственно относиться к делу.
- Пусть разбрасывается. Мой сын не будет заниматься тем, что ему не нравится. Антон не обязан иметь музыкальные способности только потому, что вам с Галкой хочется, чтобы они у него были. Что толку, что ты в детстве заставляла меня заниматься шахматами. Я теперь видеть их не могу.
Я слегка даже задремала в кресле. Только бы они не поссорились. По голосу заметно, что Григорий уже сердится.
На улице Марата я счастлив был когда-то…
Марата 6. Что это? Больница!
Я вскочила на ноги.
- Милена, ты что?
- Ничего, мама, я задремала, мне сон стал сниться.
Я снова опустилась в кресло. Какое странное Знание. То, что брат сломает руку, я уже знаю. А сейчас я увидела его в больнице. Возможно, с переломом он туда и угодил. По адресу улица Марата дом 6. Но откуда это… Лично я такого никогда не испытывала. Сейчас почувствовала, не за себя, за Гришу. Счастье. Накрывающее весь мир. Не рассуждающее и не помнящее. Не имеющее ни прошлого, ни будущего. Нет, не понимаю. Для моего брата мечтой всей жизни, целью всех устремлений был перелом руки, что ли? Бред сивого мерина.
…но помнят все ребята
на улице Марата,
что я имел большой авторитет.
Мальчишка несмышлёный,
я, по уши влюблённый,
часами мог её в подъезде ждать…
Вот! От чего человек может быть ещё так счастлив? Любовь? У Гриши? И это как-то связано с больницей на улице Марата.
Я встала, и, ничего не сказав маме и брату, ушла в свою комнату. Плотно прикрыла за собой дверь.
Нет, просто я запуталась. У меня в кои-то веки не получается трактовать своё Знание правильно. Брату уже 32 года. О какой любви может идти речь. А, значит, выбрасываем всякую ерунду из головы. Лучше подумаю, как вывести Женю на чистую воду, и ещё, как увидеться с Сергеем… С Сергеем, которому… Тоже тридцать два.
***
Когда родители помогли Роме накопить деньги на машину, он был в восторге. Я тоже радовалась. Не было ещё такого, чтобы друг по первой же просьбе не подбросил меня, куда нужно. Но со временем я поняла, что в новом Ромином приобретении есть и отрицательный момент. Всё-таки совместные прогулки, бесконечное ожидание автобуса, толкание в метро, а, главное, улица с её ветром, солнцем, птицами, звуками и запахами - всё это задавало нашему общению такой особенный симпатичный колорит, к тому же позволяло лишние часы побыть вместе. Машина внесла в наши совместные прогулки комфорт, возможность поговорить без посторонних ушей, но… Иногда мне так хочется вернуть эти часы с Ромкой на скользких зимних дорогах, или, когда мы, насквозь промокшие под нежданным летним ливнем, шли, поддразнивая друг друга,  смеялись, и говорили, говорили без конца.
- Она не дала мне ни адреса, ни телефона Жени, - пожаловалась я Роме, когда мы отправились на его машине покупать мне гитару.
- Тебе не надо было к ней ходить одной. Я бы придумал какой-нибудь предлог, для чего мне позарез понадобился дружок её сына.
- А думаешь я ей правду сказала? Соврала, что хочу пройтись по Эрмитажу, а. поскольку Женя там недавно был, собираюсь посоветоваться, какие залы мне более доступны и могут быть интересны.
- Ну даёшь, Милена. Ты же слышала, для бабушки Насти музеи Питера – это лишь «Всякие Эрмитажи». И что она тебе ответила?
- Что Женечка занятой мальчик. И что его нельзя беспокоить из-за глупостей.
- Предсказуемо. Ладно, придумаем что-нибудь. А зачем тебе балалайка вдруг понадобилась?
- Сам ты балалайка, Ромка. А я вот, Видишь, молодость решила вспомнить.
Инструмент себе я выбирала долго и придирчиво. Мне хотелось что-то такое максимально лёгкое, чтобы в руки гитара шла, как живая.
В результате остановила свой выбор на небольшой шестиструнной гитаре. Кроме изящной формы корпуса, узкого грифа, мне приглянулись эластичность струн, мягкое вращение колков. Но, главное, звучание. И хотя я мало что в этом понимаю – гитарист из меня аховый, когда провела пальцем по струнам, почувствовала – споёмся, подружимся.
Покупкой осталась очень довольна. Решила, что уделю своей гитаре весь сегодняшний вечер, а как-нибудь на днях наберусь храбрости и позвоню Серёже, попрошу прийти и помочь мне с настройкой.
- Милена, подожди, - сказал Рома, когда мы подъезжали к дому, – из парадной Макс выходит. Я сейчас попробую спросить, как нам добраться до его дружка.
Ромка вышел из машины, хлопнула дверца.
Ладно, подожду. Я снова стала рассматривать гитару. Ждать, впрочем, пришлось совсем недолго. Уже минут через десять на меня дохнуло прохладным весенним воздухом.
Рома сел за руль.
- Едем.
- Куда?
- В Гости. К Евгению.
Я удивилась.
- Максу не показалось странным, что ты спрашиваешь адрес его приятеля.
- Макс, кажется, очень спешил. Не стал подробно меня расспрашивать. Я сказал, что хочу поговорить по личному делу. Он позвонил Евгению, тот сразу же нас пригласил.
***
- Евгений, простите, всё это, конечно,
ужасно неудобно. Но в гостях у тёти Насти я услышал брошенную вашим другом фразу, что вы влюблены в девушку из богатой семьи.
Как только мы оказались в квартире Жени и расположились в какой-то небольшой комнате, наверно, играющей роль кабинета, Рома как с эстрады стал излагать цель нашего визита. Да так, что я диву давалась.
Что он такое говорит? Причём здесь любовь. Хозяин дома нас сейчас выпроводит за дверь.  А хозяин и правда, похоже, не на шутку растерялся. Не удивительно. Я бы тоже растерялась. Явились почти совсем незнакомые люди и с ходу полезли в личную жизнь.
- Максу не следовало говорить об этом так открыто, - наконец произнёс Женя.
- Ну, такой тогда вечер получился. Абсолютное доверие друг к другу. Бабулька даже про привезённые от продажи дома деньги заявила во всеуслышание.
- Не понял, какие деньги?
О! Или парень хорошо притворяется, или действительно не при чём. В тоне его голоса прозвучало даже не удивление, а какое-то приторможенное равнодушие.
- Помните, тётя Нина рассказала, что продала дом, а деньги от продажи привезла на сохранение подруге Насте, соседке нашей то есть.
- Да, сейчас вспомнил. Было что-то такое сказано. Но так ведь всегда. Пожилым людям хочется поделиться наболевшим. Но я пока так и не понял, о чём вы сами хотели со мной поговорить.
Интересно, что теперь скажет Ромка.
- Получилось так. что недавно я влюбился. Безумно. И тоже в девушку с непомерными аппетитами. Милена не даст мне соврать. Не далее как вчера она потребовала вести её в дорогущий ресторан.
- Я?
- Покупая ей драгоценности, я  по уши увяз в долгах. Хоть воровать иди.
Надо же, как убедительно говорит, паразит. Ведь чуть не плачет.
- Но я не вижу на Милене никаких драгоценностей. К тому же она ведь ваша соседка. Живёт, по всей видимости, скромно.
- Вот она и прозвенела мне все уши, что нищетой наелась.
Когда первый шок прошёл и желание прибить приятеля стало сходить на нет, я решила подыграть и с возмущением заговорила:
- Вы, Мужчины, странный народ. Если вы, прожив двадцать с лишним лет, так и не поняли, что женщина - Сама по себе драгоценность, требующая красивого, дорогого оформления, ищите себе несушек, которым и насеста достаточно.
- Вы слышите, Евгений?
Бедный Женя молчал и, не сомневаюсь, мечтал сейчас только об одном: распрощаться с придурковатыми визитёрами.
- А он меня ещё и замуж зовёт.  Свадебное путешествие предлагает. По Волге. Вашей любимой девушке такое убожество наверняка и во сне не снилось.
В комнате вновь повисла тишина.
Наконец Женя произнёс:
- Случай тяжёлый.
- Я и говорю, - вошла я в роль. Ромка пихнул меня локтем, не переигрывай, дескать.
- Дело в том, - продолжал хозяин дома, - что аппетиты моей Лены Макс преувеличивает. Скорей Макса раздражает, он не в силах понять, как я могу работать столько времени, отдавать столько сил для того лишь, чтобы подарить девушке украшение или сводить её в хороший ресторан. Ну а Лена да, она из обеспеченной семьи, где привыкли к роскоши. Но она любит меня, ничего от меня не требует. Всё, что я делаю для неё, делаю по собственной инициативе. Вот совсем недавно я накопил деньги и купил любимой дорогие серьги. Для меня было счастьем, что я сделал это для неё. Не знаю, как у нас дальше пойдёт, но пока уверен, что моя Лена была бы рада и путешествию по Волге. Вам тоже советую, если любите Романа, не отказывайтесь. Я понимаю, что Вы не видите, но, поверьте мне, Волга – это очень красиво.
***
Вставать не хотелось. Однако пора было собираться в училище.
Зазвонил телефон.
- Милена, ты уже проснулась?
- Привет, Рома. Проснулась почти. А что делать-то? Учёба.
- Я всё думаю про этого Женю,  ты-то как считаешь, он бабкины деньги спёр или нет?
- Ну, мне показалось, что он слишком тихий мальчик для подобных выходок.
- Будешь тихим, когда сваливаются буквально неоткуда два скомороха.
- Зато я знаю теперь, как ты умеешь врать, - засмеялась я.
- А я, как ты не умеешь, - не остался друг в долгу, – я не знал, куда провалиться от стыда. Артистка из тебя никакая, Милена.
Я даже обиделась.
- почему?
- Да у тебя лицо было такое, как будто ты пришла к ребёнку поиграть с ним в козу-козу.
Я фыркнула.
- Ладно, чего я звоню-то.
- Опять будешь подбивать на свадебное путешествие по Волге? И не надейся. Меньше, чем на Средиземное море я не согласна.
- Разговорчики, девушка с аппетитами! Слушай, я серьёзно.
Мы с тобой к этому парню Жене привязались из-за твоего видения, что он там серьги купил, да?
- Точно!
- А мне мама вчера вечером сказала. Что к ней подходила Валентина. Просила помочь ей  отвезти дочь сфотографироваться на загранпаспорт.
- И что?
- А то, что у них буквально на днях появились деньги на поездку и лечение в Израиле.
 
Глава 4
Света, никак не могу запомнить её фамилию, Рябинова, рябинина… Бог с ней. Но строила она глазки Тимуру с самого начала нашей учёбы в училище. Впрочем, совершенно безрезультатно. А вот сегодня, когда я приехала на занятия, первое, что сказал мне Тимур, было:
- После последней лекции мы проводим тебя домой вместе со Светой, потом поедем гулять.
- Так, может, лучше я брату позвоню, чтобы он за мной заехал. а  вы сразу поезжайте со Светой, куда собирались.
- Как тебе удобней.
Тимур развернулся и ушёл. Я спохватилась. От меня наверняка ждали хоть какой-то реакции на тот факт, что он поедет гулять с другой девушкой. Что ж, не умею я притворяться. Возможно, ещё научусь. Пока же я при первой возможности, позаимствовав у однокурсницы мобильный – надо наконец своим обзаводиться, попросила Гришу забрать меня после учёбы.
Кстати, может быть, это обманет судьбу и брат избежит перелома руки.
Когда закончилась последняя лекция, мы разговорились с ребятами. Наши известные хохмачи Лёша и Надя, как всегда травили анекдоты. Мы слушали и покатывались от смеха. Как раз в самый разгар веселья над моим ухом прозвучал голос Тимура:
- Милена, ты ничего не хочешь мне сказать?
- Что? – вздрогнула я, - а, нет, ничего.
- Значит, мне… Нам идти?
Я решила, что такое безразличие с моей стороны становится неприличным. Что бы у него спросить?
- куда вы собираетесь? - не придумала я ничего лучшего.
- Мы ещё не решили.
Помолчали.
- Может, тебя всё-таки проводить?
Что там ни говори, а он милый парень этот Тимур.
- Да нет, Тимур, спасибо.
- Ты не ревнуешь?
Что я могла ответить? «Безумно ревную». Враньё. «Мне ровным счётом всё равно»? Честно, но не хотелось его обижать. Ну а когда не знаешь, что ответить, нужно прибегать, как мне представляется, к проверенному женскому средству – ни к чему не обязывающему кокетству:
- Да неужели у меня есть повод для ревности, Тимур? – спросила тихим голосом, почти шёпотом. Или зря я его дразню?
- Хочешь, я не пойду с ней?
- Ну что ты! – я даже испугалась, - Я уже договорилась с Григорием.
- Тогда до завтра.
- Ага. Хорошо вам провести время.
Тимур отошёл. А я не без чувства облегчения осталась ждать брата.
В училище за мной приехали Галя с Антошкой. Домой добирались на автобусе.
- Твоё Знание и на этот раз тебя не обмануло, - рассказывала по дороге невестка.
- Руку сломал?
- Да, представляешь. Ввязался в драку. Какие-то пьяные мужики к девчонке полезли. Гриша заступился.
Я почувствовала гордость за брата.
- Он в больнице?
- Да.
Сама не знаю почему, но спрашивать адрес этой самой больницы у Галины я не стала. Решила, что узнаю потом от самого Гриши, хотя не сомневалась, что это там, на Марата 6.
Когда приехали домой, Галя позвала меня к себе.
- сейчас сварю пельмешки и поужинаем.
Я зашла в комнату к племяннику. Сделала было попытку его разговорить, но Антошка уже с головой ушёл в телевизор.
Я вернулась к Галине.
- Молодой человек наш уже в какой-то мультяшке утонул.
- Это как всегда. Гриша ему не очень разрешает в телик утыкаться на целый вечер, А мне жалко запрещать, уж такое счастье для него мультики эти.
Галя успевала быть сразу везде, Её голос как будто порхал по квартире сам по себе: кухня, ванная, коридор, комната, коридор, кухня… Так же легко Невестка меняла темы разговора.
- Тут Рому видела с девушкой.
Мне стало любопытно.
- И как девушка, симпатичная?
- В общем да, фигурка хорошая.
- И собеседница, говорят, интересная.
- Это Рома тебе сказал?
- Мгм.
- слушай, Милена, - Галя, оставив дела, Присела рядом со мной. Кажется, приготовилась к обстоятельному разговору.
,- извини, что я вмешиваюсь не в своё дело. Но, знаешь, я всегда думала, что вы с Ромой будете вместе. Вы созданы друг для друга.
Я усмехнулась.
- В последнее время мне многие это говорят.
- Ты с этим не согласна?
Я задумалась. Захотелось ответить честно, не столько ей, сколько себе самой.
- С Ромой мне хорошо.
Я ещё подумала и заговорила уже решительно:
- Да, очень хорошо. Рядом с ним надёжно, спокойно, да и весело. У нас общее всё. Общие воспоминания, общие вкусы.
- Сестрёнка, это же и замечательно. Больше ничего и не надо. Или ты его не любишь?
Какое всё-таки размытое это понятие – любовь.
- Галя, я его, конечно, люблю. Но ведь это не такая любовь, которая заставляет мечтать о человеке день и ночь, которая волнует, окрыляет.
- Милена, ты о влюблённости говоришь. А влюблённость всегда проходит, только любовь и остаётся, Если она есть. Хотя влюблённость – это, конечно, тоже нужно. Всё и всех забываешь, постоянно присматриваешься к любимому. Ищешь доказательств его чувств. Я в твоего брата была влюблена, как ненормальная. Буквально горела, ревновала к собственной тени.
  А сейчас, - поинтересовалась я.
- Сейчас просто люблю.
- А я не понимаю, Галя, как это просто любить? Это же то же самое, что сказать: обыкновенное волшебство, или будничный праздник.
- Нет, просто любить - это знать каждую минуту, даже секунду, что он, тот, кого ты любишь, у тебя есть и всегда будет. Про такую любовь кто-то сказал, что она огонь, который не обжигает, а согревает. Я знаю, что завтра будет завтра. Что сын придёт из школы, муж с работы. Будет уютный семейный вечер. На праздники можно вместе сходить в гости, летом поехать в отпуск. Понимаешь, тихое, семейное счастье, такое, ради которого люди ищут друг друга и находят.
Я вспомнила разговор с Григорием двухлетней давности примерно на ту же тему. Там где у одного тихое счастье, у другого одиночество. Разные ценности, разное требование к себе и окружающему миру даже у людей, создавших ту самую ячейку, которая называется семьёй.
Не могла же я сказать всё это Галине. Но невольно вздохнула.
- Правильно вздыхаешь. Не слушай ты меня, Миленочка. Каждому возрасту своё. Но насчёт Ромы всё-таки грустно. Чудесный парень. И, кстати, очень симпатичный.
- Да?
- Мальчиком вообще ангелочком был: белокурый такой с ясными глазками. Ну а сейчас вырос,  стал очень даже привлекательным молодым человеком, мужчиной.
Я удивлялась про себя. Ну надо же, никогда не задумывалась, как выглядит Ромка. Мальчишка и мальчишка. А он, оказывается, был ангелочком. Ну-ну!
***
Я решила наконец навести порядок в своём компьютере. Файлы разложить по папкам, ненужное удалить. Сто лет руки не доходили. Мама с утра отправилась на Троицкий  присмотреть какую-нибудь одёжку на тёплое время. Скорей бы уж оно наступило. Март в этом году играет с нами как с детьми в «тепло – холодно» отдавая предпочтение последнему состоянию.
