Сорок и один ответ на один и тот же вопрос 2

Это тоже черновик, а потому снисхождения не прошу, прошу понимания, до выходных, как обещал, закончу.



(Из серии “Рассказы детям о Языке”)

Цирк лингвистиков продолжается!
или
Сорок и один ответ на один и тот же вопрос


Глава “Один ответ”
Часть 1-ая
“Пуд”


А начинаю я эту главу с “Отступления” только потому, что им потом её и закончу. Почему? - да просто сама глава это уже гораздо более подробный рассказ по сути “Отступления”. Тем более, что такая её композиция помогает только ещё лучше потом объяснить и его, и саму эту тему. Так вот, - “Отступление”, это очень известный текст, который давно уже “гуляет” по Интернету, а здесь я привожу его только на случай, если он вам ещё не встречался (или вам почему-то не хочется самим его в Интернете искать) и, само собой, для целостности композиции этой главы.

Отступление

“Ширина космического коробля и размер задницы лошади”


По бокам космического корабля "Кеннеди" размещаются два двигателя 5 футов шириной. Конструкторы корабля хотели бы сделать эти двигатели еще шире, но не смогли. Почему? Дело в том, что двигатели эти доставлялись по железной дороге, которая проходит по узкому туннелю. Расстояние между рельсами стандартное: 4 фута 8.5 дюйма, поэтому конструкторы могли сделать двигатели только шириной 5 футов. Возникает вопрос: почему расстояние между рельсами 4 фута 8.5 дюйма? Откуда взялась эта цифра? Оказывается, что железную дорогу в Штатах делали такую же, как и в Англии, а в Англии делали железнодорожные вагоны по тому же принципу, что и трамвайные, а первые трамваи производились в Англии по образу и подобию конки. А длина оси конки составляла как раз 4 фута 8.5 дюйма! Но почему? Потому что конки делали с тем расчетом, чтобы их оси попадали в колеи на английских дорогах, чтобы колеса меньше изнашивались, а расстояние между колеями в Англии как раз 4 фута 8.5 дюйма! Отчего так? Да просто дороги в Великобритании стали делать римляне, подводя их под размер своих боевых колесниц, и длина оси стандартной римской колесницы равнялась... правильно, 4 футам 8.5 дюймам! Ну вот теперь мы докопались, откуда взялся этот размер, но все же почему римлянам вздумалось делать свои колесницы с осями именно такой длины? А вот почему: в такую колесницу запрягали обычно двух лошадей. А 4 фута 8.5 дюйма - это был как раз размер двух лошадиных задниц! Делать ось колесницы длиннее было неудобно, так как это нарушало бы равновесие колесницы. Следовательно, вот и ответ на самый первый вопрос: даже теперь, когда человек вышел в космос, его наивысшие технические достижения напрямую зависят от РАЗМЕРА ЛОШАДИНОЙ ЗАДНИЦЫ.


В отличии от Отступления изложение самой Главы я начинаю не с конца, а как и вообще положено началу, - с начала. В смысле с глубины веков, когда собственно всё и началось. А именно со значения слова “пуд” из того самого контекста.

Из конструкции слова “пуд” следует, что возникло это слово в древнем языке, - оно для него достаточно ещё короткое, состоит исключительно из звуков уже присутствовавших в древнем языке и, самое для нас главное, - у него напрочь отсутствует смягчение, которого не было и быть не могло в древнем языке. Таким образом нам осталось только установить его там (в древнем языке) значение. - Ну, что? Попробуем “прочитать”?

Значение объединения “пуд” в древнем языке “читается” как [”[П]”, возможностью которой является [”уд”] ]. Или, чуть подробнее, с учётом уже известного нам значения модуляции “уд” в древнем языке [принадлежность коллективу (д)], - [”[П]”, возможностью которой (в том числе) является принадлежность коллективу (д)]. Здесь следует пояснить, - значение [”уд”] возникает гораздо раньше, чем значения [д] и [у] по отдельности. Проще говоря, значение модуляции возникает раньше, чем возникают значения отдельных звуков, из которых она состоит. Потому как это с нашей, сегодняшней точки зрения она состоит из двух звуков, а с точки же зрения древних людей она сама была вполне тогда отдельным звуком. Потому это только мы сегодня различаем в ней два звука, а древние наши предки вовсе даже нет. (И правильнее в контексте древнего языка саму эту модуляцию писать как “(уд)”.) В результате же детализации знания звучания модуляции “(уд)” из него потом выделяются знания звучаний отдельных звуков “д” и “у”. Но так как сам древний язык таким образом становится совсем даже и не древним, он исчезает совсем. А на его основе возникает множество других, новых языков, одним из которых несомненно был тот, что со временем получил название “русский”. А вот уже во всех этих языках и формируется суть [Д], в каждом со своим каким-то значением.

