К Лазурной полосе 2

Володя:

Давая такое обещание Вжике, я наивно не представлял, во что ввязываюсь. Нет, сами-то шлемы мастеровые отлили легко, изведя на них пятую часть запасов серебра в баронстве. Немногим дольше я провозился, снимая слепки с драконьих голов. Но всё это было потом, когда конструкция шлема более-менее вызрела. К сожалению, шлем не ягода-скороспелка, а потому вызревал он не один день.
Сначала мы долго не могли сообразить, с какого боку вообще подобраться. Ведь с одной стороны, чтобы никакое зловредное плетение не просочилось, шлем нужно было сделать глухим. Полностью! Но с другой стороны, делались-то шлемы для живых существ, которым нужно дышать, есть, пить, смотреть и слушать. Словом, полностью глухой шлем тут не подходит. А какой тогда? Вопрос без ответа.
Ладно с ушами и ноздрями, их частой сеткой из серебра прикрыли и нормально. С пастью тоже всё решилось быстро: сделали под челюстью забрало на шарнирах, по типу как на рыцарских шлемах. Когда пасть закрыта, верхняя часть шлема плотно смыкается с забралом, образуя наглухо закрытый объём. Но вот глаза, с ними-то как быть? Сетка не прёт из-за особенностей устройства драконьего зрения. Делать систему зеркал, по типу перископа? Но тогда у дракона обзор будет как у танка – строго в узко ограниченном секторе. А сие не есть гуд.
Сначала решили оставить глаза открытыми, снабдив отверстия в шлеме быстро закрываемыми пластинами из серебра. А чтобы зверушка и тогда хоть что-то видела, усеять те щитки кучей перфорированных отверстий. Мол, в случае атаса лёгким движением... Да-да, "брюки превращаются... превращаются брюки... в элегантные шорты"! Вот только нужно решить, движением чего опускать пластины. Лап, хвоста? Но драконьи лапы куда грубее человеческой руки и на такую тонкую манипуляцию в принципе не способны. Хвост... Тем хвостом хорошо только деревья валить. В горячке боя дозировать усилия сложно. Двинет Вжика себя пятой конечностью по головке, и сотрясение ей гарантировано. Никакой ментальной магии не понадобится.
Крепко подумав на эту тему и в процессе обсуждения изрядно пополнив запас ненормативной лексики, договорились сделать привод на щитки от челюстного забрала. А чё, ведь при облучении вражьей магией челюсти нужно стиснуть, чтобы замкнуть внутренний объём шлема. И щитки нужно опускать в таком же случае. Вот и пускай стискивание челюстей одновременно закрывает глазные щитки! Правда, в спокойной обстановке драконам придётся летать с приоткрытой пастью. Думаю, это не страшно. Не простудятся.
Осталось лишь испытать шапочки в боевой обстановке. Трудности начались сразу, как только я приволок Вжике шлем на примерку. Осмотрев уродливую, по её мнению, конструкцию, дракона наотрез отказалась напяливать сие украшение на голову. Где-то она была права, ведь за дизайном-то мы особо не гнались. Пришлось приложить много усилий и всё своё красноречие, чтобы убедить строптивую красавицу надеть шлем один раз, и только для испытаний.
 Встреча с Хурргом прошла в напряженной обстановке взаимной подозрительности. Хоть Вжика и убеждала, что Хуррг дракон разумный и на человека ни за что не бросится – она, мол, ему за это хвост оторвёт – но мне всё равно было не по себе. Дракону я знал уже давно, а этого товарища вижу впервые. Что у него на уме, и не повредился ли он кукушкой  от состояния постоянного преследования, я не знаю. Насколько страшна для дракона перспектива остаться бесхвостым – тоже. Вдруг крылатые способны отращивать хвосты, как ящерицы? А чё, родственнике же, пусть и очень дальние.
Хуррг опасался нашей встречи не менее меня. В его мире люди были основательно запуганы вампирами, и чтобы избежать участи стать ужином, местное население легко и просто сдало бы неохваченного ошейником дракона. Вдруг в Сером анклаве такие же нравы?
Сначала разговор шел через Вжику, потом, когда я уловил окрас ответов Хуррга и смог настроиться на "его волну", переводчик уже не требовался. Кстати сказать, то, что я смог сам выйти на мысленное общение с драконом, немало его удивило. И добавило мне веса в его глазах. А моё намерение отправиться вместе с драконами за Алую полосу, существенно повысило степень удивления. Ну, и уважения тоже, если можно вообще говорить о каком-либо уважении к людям со стороны дракона из Алого анклава. "И на ком ты собрался лететь, человек? На мне или на ней?" с некоторой угрозой в ментале обратился ко мне Хуррг. Я послал ему образ самого себя в Голубе, летящего рядом с Вжикой. Хорошая картинка получилась, красочная, из нашего первого с ней совместного полёта. А потом не удержался и показал все кульбиты, которые мы тогда вытворяли в небе. Вот тут-то Хуррга проняло! Он недоверчиво уставился на Вжику, а она, зараза эдакая, в ответ показала все мои судорожные барахтанья в сером небе межмирового перехода. Кстати, если я действительно собираюсь лететь за Алую стену, то нужно немедленно заняться переделкой управления Голубя. Иначе опять буду болтаться цветком в проруби и фиг угонюсь за шустрыми дракошами.
Подготовка к походу за Алую стену затянулась на целую неделю. Вжика четыре раза водила меня вчерез серый портал для испытаний, пока я не счёл переделанное управление магопланера годным к использованию. Драконам потребовалось гораздо меньше времени, чтобы привыкнуть к головным уборам из благородного металла. Чтобы не изойти на слёзы, выдавливаемые из глаз встречным потоком, я нагло узурпировал у Лёхи его новенький шлем. То, что он покрыт серебром, тоже оказалось фактором в пользу отжима. Оставаясь в усадьбе, Лёшка с менталом явно не столкнётся, а мне там может прилететь. Нет, понятно, что целить будут в драконов, но мне даже под случайный рикошет попадать не хочется.
Короче, вооружился до зубов, напялил шапочку с летучей сбруей в роли парашюта, и пристроился к набиравшим высоту драконам. Хуррг всё норовил подлететь поближе и как следует рассмотреть рукотворную птицу. Но делал это вроде как невзначай, украдкой бросая на меня изучающий взгляд. Стоило нам влететь в клубы портала, как поведение драконов резко изменилось. Они рванули вперёд как на форсаже, ловко вписываясь в многочисленные изгибы серого коридора. Ну и я поднажал, чтобы не отстать. Честно скажу, было очень сложно угнаться за стремительными ящерами, но я старался изо всех сил. К концу полёта у меня даже что-то начало получаться. По крайней мере, в алую стену мы влетели с минимальным интервалом, очень тесной группой.