Я благополучно перенесла несколько учебных файлов в соответствующую папочку. Наткнувшись на аудиофайлы, заодно послушала музыку. Всё-таки выходной день - это красота. Потом мне стало немного скучно и я решила позвонить Наташке. Как раз на пути к телефону меня и застал звонок в дверь.
- Кто та? - задала я положенный вопрос.
- Это Даша, соседка.
Я Не удивилась. Соседи часто заходят к маме.
Открыла.
- Привет. а мамы нет. Она в магазин ушла.
- Да я не к ней, а к тебе. Хотела пригласить тебя на пиццу, если не возражаешь. Мне просто интересно познакомиться с тобой поближе. Ты же человек у нас необычный.
Эта Даша мне категорически не нравилась. Не понравилась ещё тогда, у тёти Насти. Это иногда совершенно невозможно объяснить. Человек к тебе относится по-доброму, говорит исключительно приятные вещи. Вежливый, культурный. А внутри тебя какая-то дверца захлопывается, так и тянет сказать: не трать на меня время, я не пущу тебя в свою жизнь.
Именно эти чувства я испытывала сейчас, слушая Дашу. Она щебетала что-то о том, какая я замечательная, а я бессовестно ждала, когда она просто уйдёт, оставив меня заниматься своими делами.
- Извините, Даша, у меня тут два миллиона дел по учёбе, надо успеть до завтра.
- Ну вот, а я специально пиццу испекла.
Вероятно, я чего-то не понимаю, но мне кажется, готовить что-то специально можно лишь предварительно обговорив возможность встречи с потенциальным гостем. Так или иначе, совесть меня всё-таки уела. Человек ко мне со всей душой, а  я…
Оказавшись в квартире Даши, я сразу поняла, что никакой пиццы она не пекла. То есть, запах пиццы присутствовал, но он был совсем не таким, каким бывает, когда выпечка рождается в этих самых стенах.
- Ты будешь чай или кофе?
Даша усадила меня за небольшой, покрытый скатертью, стол.
- Кофе, если можно.
- Расскажи о себе, Милена. Сколько тебе лет?
- Восемнадцать.
- Где ты учишься?
- В массажном училище.
Кофе был вкусный, пицца, кстати, тоже. Мы точно такую же часто покупаем с мамой. Зачем Даше нужно было сочинять, что она её испекла? Неужели только для того, чтобы появился достойный предлог позвать меня в гости? А к чему я ей понадобилась? Узнать, сколько мне лет и где я учусь? Смешно.
- Правда, что ты умеешь предсказывать?
О! что-то начинается!
- Я бы не сказала, что умею предсказывать. Эта способность иногда, периодически ко мне приходит. От меня это не зависит.
- Мишка мой очень верит в такие вещи.
- А вы не верите?
- Я, честно говоря, не сталкивалась с доказательством, что такое возможно. И ты ведь доказать не можешь, раз говоришь, что оно от тебя не зависит?
Ого, не такая уж она и глупая. А я уже была готова к тому, что она мне предложит навскидку предсказать ей пол и профессию будущих детей. И всё же я чувствовала, что разговор этот неспроста. Чего-то от меня хотели, но чего?
- Милена, вот скажи мне, есть у тебя мечта?
Как ответить на этот вопрос незнакомому человеку?
- Ну, мне много чего хочется.
- Нет, нет, не хочется, - Даша прервала меня даже с некоторой резкостью, -  а именно мечта, на грани навязчивой идеи.
Я подумала о Сергее, но вслух озвучивать мысли не стала.
- Да грани навязчивой идеи, пожалуй, нет.
- А я до семнадцати лет в поезде ни разу не ездила. Из Питера вообще ни ногой. Потом подружка на свадьбу пригласила в Бологое.
- Ну, Питер ведь не такое уж захолустье. Есть и здесь на что посмотреть.
Даша как будто меня не услышала.
- Всю жизнь мечтала о дальнем путешествии по морю.
Мне понравились её слова. Всё-таки это прекрасно, когда есть мечта. Неизвестно ведь, как жизнь сложится, а вдруг да осуществится желаемое. И какое же тогда это будет чудо и счастье.
- Так получилось, - вновь зазвучал мягкий Дашин голос. Она уже не щебетала, говорила так, как будто в эти же мгновения вглядывалась во что-то далёкое, удивительное, - так получилось, что именно сейчас появилась возможность мечту осуществить.
Это уже становилось похоже на какую-то несмешную первоапрельскую шутку. У троих человек из тех, кто был в гостях у бабушки Насти, за последние дни улучшилось финансовое положение. Один купил какие-то запредельно дорогие серьги девушке. Накопил, Другая получила возможность поехать на лечение в Израиль. Нашла спонсора. Третья говорит об осуществлении мечты о круизе. Интересно, сколько может стоить обычный деревенский домик? Остались ещё Макс с долгами и Николай с желанием заняться малым бизнесом, которому всегда не хватает чуть-чуть.
- …вот и не знаю, что делать.
О чём это она?
- Простите, Даша, я задумалась. Не расслышала ваших слов.
- Деньги появились, говорю, таким способом, о котором я не хотела бы распространяться, в том числе и перед мужем.
Понятное дело, Если бы у меня поднялась рука на деньги старухи, я бы тоже не стала хвастаться. Но от меня-то ей что нужно?
- Я могу Вам чем-то помочь? – спросила я напрямик.
- Я вот знаешь о чём подумала? Может быть, мы с тобой сделаем так. что ты мне как бы предскажешь, допустим, выигрыш в лотерее. Мишка он такой. Он ни на секунду не усомнится.
Я ощутила сразу два острейших желания: послать хозяйку дома подальше, позаимствовав пару-тройку выражений из лексикона Ромкиной матери, или запустить в Дашу чем-нибудь тяжёлым. Вот, хотя бы кофейной чашкой. Спокойно!
Не исключено что, от моего умения вести разговор будет зависеть возвращение денег.
- Для того, чтобы знать, могу  я Вам помочь или нет, мне необходимо быть в курсе, откуда вы взяли деньги.
- Зачем это тебе? Это личное.
- А вдруг Вы ограбили кого-то, а я помогать вам буду.
Моя собеседница рассмеялась.
- Да ты что? Нет, никого я не ограбила. Просто… - запнулась. Подумала минуты две, - у меня появился друг, понимаешь? Близкий друг. И он даёт мне деньги на путешествие. Не могу же я это сказать Мишке. Поэтому и прошу тебя - помоги.
Ситуация мне была ясна. Если эта противная ужиха не врёт, понять её было можно. Есть у человека мечта, а тут появилась возможность её осуществить, как бы сказала Наташка, горизонтальным способом. Я её не осуждала. Я вообще за то, что каждый имеет право распоряжаться своей жизнью по собственному усмотрению. Но, спросив себя, могу ли, хочу ли я в этом участвовать, ответила себе же:  нет, не могу и не хочу.
Я поднялась.
- Спасибо, Даша, за пиццу, спасибо и за  доверие.
- Ты поможешь мне?
- Извините, нет. Мне пока всего восемнадцать. Я ещё не успела сделать в жизни ничего хорошего. Но с раннего детства, с того момента, когда стала осознавать своё отличие от других, я чувствовала, что призвана в этот мир сделать его лучше. Спекулировать на своих способностях я не нахожу в себе ни сил, ни желания.
- Ты романтик, Милена. К тому же, в тебе ещё говорит юношеский максимализм.
 - Возможно, Даша, но именно мне потом с этим обманом жить. А я не хочу, поймите меня, пожалуйста, не хочу жить с обманом.
***
- Гриша, как же ты так? Зачем нужно было вмешиваться?
Я понимала, что мама выговаривает сыну из страха за него. Как он мог не вмешаться? Гриша тоже понимал и не спорил.
- Это предрешено было, мама, вон, Милену спроси, она заранее знала, что я сломаю руку.
Маме кто-то позвонил по телефону. Я наконец-то осталась с братом наедине.
- Как рука?
- Да болит, зараза.
Я вздохнула сочувственно, а потом решилась прояснить вопрос, который интересовал меня сейчас больше всего.
- Гриша, можешь ответить мне честно?
Брат усмехнулся:
- Многообещающая постановка вопроса. Вообще-то я всегда стараюсь говорить честно. Ты же знаешь, врать не люблю. А что ты хочешь знать?
- Вот ты сломал руку. Да?
- Видимо, так и есть, признаюсь чистосердечно. И что?
Я не поддержала шутливый тон.
- Гриша, скажи, ты счастлив?
Григорий молча легонько дотронулся до моего лба, как бы проверяя, нет ли температуры.
Ну да, сморозила, конечно. Но как задать этот вопрос правильно?
- Гриш, ну вот ты сломал руку…
- Милена, у тебя всё в порядке? Да. Сломал Но, как бы тебе это объяснить, рука болит, а это не всегда делает человека счастливее.
- А где тебе гипс накладывали, На Марата 6?
- С чего ты взяла? Нет, на  Косинова.
- Даааа?!
- Может, ты мне объяснишь, сестра, к чему эти странные вопросы? Хотя подозреваю, что опять твой дар великий тебе что-то нашёптывает, угадал?
Я ничего не стала объяснять. Не знаю уж каким образом, но на этот раз судьбу удалось обвести вокруг пальца. Если бы брат попал в больницу на улице Марата, там бы с ним случилось что-то… Не знаю что, но оно сделало бы Гришу очень и очень счастливым. А он попал в травмпункт на улице Косинова. Что ж, брата мне было жаль. В тоже время почему-то я испытала не очень красивое и вполне эгоистичное - я это осознавала, чувство облегчения.
А ещё злорадство. Значит, Это дурацкое, надоевшее мне Знание может ошибаться. Люди и обстоятельства всё-таки сильней судьбы, верно??

Глава 5
- буквально через час после того, как я написала ему, что не вижу, это божье недоразумение ответило мне каким-то маразматическим бредом о семье и преклонном возрасте.
- Короче, козёл.
- Высшей пробы.
Моя неповторимая подружка, которая в последнее время нашла себе развлечение в виде знакомства с представителями противоположного пола в социальных сетях, вывела целую теорию с доказательствами об иллюзорности расстояния, совершаемого мужчинами  от рыцарского звания до принадлежности к известному парнокопытному.
Наташа знакомится, рассказывает своему виртуальному кавалеру о себе всякие небылицы. «Кавалер», как мне думается, не уступает ей в этом ни на йоту. Где-то через пару недель Наташку накрывает такая мощная волна… назовём это симпатией, что она уже не находит в себе силы обманывать своего сетевого избранника. После чего в восьми случаях из десяти «избранник» просто заносит мою подругу в «чёрный список». С последним получилось несколько иначе. В ответ на откровенность Наташи герой в свою очередь принёс повинную. Молодой офицер-подводник оказался 70-летним сантехником на пенсии, обременённым почти взрослыми внуками. В общем, сами понимаете. Карета обернулась тыквой, кучер крысой.
- По-моему, это справедливо. Если ты играешь другими, оставляй и за ними право играть тобой.
- Да я и не спорю, Милена, но, если б ты знала, как это было романтично.
- Верю. Но сама бы не стала так развлекаться.
- Ладно, не занудствуй. Расскажи лучше, как у тебя с этим дедом?
- Что?! - засмеялась я, - кому-то теперь деды будут мерещиться на каждом шагу?
- Хватит издеваться. Я про друга Гриши.
- Получишь за деда. А как? Никак.
- Отказался встретиться, что ли? Ты, наверно, не так приглашаешь?
- Да я его ещё ни не приглашала.
- Не понимаю, чего ты ждёшь. Когда и правда дедом станет?
- Я как-то всё не решаюсь, Наташ. Неудобно.
- Говорят, неудобно, когда дети на соседа похожи, а всё остальное сносно.
Как же я люблю эти вечера с нагретой в руке телефонной трубкой, в которой не умолкает голосок подруги.
- Кто так говорит?
- Как?
- Ну, про соседа? Женщины или мужчины, мне интересно?
- Мммм, - Наташа, похоже, задумалась. – женщины. Нет, мужчины… Да ну тебя! Какая разница.
Мы обе расхохотались.
- Слышали бы нас со стороны, полный неадекват.
- Но типа этого советую срочно прибрать к рукам. Иначе ты до смерти не поймёшь, нужен он тебе на самом деле, или ты его выдумала.
- Это ты про Серёжу «тип»? Нет, я тебя точно убью сегодня.
- Хорошо, хорошо. Этого, с позволения сказать, Серёжу, для твоей же пользы нужно…
- Прибрать к рукам. Поняла. Дело за малым.
- Если у него всё в порядке, Милена, то это, то самое, действительно, малое. Вот слушай.
- Я внимательно слушаю Вас, супер-опытная женщина.
- Молодец, хорошая девочка. И, кстати, нечего ехидничать. Во-первых, целоваться нужно так, чтобы он через полминуты перестал различать, где у него что находится. Это очень легко.
- Не врубилась.
- Ну, Милена. что ты наивная такая. Имитация, понимаешь?
Я снова порадовалась, что нас не слышат со стороны.
- А ещё мне одна старшая приятельница подсказала. Можешь прикалываться сколько хочешь, но это действительно срабатывает безотказно.
- Что срабатывает?
- На спине у мужчины, немного в сторону от лопатки, любой, есть точка, если её немного помассировать, в мозг Посылается соответствующий импульс во… Ну, ты массажист будущий, лучше должна всё это знать. В общем, его это на девяноста процентов уведёт от посторонних мыслей. И уведёт далеко. А это, между прочим, очень удобно. Я как-то проверила. Мы танцевали с Костиком самым невинным образом. А мне он ну так понравился. Я его по спине слегка погладила. Догоняешь? А в другой раз с Димой просто обнимались. я у него на спине легонечко пальчиками поиграла гаммы. Он такой стал хороший, прямо мечта из любовного романа.
Наташкина болтовня и веселила, и смущала, но, признаюсь, советы её и волновали воображение. В то же время я прекрасно понимала, что подруга передёргивает, где-то банально сочиняет, желая казаться старше и опытней, чем была на самом деле.
- Ну, спасибо, Наташ, подкованная такими сведениями, я уже не боюсь умереть девочкой.
- Но от козлов всё-таки лучше держаться подальше.
- Обещаю.
- Если он решительно обращается со всеми твоими застёжками, приготовься на суперские ближайшие несколько часов. Но не больше. Потом пошли его подальше, Чтобы не ждать, когда он это сделает.
- Оооо, всё интересней. А если я, не дай бог, конечно, в него ещё и влюблена. Бывает же такое.
В общем распрощались мы пожелав друг другу доброй ночи и невинных девичьих снов.
***
Удобно это - жить и думать, что время, если нам понадобится, с удовольствием постоит на месте в нашу честь. Бабушка Настя и не думает звонить в милицию. Наверно, продолжает молиться или ждёт, что меня посетит Знание и я приведу ей вора за ручку. Но, согласитесь, даже если Знание и откроет мне имя злоумышленника, доказать, что именно он взял деньги, у меня не будет ни одного шанса. А ведь если бы за дело сразу взялись профессиональные следователи, не исключено, что деньги давно были бы найдены. Сейчас же они наверняка уже потрачены. И как эти две бабули станут договариваться, когда одна придёт за своей вышитой бисером сумкой к другой. Нет, поведение Анастасии Александровны мне решительно не понятно. Время-то идёт.
Вот-вот! Идёт. К слову, не только для бабушек, но и для некоторых студентов. Впереди сессия, пришла пора готовиться к экзаменам.
А для некоторых девушек время тоже отнюдь не остановилось. Современные рыцари сами к ним не являются. Их надо звать, а позвать не хватает решимости.
Я спохватилась. О чём я только думаю? Сижу перед включенным компьютером и размышляю о разной лабуде.
В комнату вбежал Антошка. Гриша и Галя ушли сегодня по каким-то своим делам. Антона привели к бабушке и тёте.
Так! Тётя уже вполне приготовилась к тому, что плед с дивана тут же превратится в шалаш, сам диван в батут, а сидевший на тумбочке лев приобретёт способность летать по комнате.
- Ты чем занимаешься?
О, у Антошки какие-то проблемы? Такой тихий, вежливый ребёнок, не озорничает, да ещё и проявляет интерес к занятиям тётушки.
Я повернулась к племяннику.
Знание! Хотя и довольно размытое.
Опять подрался! Боится сказать родителям. Интересно, а мне скажет?
- Да чем занимаюсь, - ответила я, - как всегда, компьютер на прочность испытываю.
Мой собеседник вздохнул.
А ведь он хочет поговорить, иначе зачем бы стоял вот так за моим компьютерным креслом, тяжко вздыхая.
- Ты что-то хочешь мне сказать, Антоша?
- Нет, - и снова вздох.
Что ж!
- Антон, я знаю, что ты с кем-то подрался.
- Это тебе твоё Знание подсказало?
- Оно. Ты боишься сказать родителям про драку. Но что за драка такая ужасная, я не в курсе.
- Ничего ужасного. Просто я толкнул эту дуру Аньку за то, что она обзывает меня барсуком.
- Почему барсуком?
- Из-за фамилии.
- Чушь какая! Просто надо было объяснить ей, что барсуки, хоть и очень милые, но к твоей фамилии не имеют никакого отношения.
Я крутанулась в кресле, поворачиваясь к компьютеру. Открыла интернет, ввела в поисковике слово «барс». Первый же сайт предложил справку: «снежный барс или снежный леопард. Крупное хищное млекопитающее из семейства кошачьих, обитающее в горах центральной Азии».
