Веретено единорогов

Город с утра засыпало снегом. По тропке на окраине города красно-рыжей цепью шли единороги.

В последний вечер года, на закате единороги выходили из леса и спускались в дворцовые сады, чтобы продолжить ход времени еще на год вперед. Из века в век, по одной и той же тропе, мимо домика на опушке, где сейчас все домочадцы буквально прилипли к окнам:

– Единороги! Идут!

– Семь, восемь. Вик, ты сколько насчитал?

– А нашего узнал – с рыжим пятном у хвоста?

– Мальчики, – мама вмешалась. – Не с рыжим пятном, а с золотистым. Это же не корова!

– Золотистым. Но издали оно как рыжее, – выкрутился Дик, старший.

– Ага, – младший, Вик, подпрыгнул, тюкнувшись лбом о стекло. – Смотрите, это сорока?

Черно-белая птица – точно, сорока! – подлетела к первому, самому крупному, единорогу и схватила что-то блестящее с его спины. Но налетел вихрь и закружил птицу, что та не удержалась, выпустила добычу и сама рухнула на тропу.

Единороги остановились. Первый, самый крупный, осторожно подышал на сороку, чтобы оживить, хотя на ней и царапины не было. Сорока затрепыхалась, метнулась в лес и больше никогда в своей жизни ничего не таскала у чужих.

Единороги двинулись вперед. Но мальчики из домика на опушке:

– А вон, блестящее!

– Упало, надо поднять!

– Догнать!

Набросили телогрейки и, распахнув настежь домик, понеслись по сугробам к тропе. И нашли, и подняли потерю, только единороги были уже далеко. Вернулись домой, а в руках сверток из серебряной фольги – наверняка непростой.

– Может, нельзя открывать?

– А вдруг там важное?

Родители подошли. Отец развернул фольгу, а там…

– Веретено! Не может быть!

– Подождите, а Новый год?

– Как же…

А Новый год ровно в полночь единороги запускали с помощью волшебного веретена. Никто никогда не видел, как они его крутят, но все в городе знали, что Новый год начинается именно с этого. И если не будет веретена, то…

Собрались всей семьей, уложили в корзинки пирожки и фляжки с горячим отваром шиповника, а веретено у главы семьи под курткой у сердца. Пошли по бездорожью во дворец. Все занесло снегом, никто уж не ездил и не ходил, и дома по низу окон завалило, – так часто в самую последнюю ночь. Так и должно быть, ведь как иначе предвкушать, немного бояться и очень сильно надеяться, что все утром снова станет хорошо и светло? А добрые наши знакомцы все идут и идут во дворец.

Во дворце их впускают, замерзших, только маленький Вик торопит: быстрей, одиннадцать уже пробило на башне. Отец достает сверток и вдруг… К ним бегут люди, хватают под руки, уводят!

Конечно же, отогреть. Конечно же, передать единорогам веретено. Но только Вик, решив от усталости, что веретено хотят похитить, хватает сверток и давай в боковую дверь! А дальше в куст бузинный и по черному вязу через какой-то забор и…
 
Бух!

В снег. И становится совсем темно и тихо.

Не таков Вик, чтобы отчаяться. Он вцепился в сверток, что не отберешь, переступает по сугробам, перекатывается по снегу колбаской и кричит, зовет:

– Эй! Вы где? Я к вам! Иду-у! Несу-у!

Над дворцом вспыхивают фейерверки и освещают Вику путь. Догоняют? Надо прятаться! И Вик бежит под деревья. Но нет, отважный Вик, это во дворце, нарушив вековые традиции, освещают ему дорогу к единорогам, не жалеют праздничный фейерверк. Ведь, если пожалеть, то и праздника может не случиться.

– Эй! Я иду-у! Несу-у!

Но Вик летит вниз и падает на что-то мягкое – это ветки.

Все. Устал. Ничего не выйдет, не успеет.

Но минуту спустя пушистая лапка гладит его по лицу, щекочет. Вик не видит ничего, но смеется – кто ты?

– Лисичка. Как и ты, провалилась в яму.

Вик обнимает, поднимает на руках лисичку, ставит себе на голову и выталкивает на поверхность.

– Беги быстрей к единорогам! Знаешь, где они?

– Найду-у! Жди-и! – затихает в лесу.

И Вик терпеливо ждет и дремлет в скрытой от метели яме. Теперь он уверен, что лисичка вот-вот найдет единорогов и они успеют прискакать и закрутить веретено. Ведь если не успеть закрутить веретено, Новый год никогда не настанет, а Вик навечно останется в яме.

И Вик просыпается, он слышит топот – то мчатся единороги. Вот только начинают бить полночь дворцовые часы.

Вик на ощупь разворачивает свёрток, достает веретено и неуверенно раскручивает между ладоней. С веретена слетают несколько искр. Вику кажется, что все вокруг на миг замирает.

Вик упирает веретено в колено и крутит его сильнее. Искр сыплется больше, но и они затихают. Мир вокруг замирает снова, ещё раз и третий.

Топот сверху громче, снег сыплется Вику за шиворот, затрубили где-то единороги:

– На землю! На землю его поставь!

Вик раскидывает одной рукой ветки и касается острым веретеном земли.

– На зем-мм…

Мир застывает. Фраза повисает без концовки.

Вик проворачивает веретено с усилием – сноп искр, белый свет. Мир, звук, искры – все начинает двигаться. Вик крутит изо всех сил, обжигая руки.

В яму падает единорог, закидывает на спину Вика, перебрасывает веретено старшему, самому крупному единорогу. Вика выносят на поверхность и он – единственный во все прошлые и будущие века – видит, как Старший Единорог мощным копытом запускает Новый год.

Вот и все. Так и было. Поэтому у Вика на всю жизнь и остались красные руки. И именно поэтому вашего дедушку Вика каждый последний вечер года приветствуют единороги, когда спускаются по тропе мимо его дома. Пойдемте смотреть – уже скоро они пойдут.