Зато по Алому анклаву летели, выдерживая приличную дистанцию: впереди Хуррг, за ним на расстоянии пары километров Вжика и только потом я. Вот тут-то и началась самая веселуха! Позади едва видимой точки Хуррга мелкими пятнышками открылись три портала, откуда вынырнули четыре осёдланных дракона. Хуррг молодец, он не забыл наших предварительных договорённостей. Обменявшись парочкой пламенных приветов с новоприбывшими, он нырнул в портал, выход из которого пришёлся точно под Вжикой, только ниже метров эдак на пятьсот. Само собой, дракона тоже загорелась желанием поучаствовать в веселии. Она уже виденным мной приёмом разогналась, зашла с хвоста на преследователей Хуррга и точным выстрелом сдула из седла одного всадника. Только дым следом потянулся, как за сбитым мессершмитом! Заметив угрозу сзади, один из вампиров погнал своего "коня" вверх, чтобы оттуда упасть на Вжику, но не учёл моего там присутствия. Когда передо мной замерцал серебром выход из портала, я тут же всадил в него "воздушный кулак". Блин, отменно получилось! Дракон едва только нос из портала показал, а тут ему в этот самый шнобель смачная плюха прилетела. Естественно, "коня" и всадника выкинуло туда, откуда они пришли. Причём, в крайне оглушенном состоянии. А там уже Вжика барражирует. Девочка не стала ждать, пока вампир приведёт в чувство своего "скакуна", а метко нацеленным языком пламени обратила всадника в пышущую жаром головёшку. Хуррг тоже не оплошал, ссадив на землю третьего кровососа. Четвёртый, оставшись в явном меньшинстве, тут же рванул прочь. Два оставшихся без всадников дракона потянулись за ним. А вот третий... Зверюга вцепилась в Хуррга крепче, чем алкаш в бутылку. Вжика, летевшая следом, могла бы легко его спалить, но... Вот тут-то мне и пришла в голову безумная идея. Я разогнал Голубя до пронзительного свиста в расчалках, настиг Хуррга и знаками показал ему идти вниз. Кстати, вот и первый недостаток серебряных шлемов обнаружился: отменно блокируя магию подчинения, они напрочь лишали возможности ментального общения.
Похоже, дракон меня понял. Он потянул в сторону, одновременно сбрасывая высоту. Бросаясь из стороны в сторону, Хуррг постепенно опустился до каких-то жалких пяти метров. Я выждал, пока под драконами не окажется просторный луг, и только тогда пустил в ход полученный от дракона Серого анклава перстень. Получилось довольно удачно: Хуррг замер с распростёртыми крыльями, а его преследователь как раз поднял их вверх перед началом очередного взмаха. Посему один спланировал и мягко опустился на землю, тогда как другой резко провалился вниз, до самой земли-матушки. Хорошо хоть кувыркаться не стал, а то бы напрочь переломал себе крылья.
А дальше пошли пляски вокруг ошейника. Собственно, я не слишком рвался повторять свой прошлогодний опыт, но уж больно Вжике хотелось освободить хотя бы одного своего соплеменника.  Трудиться пришлось одному, ведь от драконов с их мощными лапами в таком тонком деле толку мало. Вернув Хурргу свободу движения – благо отлетел он порядочно и повторное включение перстня не зацепило пленного дракона – я попросил его оглядеться магическим взором и поискать маячки вампиров. Вдруг такие были у сожженных кровососов. Тогда их нужно поскорее отключить, а то всякие разные понаоткрывают здесь порталов, налетят, расшумятся. Оно мне надо? Тут вон Вжика на меня глядит умоляющими глазами, подталкивая к подвигу освобождения дракона. Зачем мне лишние помехи в операции по снятию ошейника? " Зачем нам кузнец? Нам кузнец не нужен!"
Таким несерьёзным, легковесным трёпом я отвлекал себя от лихорадочного поиска пустых накопителей. Без них ошейник не снять, а имеющиеся в моём распоряжении забиты под завязку. И разряжать мне их совсем не хочется, чтобы не оказаться безоружным на вражеской территории. Да уж, дилемма. Или всё же рискнуть? Подумав, взвесив и ещё раз подумав, всё же рискнул. Выпустил в зенит десяток "воздушных кулаков", чем полностью разрядил накопитель в жезле, и только тогда приступил к стягиванию ошейника. Расстрел неба "воздушными кулаками" мне пришлось повторять дважды: слишком неудобным оказалось стягивать ошейник одной рукой, когда вторая прижимала накопитель к кожаной полоске. Но снял. Быстренько забрался в Голубя, поднялся над замершим драконом и оттуда, сверху снял оцепенение с ящера. И сразу отлетел подальше. Кто этого дракона знает, осталось ли в нём хоть крупица разума?
Да, осталось, но не более крупицы. Или просто потрясение оказалось для него слишком велико? Не знаю. Но ящер только ошалело вертел головой, тупо глядел по сторонам, хотя никаких попыток к нападению не предпринимал. Ну, и то хлеб. Интересно, как Хуррг с Вжикой будут с ним объясняться? Драконы-то общаются ментально, а серебро на их головах такой возможности не даст.
Но Вжика вести беседы не собиралась. Или решила, что сделанного нами достаточно, или в её намерениях было нечто иное, только она оттолкнулась всеми четырьмя от земли, замахала крыльями и стала набрать высоту. Вслед за ней потянулся Хуррг. И – сюрприз! – тот ящер тоже взлетел. То ли признал соплеменников, то ли просто решил не отрываться от коллектива. А я что, рыжий оставаться в одиночестве? Словом, летим, выстроившись эдаким неправильным ромбом. Впереди Вжика, чуть позади и по бокам от неё мы с Хурргом, а сзади ковыляет безымянный дракон. И полёт у него какой-то странный, дёрганный, неуклюжий. Он что, летать разучился?

Взгляд со стороны: Западное баронство.

Начало зимы в баронствах отмечала целая череда праздников. А что, урожай убран, но ещё не съеден, работы в поле нет, а та повседневная, что по домашнему хозяйству, селянами и за работу-то не считалась. Вот и гулял народ, пока была такая возможность. А заодно свадьбы играл. Жизнь-то на месте не стоит, дети вырастают, влюбляются, торопятся обзавестись второй половинкой.
Выказывая неподдельное уважение, селяне приглашали Вовку на все гуляния, но тот всегда вежливо отказывался, отговариваясь занятостью. И не слишком лукавил при этом: дел у него, действительно, было невпроворот. Причём, не только те, что он сам себе наметил, хватало и сторонних заказов. И заказчиков. Одни драконы чего стоили. 