- Так что фамилией своей можешь гордиться. Барс – красивый, благородный хищник.
- А я её толкнул.
- Надеюсь, не сильно.
- Не сильно, но она упала. В лужу.
- Вот это уже плохо.
- Она сказала, что её папа придёт разбираться к моим родителям, потому что ей нельзя переохлаждаться, потому что она и так часто болеет.
Из-за чего он переживает больше? Из-за того, что толкнул склонную к болезням девочку в холодную лужу, или из-за возможной взбучки от родителей.
- Папа меня убьёт, - словно прочитал мои мысли племянник, - я обещал, что никогда больше не буду бить девчонок.
Если вы вот этому, не совсем ещё взрослому человеку, не мама, а всего лишь тётя, как бы стали говорить с ним в подобном случае?
Буду говорить как чувствую.
- Антон, скажу честно. Мне очень не нравится, что ты боишься только за себя, а не за девочку. А вдруг она действительно заболеет.
- А что, если она слабая и больная, значит, ей можно обзываться?
Вот здесь я не могла не согласиться с этим парнем. Не исключено, что девочка Аня элементарно избалованна, приучена использовать не очень крепкий организм как способ манипулирования.
 - Тогда могу посоветовать только одно, скажи папе и маме всё то, что сейчас сказал мне. И всё-таки давай надеяться, что Аня не заболеет, - заключила я в воспитательных целях.
- Пока я надеюсь, что её папа не придёт жаловаться к нам домой.
- Я считаю, тебе лучше самому сказать всё родителям.
- Нет,
- решать тебе. Но, поверь мне, племянник, ты удивишься, насколько легче тебе станет, когда ты всё, что случилось, проговоришь. Только честно. Если ты этого не сделаешь, ты будешь жить все эти дни в ожидании прихода отца девочки и бояться.
- Я не смогу сказать.
- Знаешь, что я делаю, когда боюсь какого-то события?
- Что?
- Переношусь мысленно через неделю. Сегодня что-то плохое должно случиться. Сегодня твои родители узнают, что ты нарушил обещание, толкнул девочку. Тебя отругают, возможно, накажут.
- Ага, очень даже возможно.
 - Но завтра, - пропустила я мимо ушей реплику юного драчуна, -  этот эпизод уже станет вчерашним, хотя и неприятным. Потом позавчерашним. А через неделю покажется, если и по-прежнему значительным, то пережитым и больше ничем тебе не грозящим. Может, и слабое утешение, но мне помогает.
Антон снова вздохнул:
- Неделя – это слишком долго. Хорошо бы, чтобы всё это уже сейчас стало вчерашним.
***
- Не хочу учиться, хочу жениться, хочу влюбиться, хочу кружиться, хочу, хочу, хочу…
Кому не знакомо это внутреннее  отторжение от всех дел на свете? Учёба, работа. На всё хочется просто махнуть рукой. А причиной всему - запах черёмухи за окном, надрывное многоголосье птиц. Кто не знаком, тот не был молодым. Сдавать экзамены весной придумал явно старик, непомнящий себя лет так сорок-пятьдесят назад.
- Ты так к экзаменам готовишься?
Я схватила с тумбочки льва, подбросила. поймать не смогла. Лёва спикировал на диван. Я бухнулась вслед за ним,
обхватила руками:
- Мааааамаааа! Я не хочу учиться, не хочуууу.
- А кто за тебя будет это делать? – мама попыталась меня вразумить.
Тщетно.
Я решительно поднялась, подошла к шкафу с одеждой.
- Пойду, погуляю.
- Ты уверена, что Рома дома?
- Уверена, что не дома. Да и причём здесь Рома? Я пойду одна.
Этот разговор с мамой повторялся с завидной регулярностью. Ей всё никак не хотелось принять тот факт, что я решилась-таки научиться выходить из дома самостоятельно. Надо сказать, давно пора. Все мои ровесники среди тех, кто полностью лишён зрения, сто лет уже городским транспортом активно пользуются. Например, Стёпа Горшин спокойно разъезжает по всему городу. Для меня же пока и окрестности нашего района становятся родными и безопасными только когда я иду со зрячим спутником. Я категорически решила положить этому конец. К тому же погода, тотальная лень перед учёбой весьма этому способствовали.
И вот однажды, когда мама по обыкновению пропадала на работе, вернувшись из училища, я быстро перекусила, взяла в руки трость и, решив обойтись без лифта, спустилась на первый этаж. А там и до улицы два шага. В тот день я ушла совсем недалеко. Вечером рассказала о своём маленьком подвиге маме. Она, конечно, попыталась отговорить меня от дальнейших вылазок. На помощь, как и ожидалось, был призван брат. Он решительно встал на мамину сторону, назвав моё стремление к самостоятельности обычной юношеской бравадой. Но я была к этому готова и слушать наставления старших не стала. Мало того, положила себе во время каждой прогулки отходить от дома всё дальше.
Надо сказать, я делала успехи. Главное, я усвоила за это время, что не нужно отказываться от помощи, когда предлагают. Если предлагают, конечно, не голосом, чей обладатель пребывает в явном подпитии.
Вот и сегодня я подумала, что раз такое дело, душа просит  приключений, почему бы не увеличить свой маршрут.
Я дошла до шоссе, пересекла его без малейших затруднений. Как удачно, что у нас установлен светофор, хорошо слышно, когда машины не едут, а стоят. Дальше я решила прогуляться до  ближайшего парка. Трость легко ощупывала рельеф дороги. Шла я быстрым уверенным шагом.
Неожиданно почувствовала прикосновение к локтю.
- Девушка, куда вас проводить?
Голос был женский, но очень грубый, наводящий на мысль о неумеренном курении. Да и тон обращения был таким, как будто мне не помощь предлагали, а выговаривали за плохое поведение.
- Спасибо, никуда. Я просто гуляю.
Вот вам и не отказываюсь от помощи. Ну а что, если я и в самом деле никуда не иду.
- Я провожу, скажите куда.
Тётка цепко ухватилась за рукав моей ветровки.
- Спасибо, но я действительно просто гуляю.
- Тогда давай и я с тобой погуляю.
Вот же привязалась.
- Как тебя зовут?
- Милена.
- А меня Маша.
Судя по голосу, эта Маша разменяла уже шестой десяток. Или я ошибаюсь?
- Так куда ты идёшь?
- В парк, - сдала я позиции .
- Вот, я же спрашиваю, а ты говоришь: «никуда».
Она поволокла меня с такой скоростью, будто опаздывала на автобус.
Поворот! Что-то я не помню этого поворота по дороге в парк, ещё поворот.
- Мария, - взмолилась я наконец, - по-моему, мы не туда идём.
,- Гуляем. Можно же и в обход подойти к парку. Погода хорошая.
Погода была и правда редкостная. Солнце аж припекало. Запахи весны не мог перебить даже машинный выхлоп. Но я чувствовала, что моя прогулка безнадёжно испорчена. Тут же я разозлилась на саму себя. И зачем я позволяю этой бабе цепляться ко мне? Да ещё и тащить неизвестно куда.
- отпустите, пожалуйста, я сама пойду.
- Ой, какая капризуля. Я помочь хотела, - пробасила тётка.
- Ну иди сама, коли хочешь. Иди.
Маша отпустила мой рукав. Я услышала удаляющиеся тяжёлые шаги.
"Иди". Легко сказать. А куда идти? Как я теперь сориентируюсь, где нахожусь.
Я медленно побрела просто вперёд, ощупывая тростью уже явно незнакомую дорогу. Вспомнился  разговор с Наташей по поводу курсов реабилитации, где незрячих учат ориентироваться на местности, пользоваться компьютером, разным бытовым хитростям. Тогда мне показалось это совершенно лишним. Сейчас я готова была изменить мнение, особенно относительно ориентирования. Время шло. Я пробовала идти то в одну сторону, то в другую, с каждым разом убеждаясь, что я не понимаю, совершенно не понимаю, где нахожусь.
Снова послышались шаги. На этот раз, кажется, мужские.
- Извините, - громко окликнула я прохожего, - подскажите, пожалуйста, где я нахожусь?
Шаги стихли. На мой вопрос поначалу ответили молчанием. Потом и в самом деле мужской голос растерянно произнёс:
- В Петербурге.
О господи. Сегодня прямо везёт на идиотов.
- Да, я понимаю, но где именно в Петербурге?
- На улице.
- На какой?
- Зины Портновой.
- Ну слава богу. Какая-то определённость.
Я хотела попросить объяснить мне, как выйти на мой Ленинский проспект, но, видимо, мои ощущения, что встретила дебила, не остались без взаимности. Потому что прохожий, судя по звуку шагов, поспешно удалился.
Что делать? Я снова пошла вперёд. Дорога по-прежнему оставалась неузнаваемой Я шла, останавливалась, снова шла. Шаги. Женщина на высоких каблуках.
- Извините, - решилась снова я, - Помогите, пожалуйста, разобраться, как мне выйти на Ленинский проспект.
О парке я уже не думала. Наверняка мама и так давно нервничает из-за моего долгого отсутствия,
- Я совсем заблудилась.
К стыду своему, почувствовала, что паника легко угадывается в моём голосе.
- Каблучки процокали в мою сторону.
- Не пугайся. Давай я провожу тебя? Где ты живёшь?
Это был необычайно приятный голос. Жёлтый, нет, золотой. За ним хотелось идти, довериться.
Я сказала девушке адрес. Она осторожно взяла меня под руку.
- Как тебя зовут?
- Милена.
- Какое красивое имя! А я Рита. Решила вот прогуляться. Погода хорошая. Выходит, правильно сделала, да? Как раз тебя встретила.
Уже через пять минут мы с Ритой болтали как давние подружки.
Как я и предполагала, дом оказался довольно далеко.
- Это, наверно, уже твой дом. Ну да, четырнадцатый.
- Да, мой. - я узнала уже и дорогу.
- Какая красивая кошка сидит у подъезда.
- Это Ундина, пояснила я. Она бездомная. мы все её подкармливаем. Я не сомневалась, что Рита говорит именно про нашу любимицу, потому что других представителей кошачьего племени Ундина просто не подпустила бы к подъезду, да и кто как не она подпадала под определение «красивая кошка»?
- Понятно. Ну, ты уже здесь разберёшься, или проводить до квартиры?
А мне так вдруг стало жалко, что Рита, эта девушка с золотым голосом, прямо сейчас уйдёт и больше, возможно, мы не встретимся.
- Зайдём к нам чай попить? - предложила я.
- Ну что ты, Милена, неудобно, - ответила Рита.
- Пойдём, пойдём, пожалуйста.
Я даже потянула её за руку.
- Ну хорошо, пошли.
Девушка, чувствовалось, удивлялась моей настойчивости, в то же время она её забавляла и трогала.
Мы вошли в подъезд. Поднялись на лифте.
Я достала ключ. Однако открыть дверь не успела, она распахнулась раньше. Нам навстречу рванулся рассерженный окрик брата:
- Где ты была, Милена? Мы с матерью уже с ума сходим. Как раз иду тебя искать.
- Она не виновата, - как будто оправдываясь за себя, проговорила  Рита, - заблудилась. Не знала, куда идти, я проводила. Не сердитесь на неё, пожалуйста.
- Спасибо, - понизил голос брат.
- Заходите, Рита.
. Я скинула ветровку, - заходите, я сейчас сделаю чай.
- Да нет, Милена, я всё-таки лучше пойду.
- А в чём дело? Давайте и правда чаю попьём, – поддержал меня Григорий.
- Заходите, конечно. Я сейчас всё сделаю.
А это уже мама.
Чуть позже мы вчетвером сидели за столом, пили чай и разговаривали. Я рассказывала Рите о себе, учёбе, соседях, о немолодой уже кошке Ундине. Гриша тоже был непривычно оживлён. Даже мама с несвойственной ей разговорчивостью стала вспоминать, какие мы с братом были в детстве. Рита говорила мало. Больше слушала, но чувствовалось, что слушает внимательно. Когда она засобиралась домой, мы все были ей очарованы.
- Я провожу Вас, - предложил Гриша.
- Не стоит. Я недалеко живу. После работы вышла воздухом подышать.
- А я всё-таки провожу. Что хотите со мной делайте. Не могу просто так взять и расстаться с вами. Я понимала брата, но интересно, как бы понравились такие его слова Галине.
- А где Вы работаете? - спросила я, когда Рита стала прощаться с мамой и со мной.
- А я не сказала?  Я работаю медсестрой. Может, слышали. Медицинский центр на улице Марата дом 6.

Глава 6
Теория по массажу пугала меня гораздо больше практики. Тем более, что практика вот она, лежит и сопит под моими руками.
- Антон, не спать, скоро уже заканчиваю.
- Я не сплю.
- А он тебе рассказывал, - спросила сидевшая тут же Галина, - что снова обидел девочку?
- Рассказывал.
- Хорошо хоть сам признался, не от чужих услышали. Только поэтому и не стали сильно ругать.
- Родители девочки не приходили выяснять отношения?
- К счастью, нет.
- Ну, значит, всё в порядке.
- Но, Милена, мне не нравится, что он все проблемы решает с помощью рук.
Мне стало неловко перед Антошкой. Мы говорим о нём так, как будто его здесь нет.
Я слегка хлопнула племянника по спине:
- Поднимайся, чудовище. Массаж окончен. Если ещё раз обидишь девочку, ты мне больше не пациент.
«чудовище» хмыкнуло и вскочило с дивана.
Я решила направить разговор в иное русло.
- Слушай, Галя, Всё хочу тебя спросить. С соседкой, тётей Настей, у вас хорошие отношения или напряг какой-то есть? Почему она нас с мамой пригласила на ту вечеринку в марте, неизвестно по какому поводу устроенную, а вас с Гришей нет?
- Ай, ну её, - в голосе невестки угадывалась досада, - ты тогда маленькая была, не помнишь. Гриша и Максом, сыночком её ненаглядным, терпеть друг друга не могли. Гришка, не помню уж за что, Максиму нос расквасил. Ну вот мамаша обиду и затаила.
- Офигеть! Времени-то сколько прошло.
- Да парням лет по семнадцать-восемнадцать тогда было всего.
Я подумала, что супруге Макса не слабо повезло, что она живёт в Италии. Иметь под боком такую злопамятную свекровь, как наша Анастасия, никому не пожелаешь.
- Противная бабка, - произнесла я уже вслух.
- Кстати, тут столкнулась на улице с их родственником, крёстным Макса.
Мне вспомнился чёрный бас.
- Дядя Коля?
- Ну да, Николай. Пьяный шёл в стельку.
Что-то заставило меня насторожиться.
- У него исполнилась мечта о своём бизнесе?
Галя усмехнулась:
- исполнится у него. Как раз жалуется, что уже собрался купить какой-то маленький магазинчик в посёлке, копейки, как он выражается, не хватило. Запил вот с горя.
***
К моей огромной радости, Рома оказался дома и даже один.
- Ты никуда не собираешься? Никого не ждёшь?
- Что ты! Я, как царевна у Пушкина, терем прибираю и хозяев поджидаю. Но хозяева, сиречь, предки на даче. Заходи.
У Ромки в квартире даже пахло чистотой.
- Топай в гостиную. Там уже полы высохли.
Я прошла, куда было велено. Уселась в кресло - как в нежные объятия попала.
- Какой классный плед,
- В первый раз видишь, что ли?
- Да я ж редко бываю в этой комнате.
Плед и правда был восхитительным на ощупь. Прикосновение к нему напоминало возню с  любимыми плюшевыми игрушками из детства.
- А нарисован на пледе тигр. На том кресле, где я сейчас, такой же.
Я расслабилась. Было просто хорошо сидеть и ни о чём не думать. Но - я заставила себя собраться с мыслями. Пришла я к другу не отдыхать.
- Рома, я чего пришла-то?
- Я и то думаю, чего явилась?
- Но-но, как ты с девушками разговариваешь, невежа! «явилась». Я вот думаю, не отбить ли тебя в самом деле от бирюзовой. Мужчина, который занимается уборкой, моет пол! Бедное моё сердце разбито.
- Гладить будешь ты.
- Кого гладить?
- Вы безнадёжно испорчены, Милена Константиновна. Бельё гладить, а Вы что подумали?
Разговор явно грозил перейти в привычную словесную перепалку и смех.
- Ромка, кто украл у Насти деньги? – решила я больше не делать заходов.
Стало тихо.
- Я не могу не думать об этом. Хотела бы знать твоё мнение.
Рома продолжал молчать. Тогда я проговорила сама:
- Смотри, что мы знаем. Бабушка Нина оставляет деньги в коридоре, где их каждый может взять. Из семьи тётки Анастасии могли бы пьяница муж и сын, который сам признался, что у него долги. Дальше. Влюблённый в девушку с непомерными аппетитами, По мнению Макса, Женя, через несколько дней после пропажи денег презентует любимой дорогие серёжки. Так же через несколько дней после вечеринки Валентина, чья дочь нуждается в дорогостоящем лечении за границей, вдруг находит деньги, якобы благодаря спонсору. Соседка Даша имеет давний пунктик - путешествие. Только сейчас получает возможность мечту осуществить. Буквально полчаса назад я узнала, что дядя Коля почти купил магазинчик, но опять немного не хватило, сейчас запил от расстройства.
- С Дашей, - задумчиво произнёс Рома. – всё более-менее понятно.
- Что понятно? Я лично из всех гостей на неё больше всего думаю. Уж очень она изобретательно и цинично собиралась использовать моё Знание.