А вот тот же “п”, получается, ко времени образования объединения “пуд” в древнем языке безусловно уже имел в нём собственное отдельное значение. Т.е., по другому говоря, был в нём “значащим звуком”, а говоря уже по научному - “сутью [П] в древнем языке”. Таким образом слово “пуд” на самом деле в древнем языке было объединением двух звуков - “п” и “(уд)” - “п-(уд)”. Потому как больше двух звуков древние люди объединять ещё не могли. Потому как у них в древнем языке присутствовало тогда одно только знание связи “объединение”. И, более того, совсем отсутствовало ещё знание связи “порядок”. А потому тем же “уд” и “ду” у них соответствовали в древнем языке абсолютно ещё одинаковые значения. (На самом деле всё было чуть сложнее, но нам сейчас достаточно будет и этого понимания.)


Таким образом, чтобы узнать значение “пуд” в древнем языке, нам достаточно только узнать значение в нём сути [П]. А это вовсе не так просто, потому как привычного нам собственного значения, когда одному знанию признака соответствует одно же знание звучания,  она, как и сути вообще, никогда в языке не имела (потому сути и используются в языке исключительно только в составе объединений, в смысле слов).

Проще говоря, значению (знанию признака) сути [П] соответствует в Сознании вовсе не некий невещественный циклический процесс знания, а знание уже совсем иного рода, - знание как вещественная связь, которая и участвует в образовании уже соответствующих невещественных циклических процессов знаний в Сознании (Языке). И только проанализировав все знания (которые есть циклические процессы), мы сможем в итоге установить более-менее точное,  потому как интегрированное, значение сути [П] (знания, которое есть связь). Проблема в том, что сама эта работа очень и очень большая, чтоб сейчас её проводить, тем более, если сегодня она вообще ещё возможна, - не так много осталось слов из древнего языка в других языках, чтоб изучив их можно было запросто потом собрать полное, а значит точное, тогдашнее значение сути [П]. А потому ограничимся же тем минимумом, что сегодня мы знаем наверняка.

(Кстати, и математики это потом подтвердят, на самом деле нам вообще нет сейчас нужды устанавливать точное значение сути [П] в древнем языке. Просто в ходе установления значения у “пуд” оно потом очень даже сокращается. А значит сам такой мой подход к решению этого вопроса вы запросто можете воспринимать как обычный никому не нужный выпендрёж.)

Похоже, что значение сути [П] было связано в древнем языке с Полезностью и Приятствием, скажем так, телесного свойства. (Я специально выделяю звук “п”, чтоб по знаниям звучаний вы лучше уже начинали понимать в нём знания соответствующих им значений.)  Так значением объединения “пить” в русском языке было безусловно [пить], но в отличии от похожего же значения у “(св)” в древнем языке, это было уже не [пить с поверхности], в смысле из лужи, а [пить из некого сосуда]. А ведь в сосуде воду вовсе в те времена не держали, только если что-то вроде кваса. В смысле само питьё в таких сосудах могло быть только Полезным и Приятным, а вовсе не простой водой. Впрочем на этом я и остановлюсь, потому как установление значения сути [П] в древнем языке, это отдельная и очень большая тема. Таким образом значение сути [П] мы принимаем как [(полезность + приятность)], а коли полных тому доказательств мы здесь не приводим, то и само это утверждение вы просто возьмите на веру.

Ещё раз, - из всего вышесказанного получается, что значением объединения “пуд” в древнем языке похоже было [(полезность + приятность) одной из возможностей которых является принадлежность коллективу (д)]. А теперь переведу его уже на современный язык, более нам понятный язык, - “пуд”, именно так и никак иначе в древнем языке называли то, что по каким-то своим свойствам могло принадлежать только всему коллективу и при этом несомненно было для древних его членов очень даже приятным и полезным.

Единственным “претендентом” соответствующим всем этим условиям является соль, - только она одновременно была и полезной, и приятной, и могла принадлежать исключительно только коллективу. Потому как её хранение в том виде, в котором она тогда была, как и готовка с ней (в смысле её использование) осуществлялись тогда только совместно. (Объяснение тому элементарное, - дело здесь даже не столько в малом количестве кухонной утвари, хотя, безусловно, это тоже одна из причин, сколько в наиболее эффективном таким образом использовании собственных (коллектива) ресурсов. Потому и жили наши предки тогда все одной большой семьёй, примерно как ещё  сегодня живут уже вовсе даже и не дикие племена Амазонки). 

А что же с русским языком? Сегодня в нём известны (ещё сохранились) следующие детализации древнего слова “пуд”: “пуд”, “путь”, “путы”, и совсем уже не известны следующие его детализации: “пуд”, “спуд”, - разберём же их. (Их производные я здесь не рассматриваю, потому как, полагаю, вы при желании вполне сможете сделать это потом самостоятельно.)