После кратковременного вояжа в Алый анклав, крылатые пребывали в восторженном обалдении. Особенно Хуррг. Он раньше искренне верил, что от магии подчинения спасения нет и быть не может, что попавшие в рабство драконы обречены. А тут вдруг выясняется, что кровососов можно давить как клопов, что даже на их хитрую магию найдётся достойный ответ. Но главным для него потрясением было то, что придумал всё это человек. А ведь раньше драконы Алого анклава людей даже за разумных не считали. Теперь же получается, что без этих короткоживущих гордым драконам элементарно не выжить. Ибо кто, как не человек, способен сделать защищающий от ментальной магии шлем? Ясно, что не гордые драконы. Зато теперь, с серебром на голове, Хуррг может без страха находиться в пределах Алого анклава столько, сколько сочтёт нужным.
Для Вжики новостью было лишь свойство серебра обезопасить крылатое племя от злой магии, потому как всё остальное она уже знала. У неё, похоже, появился бзик отстреливать вампиров и избавлять драконов от рабства кровососов. Что подобное возможно, она знала твёрдо, ибо сама была тому примером. А тут ещё один примерчик появился: взрослый дракон, но с разумом пятилетнего ребёнка. Впрочем, теперь уже скорее шестилетнего, поскольку под плотной опекой Вжики, найдёныш развивался невероятно быстро.
Естественно, что со всеми своими хотелками драконы обращались к Вовке. Если Хуррг был готов удовольствоваться новым, более удобным шлемом, то аппетиты Вжики оказались куда более обширны. Сначала, конечно шлем, более удобный и конечно же более красивый. Затем пара волонтёров, которые должны будут мотаться с Вовкой по Алому анклаву и помогать ему стягивать с драконов ошейники. Плюс большой набор пустых накопителей, плюс новые пещеры, куда Вжика будет расселять спасённых ими драконов. А тем драконам новые шлемы по числу голов.
Вовка подобным аппетитам не удивился, лишь усмехнулся про себя. "Вот так всегда, если мужчине нужно что одно конкретное, то женщине подавай всё-всё-всё и ещё немного сверху".
Впрочем, в хотелках драконы был свой резон – с вампирами Алого анклава действительно нужно что-то делать. С учётом возможностей драконов к межмировым переходам, появление новых кровососов из Алого вполне реально. Да и Лёшкины охотнички что-то подзаскучали. Всех кровососов в Вольных Баронствах перебили, а теперь от безделья маются. Принять у себя в баронстве вызволенных из рабства драконов Вовка тоже был не прочь. Если крылатых тут поселится хотя бы десяток, то никакие эльфы ему будут не страшны. Скорее наоборот, уже ушастики будут сторониться баронства как зарослей розовой аралии. Десятой дорогой обходить станут.
Но сначала нужно всё как следует обдумать, а не просто тупо переть в Алый и там крушить вампиров налево и направо, как предлагала Вжика. Похоже, взбудораженная нечаянным успехом дракона никаких сложностей в упор не видела. А они были, и немалые. В этот раз им просто повезло встретить всего лишь четырёх кровососов. А если бы их оказалось десять или двадцать, что тогда? Ничего хорошего. Поэтому нужно чётко понимать, что наиболее эффективной будет тактика партизанских действий. Тишком пришли, грохнули двух-трёх вампиров и скачками назад.
Далее. Освобождать драконов от ошейников сразу на месте схватки не верно. Может так оказаться, что в самый разгар снятия украшения с шеи ящера к ним на огонёк заглянут несколько обиженных кровососов. Что тогда, бросать отбитого дракона и бежать? Или вступить в драку и с честью погибнуть? Ни тот, ни другой вариант Вовку не устраивал. Вывод: драконов нужно утягивать с места схватки в укромное место, и ошейник снимать уже там.  После чего выделять провожатого и отправлять в Вовкины земли.
А если обездвиженный ящер сломает крыло при посадке, как это случилось с Вжикой, что тогда? Через межмировой переход по воздуху в баронство его не переправить. Вести по земле, прячась от каждой тени над головой? Такое уже было – с той же Вжикой – и повторения Володя не желал. Значит, нужна база в самом Алом анклаве. Хорошо замаскированная и укреплённая база, где при нужде можно спокойно отсидеться. И транспорт, способный поднять в воздух дракона. В каком бы состоянии тот не был, имел свободу движений или нет. И хорошо бы, чтоб тот транспорт мог передвигаться не только в магмире, но и в межмировом коридоре.
Разложив по полочкам задачи, Вовка переключился на способы их решения. Поиски места под базу лучше всего поручить Хурргу, один фиг тот собрался обратно в Алый. Вернётся – расскажет, есть там что-либо подходящее или нет. В любом случае, искать и находить пещеры лучше драконов не может никто. Жалко, что тут гномов не водится. Те пещеру если не найдут, то отроют.
Теперь транспорт. С учётом требуемой скорости драпа с места мордобоя, это должно быть что-то летающее, не зависящее от рельефа местности. И достаточно просторное, чтобы туда поместился целый дракон. Пожалуй, подобная хрень окажется заметно больше так пока и не полетевшей Совы. Чтобы такой вагон взлетел, придётся затратить огромное количество энергии. Блин, это ж какие накопители для него потребуются, какие амулеты левитации!
Стоп, а нафига огород городить на ровном месте? Сначала сколачивать громоздкий ящик, а потом надрывать пуп, пытаясь оторвать его от земли. Ведь есть же проверенное снаряжение, с которым Вжика летать начинала. Нацепить эту упряжь на замершего дракона, один конец верёвки привязать к его рогам, а другой дать в лапы второму дракону, пусть поработает буксировщиком.
Окрылённый идеей, Вовка тут же связался с Вжикой. Та идею оценила, но высказала ряд сомнений, подтвердить или опровергнуть которые можно было лишь опытным путём. Для испытаний нужен был второй дракон. Своего подопечного Вжика привлекать отказалась наотрез. Мол, разумом он ещё дитя, а издеваться над ребёнком она никому не позволит. Хорошо хоть Хуррг не возражал, согласившись поучаствовать в эксперименте.
На первом этапе решили проверить саму возможность буксировки одного дракона другим. В роли прицепа выступала Вжика. В сбруе она провела много времени и уже успела к ней привыкнуть. Хуррг же ко всему постороннему на теле относился с недоверием, поэтому надевать ремни не рискнул, согласившись на скромную роль буксира. Вязать верёвку к рогам Вжика тоже отказалась. Причём с чисто женскими возмущёнными интонациями. "Что, вязать грубую верёвку к моим прелестным рожкам?! Да никогда! И вообще, я вам не какая-нибудь коза на выпасе. Я – дракон!" Но согласилась подержаться зубами за кончик Хурргова хвоста. Тут уже занервничал Хуррг, с опаской поглядывая на Вжикины саблевидные клыки.