- Ты знаешь, я именно поэтому и не думаю, что она. Слишком уж прямолинейно для такой натуры: схватила кошелёк и пошла. К тому же, она тебе объяснила, где взяла деньги. В версию с любовником верится охотно.
- Ну, история с любовником - это только её слова. Хорошо, на кого бы подумал ты?
- Во-первых, мы забываем ещё и о Мише. Может быть, он захотел удовлетворить прихоть своей жёнушки, узнав, например, что она ему изменяет, решил любым способом вернуть её расположение.
- Рома, всё это может быть, но всё это пустые домыслы.
- Милена, а что мы ещё можем делать, кроме как строить догадки?
Мы помолчали.
- Но вообще я бы поставил на двоих, - снова заговорил мой друг, - дядя Вася…
- Да ну!
- А что «да ну»? Пьющий мужик о морали не сильно задумывается. К тому же ему это очень просто было сделать. Гости разошлись. Подошёл и взял кошелёк. Так же, кстати, мог поступить и Макс.
- А второй кто?
- Николай.
- А он почему?
- А он весь вечер почти только и говорил о магазине, который у него когда-нибудь будет. На лбу написано, что для него все средства хороши, лишь бы это «когда-нибудь” приблизить. Ну и мужлан явный. Сантиментами не обременён. Я вполне допускаю, что он как раз на бабкины деньги в том числе и собирался тот магазинчик купить. Да вот опять не хватило.
- Рома!
- Я понимаю, Милена. это тяжело.
- Да, и страшно. Представляешь, кто-то из своих хладнокровно взял эти несчастные деньги, зная, что людям без них негде будет жить.
***
Мы с Ромой сидели за кухонным столом у Анастасии, Пили чай с вкуснейшим домашним вишнёвым вареньем. Наша идея поговорить с бабулей наедине дала трещину с самого начала. Дверь нам открыл Макс, к чаепитию присоединился и дед Вася. Известно ли им о пропавших деньгах, или Анастасия держит это при себе?
Хозяйка заговорила:
- Хорошо, что пришли. Я и сама зайти хотела. Мне ведь девятого июня 77 лет исполняется. Не юбилей, но дата красивая. Хочу отпраздновать. Много ли в жизни праздников этих осталось? Приходите с матерями.
- Придём обязательно, спасибо, - вежливо откликнулся Рома.
- Гришу с Галей тоже позвать надо, - сказал Макс, - хорошие они ребята. Не понимаю, почему их в прошлый раз не было.
 - Добрый ты у меня Максим, -
баба Настя вздохнула.
- А ведь и Нина придёт. Как я с ней говорить буду? Денег-то нет?
Значит, муж и сын в курсе. Впрочем, ещё бы! Когда Анастасия обнаружила пропажу, наверняка в их доме начался ужасный переполох.
- Максим, - раздался сипловатый голос дяди Васи, - может, ты поможешь сумму эту собрать? Нам ведь с матерью квартиру продавать придётся, чтобы соседке деньги вернуть. На оставшиеся хибару только и купишь, и то где-нибудь у чёрта на рогах. К другому углу привыкать на старости лет трудно. Мать всю жизнь в Ленинграде прожила. А тут все привычки, все знакомства менять придётся. Не переживёт. На восьмом десятке жизнь начинать заново поздно.
- Ну что ты мелешь? Небось сам и взял кошелёк этот. Ребёнку только наших проблем не хватает. Слышал ведь, в долгах он.
Ребёнку! Я стала считать в уме. Родила в сорок четыре, скоро исполнится Семьдесят семь. Ребеночку, значит, не меньше тридцати двух.
 - С долгами я рассчитался, мама. Я подумаю, что можно сделать.
- Я вот ясновидящую погадать просила, а она так ничего и не узнала. Ты ведь не узнала, ясновидящая?
- Нет.
Мне было грустно. В первый раз по-настоящему стало жалко эту пусть не очень приятную, но совсем уже старую женщину, которая, действительно неизвестно где завтра окажется из-за собственной беспечности и доверия к людям.
- Лучше бы вы милицию погадать попросили, - сказал Рома.
- А я ведь не всю жизнь в Ленинграде прожила, - резко сменила тему Анастасия. – Вася преувеличивает. До шестнадцати лет в деревне жить довелось. Во время войны деревню немцы сожгли. Два года то у одних родственников жила, то у других. Потом в Петергофе устроилась на птицефабрику, в общежитии поселилась. Ну а дальше Василия встретила. Так и стала Ленинградкой.
- Да, когда-то красивая была, - начал вспоминать и Василий, - и было в ней что-то очень живое. Вся из солнца и цветов. Наверно, потому такая и была, что из деревни приехала. Среди наших городских девчат таких не встречал.
- А я ведь его тоже нагадала, - в голосе хозяйки прозвучали тёплые нотки.
- Это как? –  выразила я любопытство.
- А так. Везде борьба шла с мракобесием. А мы в деревне жили своей жизнью. Девушки любили гадания разные. Как-то на святки я бумажки с написанными именами мужскими под подушку положила. Хотела знать, как будущего мужа звать будут. Утром вытянула бумажку, читаю имя: «Василий». На другого думала, а достался этот.
- А ещё как гадали? Расскажите, это очень интересно, - поддержал разговор Рома.
- Да чего только не придумывали. Молодые, глупые.
- Расскажи им про баню, - подсказал Макс.
- про баню, так про баню. – согласилась тётка Настя.
- Бывало девки в бане раздевались и пятую точку на улицу выставляли. Считалось, если грубая рука погладит, значит, замуж девушка выйдет за бедняка, если гладкая, - жить ей в достатке.
- То есть, получается, вся деревня знала, что девушки в неглиже из бани выскакивают, и каждый желающий мог подойти и дотронуться? Ромка смеялся, я тоже. Но затем…
- Лопатой-то, - вскрикнула я, - лопатой по заднице зачем!
Судя по звуку, Макс подскочил с места. Рома крепко сжал моё запястье:
- Милена, успокойся.
Как всегда, когда Знание вырывалось из меня нежданным коротким неконтролируемым выплеском, я постаралась заставить себя не думать, как выглядела только что в глазах окружающих.
Несколько минут за столом царила полная тишина.
Потом Анастасия сказала:
- Да, было и такое. Девчонка одна добро своё выставила из дверей бани - тоже погадать решила, а парни местные задумали посмеяться. Лопатой её нашлёпали по мягкому месту. Девчонка завизжала, а от хохота потом вся деревня умирала.
- Колоритно развлекались, - заметил Рома, - а моя бабушка ещё любит пройтись по поводу городских нравов.
- А ты, значит, и правда способна видеть прошлое? - спросила  тётя Настя, - а то я всё думаю, может, враньё. А нет вижу – можешь.
- Иногда, - ответила я, по-прежнему смущаясь из-за своей выходки, - но я не могу на это повлиять. Голос у меня дрогнул.
Рома дотронулся до моего локтя:
- Всё хорошо, Милена. Зато, смотри. Какие интересные подробности мы узнали, благодаря тебе.
- Конечно, всё отлично, - подхватил и Макс. Историю про лопату и я не знал.
Анастасия снова заговорила о другом:
- Видела тут эту кошку, которую всем подъездом подкармливают. С животом.
- Опять котят топить придётся, - проворчал дядя Вася.
- Ой, нет, жалко кисок, - я не переношу подобных разговоров.
- Жалко, а жизнь есть жизнь, - возразил сосед, - кошачий приют в подъезде разводить незачем.
- Кошку жалко, - к полной своей неожиданности нашла я поддержку в лице бабки Насти, - каково ей - каждый раз рожать и тут же терять детей-то.
***
Сердце в груди стало большим и тяжёлым. Бух! Бух! бух! Как видно, мне суждено умереть прямо сейчас, с зажатой в руке телефонной трубкой. Номер телефона Сергея я не помнила, а, кажется, знала с рождения.
Гудок!
А вдруг его не окажется дома.
Гудок!
Может, и к лучшему, если его нет. Идиотская идея ему звонить.
Гудок!
- да, слушаю.
- Здравствуйте, позовите, пожалуйста, Сергея.
Нет, я точно больная на всю голову. Можно подумать, я не узнала его голоса. Я узнала бы его через сто лет, во сне, под наркозом, в горячечном бреду.
- Да это я. Привет, заинька.
«Заинька», - это он мне? Или сказал рефлекторно, просто по привычке говорить так всем женщинам?
- Привет, Серёжа. Это Милена.
Тишина. Как я и предполагала, «заинька» адресовалась не мне. Ничего удивительного. Как давно мы с ним не то, что не виделись, но и не слышали друг друга.
- Милена. волшебница, здравствуй!
А вот «волшебницу» никакие заиньки, курочки и хрюшки от меня уже не отнимут.
- Сергей, я тут гитару купила, хотела тебя попросить…
- О, гитару? Я думал у тебя давно она есть. Но как приятно тебя слышать. Давно я так ничему не радовался.
Я всё-таки умру около телефона. Но, как оказалось, от счастья.
- Серёжа…
- Милена, - он снова не дал мне договорить, - я заскочу к тебе на днях, можно?
Дыхание перехватило. Только бы не проснуться.
- Что молчишь? Можно мне приехать?
- Да, - я это сказала шёпотом.
Испугалась, что не расслышал. Закричала в трубку:
- Да, Сережа, да, приезжай, я буду тебя ждать.

Глава 7
В училище я как только могла избегала продолжительного общения с однокурсниками. Со вчерашнего дня, после разговора с Сергеем, хотелось только одного: остаться наедине с этим томительным и сладким чувством: ожиданием встречи. Но, если дома уединиться было совсем не трудно, то в немаленьком коллективе соучеников своим нежеланием поддерживать какие бы то ни было разговоры только больше привлекала к себе внимание.
- У тебя что-то случилось?
- Милена, ты здорова?
Замечательные у меня однокурсники.
- У меня всё прекрасно, - отвечала я совершенно искренне, не будучи в состоянии добавить что-то ещё. Пожалуй, это мой большой внутренний изъян: я не умею делиться с человеком душевными переживаниями, если он не является мне близким другом. Даже если вижу и чувствую, что человек тянется ко мне со всей сердечной теплотой и чуткостью. Для меня жилетки на все случаи жизни – это Рома и Наташа. Мне хватает.
- Милена!
- Привет, Тимур.
- Я давно хотел с тобой поговорить, но всё никак не мог застать тебя одну. А сейчас, смотрю, сидишь в коридоре, рядом никого.
Я действительно в ожидании следующей лекции примостилась на небольшом диванчике в закутке, где обычно перечитываю конспекты лекций. Сейчас, правда, ничего не читала. Крутила в руках выключенный плейер.
Тимур присел рядом. Дотронулся до моего плеча. Я машинально отстранилась от прикосновения.
- Может быть, мы потом поговорим, Тимур, не здесь и не сейчас?
Я совершенно не была готова к тому, что произошло в следующую секунду. Тимур порывистым движением обхватил меня за талию, привлёк к себе и начал целовать. Ну, блин, только этого мне сейчас и не хватало! Я попыталась высвободиться, но он держал меня крепко, покрывая поцелуями лицо. Я отворачивалась, чтобы не допустить прикосновения его губ к моим.
- Тимур, прекрати!
В этот момент он всё-таки впечатал в мой рот горячий безудержный поцелуй.
Убью урода.
Одной рукой Тимур продолжал сжимать мою талию, другую запустил в волосы. Мне стало и противно, и немного страшно. Было в его действиях что-то звериное, плохо контролируемое. Я перестала его отталкивать, в то же время никак не отвечая на проявления чувств. Видимо, это Тимура и отрезвило.
- Милена, извини.
Он отстранился от меня.
- Ты ужасно заводишь меня. Не знаю, Почему так получается. Но чем больше чувствую твоё безразличие, тем больше…
- Можешь не продолжать, Тимур, я поняла.
Я поднялась.
- Извини и ты, но я ничем не могу тебе помочь.
- Я прошу тебя, подожди, - он потянул меня за руку, снова усадил рядом.
- Скажи, я чем-то провинился перед тобой? Может быть, я когда-то невольно тебя обидел? Ведь было же у нас всё хорошо какое-то время.
Мне стало его жалко.
- Ну что ты, Тимур. Ты, конечно, ни в чём не виноват.
- Я постоянно о тебе думаю, Милена. Ни на кого другого не могу переключиться. Все девчонки по сравнению с тобой кажутся какими-то бесцветными, слишком обычными. Для меня мир, как будто, надвое разделился. С одной стороны все, а с другой - ты. И я сам там, где все, а хочу быть там, где ты. Я глупости говорю, да? Это, наверно, и есть любовь, как ты думаешь?
Что я могла ответить?
- Скажи, в какой момент у нас Что-то пошло не так? Ведь нам было хорошо вдвоём.
- Тимур, это не то.
- Что не то? Чего тебе во мне не хватает? Скажи, я постараюсь измениться. Я готов на всё.
- Мне кажется, так вообще нельзя ставить вопрос. Мне с тобой нравилось… - как же ему объяснить, чтобы это не было обидно? – нравилось нравиться. Да, нравиться тебе. Ты хороший парень. Ты добрый. Я знаю точно, без доброты ни один человек не может даже и чисто внешне быть красивым. А в тебе очень много доброты, я это всегда ценила, но…
- Что?
- Да ничего. Слушай, пойдём. Уже пора.
- Нет, договори.
- А что тут говорить? – я снова поднялась, - идём. Ты не виноват. И я тоже. Это жизнь, наверно. Там где не горело никогда, загореться и не сможет. Я могла бы попросить у тебя прощения, но для этого сперва надо понять, за что.
***
- Ты кого-то ждёшь, - поинтересовалась Галя, - такая нарядная.
Ещё как жду. Отсюда и короткая юбка, обтягивающая блузка с небольшим, но многообещающим вырезом, туфельки на каблуке и немного косметики. Когда раздался звонок в дверь, открывать шла и надеясь и не надеясь. Сергей или не Сергей? Оправдалось последнее. Пришла невестка.
- Нет, не жду, просто захотелось почувствовать себя красивой.
Выяснилось, что Гале стало грустно, появилось желание по-женски поболтать.
- Тебе не кажется, Милена, что с Гришей что-то странное происходит? – спросила она, когда мы расположились в моей комнате с бокалами в руках. В бокалах, к слову, плескалось кисленькое, терпкое очень приятное на вкус вино, принесённое невесткой.
Я задумалась.
- Внимания не обращала.
Мы с братом в последнее время на самом деле мало разговариваем, но мне казалось, что это из-за меня. Доверительных, по-настоящему дружеских отношений у меня с Гришей нет, а дежурных вопросов я всегда стараюсь избегать.
- Понимаешь, в это время мы обычно уже готовимся к отпуску. Решаем, куда ехать, заказываем билеты, мечтаем. А в этом году все мои попытки заговорить об отдыхе Гриша или пропускает мимо ушей, или старается сменить тему разговора. Антошка тоже ждёт моря. Для нас этот отдыха обычно кульминация всего года, желанный приз за учёбу, за работу.
- Да, странно.
- А вчера, - продолжала Галина, - взорвался на пустом месте. Я, как обычно, спросила. что приготовить вкусненького на выходные. Не знаю, в курсе ты или нет, но это у нас тоже давняя семейная традиция. Гриша с Антошкой всегда целые баталии в шутку устраивают, отстаивая каждый свои вкусы. Антоша стал говорить, чтобы я приготовила рулетики с курицей и огурцом. Гриша промолчал. Когда сын начал его тормошить: «папа, а чего ты хочешь?», ответил. что ему всё равно. Ушёл в комнату. Мы пошли за ним. Я стала спрашивать, что случилось. А Антоша всё с едой: «ну скажи, что ты хочешь вкусненького на выходные» Для него ведь это что-то вроде игры. Мне Гриша не ответил, а на Антона накричал: «я уже сказал, что мне всё равно».
Мне было трудно представить брата таким. На правах старшего он всегда учил меня, что одна из самых ярких демонстраций слабости – это неумение держать при себе своё настроение.
- Может быть, очень загружен на работе? - предположила я.
- Может быть, - задумчиво произнесла Галя, -  но мне иногда становится до жути страшно.
- Чего ты боишься?
- А вдруг он что-то скрывает от нас. Например, болезнь какую-то. Как ты думаешь, сестрёнка, это возможно?
***
Сергей сказал, что заедет на днях. Только когда схлынули первые волны эйфории, до меня дошло, что это «на днях» для таких людей как Серёжа, может означать и сегодня, и завтра, а, может, и через две недели.
А есть ли вообще гарантия, что он сказал всё что сказал не поддавшись исключительно эмоциям, о которых через час благополучно забыл?
Нет, не буду думать о плохом. Буду просто ждать.
Я решила навестить Ундину.
Открыла холодильник. Извлекла из его недр специально купленный для четвероногой хозяйки нашего подъезда пакетик с кошачьим кормом. Вскрыла ножом, переложила содержимое в одноразовую тарелочку. Можно идти.
Решив обойтись без лифта, спустилась на первый этаж. Позвала:
- Ундина, Ундина!
Кошка не появилась. В последнее время это происходит нередко. Весной и кошкам дома не сидится. Я вспомнила слова дяди Васи о котятах, которых придётся топить. Бедная моя красавица.
Оставив тарелочку с кормом, я направилась к лестнице. Слух уловил звук открывающегося лифта. Повернулась, привычно сказала:
- Добрый день!