Итак, у знания звучания “пуд” известным сегодня значением в русском языке является [(конкретная) мера веса]. А неизвестным (потому как уже хорошо забыто) является [весы]. (Ещё раз, в этом случае слова “пуд” и “пуд” разные, хоть и знания звучаний у них одинаковые. А разные они потому, что у этих слов одному и тому же знанию звучания соответствуют абсолютно разные знания признаков, в смысле значения.)

Понятно, что такое значение - [(конкретная) мера веса] - у слова “пуд” могло возникнуть уже только в русском языке, тем более, что о его значении в древнем языке мы если ещё точно и не знаем, то хотя-бы уже догадываемся. И это при том, что звучание у него в обоих этих языках осталось одинаковым. В смысле знания звучания при переходе слова из одного контекста в другой у него не изменилось никак. А ведь известно, что у одного и того же слова при переходе из одного контекста в другой (в нашем случае из древнего языка в русский язык) обязательно меняется значение. Т.е. звучание остаётся прежним, а вот соответствующее ему значение меняется обязательно. В противном случае сами эти контексты были бы тогда одним и тем же контекстом (в нашем случае это значит, что так русский и древний языки являлись бы тогда одним и тем же языком). Проще говоря, знание звучания “пуд” с первоначальным его значением использовали ещё древние люди, а вот то же самое звучание, но уже с другим его значением использовали уже русскоязычные люди. А другими значения у русскоязычных были потому, что самих знаний вообще, а в структуре значений тех или иных слов в частности, у них было уже гораздо больше, чем это было у древних людей.

Тогда нам остаётся только установить, - каким образом у одного и того же слова (с одним и тем же знанием звучания) происходила смена значений? Или, говоря чуть иначе, - какие такие знания должны были появиться перед тем в коллективном сознании древних, чтобы при этом изменились и они сами, и их коллектив, а значит и их, и его образ жизни, и тем более их язык? Проще говоря, какие такие новые знания появились в структуре значений прежних их слов, чтобы сами значения так у них стали иными?

На этот вопрос нам тем более уже легче будет ответить, что мы знаем крайние из самих этих значений: начальное (в древнем языке) и конечное (в русском языке). Т.е. нам следует понять, каким образом [(полезность + приятность)] древнего языка однажды смогла таки стать [(конкретная) мера веса] русского языка. А для того нам понадобятся уже знания из соответствующего контекста.

И начнём мы изучение соответствующего (древнего) контекста с осознания того факта, что, оказывается, в древнем языке соли вовсе и не было. В смысле не было её в том виде, в каком мы знаем её сегодня (сегодняшнем контексте), а именно в виде белого порошка. В древнем же контексте соль известна была как раствор, который получался после отстаивания смеси воды и золы от костра в неком сосуде. Частички угля и мусоринки всплывали в нём наверх, а земля и песок оседали на дно, и таким образом сама жидкость становилась раствором солей и оксидов с довольно таки сильной щелочной реакцией. Нейтрализация такого раствора (а это было необходимо, иначе его просто пить было невозможно) происходила уже за счёт другого раствора, полученного настаиванием и сбраживанием растительных остатков (зерна, овощей, фруктов), а это собственно и было уже квашение. (Таким образом наши древние предки поддерживали жизненно необходимый им кислотнощелочной баланс. Доказательством тому факт, что ничего подобного, в смысле квашения, не знают и не используют там, где соль находится, что называется, в шаговой доступности, - это около и на берегу Моря.)

Похоже, что на этом этапе [сосуд] и его [содержимое]  представляли собой одно целое [сосуд с содержимым]. Потому как само содержимое, во-первых, отдельно от сосуда существовать просто не могло. А, во-вторых, других содержимых тогда ещё и не было. Как не было и других сосудов для хранения этого содержимого. А это значит, что и сами знания этих признаков могли существовать в Сознании тогда только вместе, а это в свою очередь значит, что и знание звучания им обоим могло соответствовать только одно (а не два разных, каждому по отдельности). Проще говоря, это с сегодняшней точки зрения два разных значения, а тогда они были именно что одним значением. (Сравните, - “мурт” тогда это [чужой человек], но только никак не [чужой] и [человек].)