Словом, препирались дольше, чем испытывали. Дошло до того, что Вовка был вынужден рявкнуть, и только тогда дело сдвинулось с мёртвой точки. Воздушным паровозиком Хуррг потаскал Вжику над Вовкиной головой, развивая временами вполне приличную скорость. По его словам, никакой трудности он в буксировке не находил. Сложности начались, когда Вовка попросил Вжику развести крылья в стороны, имитируя обездвиженного дракона. В зависимости от положения крыльев – вверх, в стороны или вразнобой – поведение "прицепа" менялось кардинально, что сразу отметил Хуррг. Теперь ему было уже не так легко тащить упирающийся груз, ведь драконьи крылья обладали приличной парусностью и сильно тормозились набегающим потоком.
Казалось бы, всё уже оговорили, попробовали, убедились в работоспособности метода, осталось лишь его внедрить, но Вовке что-то мешало поставить окончательную точку. Что же, иногда такое бывает, когда решение проблемы вроде очевидно и лежит перед глазами, но что-то внутри горячо протестует против его использования. Вот не лежит душа, и всё тут! В таких случаях важно не пороть горячку, а попытаться понять, что именно, какой из многих аспектов вызывает это самое неприятие. Здесь очень хорошо помогает переключение внимания на другую задачу, никак не связанную с предыдущей.
Таким "переключателем" для Вовки стал амулет вихря, случайно попавшийся ему на глаза в мастерской. Под тихую музыку, льющуюся из динамиков снятой с джипа магнитолы, думалось легко и свободно. Выступая поочерёдно в роли творца и скептика, Володя вел с собой примерно такой диалог:
Что такое вихрь?
Это круговое движение воздуха.
А при любом движении по кругу возникает центробежная сила. Оная сила отбрасывает частицы воздуха наружу, вследствии чего в центре вихря образуется разряжение. В эльфийском варианте смерча именно это разряжение засасывает пыль.
Ага, и куски угля тоже.
Где и как можно применить такой вихрь?
Кроме поджога кузниц? Не знаю. Тут нужно прикинуть и порассуждать. 
Что будет, если на центр металлической пластины положить амулет вихря?
Его нафиг унесёт им же самим вызванным вихрем! Поэтому амулет нужно не класть, а прикручивать или приклёпывать наглухо.
Ладно, допустим, перед нами пластина с закрепленным в центре амулетом. Включаем и видим, что над амулетом возникла перевёрнутая воронка вращающегося воздуха. Теперь мысленно накрываем пластину перевёрнутым тазом, что будет?
Правильный ответ "ничего".  Ведь такая система замкнута сама на себя.
Ладно, тогда так: берём квадратный лист с диагональю больше диаметра донышка таза, но меньше его наружного размера. Если такой квадрат опустить в тазик, то он застрянет на половине высоты. Просто упрётся углами в боковые стенки таза. Между стороной квадрата и бортиком таза образовались четыре отверстия. Система уже не замкнута. Теперь на внутренней стороне пластины закрепляем амулет, включаем. Что получилось?
Ответ тот же самый – "ничего". Потому что отверстия для выхода воздуха теперь есть, а для входа нет.
Хорошо. Точно над амулетом пробиваем отверстие в донышке таза. Что будет?
Стефа грохнет. За испорченный свой любимый таз, она прибьёт кого угодно.
А серьёзно?
Тогда, по идее, должен получиться неплохой вытяжной вентилятор. С более высоким КПД чем просто амулет в трубе. Такой не только куски угля засосёт, он и кувалду втянет!
А если к открытой стороне таза приложить конус, который будет собирать в один поток выброшенный воздух, что тогда?
Думаю, такой агрегат должен неплохо дуть. Но насколько сильно – не скажу, тут нужно пробовать.
И Володя попробовал. Действительно, с такими насадками амулет выдавал вполне приличную струю воздуха. А когда методом научного тыка Вовка подобрал диаметры отверстий на входе и выходе, то смог получить такую тягу, что довольно увесистый, полутораметровой длины "вентилятор" под действием реактивного момента поехал по верстаку!
Вовке пришла в голову мысль испытать полученную капельку в небе. Почему капельку? Форма у получившегося в итоге устройства очень напоминала каплю. На толстом конце отверстие для забора воздуха, из отверстия в коническом хвосте капли воздух выбрасывался. Как-то раз брякнул "капля", название и прилепилось.
 Для испытаний каплю привязали под брюхом Голубя. Дав ману на амулеты левитации, Вовка оторвал планер от земли, поднялся чуть выше деревьев и запустил воздуходувку. Сначала медленно, но постепенно ускоряясь, Голубь двинулся вперёд. Даже по первой минуте полёта было понятно, что для такой большой массы тяги капли явно недостаточно.
Возвращался к месту старта Володя с чувством некоторой досады. Ему уже давно хотелось сделать Голубя более похожим на самолёт. Всё дело в том, что магопланер не мог долго лететь на одной высоте. Для движения вперёд ему требовались постоянные спуски и подъёмы, а такие небесные горки кого угодно измотают. К тому же они не очень хорошо сказываются на маневренности, а в бою с оседлавшими вёртких драконов вампирами, маневренность жизненно необходима. Но даже сделай Вовка ещё одну каплю и, тем самым, удвой тягу, её всё равно было бы мало. Да и сама конструкция Голубя слабо подходила для фигур высшего пилотажа. Следовательно, для полноценных воздушных боёв в Алом анклаве нужно строить новый аппарат. Меньше, легче, маневренней, изначально основывая конструкцию на реактивном принципе движения. Только мощность движка нужно будет увеличить. Как? Вовка пока не знал, но надеялся, что когда-нибудь сможет получить приличную тягу. А каплю в её нынешнем виде лучше поставить на Сову. Только не одну каплю, а две – Сова-то тяжелее Голубя раза в три будет. Да, с такой тягой приличной скорости не добиться, но от транспортного мула никто и не требует носиться наперегонки с драконами.
Словом, к поделке Вовка несколько охладел, поэтому на просьбу Лёхи дать ему каплю "на попробовать", только равнодушно рукой махнул. Мол, бери, если так хочется. Лёшка тут же оседлал "вентилятор", включил свою сбрую на подъём, запустил каплю и... исчез из виду. Вернулся он не скоро, прилетев совершенно с другой стороны и двигаясь странными рывками. Кое-как плюхнувшись перед воротами усадьбы, он слез с капли и на дрожащих ногах подошёл к встревоженному Вовке.