Ещё с раннего детства мама приучила меня, что лишний раз поздороваться никогда не помешает, особенно в нашем подъезде, где все друг друга знают. Не могу сказать, что безоговорочно с этим согласна. Незнакомых людей такое приветствие от случайно встретившейся молодой особы может шокировать, знакомые же знают, что я не вижу, и для них вполне естественно поздороваться первыми.
Мне никто не ответил. Это могло означать только одно: из лифта вышел чужой человек, который не считает нужным отвечать на пожелание доброго дня неизвестно кому.
Инстинктивно приготовилась услышать шаги, направляющиеся к входной двери, после чего незнакомца поглотит улица и он навсегда останется мне неведомым.
Что ж, в любом случае мне пора идти.
Однако, странно. Вышедший из лифта, судя по звуку шагов, направился не к выходу из подъезда, а наоборот. Он поднимался по лестнице, приближаясь ко мне. Впрочем, при чём здесь я? Человек хочет проверить содержимое почтового ящика. Что здесь особенного? Но ведь проверять почту может только живущий в подъезде, а, если он здесь живёт, значит, знает меня, тогда почему молчит?
Нет, шаги не задержались у ряда почтовых ящиков.
Да что же это я? Какое мне дело, кто куда идёт? Я быстро стала подниматься по лестнице. Стоя на площадке второго этажа, поняла, что тот, из лифта, догоняет меня. Он тоже ускорил шаг, через несколько мгновений обогнал и уже стоял почти вплотную, повернувшись ко мне лицом, не давая пройти.
Позади меня была лестница, впереди - неизвестный мне человек, и он молча стоял, загораживая дорогу.
- Пожалуйста. дайте мне пройти.
Тишина.
Мне стало не по себе.
Что это за запах? Я припомнила, что  где-то на днях уловила такой же. Достаточно приятно пахнущий парфюм, наверно, недешёвый. Возникло ощущение, что с этим человеком я совсем недавно находилась в одном помещении. В каком?
Я знаю этого человека? Но кто же он?
- Вы кто?
Тишина.
Я попыталась обойти живое препятствие. Бесполезно. Незнакомец не позволил мне двинуться и на сантиметр.
- Да что вы молчите-то? Скажите, что вам нужно?
Я сделала решительный шаг вперёд, надеясь, что это вынудит странного незнакомца отступить в сторону.
В следующий миг неизвестный с силой толкнул меня в грудь. Я еле удержалась на ногах. Вскрикнула. Он толкнул снова, на этот раз намного сильней.
Я почувствовала, что падаю. Падаю с лестницы.
***
- Милена. Ты что здесь сидишь?
Тётя Таня!
Если падение с лестницы бывает удачным, так это, пожалуй, можно сказать про моё. Я довольно сильно приложилась затылком к ступеньке, но переломов, кажется, избежала. Я сделала усилие, чтобы подняться и идти домой, но голова кружилась, ноги не слушались. Трудно было понять, последствия ли это падения или пережитого шока. Я присела на ступеньку. В этот момент и появилась тётя Таня.
- Оступилась, что ли?
- Оступилась, да.
- Ничего не сломала? Обопрись на меня.
Тётя Таня помогла мне подняться.
- Пойдём-ка к нам. Отлежишься. Думаю, лучше вызвать врача. Никогда не видела тебя такой бледной.
- Ой, нет, тётя Танечка, не надо никого вызывать. Пройдёт, ничего страшного.
Я прилегла на предложенную мне тахту. Головокружение действительно быстро отступало. Попробовала сосредоточить внимание на том, что говорят по телевизору, заботливо включенному для меня хозяйкой. Какое-то кино. Я Закрыла глаза. Почувствовала. что начинаю дремать.
Мне вспомнился запах парфюма неизвестного…
Неизвестного?
Нет. Я знаю, кто столкнул меня. Я вспомнила, где витал этот запах. А потом пришло Знание. Дрожащие руки открывают вышитую бисером сумочку.
Да, я знаю, кто меня толкнул. И знаю, кто взял деньги у бабушки Насти.
Два чувства, которые посетили меня после открытия, были очень разными, но одинаково сильными. Первое: злость, бешенство: как же так! Как же так!  Как же так!
А второе – грусть: ну, как же так?

Глава 8
Экзамен не пугал нисколько. Не пугал ни вчера, ни сегодня утром. Откуда вдруг сейчас появился этот страх. Ведь я всё-таки надавала по хвосту своей лени и заставила себя заниматься. Никаких сомнений в том, что любые задания я расщёлкаю как орешки не было. А тут это Знание – не сдам.
- Уже и лето скоро. Время отпусков, -
сказал Гриша, когда мы отправились к месту моей учёбы..
- Мы вот думаем в Крым поехать.
- Крым – это круто!, - я отвечаю рассеянно, всё пытаясь понять, откуда это противное знание про завал экзамена.
- По-моему, ты где-то витаешь? Что-то случилось?
Я очнулась.
Крым! Я никогда не была в Крыму, но, конечно, наслышана: тёплое море, сказочный климат.
- Представляю, как твои сейчас сходят с ума от радости, и Галя, и Антошка. Я зайду к вам вечером с половиной твоей поболтать. Она уже, наверно, вся в предвкушении.
Я далеко не ангел. Кто хоть сколько-нибудь знаком со мной, подтвердит. Не могу сказать, что так уж прямо беззаветно каждый раз радуюсь радостям других. Ничего подобного. Но сейчас… Сейчас мне действительно стало светло от сознания, что у невестки, у племянника, у брата всё так хорошо. Ведь сколько переживаний было у Галины из-за повисшего отпуска.
Гриша не ответил. Мы вышли из машины.
- Ты что так медленно идёшь? -
удивилась я, - У меня экзамен не завтра, а через 20 минут.
- Я просто хотел тебе сказать, Милена.
- Что сказать?
Меня встревожил голос брата.
- С Галей не надо ни о чём говорить. Она не едет в отпуск. Я еду без неё. Галине сказал, что в Крыму у меня дела.
- Что? Но ты ведь сказал «мы», Если Галя не едет, то кто «мы»? Вы с Антоном? Или я что-то не так поняла?
Гриша молчал.
- Гале ты сказал, что едешь по делам, а на самом деле? Мы уже не шли, стояли.
- Помнишь Риту?
Голос брата завибрировал. - ну ту, которая…
- Я помню. И что? Ты с ней едешь?
Я удивлялась не только и не столько тому, что брат говорил, но и тем фактом, что он говорил это мне. Будем смотреть правде в глаза: не были мы с ним близки до откровенности, а в последнее время особенно.
- Тебе же она понравилась, правда?
Спасибо, брат, удружил. Экзамен я благополучно завалила. А как вы думаете, если семья родного брата трещит по швам? Я просто не смогла сосредоточиться на задании.
Когда мы ехали домой, Гриша тонко заметил:
- Я не должен был говорить тебе про Крым перед экзаменом, да? Ты расстроилась?
Что я могла ответить на этот вопрос?
- Я даже не знаю, почему так, но мне было нужно, очень нужно  сказать правду именно тебе.
- Ну да, от меня её не всегда и скроешь, - я усмехнулась.
- Не только поэтому, Милена.
- Ещё потому что ты не любишь обманывать.
Я чувствовала, что вредничаю, в тоне моего голоса легко угадывалась едкость.
Гриша вспылил:
- Но ведь ничего не происходит, я не собираюсь уходить от Гуси.
- От кого?!
Может, это прозвучит странно, но вот это словечко «Гуся» со стороны брата по отношению к жене мне понравилось сейчас меньше всего. С каким упоением я ещё два года назад за глаза называла так свою невестку. Гриша всегда сердился. А сейчас сам… Что-то в этом было очень некрасивое, очень нечестное, даже мелкое.
- Я хотел сказать, от Галины, - почувствовал моё настроение брат.
- А кратковременные необременительные связи у всех бывают.
Я слушала и не верила ему. Кроме того, знала, что он сам себе не верит. И мне было грустно. За Галю, за Антошку. Слишком хорошо я помнила то Знание о безумной любви брата и о его счастье, связанном с чем-то или кем-то с улицы Марата. Да, счастье с Ритой, которая на этой улице работает. От такого добровольно не отказываются. Или отказываются, но для этого нужно быть святым. А Гриша не святой.
***
Я знала, что если он придёт, то без всякого предупреждения. Все эти дни я ждала звонка в дверь. Я представляла, как открою, Услышу дорогой мне голос… Что дальше?
Гитара, чай… Наташкины советы, как обниматься-целоваться, возможно, были бы и уместны, но для их реализации должен быть хотя бы намёк на отношения. А что есть у нас с Сергеем? Откровенная радость с его стороны моему звонку и моё иступлённое: «приезжай». Да он, может быть, и забыл об этом давно.
Короче говоря, когда он пришёл, я уже была близка к мысли, что ждать бесполезно.
Я не признаю того, что называется домашней одеждой, всяких там халатиков. В тот день на мне был симпатичный спортивный костюм. Питерский май выдал нам привычное похолодание аккуратно после того, как в квартирах отключили отопление. Мы мёрзли. Одевались как можно теплей. Вот и костюмчик на мне был утеплённый, с длинными рукавами и капюшоном. Обожаю капюшоны, хотя по назначению ими и не пользуюсь. Мне просто нравится, когда под волосами ощущается нечто лёгкое, мягкое.
Я почистила картошку к ужину. Мама, уходя на работу, попросила сделать пюре.
Господи, о чём же я говорю! Капюшоны, погода, пюре… Ну, что уж тут.  Мне просто трудно перейти к главному.
Я почистила картошку. Помыла руки и направилась в свою комнату. В этот момент и прозвучал звонок.
- Кто там?
- Это Сергей.
Без рыбок. кисок, куколок и волшебницы. Просто «Это Сергей». Как будто начало чего-то нового, того, чего в наших отношениях раньше не было.
- Привет, Серёжа.
- Привет!
Он вложил мне в руки большую коробку. Конфеты?
- Спасибо.
Сейчас я позову его в комнату, покажу ему гитару. Сейчас… А пока стою и глупо улыбаюсь.
- Смотрю на тебя и не могу понять, - заговорил Серёжа, вроде бы такая же ты, а вроде бы и другая совсем. Ты изменила причёску? Она тебе очень идёт.
Да, это он. На звук его голоса, на шаги, на запах, как и прежде, откликалось всё моё существо.
- Проходи.
Ничего не изменилось. Это он, всё тот же, человек, о котором я мечтаю и от которого с детства схожу с ума.
Я подошла к столу. Около ноутбука пристроила коробку. Повернулась к гостю.
Секунд тридцать мы стояли молча. Потом он произнёс:
- всё это, наверно, неправильно. Может быть, мне не нужно было приходить.
Я не успела ничего возразить, потому что в следующий момент мне стало всё равно на то, что было правильно или неправильно.
Оказывается, я не знала и не догадывалась даже, что такое настоящие поцелуи. Да, это лоб, глаза, губы, подбородок, шея, грудь… Это горячая кожа и неуместность одежды. Я не знала, что под губами и руками любимого человека растворяешься полностью, медленно сладко истаивая, не оставляя себе, не пряча от него ни одного даже самого мизерного островка на своём теле. Я много-много-много чего до сих пор не знала.
Тот порог, который мы очень естественно, очень ожидаемо переступили, причинил мне боль настолько незначительную, что я почти не обратила на неё внимание.
А Серёжа, мой Серёжа, всё время как будто удивлённо повторял:
- Маленькая, какая ты маленькая.
Потом мы просто лежали рядом. Пусть, ну пусть так будет всегда. Не думать ни о чём, принадлежать ему без остатка.
Сергей приподнялся на локте:
- Ты очень красивая, Милена. И, действительно, очень маленькая.
Я засмеялась. Мне было так хорошо:
- Разве я маленькая, Серёжа?
- Да, мне даже страшно немного от такой хрупкости. Крошеная  и какая-то… ясная, что ли. Ты – как зайчик солнечный.
Он стал целовать меня. Сперва нежно, как будто проверяя на прочность, исследуя, изучая, но с каждой секундой, с каждым постигнутым миллиметром становясь требовательней, напористей.
- Знаешь. все женщины, которые у меня были раньше, по сравнению с тобой мне сейчас кажутся совершенно нелепыми.
- Не надо, пожалуйста.
Меня на самом деле передёрнуло от его сомнительного комплимента. Зачем в такой момент вспоминать о тех женщинах, которые у него были раньше. Но я, конечно, понимала, что он говорит без намерения мен обидеть. Наоборот. Поэтому решила не обращать внимания на мелкие зазубрины.
- Сереженька, любимый, есть только ты и я. Только ты и я.
А он снова стал меня целовать.
 ***
В последнее время я часто как никогда стала выходить из дома. Потому что дома появилась зависимость, Почти маниакальная зависимость от телефона. Я ждала звонка от Сергея. Иногда он звонил:
- Чем зайчик занимается?
От простых, ничего не значащих вопросов «зайчик» начинал чувствовать себя живым существом. Вдруг оказывалось, что есть весна за окном, а у меня есть друзья, книги, музыка. Когда звонков от него не было, в жизни наступал вакуум. И тогда я - ничего не могла с собой поделать, звонила сама:
- Серёжа, у тебя всё в порядке?
- Да что мне сделается?
- А почему ты не звонишь?
- Да я вот как раз думал на днях брякнуть.
«На днях»…
- Тебе не кажется, что нам надо увидеться?
- Можно.
Я ненавидела и презирала себя, но не слышать его больше суток была не в состоянии.
Прогулки отвлекали. Хотя и они, чуть затянувшись, переставали быть в радость. А вдруг, пока меня нет дома. Он позвонит, или заедет.
Мама видела, что со мной творится что-то непонятное, поэтому не возражала больше против моих самостоятельных выходов.
Сегодня я дала себе слово, не думая ни о чём и, главное, ни о ком, просто наслаждаться пусть  холодным, но всё0таки майским вечером. Мне это почти удалось. Когда я возвращалась домой, Был уже седьмой час.
- Добрый вечер… Алина, если не ошибаюсь?
Я вздрогнула.
- Здравствуйте, Максим. Нет, я Милена.
- О, вы узнали меня по голосу? А у Вас чудесное имя, но вот вроде бы и неплохо Вас знаю, а имя запомнить никак не могу.
Я улыбнулась
- Вы домой идёте? Я провожу.
Макс попытался взять меня под локоть. Я отстранилась.
- Знаете, Максим, когда вы хотите помочь незрячему человеку, лучше не берите его за локоть.
Мой собеседник, кажется, удивился не на шутку:
- А как же тогда?
- прежде всего, необходимо поинтересоваться у самого незрячего, нужна ли ему помощь.
- Что ж, - Макс усмехнулся, - интересуюсь: нужна ли вам моя помощь, соседка?
- Да, спасибо, - ответила я со всей серьёзностью, - только, пожалуйста, Макс, Дайте мне самой взять вас под руку. Только в этом случае я буду чувствовать, что иду с сопровождающим, а не он со мной.
- Я и не знал такие тонкости, но я в полном вашем распоряжении.
Мы направились к дому.
удивительно, как легко со своими  личными проблемами я выбросила из головы историю с деньгами. Даже после того, как узнала. кто их взял. А ведь до девятого июня осталось совсем немного. В то же время что, ну, скажите, что я могла сделать?
- вы не боитесь гулять одна?
- Боюсь. Знаете, Макс, меня ведь совсем недавно сбросили с лестницы.
- Кто? Вы поняли кто? И зачем?
- Нет, могу только догадываться.
-  Мы подошли к подъезду.
Вот когда мне стало действительно страшно. Впрочем, сейчас вечер, люди возвращаются с работы, в парадную постоянно кто-нибудь входит.
Мы вошли, поднялись по лестнице. Я продолжала держать Макса под руку.
- Максим, мне нужно зайти к соседям, Составьте мне компанию. Это ненадолго? А потом вы проводите меня до квартиры.
- А сами вы что же, до квартиры не доберётесь? Всегда ведь ходите самостоятельно.
- ну Макс, вы крутой бизнесмен из Италии, - я попыталась придать своему голосу интонации, которые соответствовали бы произносимой фразе. Каприз пустоголовой девчонки. - Мне так хочется, чтобы знакомые увидели нас вместе.
Мой спутник засмеялся. Сам нажал на кнопку звонка Ромкиной квартиры.
- Какие у нас гости, - услышала я голос Ромкиного отца.
- Здравствуйте, дядя витя, А Рома дома?
- Куда я денусь?
Рома вышел из своей комнаты.
- Мы к тебе ненадолго, Рома, надо пару слов сказать.
Я старалась не выходить из роли  говорящей куклы. Мне очень, очень было нужно, чтобы друг это почувствовал и не стал выражать вслух удивления от нашего с Максом внезапного совместного визита.
- Проходите.
- Милена, может, я  пойду? – спросил Макс.- который, конечно, уже не один раз пожалел. Что предложил мне помощь.
- Да ты что. Макс. Часто ли  ты к нам в гости заглядываешь. Раз уж зашёл в кои-то веки, милости просим.
Нет, я всё-таки обожаю Рому. Он, будучи абсолютно не в теме, на лету подхватил мою инициативу, так же как я, грубо сыграв на самолюбии доморощенного супермена.
Мы последовали в комнату. Радушный хозяин предложил нам присесть, чтобы и сделали. Макс расположился на стуле около стола. Я в кресле, покрытым тем самым пледом с тигром.
- У вас здесь очень красиво, - произнёс Макс, - мне нравятся такие небольшие уютные квартиры.
- А мне, - в тон собеседнику проговорила я, - очень нравится Ваш парфюм, Макс.