А из факта, что однажды в древнем языке появляется отдельное знание звучания “со” со значением [соль], следует, что к этому моменту Человек уже узнал о существовании соли в отдельном её от воды состоянии (в качестве белого порошка, - ну, или почти белого, и почти порошка). Потому он и в Сознании тогда же “отделил” [соль] от [воды], а в итоге разделил само это значение [сосуд и его содержимое] уже на два значения, - [сосуд] и [содержимое], - порошок “соль” уже вполне мог существовать и отдельно от сосуда. Но, если с самим сосудом ничего особенного не произошло (у слова ему соответствовавшего (”пуд”) новых знаний в структуре его значений так тогда и не добавилось), то только не с его содержимым, - в его структуре значений появилось столько новых знаний, что прежнее знание звучания содержимого (”пуд”) ему уже просто соответствовать не могло, - уже было знание “соль”, а значит одновременно с ним быть ещё и [(приятное + полезное)] он просто не мог. В противном случае в языке так могла появиться двузначность (это когда одному и тому же значению (знанию признака) соответствуют два разных знаний звучаний, - нет, у синонимов значения-то как раз не совсем одинаковые, потому и синонимы ), а это в нём недопустимо.


Чтобы лучше понять, как именно происходила дальнейшая детализация слова “пуд”, нам прежде всего следует понять, что тогда из себя представлял этот самый “пуд” в значении [сосуд]. (Значение [содержимое] мы уже поняли, - это был сначала солевой раствор, а потом в том числе уже непосредственно и сама соль, как порошок.) Итак...

Это было очень давно, когда Человек ничего особенно делать ещё и не умел. Единственное, что он умел, так это как-то приспосабливать для своих нужд то, что в обилии ему давала Природа. А потому первыми сосудами, которые он научился “делать”, безусловно были тогда выделанные желудки жвачных животных. Тем более, что они были очень удобными не только для хранения раствора соли, но и для его очистки. Потому как у таких сосудов есть два естественных отверстия, - открываешь отверстие снизу, и весь осадок уходит сам, открываешь отверстие сверху, и через край уходит уже весь плавающий мусор. А это и была необходимая очистка, чтобы раствором можно было потом вообще пользоваться.

Пока соль не была известна отдельно, т.е. как порошок, то значением содержимого сосуда безусловно было [(приятное + полезное)]. Но вот появляется знание, что соль это порошок, то так сразу становиться ясно (появляется вслед ещё одно знание), что одна и та же вода может или быть с солью (и быть таким образом [(приятное + полезное)]), или не быть с ней (и быть таким образом просто [вода]). Проще говоря, так одновременно поменялось само значение “пуд” с [(приятное + полезное)] на [(быть) с (приятное + полезное)].

Но только долго само такое значение - [(быть) с (приятное + полезное)], как и соответствовавшее ему знание звучания “пуд”, оставаться в языке никак не могли, потому как им в нём уже соответствовали абсолютно такое же значение [(быть) с солью] (в сегодняшнем представлении это будет [солёный]), но уже с совершенно другим у него знанием звучания, а именно “сосуд”. Т.е. само это слово “сосуд” появляется в русском языке как замена в объединении “пуд” значения [(приятное + полезное)] на [соль] с добавлением к нему значения [(быть) с], или просто [с]. Знание звучания после всех этих изменений в значении становится таким, - “со-с-уд”.

(Кстати, вы наверно уже заметили, что я давно избегаю лишний раз повторять полное значение объединения “п-уд”, потому как вторая его часть, а именно “уд”, при всех его изменениях остаётся в нём неизменной. Да, и для самостоятельной работы, - постарайтесь из этих последних здесь знаний сформировать знание, чем именно было знание связи “объединение” в древнем языке. Проще говоря назовите его знание значения. Напоминаю, знание (признака) сознания, каким и является знание связи, даётся нам отнюдь не в ощущениях. А потому, если и может быть оно нами выражено, то исключительно только в контексте.) 

Кстати, интересный факт, - “с” присутствует в этом объединении одновременно и как модуляция “со” со значением [соль] и как “с” со значением [с]. Что говорит о начале формирования в русском (и не только, - а вообще во всех, что сами сформировались на основе древнего языка) языке сути [С] со значением [соль], с одновременным же появлением в нём знания признака сознания (значения) [с] со звучанием “с”.

Из всего вышесказанного можно сделать следующий вывод. Похоже, что у древних людей так начинают появляться уже разные содержимые (из чего в свою очередь следует, что так они постепенно становятся уже и заПасливыми.) Чего нельзя сказать о самих пудах, достойной альтернативы к тому времени им так и не появилось. Керамика в те времена безусловно уже была, но вот только необходимыми потребительскими свойствами она в полной мере не обладала. Тем более, что с изобретением лука возможностей к добыче животных (в том числе и жвачных, - напоминаю, пуды делали из желудков (Пузов) именно жвачных животных, а ещё точнее из Пузов туров) стало сразу гораздо больше. Потому те пуды, в которых хранили и переносили именно соль, со временем стали называть “сосуды”. 