– Барин, отдай мне сию штуковину! Што угодно проси взамен, токмо дай!
– Ты сначала впечатленьями поделись и объясни толком, чем тебе эта капля приглянулась.
Если для тяжелого Голубя тяги капли было явно маловато, то для впятеро более лёгкого Алексея её оказалось с избытком. Капля стрелой домчала Лёху к границе баронства, где он был вынужден прервать полёт и опуститься на землю. Причина проста: рулить такой штуковиной парень не мог. Нечем. Поэтому он совершил посадку, ножками развернулся в нужную сторону и опять взлетел. Увы, но с определением сторон вышла некоторая промашка: Лёха промчался много восточнее усадьбы. Опять опустился, прицелился хорошенько, взлетел и... проскочил над усадьбой, едва не улетев к эльфам.  Не успел затормозить. Регулятора тяги на каплю Вовка не ставил, поэтому у неё было всего два режима: либо полный вперёд, либо стоп. Из-за чего Лёше пришлось возвращаться рывками, включая двигатель на короткие мгновения и двигаясь дальше по инерции.
– Токмо вот ышшо што, барин. Када я на ней летел, приметил: амулетки меня кверху тянут, а твоя капля хучь и не больно тяжела, всёж чего-то да весит. Потому и норовит из-под меня выскользнуть да оземь шмякнуться. Мож её тож каким ремешком к сбруе пристягнуть, а?
Вовка невидящими глазами смотрел мимо Лёшки и как-то заторможено качнул головой из стороны в сторону. Увидев в казалось бы неудачной конструкции неожиданный потенциал, мысленно Володя был уже не здесь.

Две недели Вовка провёл в мастерской, выползая из неё лишь поздно вечером, чтобы поесть, упасть на постель и забыться глубоким сном. А с первыми лучами солнца снова исчезал в запретном для посторонних сарае. Две долгих недели жители баронского дома слышали доносящиеся из мастерской звуки: то глухих ударов, то металлического лязга, то гремевшей на всю округу музыки, то жуткого, демонского воя. А потом наступила тишина. Странная, непривычная и оттого пугающая. В этой тишине скрип открывающейся двери показался собравшемуся у мастерской народу громовым раскатом. Похудевший, всклокоченный, красноглазый Вовка стоял на пороге и улыбался. Затем шагнул обратно, поманив за собой Алексея.
Внутри мастерской Вова сказал только одно слово:
– Смотри.
И указал на сооружение, опознать которое Лёха не смог ни с первого взгляда, ни с десятого. Больше всего эта вещь формой напоминала самый обычный чугунок, каких полно на любой кухне. Только этот был не чёрный, а весёлого жёлтого цвета. Над верхом чугунка виднелся круглый настил из редких железных прутьев. От настила вниз до самой земли шли три стойки, служившие опорой всему сооружению. Чуть в стороне от центра из настила вверх торчала крепкая дубовая жердь, длиной чуть меньше человеческого роста. Теряясь в догадках, Лёшка долго ходил кругами, пока не сообразил пощупать донышко чугунка. И, обнаружив там отверстие больше кулака размером, расплылся в понимающей улыбке.
– Догадался? Молодец! Гляди, что может эта табуретка.
С этими словами Володя запрыгнул на настил, взялся руками за жердь и чуть придавил одним пальцем рычажок в укреплённом на жерди колечке. Из дыры в донышке с громким шелестом вырвалась струя воздуха, вздымая стену пыли. Видимо Вовка предварительно включил на поясе амулеты левитации, потому что даже такой слабой тяги хватило, чтобы сооружение приподнялось над полом.
А потом показал такое, что у Лёхи челюсть отвисла, а в глазах разгорелся жадный огонёк. Держась за жердь, барин наклонялся вперёд, назад, в стороны и, куда он наклонялся, туда и скользил над полом желтый чугунок. И не просто скользил, а выписывал по мастерской круги, восьмёрки, треугольники квадраты. Причём, не только над полом – играя рычажком в кольце, Володя добавлял и уменьшал тягу, то опускаясь до чирка опорами по земле, то взлетая под самый потолок. Причём было видно, что это не предел. В умелых руках и на просторе чудо-табуретка могла показать и не такое.
Опустив чугун посреди мастерской, Вовка спрыгнул с настила и, показав Лёшке на освободившееся место, сказал:
– Учись. Научишься в тесноте, тогда и на свободе сможешь. Только шлем одень, а то потолок тут твёрдый, я уже проверял.

Володя:

Новые шлемы понравились драконам гораздо больше их первого варианта. Они стали легче, удобнее и, что было особенно важно для Вжики, красивее. Неудобные глазные щитки сменились зачарованными на прозрачность пластинами гранита, соответственно исчез механизм закрытия щитков, который так раздражал Хуррга. Облачившись в обновку, дракон не удержался от вылазки в Алый, чтобы испытать шлем в реальной обстановке. Вместе с ним для страховки отправилась Вжика. Звала она с собой и меня, но я отказался, занятый делами баронства. Ко мне в усадьбу по первому снегу прикатила Леяна и привезла с собой толстенную пачку деловых бумаг.
Самой Леяне я был несказанно рад, но вот приехавшие с ней бумаги вызывали у меня только отрицательные чувства. Ведь с каждой бумажкой следовало разобраться, вникнуть в её суть, оценить всё и взвесить. А на всё это требовалось время, которое можно  гораздо приятнее провести в спальне... О, да, в спальне... оценить, вникнуть... Или в баньке... Ещё в кабинете на столе можно... Но приходилось не "на", а "за", в смысле – "за столом". Сидеть за заваленным бумагами столом с утра до вечера и изучать, вникать, считать и пересчитывать. Конечно, кроме дня у нас были ещё и ночи, но даже длинная зимняя ночь после долгой разлуки покажется до обидного короткой.
Да и сколько их было, тех ночей? Семь? Да, семь. Всего лишь неделю провела Леяна в Западной усадьбе и засобиралась в обратный путь. Знаю, будь её воля, она бы с радостью осталась подольше, вот только слово "ответственность" было для Леи не пустым звуком. За что и ценю.
Всё-таки наша цивилизация слишком избаловала женщин, превратив их в эгоистичных, самовлюблённых, вздорных особ, придерживающихся в отношениях полов лозунга "мужчина должен" и далее список на десять страниц, что именно им должны. Когда я слышу подобные высказывания, меня так и подмывает спросить: "Позвольте, когда это я успел вам что-то задолжать, леди? Когда родился мужчиной?" По их логике – да. У них женщина "может", а мужчина "должен".