- Что?
- Пахнет, говорю, приятно. И запоминается надолго. Где вы такой купили, в Италии?
- Нет, в Польше. Я не очень понимаю, соседка….
- Я объясню.
Я набрала в лёгкие побольше воздуха. Всё равно пути назад уже не было. Сказала. обращаясь к Ромке:
- Мы с тобой искали того , кто взял деньги у бабушки Насти.
- И?
- Больше искать не надо. Макс сейчас сам нам расскажет, как он это сделал.

Глава 9
Сказать сказала, а дальше что? Макс сейчас заявит, что я всё выдумываю, и куда я пойду со своим Знанием? А ещё… Ещё мне было страшно. Да, рядом Рома, в квартире ещё есть дядя Витя, а вот, кажется, входная дверь хлопнула, вернулась с работы тётя Таня. Не посмеет Макс мне ничего сделать. Но кто знает, на что способен человек, который, не моргнув глазом, украл деньги, доверенные его старой матери?
- Марина, Вы знаете, так не шутят.
- Меня зовут Милена.
- Неважно, как Вас зовут. У меня нет времени и желания выслушивать бред шизофренички.
Макс, как я поняла по звуку шагов, уже стоял у двери комнаты.
- Вам придётся выслушать Милену.
Рома просто не дал ему выйти.
- Естественно, придётся, - подхватила я, - иначе выслушивать меня будет милиция.
Какой послушный парень, Я услышала. как он вернулся на своё место у стола.
- Что ж, давайте, как вас там. Милена? Поговорим, поприкалываемся.
И правда, пора было от голословного обвинения переходить к более значимым аргументам, но к каким?
Устраиваясь поудобней, я положила руку на подлокотник кресла. Тут же почувствовала, как Ромины пальцы слегка погладили тыльную сторону моей ладони. Друг поддерживал меня, хотя сам был совершенно не в курсе того, что происходило. Я ответила благодарным рукопожатием. Рука у Ромы небольшая, пальцы тонковаты. Я не люблю, когда у мужчин такие пальцы, но это - рука друга и она мне так сейчас нужна.
Ну всё, пора собраться с мыслями.
- Прикалываться так прикалываться.
Максим хмыкнул.
- Я всё понимаю, Макс. С раннего детства Вас приучили к мысли, что если надо вам, интересы других можно переступить как нечто незначительное. Сколько раз даже я уже слышала, что ради одного вашего «хочу» родители отказывали себе во всём. Вот и сейчас. Вы, под любящими взорами мамы и папы решили, что раз деньги нужны Вам, всё остальное гори синим огнём.
- Девушка, милая, я уже и сам думаю, не позвонить ли в милицию, вы с ними поделитесь своими психологическими изысканиями, а я пока домой пойду. Даже если вы скажете милиции, что у Вас было видение… - он опять хмыкнул. Он прав, Я говорю неубедительно, и это ещё мягко сказано. Вместо даже отдалённого подобия доказательств углубилась в поиски первопричины. Глупо, конечно, но доказательства… Где я их возьму?  А подонок, растерявшись поначалу, сейчас становился всё уверенней.
- Макс. Пока Милена не договорит, Вы отсюда не уйдете, - напомнил Рома нашему «гостю»..
- Рома, принеси мне, пожалуйста, телефон, раз уж Максим так настаивает на милиции. Дело в том, что видение моё подсказало мне не только, что именно он взял деньги у матери, но и тот интереснейший факт, что он пока не удосужился избавиться от сумочки, в которой деньги лежали, хотя сами деньги и истратил. Мы просто скажем милиции, где сумка. Пусть это будет не прямым, но нешуточным косвенным доказательством, благодаря которому профессионалы быстро раскрутят Макса на правду.
- Телефон рядом, - отозвался рома, - я звоню прямо сейчас.
Рома отошёл от меня, видимо, действительно потянулся за  телефоном.
- Не надо, - выкрикнул Макс, - Чего вы хотите от меня?
Отлично! Он напуган.
- А как Вы сами думаете, Максим, чего мы хотим? – поинтересовалась я.
- Вы просто не понимаете, что в иных случаях означают долги. Из-за них и убить могут. Я не собирался брать эти чёртовы деньги.
Макс замолчал. Мы ждали.
- И зачем же всё-таки взяли? - Не выдержал наконец Рома.
- Мне тогда эсэмэску прислали, с угрозой. Если перевести с итальянского: «не вернёшь долг, жди неприятностей». Так мне стало паскудно. Решил выйти, покурить. Я вообще-то редко этим балуюсь. Гости тогда уже разошлись. Мать посуду мыла, батя спал пьяный. Про сумку идиотскую и не помнил никто. Я увидел - лежит, как будто сама, зараза, в руки просится. Ну я и взял.
- А когда искать стали, когда тётя Настя в такое отчаяние впала, что даже ко мне прибежала за помощью, неужели совесть не куснула?
- Я тогда уже пообещал тем уродам, что на следующий день с ними рассчитаюсь.
- И рассчитался?
- Да.
- Честный ты Макс.
Мы с Ромой, как сговорившись, стали обращаться к собеседнику на «ты».
- Если вы заявите на меня в милицию и сможете доказать, что это я взял деньги, я как-нибудь выкручусь, а вот мать это убьёт.
Как же меня бесил этот тип.
- Смотри, Рома, он не только честный человек, он ещё и нежно любящий сын.
А то, что матери пришлось бы продавать квартиру и переезжать в какую-нибудь глушь, чтобы вернуть подруге деньги, которые, как мы выяснили только что, ему нужней оказались, - это ничего. Страшней, что мама узнает, огорчится и по попке кому-то надаёт…
Я редко злюсь вот так, до полного отключения всех тормозов, но сейчас меня несло:
- Отморозок, ничтожество.
- Милена!
Рома сжал мою руку.
- Меня мама по попке не нашлёпает, - откликнулся Макс, - она просто ляжет и умрёт от инфаркта. Я для неё идеален, безупречен.
- А зачем ты, безупречное создание, сбросил меня с лестницы? - вспомнила я.
- Я не собирался тебя толкать. Но после того, как ты так здорово и жутко увидела сцену с лопатой, постоянно о тебе думал, боялся, что ты прознаешь, кто взял деньги. Эта мысль просто гвоздём в голове засела. Ну и вот, тогда выхожу из лифта, а там ты. Во мне прямо ненависть вскипела к тебе, ведьма слепая…
- Ну-ка с выражениями… - взвился Рома.
- Не грузись. Это он от беспомощности бесится.
- А потом, - продолжал Макс, - когда ты всё-таки настойчиво стала пытаться пройти, вместо того, чтобы стоять и испуганно лепетать, я не выдержал и толкнул.
- Ты всю жизнь так: не собираешься делать, пока эмоции зашкаливать не начали? - спросил Рома.
- Не твоё дело, - огрызнулся Макс.
- Рома, у тебя далеко бумажка какая-нибудь и ручка? Максиму нужно кое-что написать.
- Ничего я писать не буду.
- Правильно, не пиши. Зачем нам лишняя головная боль. Пусть милиция с тобой разговаривает. Я просто чуть было не поддалась жалости к твоей ни в чём не виноватой матери.
- ну что, бумагу дать или звонить будем? – - уточнил Рома.
- А что вы хотите, чтобы я написал?
- Да ничего особенного, Максим, Просто напишешь обязательство вернуть два миллиона рублей, которые ты временно позаимствовал, до девятого июня.
- Да пошла ты…
Макс некрасиво выругался. – Какие два миллиона? Миллион двести тысяч всего и было.
- Вот и пиши.
- А где я тебе возьму их, чтобы вернуть?
- Ну, это мне неинтересно. Квартира в Риме, дача в Риме, бизнес, друзей крутых, наверно, хватает. Займёшь, если надо будет. Всего-то миллион двести тысяч. Ты же не думал, где твоя мать их возьмёт, чтобы вернуть. Всё только справедливо.
Что-то стукнуло, зашуршало на столе. Я поняла. Рома поделился с гостем письменными принадлежностями.
Макс пробормотал что-то невнятное. Возможно, выругался на этот раз по-итальянски.
- Зато в тюрьму не сядешь, - успокоила я его, -  и мама ничего не узнает. Рома, посмотри, пожалуйста, так ли он написал.
- Всё в порядке: обязуется вернуть деньги в размере один миллион двести тысяч рублей не позднее 9 июня 2002 года.
- Что дальше?
- Дальше ничего. Можешь идти и искать деньги, Хотя нет. У меня ещё одна просьба. Деньги принеси мне в той же сумочке.
- А это-то на фиг тебе?
- Ну, тётя Настя молилась, чтобы у вора проснулась совесть. Пусть думает, что так и случилось.
- Принесу.
Бедный Макс процедил это единственное слово сквозь зубы.
- Можешь идти, - милостиво разрешила я.
- Нет, подожди, - возразил Рома. Милена, может быть, мы сфотографируем то место, где лежит сумочка, вышитая бисером? Где она, скажи…
Вот сейчас мне захотелось треснуть Ромку как можно больней.
- Не надо, хватит и расписки. Убери её подальше.
Только когда Макс ушёл, я почувствовала, в каком находилась напряжении. Я просто никогда раньше не сталкивалась лицом к лицу с настоящим злом. А Макс, как оказалось, человек. который сперва прибьёт, а потом начнёт уверять всех, что вовсе не собирался этого делать.
- Ну ты даёшь! – произнёс Рома с удивлением.
Да уж. Я постаралась унять внутренний колотун, заглушить его злостью.
- Ромка, ну ты представляешь, какой гад. Мать на него надышаться не может, а он…
- Слушай, Милена, - проговорил друг, - я думаю, нам всё-таки надо было хотя бы сфотографировать сейчас сумку и то место, где она находится.
- Ромка, – мои фонтанирующие эмоции искали выхода, - отвали с этой сумкой.
- Ты чего?
- Ничего. Откуда я могу знать, где она находится?
- Так ты же ему сказала…
- Да мало ли, что я ему сказала. Мне же нужно было сделать так, чтобы он поверил в реальную возможность разоблачения. Если бы на самом деле он эту сумку выбросил. он бы сейчас посмеялся нам в лицо и ушёл. Нам просто очень-очень повезло.
- Ну ты даёшь, - повторил Ромка на этот раз с восхищением.
Немного придя в себя, я засобиралась домой.
- Да ты что, - всполошился Рома. – мама кровно обидится, если ты с нами не поужинаешь. Сейчас позвоним тёте Свете, предупредим, что ты здесь.
- Спасибо, Рома, но, мне надо идти.
К стыду своему, я думала не о маме. Серёжа! А вдруг он звонил. Может быть, даже заехал, а меня нет.
Я направилась к двери. Рома преградил мне дорогу, положил руки на плечи, осторожно притянул к себе.
- Если нужно, иди. Я только два слова хотел сказать.
Мне не хотелось больше задерживаться, всё существо тянулось домой, к телефону. Голос Серёжи я не слышала уже больше суток. Да, сегодня я дала себе слово не ждать и тем более не звонить ему, но ведь сколько времени уже прошло. Вот сейчас я приду домой, мама скажет, что Сергей звонил несколько раз, волновался. Я представила, как схвачу телефон, не переобуваясь, пройду в свою комнату, наберу его номер… Это будет счастье, такое огромное счастье.
- Я пойду.
- С тобой что-то происходит в последнее время, Милена. Я уверен, дело тут не в пропаже сумочки у соседей.
Я не ответила, а Рома мягко, но настойчиво удерживал меня в объятиях.
- Что-то личное, да? – спросил он прямо.
- Да. Рома, извини, мне пора.
- Иди, конечно.
Ромка отпустил меня.
- Я просто хочу, чтобы ты помнила. На всякий случай. Если будет нужно, приходи или звони, я рядом, ты же знаешь…
 Чувствовалось, что он старается говорить как можно проще, избегая высокопарных слов. Всё-таки сбился, закончил скороговоркой:
- Короче, я есть у тебя. Ты всегда об этом помни, ладно?
- Ты что так долго? – в голосе мамы звучала тревога.
- К Ромке зашла.
- Надо было предупредить.
- Серёжа звонил? - задала я единственно интересующий меня сейчас вопрос.
- Нет.
Что такое хорошо и что такое плохо? Дурацкий стишок дурацкого поэта. Кому хочется знать, что такое плохо, спросите Милену Барсову, проживающую по адресу Санкт-Петербург, улица Зины Портновой…
Где эта гадостная переносная трубка, никогда её не найдёшь.
- Ты телефон ищешь?
- Да.
- На столе в твоей комнате.
Точно! Я сама его там оставила.
- Милена, мне кажется, тебе не надо так часто звонить Сергею. Не хорошо, когда девушка навязывается молодому…
- Мама, если не возражаешь, я сама буду решать, что мне делать, а чего нет.
С этими словами я ушла в свою комнату.
Нашла на столе трубку. Пальцы подрагивали, не попадая в кнопки. Только бы он был дома.
- Серёжа.
- Ну что, Милена?
- Привет.
Его слова и тон, которыми он ответил, всё говорило о недовольстве. Я не должна была звонить. Но это был он, и я, как наркоманка, токсикоманка, или кто там ещё бывает, впитывала звучание, тембр его голоса, вслушивалась в слова. Я только этим и жила в тот миг. Недолго.
- Милена, я занят. Позвоню тебе позже.
Я сидела и слушала короткие гудки в трубке.
***
- Это мама попросила тебя провести со мной воспитательную работу? И что, будешь, как и раньше, вправлять убогие мозги младшей сестричке?
Да, нисколько не сомневалась, что мама, насмотревшись на моё убийственное настроение, пожаловалась Грише, и вот старший брат пришёл с вопросом, что со мной происходит.
- Да, мама, - подтвердил Гриша, - и теперь я вижу, что беспокойства её обоснованы.
- Не надо, пожалуйста. У меня всё хорошо. А если и не всегда, то ты мне ничем не поможешь.
- Зря ты, сестра, ощетиниваешься. Я не имел намерения учить тебя уму-разуму не только потому, что ты уже взрослый человек, но и потому что сам… - Григорий запнулся, подбирая подходящее слово, - сам в последнее время не знаю, как поступить так, чтобы было хорошо всем. Когда мама пришла и попросила поговорить с тобой, у меня вся душа на это откликнулась. Думаю, нам обоим это сейчас нужно, просто поговорить с близким человеком.
Он был прав. Кроме того.- я понимала, что ему очень хочется поговорить о своей непростой ситуации с Ритой.
- вы всё-таки едете в Крым? – спросила я.
- Да.
- А что потом?
- Об этом и думать будем потом. Скажи, ты осуждаешь меня, Милена?
Никогда мне и во сне не могло привидеться, что брат задаст мне такой вопрос.
Осуждаю ли я его?
- Нет, Гриша, не осуждаю, - ответила искренне, - мне просто очень грустно, трудно и страшно  представить, что ты уйдёшь от Гали и Антона.
- Антону я всегда останусь отцом, чтобы ни случилось. И относительно Риты, я уверен, когда вырастет, он меня поймёт.
- Да ерунда это всё, Гриша, - я повысила голос.
- Что ерунда? Не заводись, я же сказал, хочу поговорить с тобой как с сестрой.
Действительно, мне не на что сердиться, мне нельзя рассуждать о других и осуждать их тем более. Чужая жизнь меня не касается. В то же время, брат ведь сам поинтересовался моим мнением.
- Когда погиб папа, -  заговорила я после недолгого молчания, - тебе было уже около двадцати, да? Тебе не нужно было ощущение сильного человека рядом. Ну, знаешь, когда что-то болит, когда в школе проблемы, эта потребность рассказать сильному, всё понимающему папе у детей огромная. По крайней мере у меня была огромная. А ещё бывает ломается что-то, из строя выходит. Тут ведь рефлекс просто срабатывает обратиться к отцу, к старшему мужчине в доме. Я очень хорошо помню эти чувства из детства. Гриша. С мамой и хочется поделиться внутренней или внешней проблемой, но десять раз подумаешь. Она и сама ведь слабая, потому что женщина. Я скажу, а она только разнервничается и ничем не поможет. В результате хочешь или нет, а учишься держать свои проблемы в себе. Это при том, что у меня, в мои детские годы всё-таки был ты, старший брат, а кто будет у Антоши?
- А у Антоши будет отец. Я всегда приду к нему, по первому зову.
- По первому зову по телефону?
- Ну хотя бы.
- А если он ночью чего-то испугается? Ну бывает же, присниться дрянь какая-нибудь. Или температура поднимется?
- Милена, это уже называется нагнетать обстановку.
- Гриш, я не хочу задеть тебя как-то, но мне почему-то кажется, что ты сам не веришь тому, что говоришь.
- Ты о чём?
- Галя мне рассказывала, как много для вашей семьи значат вечера, проведённые вместе, когда ты приходишь с работы, Антон из школы. Это такая мелочь, Да? Но ты убери из этой мелочи себя. Представь, что получится.
- Уже представил. Я уже давно там отсутствую при физическом присутствии. Ты думаешь, сыну легче от того, что он видит меня постоянно в плохом настроении, видит, как я всё больше и больше отдаляюсь от его матери.
- Да я знаю, я согласна, что в жизни всё очень неоднозначно. Очень, - я подумала о Серёже, - любовь не такое чувство, которое можно перешагнуть и забыть, но, возможно, я не права, просто мне представляется, что два взрослых человека, всё-таки в той или иной степени сильных, сформировавшихся как личности не могут, ну не могут ставить своё счастье выше счастья маленького мальчика, который имеет наизаконнейшее право вырасти, не зная предательства.