Но ни сам сосуд, ни тем более его содержимое, никогда не смогли бы стать весом, если только их не носить. В смысле только перенося их можно было почуствовать и сам их вес. А коли однажды это всё же произошло (в структуре значений объединения “п-уд” появилось знание “вес”), то это значит, что однажды же перед тем и возникла сама необходимость в их переноске. Вопрос: когда, как и зачем? Обращаю внимание, - это важно, - одним только таким вопросом мы предполагаем получить как минимум три значения для одного и того же ответа. Давайте же наконец ответим на этот вопрос, а для этого вернёмся к контексту.

В контексте того времени (когда возникли объединения “пуд” и “сосуд”) большинство народов вели ещё кочевой или полукочевой образ жизни. А так как Мир для древних людей был тогда как для нас сейчас супермаркет, то во время своих кочёвок они с собой почти ничего и не брали. Потому как, если и надо им было чего, то для этого “чего” им достаточно было протянуть только руку (или сделать один только шаг, - запомним это).

Но так было вовсе не со всем, точнее вообще со всем, но только не с одним. И этим одним была соль. Просто сделать шаг, чтобы взять соль, было совсем недостаточно. Потому как её предварительно надо было “готовить”, - развести костёр, сжечь дрова, а из получившейся потом золы уже получить соль. Проблема в том, что костёр жгли только для приготовления пищи, но никогда специально для получения соли. Она сама получалась попутно с готовкой, и в количестве вполне достаточном. Но только не на новом месте, в смысле не у только что сложенного костра. Тем более, что возможность разжечь костёр была у Человека не везде и не всегда. В то время как соль была нужна ему всегда (во время еды). Тогда Человек и придумал необходимую ему соль забирать с собой в поход, чтоб она всегда, когда это ему было надо, была у него под рукой.

Так соль стала одним из немногих тогда вообще грузов (весов), которые Человек всегда брал с собой. И уж точно единственным весом, который он носил в специально для этого приспособленном сосуде,- выделанном “[П]-уз-э” (в русском языке уже “[П]-у[З]ь-э”, а вот “живот”, как и “желудок”, появляется уже потом, гораздо позже, и совсем не в русском языке) жвачного животного (тура, он же потом корова) - т.е. в пуде. Но для нас сейчас важно даже не это, безусловно необходимое знание, а другое, - знание Языка. Ведь таким образом в структуре значений слова “пуд” впервые появляется знание “вес (который следует переносить на расстояние)”. Или, проще говоря, так слову “пуд” помимо значений [содержимое сосуда (соль)] и [сосуд для переноски (соли)] начинает соответствовать значение [вес (соль) (который только так - в сосуде - и следует переносить на расстояние)]. Т.е. в самом этом новом значении у слова “пуд” уже присутствует знание “вес”. А отсюда остаётся уже и не так далеко до значения [(конкретная) мера веса]. Ведь для того, чтобы быть мерой, достаточно чему-то даже не столько иметь некие свойства, сколько, чтобы сами эти свойства у всех этих “чего-то” были потом абсолютно одинаковыми. Ну, и чтоб уже торговля была, - а иначе зачем тогда мера вообще?
 
Пуд, это был выделанный желудок (”[П]-у[З]ь”) жвачного животного (тура), который у всех взрослых туров имел примерно одинаковые размеры. Были они настолько примерно одинаковыми, что уж для древнего человека они были точно одинаковыми. А это значит, что сам такой желудок он вполне уже мог считать мерой веса, - в разных желудках взрослых туров всегда помешалось одно и то же количество (объём = вес) соли. И, что интересно, вес этой соли был равен сегодняшнему пуду, т.е. 16-ти килограммам с небольшим гаком. (Справедливости ради замечу, что под “желудком” здесь подразумевается вовсе не сам желудок, а только лишь одна, но зато самая большая его часть, а именно рубец. Желудок жвачного животного состоит из четырёх частей и так устроен, что есть смысл использовать только самую большую его часть, т.е. рубец. (Другие тоже можно было использовать, так их и использовали, - но только не книжку, ту совсем было нельзя, - только были они значительно меньше, и потому не такими практичными, в смысле не так же часто употребляемые, как рубец.) Именно только в нём и может поместиться примерно ведро (12 литров) воды, а это и есть в том числе объём, а он же сразу вес, пуда сухой соли. (А в сычуг, например, помещается не более трёх литров.)

Добавим к этому такое ещё знание, - ведро объёмом в 12 литров использовавшееся для сыпучих продуктов называлось “спуд” (позднее “ведро сытного ряда”), - надеюсь вам не надо уже объяснять его значение? Ведь если вы до этого читали всё внимательно, то вы запросто самостоятельно “прочитаете” и его значение тоже.