Местный женский пол подобной избалованностью не страдал. Здесь фемины чётко знали своё место: место хозяйки в доме, место матери, жены. И не нужно говорить о средневековой забитости! Эти "забитые" матроны сами кого угодно забьют под лавку за вторжение в сферу их деятельности. Тут всё чётко: есть женское дело, есть мужское. И ни одна сторона не пыталась диктовать другой, что и как той делать или как поступать.
В этом плане Леяна была в полном смысле слова дитя своей эпохи. К тому же умная, добрая, хозяйственная, добросовестная. Ну и просто красавица. Понятно, что мне тоже не очень хотелось с ней разлучаться. Дабы отдалить момент расставания, предложил отвезти её в Загорье на Сове. Зная нелюбовь Леи к полётам, предполагал, что откажется. Но ошибся, она согласилась. Видимо посчитала, что день лучше провести со мной, чем тратить его на дорогу. А ещё надеялась, что я не сразу улечу из Загорья, задержусь там на день-другой, а то и на третий. А может и четвёртый-пятый прихвачу.
Нет, точно надеялась, вон как запуцовела и глазки скромно потупила.
Ещё за неделю до приезда Леи пробудился от спячки мой авиазавод, который аэросарай. Когда-то построив три птицы, две из которых успешно летали, работяги позадирали носы и возвращаться к более приземлённым видам деятельности не очень-то спешили. После создания покорителей небес заниматься ремонтом телег или сколачиванием лавок казалось возомнившим о себе мастеровым чем-то недостойным их высочайшей квалификации. Словом, опять пустые понты и пальцы веером. Я уже давно заметил: чем "пустыннее" это самое пустое место, тем шире у него распальцовка.
Серьёзной работы в аэросарае не было, исправно летающие Голубь и Голубка ремонта требовали немного, поэтому пустующее место под навесом авиазавода очень скоро превратилось в "клуб брюзжащих старпёров". Вот я и загрузил изнывающий от безделья народ переделкой Совы: пускай руками поработают, а не только языком. И предупредил, чтобы не затягивали, потому как на подходе ещё одна крупная работа. А не справятся, отправлю в Иссур покосившийся свинарник восстанавливать. Мне здесь тунеядцы не нужны.
Накачка подействовала, и спустя две недели от начала работ, Сова была готова к полёту. Ради участия в пробном вылете Лёха даже слез со своей "бешеной табуретки" и выполз из мастерской. Слетали мы с ним, попробовали птичку в воздухе. Ну, что я могу сказать? Другой получился аппарат, очень непривычный. В полёте Сова больше всего напоминала утюг: тяжелый, неуклюжий, массивный, в то же время внушающий уважение своей монументальностью и, как ни странно, мощью. Казалось бы, откуда мощность при двух слабеньких капельках по бокам фюзеляжа? Однако впечатление было именно таким. Казалось, обновлённой Сове не страшны любые преграды, она что угодно снесёт и продавит одной своей массой. Она как трактор – такая же медлительная, но неудержимая. А после первой же посадки я долго нахваливал сам себя за то, что догадался сделать капли поворотными. Иначе фиг бы мы остановили набравшую ход махину, инерция-то у неё ого-го! А так развернули движки в обратную сторону и дали тяги. Словом, удачным оказалось решение. К тому же капли можно было поворачивать каждую отдельно, что позволяло развернуть Сову, как зависший вертолёт, буквально на месте.
Леяне полёт на Сове понравился намного больше, чем на Голубе. "Словно на лодочке плывёшь," – говорила она. – "Тихо, спокойно. И вверх-вниз не носит, всё нутро выворачивая." Её можно понять: таких комфортабельных условий для путешествия местный транспорт предложить не мог. Никаких тебе колдобин и ухабов, просторный, закрытый от всех сквозняков светлый салон с дровяной печуркой в углу и тишина, нарушаемая лишь шелестом струй воздуха из капель за бортом. И скорость. Километров семьдесят-восемьдесят по моим оценкам. Вроде бы не много, но для местных и это было недостижимо. К тому же, Сова летела строго по прямой,  преодолевая расстояние по кратчайшему пути, благодаря чему заметно экономила время. На Голубе я уже не раз летал в Загорье и обратно, так что все ориентиры мне были хорошо известны.
Весь полёт Леяна провела рядом со мной, жадно рассматривая проплывающую под нами землю через широкие лобовые стёкла. Ну, широкими они были для неё, а для меня самыми обычными боковыми стёклами из багажного отделения джипа. Впрочем, придираться не стоило: куда летишь видно, в лицо не дует, чего ещё желать? В средней и задней части салона стёкол не было, зато обшивка борта состояла из двух частей: нижняя половина из досок, а верхняя из тонкого льна, пропитанного смолой солнечника. Это было моё ноу-хау, которым я заслуженно гордился. Ведь если раньше я просто пользовался чужими наработками, подгоняя их под свои нужды, то эта технология целиком и полностью была моей.
Всё началось ещё в прошлом году, когда мы с Ёнигом запустили первую музыкальную фабрику. Солнечник, из которого изготавливались пластинки, чем-то был схож с обычной канифолью. Тоже растительного происхождения, тоже твёрдый в холодном состоянии, тоже плавился при нагреве. На этом сходства заканчивались. Солнечник был менее хрупок, чем канифоль, более терпим к изгибам, сложнее царапался. Обработанный особым амулетом, получал очень крепкий поверхностный слой, благодаря чему запись на пластинках становилась стойкой к истиранию.
Однажды мне попался на глаза кусочек солнечника, валяющийся под ногами. Видимо кто-то из работников расплескал расплавленную смолу, в результате чего получился желтенький камушек весьма причудливой формы. Именно его форма привлекла моё внимание. Камешек долго валялся у меня на столе просто как забавная безделушка, пока я однажды не прошелся по нему амулетом. Обработал со всех сторон, а не как пластинку – только с верхней. Вот тут-то я и удивился: разбить камень получилось только молотком, приложив немалую силу удара.
Последующие события: вынужденный уход из магмира, долгое возвращение через Серую и Алую завесы, лечение Вжики, холодная война с эльфами, Ленка с её вздорностью, напрочь выбили из моей памяти все мысли о куске солнечника. Но возобновление грамзаписи вновь натолкнуло меня на идею как следует поэкспериментировать со смолой и амулетом. А помогла мне тряпка, которой кто-то из работников вытирал испачканные в солнечнике руки.