- Ты с серёжкой встречаешься? – неожиданно перевёл брат стрелки разговора на меня.
Я не ответила, просто вздохнула.
- Тебе с ним плохо?
- Нет, - возразила я решительно, - мне с ним до безумия хорошо. Просто он… - неужели я произнесу это вслух? – он не любит меня.
Произнесла.
- Я думаю, что любит. Но любит так, как умеет. Большего ему не дано. А тебе нужно большее. Тебе нужна не просто любовь, где кончил и успокоился, а любовь с человеком, с которым тебя, кроме всего прочего, будет связывать и дружба. Отношения, в которых ты понимаешь не только слова. но и молчание; когда ты чувствуешь любимого; когда только через него ты начинаешь понимать, уважать и даже больше, через любовь к другому начинаешь любить себя. Я уверен, Милена, тебе нужна именно такая любовь. Уверен, потому что ты моя сестра.
***
- Ой, Миленка, если бы ты знала! Он… - подруга замолчала, наверно, не в силах справиться с потоком нахлынувших чувств. У  неё, у Наташки, новый возлюбленной. Всё давно знакомо. Всё идёт по накатанной, но, слушая её нескончаемые восторженные восклицания в телефонной трубке, я как будто оживаю. И пусть твердят в один голос, что люди, бездумно порхающие по жизни, чаще всего люди ненадёжные. Может быть, что-то в этом есть. Много ли надёжности в том, кто без конца меняет свои увлечения. А в то же время, скажите, зачем нам праздники? Только с рабочего ритма сбивают, да в кошельках чистоту наводят. Но во что превратится наша жизнь без праздников? Сплошная серая рутина. Так и здесь. Люди-мотыльки напоминают нам, что жизнь одна и ей надо уметь наслаждаться. А Наташкин трёп уже перетёк в иное русло.
- Мне тут рассказали про игру в точку. Слышала?
- В точку? Что-то не припомню такой.
- Между прочим, суперский тренинг для тех, кто изучает Брайль.
- В смысле?
 - Суть в том, чтобы угадать имя, которое задумал ведущий. А имя это указывается не буквами, а количеством точек, занимаемом буквой в брайлевском шеститочии. Поняла?
 - Честно говоря, ни слова.
- Ну вот смотри. В брайлевском шеститочии сколько точек занимает буква «а»?
- Одну: первую.
- Да, «б» первую и вторую, но это неважно, важно, что две точки.
- Но ведь буквы >и», «к, например, тоже две.
- Верно, в этом и смысл, чтобы угадать, подбирая, подставляя, какие буквы имеются в виду. Не зная Брайля, не поиграешь, а хочешь играть, учи.
- Ну, я-то знаю. Значит, имя Сергей будет в твоей зашифровке: 3, 2, 4, 4, 2, 5.
- Точно, а Милена: 3, 2, 3, 2, 4, 1.
- Здорово.
- Ой, Милена, я сейчас время посмотрела, мне пора идти. Так что давай, до связи.
- Ну нет уж. Подожди, - я даже рассердилась, - как новую любовь-то твою зовут?
- А вот угадай: - Наташа, кажется, была очень довольна. что я снова коснулась  столь близкого ей предмета, - запомнишь?
- Ну?
- Два, три, четыре, два, три. Когда отгадаешь, позвони.

Глава 10
Повезло мне или нет! – это как посмотреть, но мою маму никак не назовёшь домоседкой. Если она не работает, значит, отправляется или в поход по магазинам или в гости. Я совершенно другого склада. Для меня настоящий отдых – это возможность провести время за компьютером, почитать книгу или послушать музыку.
когда пришёл Сергей, мама была дома. Она и открыла ему. И неизвестно, как бы прошла наша встреча, скорей всего, смущённо-сдержанно, если бы мама как раз тогда не собиралась «убежать на пару часиков» к подруге Але, которая на прошлой неделе вернулась из Китая и умирала от желания поделиться впечатлениями.
- Ты бы предупредил, что придёшь, Серёжа.
- Я люблю делать сюрпризы. Ты ведь рада меня видеть?
- Очень.
«Очень», какое холодное, ни о чём не говорящее слово! Сказать, что счастлива – тоже банально. Я дышала этим ощущением, что он наконец рядом.
Сергей пришёл со своей гитарой. Раньше я такую, двенадцатиструнную, никогда не видела.
Я-то и с шестью струнами едва управляюсь.
- Вот принёс показать, попеть. Знаю, что тебе это нравится.
Мой музыкант-виртуоз.
- Милена, я пошла, - крикнула мама из прихожей.
- Привет Алле, - отозвалась я замороженным голосом.
Минуту мы с Сергеем сидели молча. Мне хотелось сказать, что соскучилась, что не жила без него, что люблю. Я уже собиралась сказать…
Не успела, попала в плен,  необузданный натиск губ и рук. И в этом плену я несколько раз умерла и воскресла, умерла и воскресла. В какой-то момент любимый что-то сказал о предохранении, что-то сделал. Ощущения немного изменились, не в лучшую сторону, но это нисколько не помешало снова сладко умирать и воскрешать в его ласках.
Через какое-то время после нашего возращения на землю Серёжа взял гитару.
- Что зайчику спеть?
- Спой то, что тебе сейчас ближе всего.
Он засмеялся:
- Ты у нас восемьдесят пятого года рождения?
- Восемьдесят четвёртого.
- А я семидесятого. Ваше поколение с удовольствием слушает всякую фигню вроде «скажи мне, скажи, чё те надо? Чё те надо?», да?
- Я этого не слушаю, просто слышу.
- А, это один пень – слышать и слушать,
- Не один, - не согласилась я, - слушать - это искать специально,
 хранить, ходить на концерты, а тут, если по радио случайно услышишь, просто примешь к сведению, что такое сейчас поют. Ты спой то, что ближе именно тебе и именно сейчас.
Я подумала, что он снова засмеётся. Мне было бы это неприятно, как будто я не способна выдать ничего, кроме детского лепета. Нет, он повернулся, дотронулся до моей щеки:
- Хорошая ты девчонка, Милена. Хотя и странная немного. Вот сейчас вспомнил песенку. Очень старую, но, пожалуй, бессмертную.
- Это почему я странная? - полушутливо возмутилась я.
Вместо ответа он запел. Что-то про зорьку алую:
- Ты любовь моя долгожданная, не покинь меня, не покинь меня, не покинь.
К глазам подступили слёзы. Он никогда не говорил мне, что любит, а сейчас словами этой, как он её назвал, старой, но бессмертной песни показалось, что сказал.
- По плечам твоим спелым колосом льются волосы,
только голову, только голову запрокинь.
Своей гордостью,
своим голосом
не покинь меня, не покинь меня, не покинь.
Он пел, а я придвинулась ближе, сзади обняла за шею, положила голову ему на плечо:
- Через сотни лет, через тысячи
не покинь меня, не покинь меня, не покинь.
Потом мы долго и нежно целовались. И мне снова хотелось сказать ему, что мечтаю быть с ним всю жизнь, быть на любых правах и условиях; Сказать, что готова ждать месяцами, лишь бы знать, что когда-нибудь он снова придёт и всё будет так, как сейчас.
Я снова не успела сказать, потому что заговорил он:
- Я тут на днях встречался с одной киской, чем-то похожа на тебя, только постарше: моя ровесница.
Я слушала и где-то внутри всё сжималось… От ревности? Да, пожалуй. А он продолжал вполне будничным тоном.
- У нас всё очень быстро закрутилось, всё шло путём, но довести её до кульминации так и не смог, прикинь.
Нет, это не ревность.
- Сергей!
Он так увлёкся животрепещущими воспоминаниями, что не расслышал.
- А с тобой так классно, ни одного трамплина.
Нет, конечно. Какая там ревность, элементарная брезгливость. К нему? К себе?
- Серёжа!
Он потянулся ко мне, попытался обнять.
- Иди ко мне, малышка.
Я поняла. что ещё немного и меня постыдно стошнит.
- Пожалуйста, прошу тебя, уходи.
Я резко оттолкнула от себя его руки. Встала. Судорожно начала одеваться.
- Я что-то не то сказал, зайчик?
- Меня зовут Милена.
Когда я произнесла эти слова, снова пришло чувство омерзения, а ещё удивления, как будто со стороны. Что делает рядом со мой, с Миленой, этот никчёмный человек, этот пустой самец? Единственное красивое, что он умеет, – это хорошо играть на гитаре и петь. Да и то после таких слов, такой песни… Он ведь сказал мне, что просто пришёл самоутвердиться за мой счёт после облома с какой-то шалавой, которую не смог удовлетворить.
Пока одевался, он молчал. Потом произнёс:
- Прости меня, Милена. Я глупость сказал. Я же не знал, что ты такая ревнивая.
Я усмехнулась. А он всё повторял и повторял:
- Прости. Прости меня.
Наконец мне это надоело:
- Серёжа. да всё ведь в порядке. Я точно знаю, что ты не хотел причинить мне боль…
- Не хотел, - подтвердил мой низвергнутый кумир, - я по глупости сморозил. Этого больше не повторится. Клянусь.
- И я клянусь тебе, Сергей, что не повторится. У тебя просто не будет больше такой возможности. А прощать мне тебе нечего, ты же не виноват, что мы настолько разных измерений люди.
Он снова попытался привлечь меня к себе:
- Милена, что мне сделать, чтобы ты меня простила?
- Я не сержусь, я только хочу, чтобы ты ушёл, - ответила я, снова  отстраняясь от объятий этого абсолютно чужого мне человека.
Нет, в слезах из меня выходила не обида, не гнев, не ревность, не отвращение. Рыданиями я провожала свою первую, такую когда-то оглушительную любовь, свои мечты о будущем, свои мысли о нём, о нём, о нём. Я сидела, прижимая к себе льва, грива которого уже намокла от моих слёз. Никак не могла успокоиться. Наконец встала, взяла со стола телефон:
- Ромка, ты можешь прийти сейчас?
- Вообще-то я уезжаю.
- Куда?
- А что случилось?
Не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос. Но – если не отвечает, Значит, не хочет или не может этого сделать.
- Тогда зайди, пожалуйста. когда вернёшься.
Я нажала отбой.
Всё, хватит реветь. Я прошла в ванную. Ополоснула холодной водой лицо.
Думаю, это мало помогло. Я чувствовала, что веки распухли от слёз.
Плевать. Сейчас попью чаю и… Что «и»? Ничего, буду жить дальше. На кухне я включила чайник, взяла свою любимую чашку. Эту чашку когда-то привезла мне из Абхазии Галя.
Ну да, жить дальше. Я вздохнула. Галя… Сергей… Ромка вот тоже отдаляется. В какую задницу катится вся наша жизнь?
Почему я не удивилась, когда раздались два коротких звонка в дверь? Не удивилась, как не удивляются утру, которое наступает вслед за ночью.
- Ромка,  ты же уезжать собирался!
Я не открыла дверь, - распахнула.
- кто тебе сказал?
- Ты же и сказал.
- Я пошутил.
Я засмеялась. Как будто подобные шутки были в порядке вещей. Мне просто стало настолько легче от того, что он пришёл.
За чаем я всё, до бесстыдства всё рассказала Роме.
 Ждала реакции, а он долго-долго, мучительно долго молчал.
Я не выдержала:
- Скажи что-нибудь.
- Что сказать-то? Жалко Сергея.
- Чтооо?!
- Жалко, конечно. С этими девушками импульсивными никогда не знаешь, где рванёт.
- Ромка, я запущу в тебя сейчас вот этой сахарницей, - пообещала почти всерьёз, - ты представляешь, лежит рядом со мной и говорит, как у него было на днях с какой-то другой бабой. Как ты думаешь, кем я себя почувствовала…
- Не ори!
Но я именно орала:
- …унитазом, в  который вылили всё, что…
- Милена!
Рома сказал это таким жёстким голосом, что я замолчала почти со страхом.
- Ты сейчас сама говоришь, как уличная шалава. Не стоит он того.
- Не стоит, - согласилась я, - извини.
- Ты уверена, что готова разорвать с ним отношения? - Спросил Рома после недолгого молчания.
- Не с кем их разрывать, Ромка. Придуманный красивый образ сегодня спел в последний раз хорошую песню. Со звуками песни, наверно, и растворился. А тот человек, который ушёл, он для рыбок и куколок.
- А всё-таки жалко его. Он  в мыслях не держал, что именно с тобой ему придётся пройти через все круги ада.
- Да брось ты, какие ещё круги?
- А вот посмотришь, от уязвлённого самолюбия до…
- До? – я улыбнулась. Друг говорил увлечённо, с какой-то даже необычной для него пылкостью.
- Да ладно, жизнь покажет, - оборвал самого себя.
- Почему ты не говоришь, что я дура набитая, что так мне и надо? Что и ты, и Гриша меня предупреждали.
- Ну, умные люди не говорят, а думают.
- Гад ты всё-таки, Ромка. Умный человек, ёлки с палками.
***
Сергей звонил почти каждый час. Я терпеливо объясняла:
- Нет, не сержусь, не обижаюсь. Просто не хочу больше продолжать отношения. Они были ошибкой.
- Да ладно тебе, малышка, ты же знаешь – на дураков не обижаются. Я же и не спорю, что дурак. Мне эти б…и на фиг не нужны.
Напрасно. Они-то как раз самое твоё. Этого я не сказала, только подумала, согласно Ромкиному утверждению об умных людях.
- Серёжа, извини, я тоже, наверно, дура, но чувствую, что тут уже ничего изменить нельзя. Я не хочу продолжать наше общение.
- Потому что ты думаешь, что всё будет как раньше. Нет, обещаю тебе. Всё будет так, как этого захочешь ты.
- Вот и замечательно. Я хочу, чтобы каждый из нас жил своей жизнью.
Вы поссорились с Серёжей? - спросила мама, когда я в очередной раз закончила уже надоевший мне разговор.
- Мы не поссорились, мы расстались.
- Милена, у тебя плохой характер. С таким в жизни тебе будет непросто. Надо уметь прощать.
 Мне стало грустно. Мама ведь, не вникая ни во что, не интересуясь подробностями, сразу сделала замечание по поводу моего характера. Интересно, почему так бывает? Люди, ближе которых, казалось бы, быть не может, на поверку выходят до ужаса далёкими, совершенно не понимающими друг друга.
Я не стала отвечать. Решила отвлечься. Включила плейер с книгой.
Это был Стефан Цвейг, роман «Нетерпение сердца». Сюжет достаточно увлекательный, психологическая подоплека волновала. Девушка, которая передвигается с помощью костылей, влюбилась в молодого человека. Он к ней относится с сочувственным уважением. Вообще классный парень. А вот героиня описана так, как будто про свои костыли она не способна забыть ни на секунду. Такую и рада бы не называть инвалидом, так сама напрашивается. Я вроде бы как тоже ведь девушка-инвалид, но провести параллелью между собой и этой Эдит никак не могу. Были и у меня мысли, что с моей слепотой меня полюбить трудней, чем было бы без неё, но не до такой же степени. Такое впечатление, что если бы Эдит вылечили и она стала ходить нормально, жизнь её на этом бы и закончилась, потому что основной смысл её и заключался в жалости к самой себе, кто она ещё кроме как девушка на костылях? Почему-то мне её совсем не жалко. Жалко скорей парня, который по доброте своей влип в щекотливую ситуацию.
- Милена, к тебе пришли, - выдернул меня из задумчивости мамин голос.
Я вздрогнула:
- Ко мне? Я не слышала звонка. Кто?
- Это сосед, сын Анастасии Александровны. Сказал, что хочет говорить с тобой наедине.
Оооо!  Надеюсь, он не пристрелит меня наедине.
Я вышла из комнаты:
- Макс?
- Да.
- У тебя новости?
- Я уже сказал, что хотел бы поговорить наедине.
Я боялась его, очень боялась, но, как известно, назвавшись груздем, лезут в кузов.
- Заходи.
- Он прикрыл за собой дверь. Я ждала.
- Я готов отдать деньги.
- Давай.
- Деловая ты. Расписку сначала верни.
- У меня её нет, ты же знаешь, она у ромы. Я сейчас позвоню ему, скажу, чтобы принёс.
Макс, кажется, Собирался возразить, но я не стала его слушать. Позвонила Роме.
Пока ждали, я не выдержала, спросила:
- А где ты взял деньги?
- Тебя не касается.
- Не касается, но интересно.
- Занял у друзей.
- Странный ты человек, Макс. Это, наверно, и называется моральным уродством. У тебя был долг, за который могли убить. Ты не стал занимать у друзей. Почему? Проще было взять у старухи-матери?
- Если бы ты знала, ведьма, как я тебя ненавижу.
- Макс, поверь мне, я бы не знала, чем отмываться, если бы твои чувства ко мне были хоть немного теплей.
Когда Макс ушёл. я всё рассматривала наощупь узор из бисера на сумочке, которая казалась одновременно и жутковатой после того, как стала объектом кражи, и трогательной своим донельзя не современным видом.
- Когда ты отдашь её Насте, девятого? – полюбопытствовал Рома.
- Нет, что ты? Зачем заставлять мучиться человека лишние четыре дня. Завтра утром и отдам.
- Всё-таки ты не обманула её ожидания. Нашла деньги, Я горжусь тобой. Но, скажи, что ты ответишь, если она спросит, кто взял?
- Придумаю что-нибудь. В этой истории, мне кажется, важней всяких денег чтобы мать никогда не узнала такую правду о сыне. Ты ведь понимаешь меня, Рома?