Подведём итог:

- Значение [(конкретная) мера веса] возникает как знание количества соли, которое помещалось в пуде изготовленном из желудка (”пуза”) жвачного животного (тура). По мере дальнейшей детализации признаков действительности (соль “отделилась” от воды, стала порошком, а сосуды стали и из керамики в том числе) из структуры значений объединения “пуд” уже в русском языке исчезает знание “(приятное + полезное)”, а его место занимает “количество соли”. Одновременно значение древнего языка [(быть) с солью] детализируется на два значения уже русского языка: [(быть) с] и [соль]. Исчезает признак из Действительности, а вместе с ним, чуть погодя, из Языка (Сознания) исчезает и знание о нём. (Проще говоря, - нет самого признака, а значит и не может быть слова для него.) Таким образом сегодня у объединения “пуд” в русском языке остались только одно его значение [(конкретная) мера веса], да ещё несколько его детализаций.



“Путь”

Не знаю, заметили вы или нет, но мы уже называли значение “пуд”, где использовалось такое знание как “расстояние”. Вспоминайте, - [груз (который следует переносить на РАССТОЯНИЕ)], - так с ним-то (с расстоянием) тогда что? Нет, оно никуда не делось, и само это знание “расстояние” сохранилось, но только уже не в слове древнего языка “пуд”, а в его детализации в русском языке “путь”.

О том, что это слово “путь” уже безусловно русское, говорит наличие в нём смягчения на конце, - в древнем языке такого точно никогда не было и быть не могло (соответствующее знание связи отсутствовало). Но тут ещё интереснее, - ведь на конце у этого объединения не просто смягчение, а модуляция “[Т]ь”. Из чего следует, что “у” никакой такой модуляции с “[Т]ь” в этом слове уже не образует, это просто невозможно. Потому как “[Т]ь” сама по себе модуляция, а значит и необходимое для её образование знание связи “объединение” она уже использовала, чтоб потом просто так объедениться ещё и с “у”. Похоже, что “у” в этом слове уже является знанием признака сознания [у]. В смысле русский язык тем ещё отличается от древнего, что у него уже появилось соответствующее знание сознания, в смысле “у”, в то время как в древнем его ещё не было. Таким образом получается, что одной из детализаций слова древнего языка “[П]-уд” в русском языке становится слово “[П]-[у]-[Т]ь”. Что же оно значило, когда только появилось в русском языке? Давайте попробуем “прочитать” его в этом контексте.

И сразу - “Стоп!” А не значило оно в нём ничего! Потому как на момент детализации слова “пуд” в русском языке не было ещё звука “т”, чтоб этому слову в нём быть, тем более что-то ещё в нём и значить. А был единственно тогда в нём возможный, потому как доставшийся русскому языку от древнего языка, звук “д”. Потому и сама детализация звучала как “пудь”, и древними нашими русскоязычными предками воспринималось она как “[П]-[у]-[Д]ь”. Вот это их восприятие мы и сможем сегодня “прочитать” запросто, потому как оно соответствующий смысл имеет. И здесь я начну уже с конца.

Ещё в древнем языке значение сути [Д] начало формироваться как [коллектив (д)]. В смысле все её там модуляции (для самих древних это были тогда отдельные звуки) соответствовали знаниям признаков, которые в структуре своих значений обязательно содержали знание “коллектив (д)”. Потому в русский язык звук “д” пришёл уже как вполне сложившаяся суть [Д] со своим собственным интегрированным значением, а именно [коллектив (д)]. 

Но детализация признаков в Действительности, а значит и их знаний в Сознании продолжалась. И одним из следствий этого процесса (в смысле накопления знаний) была возросшая роль мужчин в (русскоязычном - сейчас для нас важен именно он) коллективе. Что в русском языке в итоге отразилось как появление детализации сути [Д], а именно “[Д]ь” со значением [мужчины (коллектива) (д)]. Таким образом значением модуляции “[Д]ь” в объединении русского языка “[П]-[у]-[Д]ь” было [мужчины (коллектива) (д)].

Значение [у] у знания признака сознания “у” вы знаете, оно с тех пор похоже и не изменилось вовсе. Тем не менее поясню, - [”у”] в русском языке значит один из видов принадлежности. И как знание признака сознания ни с какими прочими знаниями сознаний (в смысле связями) в объединения не вступает. (Примерно как математик в уравнении никогда сразу вместе не использует два знака, т.е. два знания сознания.)