Пропитанная смолой, она чётко держала ту форму, которую приобрела при остывании солнечника, и легко меняла её при нагреве. Попытка обработать содержащийся в волокнах ткани солнечник амулетом дала обалденный эффект: тщательно разглаженная тряпка стала напоминать жёсткую, упругую пластину с отменной стойкость к влаге и терпимо воспринимающую средний нагрев. Конечно, открытого пламени она не выдерживала, но  в кипящей воде чувствовала себя неплохо. Самым главным положительным свойством нового материала, была его способность к формовке! По существу, я получил магический аналог земного стеклопластика. Какую форму при изготовлении ему придашь, ту он и держит.
Именно это свойство нового материала позволило мне так быстро сделать корпус тягового двигателя для Лёшкиной "бешеной табуретки". Я выпросил у Стефы самый большой чугунок из имеющихся, и получил на руки настоящего монстра кухонного царства: сантиметров шестьдесят в диаметре и полметра высотой. Обтянул его пропитанной смолой солнечника тканью, тщательно отформовал жесткой щёткой, добиваясь плотного и равномерного прилегания ткани к чугунку, повыгонял все пузыри и, после остывания, снял полученную скорлупу с формы. По той же технологии сделал остальные детали, соединил их, встроил амулет вихря и получил основной элемент "табуретки".
Точно так же были изготовлены панели обшивки Совы. Крепкие и упругие, они обладали значительной светопроницаемостью, что позволило отказаться от прорубания окон в салоне. Пусть пассажиры не могли видеть происходящее за бортом Совы, зато хоть впотьмах не сидели.      

Взгляд со стороны: в небе Алого анклава.

"Что может быть лучше свободного полёта?"  Хуррг с наслаждением взмахнул крыльями, ощущая звенящий восторг, пронизывающий каждую мышцу его могучего тела. "Бескрылым не понять. А из крылатых разумны только драконы, и потому только драконы способны оценить весь восторг свободы движения в бескрайнем небе". Уже четверть луны он находится в Алом анклаве, спокойно наблюдая и запоминая происходящее здесь. Впрочем, летал он по прежнему осторожно, не теряя головы, но уже не шарахаясь от каждой тени, как ранее.
Ещё недавно взлететь под облака было смертельно опасно, и ему приходилось совершать лишь короткие перелёты с места на место. Да и те украдкой, предварительно оглядевшись вокруг и не рискуя подниматься выше деревьев. Сейчас страх отступил, и он уже не опасался злой магии, твёрдо зная, что не застынет покорной овечкой, а сможет вступить с противником в честный бой. Хотя как раз в бой ему вступать сейчас нельзя. Сейчас он должен лишь смотреть, слушать, запоминать, чтобы потом рассказать обо всём увиденном собратьям Лазурного анклава.
И заодно выполнить просьбу этого удивительного человечка, найдя для него надёжное убежище. Выполнять просьбу или не выполнять – такой вопрос перед Хурргом даже не стоял. Конечно же выполнять! Ибо наличие убежища могло спасти из рабства многих драконов, а ради такой цели стоило потрудиться. Чуть огорчало отсутствие возможности прямо сейчас вступить в ментальный контакт со старейшиной драконов Лазурного. Очень хотелось порадовать его найденным способом защиты от злой магии, а заодно поделиться соображениями о разумном двуногом, так же обрётшим крылья.
Двуногий... Да, он пока один такой, кто научился летать и ценить счастье полёта. Но что будет потом, когда подобных ему станет много? Не потеснят ли они наших соплеменников в небе? Ведь короткоживущие многочисленны. Как ему, Хурргу, поступить с человеком? Взять его под свою опеку и помогать ему во всём, щедро делясь вековой мудростью, или наоборот, остановить первопроходца, пока он не обзавёлся последователями? Да, тот человек очень умён и сейчас его ум идёт только на пользу драконам, но что будет потом?
Пожалуй, эта тема слишком важна, чтобы обдумывать её на лету. И как жаль, что серебро на голове, так хорошо защищающее от злой магии, столь же надёжно блокирует возможность ментального общения. Древний дракон из Лазурного очень мудр и может дать хороший совет, который так нужен Хурргу! Но сейчас мысли о человеке излишни, и до времени их нужно отставить. Сейчас просто полёт, просто сияющее небо и свобода!
Решить легко, сложнее сделать. Спустя несколько мгновений, Хуррг поймал себя на том, что опять думает о Вовке.
Хиссга, почему она позволяет двуногому так вольно с ней обходиться? И что это за имя, которым человек называет дракону? "Вжика", что оно означает? Что-то уважительное или это презрительная кличка? Но презрения в голосе двуногого Хуррг не замечал, впрочем, особого пиетета тоже. Да, Хиссга рассказывала, что человек спас её от рабства, убил её всадника, снял ошейник, вылечил сломанные крылья. Всё перечисленное очень много значило в глазах дракона, но, тем не менее, не позволяло человеку вести себя панибратски с его соплеменницей. Значит, что-то тут есть ещё. Только что?
А та сцена, которую он увидел пол луны назад? Дракона спокойно лежала на пригреве, а человек, по-хозяйски усевшись на её переднюю лапу, почёсывал Хиссге надглазные бугорки – самое нежное место на драконьем теле! Такие нежности позволительны лишь для влюблённой пары, но разрешать ласкать себя человеку это... это... это... это низко... это как спариваться с животным.
И тут Хуррг вдруг осознал, что он просто ревнует! Да-да, ревнует! Ему очень, очень нравилась Хиссга, и он с великой радостью сам бы провёл кончиком языка над её глазами, и не только над глазами, но... Увы, ему это не было дозволено.
Зато дозволено какому-то двуногому! При этой мысли Хуррг почувствовал, как оба его сердца вскипают гневом. Лишь громадным усилием воли он заставил себя успокоиться. "Взвился, как "мягкие чешуйки",  – говорил он себе, – "и сразу раскричался, словно заполошенная фитка. Подумаешь, не его выбрали. А Хиссга знает о твоих чувствах? Нет, не знает. Ведь чтобы она узнала, ей об этом нужно сказать". А говорить о чувствах дракону было боязно. Страх отказа заставлял мелко подрагивать кончик хвоста и слабеть задние лапы.