Он ничего не сказал, но я, конечно, знала, что понимает.

Глава 11
- Ты? С чем пришла?
Есть же такие люди, у которых отталкивать от себя просто талант. Шла к Анастасии, не питая, конечно, иллюзий, что мне кинутся на шею. Мечтала только, чтобы дверь открыл не Макс. Но к тому, что меня встретят таким вот почти гневным: «с чем пришла?», не была готова. Но я запретила своим эмоциям выпячиваться:
- Я вам кое-что принесла, - сказала как можно тише,  после чего протянула соседке пакет, в котором лежала вышитая бисером сумочка. Почему я не принесла сумку просто в руках? Не спрашивайте. После случившегося у меня было чувство, что теперь весь мир знает, какие секреты могут хранить в себе такие отстойные вещички.
Я слышала, как моя визави зашуршала пакетом. Вдруг резко схватила меня за руку, втащила в квартиру.
- Где взяла?
- Мне отдали.
- Кто?
- Не знаю.
Басню я подготовила заранее, пусть и наивную, но ничего лучшего мне в голову не приходило:
- Ко мне зашла какая-то женщина. Сунула в руки сумку, Попросила передать её Вам. Так и сказала: «Передай Анастасии Александровне со второго этажа». Вот я и принесла.
- Женщина?
- Да, незнакомая.
- А ясновидение твоё ничего не подсказало?
- Нет.
Бабуля что-то делала с сумкой: открывала, закрывала, шуршала деньгами, вероятно, пересчитывая.
Ну до чего же всё буднично! Принесла. Отдала.
- Я пойду, тётя Настя. Рада за Вас.
Соседка вдруг снова схватила меня за руку:
- Ты не понимаешь, ты ещё слишком молодая, - её собственная рука была холодная, как льдинка, и дрожала. Я испугалась, что ей сейчас станет плохо.
- Вы не волнуйтесь, пожалуйста, главное, деньги нашлись.
Она отдёрнула руку, повторила:
- Ты не понимаешь.
А потом – мне стало не по себе… Я услышала, что эта неприятная, насквозь зачерствевшая старуха вдруг по-детски взахлёб заплакала, и сквозь рыдания до меня донеслись несколько раз повторённые слова:
- Бог услышал… Никто не узнает…
 
- Милена, я как раз к тебе заходила, а тебя нет.
- Тётя Таня, здравствуйте!  А я  у Анастасии Александровны была…
- Леший с этой бабкой, а с тобой нам надо поговорить.
Сегодня что, магнитная буря? Заскорузлая, казалось бы, душой тётка Анастасия вдруг начинает плакать. Ромкина мать, которая всю жизнь относилась ко мне как к младшей подружке, сейчас, перехватив меня на лестнице, вместо обычного радушия демонстрирует откровенную враждебность.
- Что-то случилось, тётя Таня?
- Идём к тебе, у меня мужики дома, поговорим без лишних ушей.
Ну ничего себе!
Как только мы оказались у меня в квартире прямо в коридоре Ромина мать повернула меня за плечи к себе лицом.
- Ну вот что, дорогая моя, нельзя быть такой эгоисткой.
- Что?
- Помолчи.
Ага, «помолчи». Я вовсе боялась лишиться дара речи. Что это с милейшей тётей Таней?
- Этот идиот очень хорошо к тебе относится.
Мне хотелось спросить, о каком идиоте речь, но я элементарно не посмела открыть рот. Тётя Таня, впрочем, недолго оставляла меня в недоумении.
- Если сынок мой, недоумок, относится к тебе с таким придыханием, то это же не значит, что его собственную жизнь можно послать на…
- Ничего не понимаю, - всё-таки пискнула я.
- Не понимает она, - эти слова были сказаны настолько зло, что я ощутила себя маленькой девочкой, которую взрослая тётя на правах подруги моей мамы отчитывает за какой-то серьёзный проступок.
- Он уже в дверях стоял, - говорила Ромина родительница, - Юленька радовалась, что они едут в Тихвин к её родителям знакомиться. Родители её ждали я могу представить как… А тут твой звонок.
Я начала понимать. Когда я прогнала Сергея и позвонила Роме, он сказал, что собирается уезжать… Боже!
- Я не знала, тётя Таня, правда не знала.
- Думать надо было головой, а не ж… Юля с ним теперь не разговаривает, родители её считают Ромку легкомысленным кретином. А он такой и есть.
Гадостное это чувство - вина без вины. Хотя… Он ведь сказал мне тогда, что уезжает. Когда пришёл, на мой вопрос об отъезде ответил что-то типа того, что пошутил. А я… Разве не понимала, что он не мог так пошутить? Мне просто были в тот момент нужны его присутствие, его поддержка. А оказалось вот что. Он собирался знакомиться с родителями бирюзовой Юли. И не поехал. Из-за меня.
- Ужасно. Мне действительно стыдно, тётя Таня, но что я могу теперь сделать? Уверена, они помирятся.
- Я очень надеюсь на это, Милена. Юля замечательная девочка: умная, добрая, красивая.
- Не сомневаюсь.
Тётя Таня, резко развернувшись, открыла входную дверь. Я думала, она уйдёт, ничего больше не сказав. Но она сказала, как плюнула:
- И видит Юля хорошо, как все нормальные люди.
***
Дежавю какое-то. Не хочется идти на праздник к Анастасии. Да и зачем? Имею я право на настроение, когда просто нет желания совершать хоть сколько-нибудь энергичные действия? А тем более тупо ходить по гостям.
Но - как не пойти, если приглашает пожилая соседка, у которой жизнь, судя по всему, совсем не мёд. Муж пьёт, а сын… Хорошо, что ей не дано узнать, что это за подарок - её сын.
Кстати, о подарках. К дню рождения мы с мамой купили Анастасии Александровне скатерть, на которой, по маминому описанию, были изображены роскошные пионы.
Я надела лёгкое платье: в таком чувствуешь себя то ли бабочкой, то ли цветком: почти без рукавов, с летящим воланом на юбке, приталенное тонким изящным ремешком, 
- Ты какая-то светлая вся сегодня: и цвет одежды, и волосы так по-особенному блестят, - заметила мама.
Я засмеялась:
- Внешность отражает мою светлую во всех отношениях душу.
- Да неужели? – рассмеялась и мама, - через десять минут буду готова, подожди меня, светлая душа.
Я решила скоротать эти десять минут за разговором с Наташкой.
Не успела. Телефон зазвонил в моей руке:
- Милена, малышка…
- Здравствуй, Серёжа.
- Ты не будешь возражать, если я вечерком к тебе заеду?
О! Сергей больше не делает сюрпризов нежданными визитами?
- Нет, Серёжа. Я иду в гости, не нужно приезжать.
- А завтра?
- И завтра не надо, и послезавтра тоже.
- Милена, нам пора идти!
- Мама. Я сейчас, - откликнулась я и сказала уже в трубку:
- Серёжа. мне пора идти.
- Милена, зайчик…
- Счастливо тебе, Сергей. Я уверена, что у тебя всё в жизни сложится хорошо.
- Не надо так, я не хочу тебя терять. Я люблю тебя, Милена.
Я замерла. Сколько я ждала этих слов! Мечтала, в то же время запрещая себе всерьёз надеяться.
Вспомнилось стихотворение Вероники Тушновой: «не отрекаются, любя»? Хотя эти строчки больше известны по песне, но мне, попавшись как-то в Интернете среди прочего творчества Тушновой запало в душу именно стихотворение.
…Я перестану ждать тебя,
а ты придёшь совсем внезапно.
А ты придёшь, когда темно,
когда в окно ударит вьюга,
когда припомнишь, как давно
не согревали мы друг друга.
И так захочешь теплоты,
не полюбившейся когда-то,
что переждать не сможешь ты
трёх человек у автомата.
И будут, как назло, ползти
трамвай, метро, не знаю что там.
И вьюга заметёт пути
на дальних подступах к воротам.
А в доме будут грусть и тишь,
хрип счётчика и шорох книжки,
когда ты в двери постучишь,
взбежав наверх без передышки…
За это можно всё отдать…
Тысячу, миллион раз не согласна с поэтессой. Счастье должно приходить вовремя, именно когда его ждёшь. Каким было бы это счастье острым до сладкой боли, и таким огромным, если бы своё «люблю» Сергей сказал пусть месяц назад… Хотя, Скорей всего, оно, счастье это, сломалось бы быстро от того же, отчего сломалась моя любовь. Не рождена я для сравнений с куклами Барби и аквариумными рыбками.
- Ты слышишь меня, Милена. Я не могу без тебя. Дай мне ещё один шанс.
- Милена. ты слышишь. Мы опаздываем.
- Серёжа, извини. Тут уже ничего не изменишь. Я просто… Я не люблю тебя. Мы чужие люди. Не звони мне больше, пожалуйста.
Я нажала отбой.
- Идём, мам, я готова.
***
Нет, сегодняшний праздник – это, конечно, день и ночь по сравнению с той мартовской вечеринкой. Сейчас за столом было шумно и весело. Никакой натянутости. Народу было много и почти все незнакомые. Я боялась встречи с тётей Таней, но поздоровались мы как обычно, обе сделали вид, что ничего не случилось, никакого тяжёлого разговора не произошло. Ромка, как всегда, сидел рядом.
- Даша и Михаил здесь, Жени не видно, - комментировал он тихо, - Валентины тоже нет. И Николая. Зато откуда-то взяли старый проигрыватель с пластинками. Такие, наверно, ещё мамонты слушали. Я усмехнулась, но стало интересно. Попросила Рому потом под шумок показать мне, как выглядят пластинки, похожи ли они на наши диски. Что же касается музыки, я никогда не думала, что звучание её может быть настолько плохого качества, да ещё и сопровождаться каким-то небывалым потрескиванием и поскрипыванием.
- Ромка, - толкнула я соседа, - отчего мамонты вымерли?
- Сиди уж, дитё необразованное, - наклонился над моим ухом этот умник, - мала ещё раритеты высмеивать. Зато песни какие прикольные.
Тут я была с Ромкой согласна. Песенки звучали простые, бесхитростные. Представить себе что-то подобное на наших дискотеках было невозможно. Кто-то простодушно жаловался на то, что другие встречаются и женятся, а ему не обломилось даже когда он уже почти нашёл девушку с весной в улыбке. А какая-то тётка готова была бежать за любовью как за синей птицей.
Кто-то из собравшихся сказал тост за Анастасию Александровну:
- В первую очередь она - мать. Мать с большой буквы. Она вырастила достойного человека…
Ну-ну. Снова включили музыку, наверно, специально подобрали после такого тоста, трогательную песню про мамины глаза. Интересно, что чувствует сейчас Макс?
Я слегка опьянела. Не знаю, какое вино пила, но оно оказалось как раз по моему вкусу: в меру сладкое, в меру терпкое. Мне было хорошо, домой не хотелось. Но вот стулья задвигались, поднялась лёгкая знакомая суета окончания застолья. Гости расходились, Мама и тётя Таня стали прощаться с хозяйкой. Я присоединилась было к ним.
- А ты задержись, ясновидящая, я тебе ещё сказать два слова хотела, - произнесла тётя Настя.
- Я подожду тебя, Милена.
- Да не надо, Рома. Дойду я сама.
- Не жди, не жди, дойдёт сама, - поддержала меня и Анастасия.

Чувствовалось, что хозяйка квартиры по случаю своего 77-летия от души выпила. Она, как и в тот день, когда я принесла ей сумку, крепко ухватив меня за руку, словно девочку, которая того и гляди сбежит, привела меня в небольшую комнату, усадила на какой-то топчанчик. Приблизила лицо, заговорила быстро:
- Ну что, ну что, ясновидящая?
Мне было неприятно. Бабушка Настя за столом угощалась явно не вином. Однако, отстранить её я не решалась.
- Что, тётя Настя, о чём вы спрашиваете?
- Узнала ты, кто? Правду говори.
Значит, Сильно всё-таки зацепил её вопрос, кто взял деньги.
- Нет, тётя Настя, не узнала, и не узнаю уже, я уверена. Не думайте об этом, Деньги ведь к подруге вашей вернулись. Чего ж ещё, правда?
- Никогда не узнаешь?
- Никогда.
Неожиданно она склонилась над моей рукой и начала целовать. Ощущение было ужасное. Я чувствовала на своей ладони покалывание маленьких усиков в уголках её губ. А она бормотала монотонно:
- Спасибо, лучший подарок мне сделала. Спасибо.
Я невольно улыбнулась. У неё  забавно прозвучало. Как будто лучшим подарком для неё стал тот факт, что я не знаю и не узнаю, кто украл деньги. Я понимала, конечно, что это она просто оговорилась, и в то же время была уверена. что лучшее для неё - это как раз то, что она сама никогда не узнает всей правды.
- Я осторожно высвободила руку.
- Я домой, тётя Настя. Вы отдыхайте. Спасибо за праздник.
Когда я выходила из квартиры, услышала звуки песни. Уж не знаю, кто включил: то ли сама Анастасия, то ли дядя Вася, а, может, и Макс. Песню наверняка не искали, просто пластинка стояла в проигрывателе. Включили, что было, но это была та самая песня, про мамины глаза. Рома прочитал на конверте пластинки, что поёт её Евгений Мартынов:
Всё в жизни может быть,
и радость, и гроза,
не жалует судьба нас временами,
а мамины глаза. а мамины глаза
всегда следят с волнением за нами.
Под звуки песни в моё сознание медленно, отравляюще просочилось Знание. Я ухватилась за косяк двери.
- Милена. ты что, так сильно опьянела? – в комнату заглянула мама.
- Да, кажется, немного перебрала с вином.
- Раздевайся и ложись спать.
Не помню, как добралась до квартиры, как оказалась на своём диване в обнимку со львом. Мама решила, что я перепила. Я не стала её разубеждать. На самом деле я… Я не могла преодолеть шока.
Какая ж я всё это время была глупая и наивная!
Нельзя обращаться в милицию. Лучше обратиться к ясновидящей, В способности которой не веришь, а ещё молиться на всякий случай. Выжившая из ума бабка. Ляжет и умрёт от инфаркта, как сказал Макс, если узнает правду.
Слегка закружилась голова от мешанины всех этих знает и не знает.
Нам с Ромой удалось вернуть деньги. Мы узнали, что их взял Макс. Об этом не будет знать никто, кроме самого Макса, Ромы и меня.  А ещё, кроме бабушки Анастасии, которая, конечно же, – как же я не догадалась - знала обо всём с самого начала. И она так нервничала, потому что после моей выходки, когда она рассказывала ту историю про лопату, не только Макс, но и его мать Убедилась, что Знание моё не выдумка, оно работает.
Лучший подарок! Нет, это не оговорка, не бред подгулявшей женщины. Для неё действительно стало лучшим подарком моё заявление, что я никогда не узнаю, кто на деньги эти несчастные позарился. Её собственный сын! А она поняла, потому что знала его с рождения. Помнила, с какой лёгкостью он принимал отказ родителей от собственных интересов ради любой его прихоти.
Для неё, блин, лучший подарок, что я ничего не знаю и не узнаю. Но как можно быть такой дурой, позволять сыну так с собой обращаться! Я стиснула льва изо всех сил. На глаза навернулись злые слёзы.
Она была права, Мне не понять, мне никогда не понять!
Я вскочила с дивана. Стала искать телефон. Надо позвонить Ромке и всё ему рассказать.
Никогда, никогда не понять.
Телефон, наверно, в коридоре.
Я остановилась. Как будто споткнувшись о собственную мысль. Или я всё-таки пойму? Пойму, когда у меня будут свои дети?
В ушах зазвучал грубый голос соседки, и сквозь эту грубость отчётливо слышались и гордость, и нежность:
«Я родила его в сорок четыре года».
Я нашла трубку в коридоре, вернулась в комнату.
Обычно женщины рожают в двадцать, двадцать пять. Меня мама родила в тридцать три и я считаюсь поздним ребёнком, при том, что я ребёнок у родителей не первый. Через что должна пройти женщина, какие ожидания, сомнения, горечь, надежду, радость, счастье пережить, и кем для неё должен стать ребёнок, рождённый в возрасте, когда многие уже нянчат внуков! Имею ли я хоть малейшее право осуждать такую женщину?
Я положила телефон на стол. Тётя Настя назвала лучшим для себя подарком, что опасная по её мнению ясновидящая ничего не узнала и никогда не узнает.
Что ж, подарки бывают разными.
Потому что я знаю. Знаю и про её сына, и про то, что она догадалась о его отвратительном поступке и ни слова никому не сказала.
Она не сказала. И я тоже никогда, никогда никому не скажу.
***
- Разбудила? Извини.
- Да не разбудила. Я ещё и не думала ложиться. С любимым своим в Скайпе только что зависали. Ты. Кстати, угадала, как его зовут?
- Я как раз поэтому и звоню.
- Ну?!
- Наташка, не может быть, чтобы его так звали.
- А что такого?
- Да ну, я всё понимаю, мужики все до одного такие и есть, но чтобы прямо так и звали…
- Как?!
- Так козёл. Ничего другого подобрать не могу.
Если бы Наташин хохот мог материализоваться в виде воды, мне в ухо сейчас ударил бы целый фонтан.
- Миленка! Дурная…
- Тогда скажи сама. сдаюсь!
- Ой… Я сейчас до туалета не добегуууу…
- Ладно, говори имя.
- Моего любимого зовут Борис! Боречка! И он лучше всех на свете. Всё, иди на фиг. А то и правда сейчас лужу сделаю твоими стараниями.