А вот значение [П] в русском языке будет для вас, наверно,  несколько неожиданным. А неожиданным потому, что знание древнего языка “(полезное + приятное)” из структуры её значений постепенно уходит, а вместо него гораздо чаще присутствует уже знание “соль”, - проверьте, в последних трёх значениях слова “пуд”, что здесь мы предварительно установили, оно присутствует  обязательно. (Кстати, так было только в русском языке, в остальных же ничего подобного не наблюдалось, - запомните этот факт, он дальше нам обязательно пригодится.) Это ещё потому так, что сама соль тогда уже совсем не воспринималось как [(полезное + приятное)], а всё больше как необходимость (потребность) вроде воды. Подведём промежуточный итог.

Из “прочтения” объединения “[П]-[у]-[Д]ь” следует, что его значением в русском языке является [количество соли у мужиков (коллектива) (д)].
 
- Ну вот! Приехали! Вопросов стало ещё больше, чем когда мы только начинали, - “Почему именно у мужиков?”, “А [количество] это тогда как?”, “А, может, и самого такого слова “пудь” вовсе не было? А это всего-лишь ваше предположение и оно вовсе неверное?”

Дети, всё верное, - и предположение, и само значение, что мы только что “прочитали”, и само слово такое “пудь” тоже когда-то было в русском языке, тем более, что я знаю, что вы его знаете. Но так как в конце главы я посвятил ему и иже с ним целое Отступление, то предлагаю пока это моё утверждение - “в самом начале формирования русского языка в нём существовало слово “пудь” - принять на веру. Чтоб так я мог сейчас вам объяснить, что с ним такое потом произошло, если стало оно в итоге “путь”, - согласны? Тогда продолжаю и сразу предупреждаю, - без подробностей (без приведения всеобъемлющих доказательств), а то мне и тысячи страниц так не хватит.

В соответствии с правилом русского языка “деЛАть” - “[Д]ь-э” говорить как “ть” - в тех русских объединениях и сочетаниях, где “[Д]ь-э” использовалось в значении [делать] вместо “дь” следовало говорить “ть”. Из чего следует, что к тому времени произошла детализация значения [мужики (коллектива) (д) возможностью которых является “э”]. А произошла она из-за детализации значения самого “э”, - теперь он значил уже не только (”э” - [любые]) знания действительности, но и (любые) знания сознания. Что говорит о том, что сами такие знания (знания сознания) в коллективе русскоязычных уже появились. Проще говоря, у них кроме п-п генетической информации появились ещё и другие дела. Потому с ними возможностями мужиков становились уже не только какие-то их вещи, но и действия тоже. Таким образом в языке возникла двузначность, что в нём совсем недопустимо. И вот, чтобы её как-то исправить, и придумали правило “деЛАть”.

- Но “путь” это же вовсе не [дело], в смысле [действие], в смысле глагол!

Правильно, и из этого только следует, что слово “путь” возникло в русском языке, когда никакого такого ещё правила “деЛАть” в нём не было вовсе. И не оно одно, - примерно вместе с ним возникли в том числе и такие слова как “мать”, “гать”, “рать”, “суть”, “муть”, “жуть”, “туть” и т.д.. Которые, как только сейчас прозвучало, сами глаголами не являются, а на “ть” заканчиваются. Потому как всё это очень и очень древние слова, слова языка, который был тогда уже не древним, но и русским ещё не стал.

Древность этих слов следует из того, что в них не используются гласные “и” - “ы”, а также “о” и “э”. Что свидетельствует о том, что детализация древних гласных звуков тогда ещё не произошла, - новые знания связи уже появились, а вот некоторые звуки (знания звучания) ещё нет. Детализация “д” с образованием звука “т” произошла и того позже, это следует уже из того, что сутью звук “т” в русском языке не является. (По этой причине невозможно “прочитать” значение объединения “путь” в русском языке, что у нас и случилось.) А это значит, что пришёл он в русский язык вовсе не из древнего языка, а много позже и совсем из другого языка. Это когда звуки уже потеряли собственные значения (перестали быть сутями, потому как стали буквами), т.е. появилась письменность. Впрочем, это отдельная, большая и интересная история, а я обещал здесь без подробностей.

Сейчас вам надо лишь понимать, что с появлением правила “деЛАть” в русском языке, согласно ему произошла замена “дь” на “ть” и в этих словах тоже. Потому как у нас принято, что если что-то и делать, то уж делать всем! Тому есть множество подтверждений во множестве же языков, но об этом как нибудь уже потом. А сейчас продолжаем.

 
 

Как мы уже отметили, знание “расстояние” присутствовало в слове древнего языка “пуд”, но несколько опосредовано. А вот уже в русской детализации этого слова, а именно “пудь” (позднее исправлено на “путь”), оно уже не просто “расстояние”, а “расстояние, как дистанция, которую Преодолевают Пешком”, причём само это знание является в его значении уже основным. (Я специально выделил соответствующие звуки, чтобы вы лучше могли слышать, а значит и понимать, значения русского языка.) Из всего этого следует, что собственное значение сути [П] при переходе из древнего языка в русский таким образом полностью детализируется, - ничего из [(приятное + полезное)], что было у него в древнем языке, в русском языке уже и близко нет. (Например слова: “папа”, “попа”, “пи&да”, “пиво” хоть и образованы уже в соответствии со знанием связи, которого в древнем языке ещё не было, но на сути [П] именно древнего языка, а отнюдь не русского. Проще говоря, знания, что есть в структуре значений сути [П] в этих словах, соответствуют древнему языку.)