От копания в себе Хуррга оторвал слабый отголосок магического выброса. Дракон насторожился, внимательно осматривая пространство, и скоро почувствовал ещё один выброс. Тоже слабый, впереди и чуть в стороне от направления его полёта, сразу за цепью поросших лесом холмов, которые закрывали от него источник магии. Хуррг опустился до высоты верхушек деревьев, подлетел поближе, а потом и вовсе спустился на землю. Прокрадываясь от укрытия к укрытию, он аккуратно выполз на верхушку ближайшего холма и впился глазами в происходящее. Там шел бой. Семь драконьих всадников сражались с двумя дюжинами таких же кровососов, нападавших на город двуногих. Сражались все, кто чем мог: драконы когтем и пламенем, кровососы обменивались какими-то магическими ударами, внешне никак не проявляющимися. Ни огня, ни дыма от вампирских пассов не наблюдалось, но два дракона и один всадник от этих ударов разлетелись на части. Что это было: магия в чистом виде или какое-то магическое оружие, Хуррг разглядеть так и не смог, слишком далеко от него происходило сражение. Но главное,  что беспокоило дракона – он никак не мог понять причины этого боя. Ведь предположение, что вампиры защищают людей, было слишком уж невероятным.
Тем временем сражение подошло к концу. Десять нападавших набрали высоту и скрылись в порталах, а оставшиеся шесть защитников покружились над городом и спустились, затерявшись в лабиринте городских улиц. Хуррг скатился вниз по склону и, прикрываясь холмом, взлетел. Открыв свой портал, он вынырнул из него уже далеко от города, крохотной точкой на фоне косматого облака.
Его путь лежал дальше, к горам Стылых вершин. Когда-то давно, будучи совсем юным драконом, он часто прятался в многочисленных пещерах на южном склоне Кривой горы, подхода к которой по земной тверди не существовало вообще. Глубокие пропасти и отвесные скалы окружали гору со всех сторон, а единственный путь по воздуху пролегал через узкий проход между склонами двух высоких пиков: Седого и Снежного. Надо ли говорить, что этот путь хорошо просматривался из пещер, что давало возможность наблюдателю загодя заметить приближение постороннего и скрыться глубоко под землёй. Найти же спрятавшегося дракона в пещерных лабиринтах Кривой горы было крайне сложной задачей, чем молодой Хуррг частенько пользовался.
Услышав просьбу двуногого отыскать надёжное убежище в Алом, Хуррг сразу вспомнил о Стылых вершинах. И теперь летел проверить, пусты ли пещеры и не завелись ли в них какие-либо жильцы. Кровососы там вряд ли обосновались из-за сложностей с питанием. Ведь из всех живых существ, в чьих жилах текла красная жидкость, на склонах Кривой горы можно было встретить лишь коз. Да и то в разгар лета. Но в мире случается всё, порой даже самое невероятное, поэтому проверить нужно обязательно. При этом ни в коем случае не попадаясь никому на глаза.
Таясь от возможного наблюдателя, Хуррг отправился в долину южного склона другим путём. Помнится, была там одна тропка, которую он прошёл лишь однажды. Да и то исключительно ради испытания собственной смелости. Пролететь там было невозможно из-за узости прохода, ибо негде даже расправить крылья, не то чтобы ими взмахнуть. Но пройти, ежечасно перепрыгивая через глубокие трещины и провалы на тропе можно. До середины. А там новый провал. Самый глубокий из всех и самый широкий, перепрыгнуть через который не смог бы никто. Узкая тропа доходила до провала, и обрывалась, чтобы на той стороне продолжиться таким же узким проходом между отвесными каменными стенами. Тогда молодой Хуррг долго примеривался, отступался, подходил вновь и в конце концов всё же решился. Он что есть силы оттолкнулся от края тропы, на середине провала один раз взмахнул крыльями, подбросив тело вверх, и тут же сложил крылья, чтобы втиснуться в узость прохода.
Сейчас же повзрослевший и заматеревший Хуррг внимательно рассматривал лежащий перед ним провал. Да, в молодости он его перепрыгнул. Но тогда он был меньше, легче, гибче и безрассуднее. Хватит ли у него сейчас сил, чтобы перебросить погрузневшее тело через провал? С другой стороны, теперь у него более мощные крылья и более сильные задние лапы. Попробовать? Но ведь попытка у него будет лишь одна. Если он не перепрыгнет, или не успеет сложить крылья перед нырком в следующий проход, то результатом будет падение на дно провала, выбраться из которого он уже не сможет никогда. Лазать по отвесным скалам драконы не приспособлены, а ширина провала у дна меньше размаха крыльев. Но прыгнуть необходимо. Только так он сможет обойти наблюдателя, только так сможет гарантировать отсутствие ловушки.
И Хуррг прыгнул. Казалось, задние лапы ещё не успели оторваться от каменного карниза, а могучие крылья уже загребали воздух. В этот раз дракон успел сделать даже два взмаха, прежде чем сложил крылья перед следующим проходом. Но всё равно, оба сердца после прыжка колотились так, что грозили вот-вот выскочить наружу. Хуррг долго приходил в себя, прежде чем двинуться по проходу дальше.
Его опасения о возможном наблюдателе почти оправдались: в одной из пещер он действительно встретил постороннего. По холодным и острым камням на руках ползал молодой вампир, лишившийся где-то ноги, и собирал слизняков со стен. Попадись ему жертва с горячей кровью, кровосос давно бы уже регенерировал и встал на обе ноги. Но на диете из одних слизняков даже вампирья магия не очень-то поможет. Но как он сюда попал без ноги? Или лишился конечности уже тут? В соседней пещере лежал ответ на данный вопрос: умирающий посреди лужи крови дракон в ошейнике и с отсечёнными передними лапами. Вот и объяснение всех странностей. Видимо, дракон со всадником участвовали в бою, подобному ранее виденному Хурргом. И попали под то самое оружие, которое не смог разглядеть Хуррг. Он представил расположение вампира на загривке соплеменника, соотнёс с полученными ранами того и другого и напрягся: получалось, что нога кровососа и драконьи лапы были отсечены одним ударом. Это что же за оружие такое, поглоти его бездна?!
Хорошо, что кровосос не попытался подлечиться, хлебнув драконьей крови, и не сдох сам. Этим он бы лишил Хуррга удовольствия лично спалить вампира. С наслаждением поджарив клыкастика, дракон крепко задумался: что делать с соплеменником не знал. То, что крылатый уже не жилец, было ясно сразу: если не помрёт от потери крови, его добьёт ошейник. Как-то остановить кровь или снять с шеи дракона кожаное кольцо Хуррг не мог. Добить и тем самым избавить от мучений тоже. Он ограничился тем, что свалил перед носом лежащего в забытьи дракона две тушки горных коз, недавно пойманных им на склоне, и удалился. Твёрдо решив вернуться сюда с двуногим в надежде, что тот сумеет что-то сделать. 



* "Мягкие чешуйки" – драконий аналог нашего "прыщавого подростка".
** Фитка – нелетающая птица, при внезапном испуге начинающая голосить и бездумно метаться.