И не в одном русском языке происходит подобное, - в английском языке объединение “пут” (”put”) - теперь понятно откуда ветер дует? в смысле пришёл звук “т”? - становится уже глаголом (в смысле делом) в значении [класть] или [клади]. Более того, значением одной из детализаций древнего слова “пуд” (по ихнему “пут”) в английском языке становится [нога (ступня)], причём это знание звучания под влиянием уже других европейских языков в самом английском языке меняется потом на “фут” (”foot”). И не только знание звучания, а и само значение у “фут” позже тоже расширяется за счёт появления у него значения [(конкретная) мера длины].

Но только вовсе не это отдельное знание мне сейчас важно, гораздо важнее мне их совокупность. Только осознав её знания связи, мы сможем ответить на наш вопрос. А потому вспоминайте:

- квашение, как способ использовать вместо соли золу от костра, возникает только у русскоязычных и нигде больше;
- при детализации сути [П] древнего языка только у русскоязычных в структуре её значений появляется знание “соль” ;
- только у русскоязычных значением детализации слова “пуд” (у англичан “пут”) значением является [путь], в смысле огромная дистанция, которую следовало пройти пешком.

(Кстати, кому-то здесь может показаться, что у детализации “пуд” в русском языке тоже было значение [нога], но это заблуждение и связано оно с устойчивым выражением “связывать путы”, в смысле “спутать”. Дело в том, что это устойчивое выражение использовали те русскоязычные, что в своё время заимствовали иностранное для них слово “пут”. А иностранным для них похожее по знанию звучания слово делало соответствовавшее ему значение - [нога] (у англичан тогда ещё не произошла в языке детализация с образованием в нём звука “f”). А вот с другими русскоязычными было не так, - они сидели дома, ни по каким англиям не ездили, и слов басурманских тем более не заимствовали. И когда довелось и тем и другим русскоязычным встретиться, то они друг друга и не поняли. Точнее поняли, но неправильно (что, собственно, одно и то же). Одни в выражении “связать путы” просили других связать ноги коням. Другие, в принципе, поняли, о чем так их просят, - в смысле поняли значение самого сочетания, но только не значение самих его элементов. Потому как у значения [ноги] в их русском языке уже было соответствующее знание звучания, и было оно отнюдь не “путы”. Потому и решили они, что “путы” это [узлы], которые следовало связать, потому как те русскоязычные много уже плавали, а потому на разные узлы были большие затейники, а значит у этого знания звучания именно их значение и имели в виду. В пользу этой версии говорит то, что “путы” в русском языке никогда не используются в единственном числе, только во множественном, - однако, чего-то не знаем мы никого никого с одной ногой, кроме если калек, но так его такого и связывать не надо, один чёрт никуда не убежит. ) 





Собственно весь этот рассказ о “пуде” мне понадобился, чтобы подвести вас наконец к возможности самим уже сформировать у него то самое, одно единственное значение, а именно [сорок] , которое и будет ответом на наш вопрос. (Сразу предупреждаю, - нет, никакого числительного там нет и даже рядом не стояло, потому как значит оно совсем не его, а нечто другое.) А для осознания самого этого значения нам понадобится знание уже самого того контекста, в котором оно у слова “пуд” и возникло. Отступление

Русь, - истоки


Мне кажется, я всегда в нём жил, в этом контексте древнего мира, с тех самых пор, когда появилась в нём русы, живу и теперь. Потому как именно здесь, на берегах Чепцы, и начиналась эта самая русь. (Непосредственно русью она стала совсем уже в другом месте, достаточно таки далеко отсюда.) Впрочем, обо всём этом и многом другом, теперь по порядку.

Соль в твёрдом виде в те времена (а было это примерно лет этак 20 - 30 тысяч назад) известна была в том числе и на Алтае, где уже тогда хватало солёных озёр и тепла. (Каждый раз, когда я называю Алтай, на самом деле я имею в виду район Семиречья. Просто он не так ещё сегодня известен, как соседний с ним Алтай.) Однажды человеки жившие там, подметили, что под действием жара от солнца вода в мелких (озёрных) лужах достаточно быстро потом высыхала, а в результате на их дне вместо воды оставались только кристаллики соли. Потому такую соль местные жители и стали  называть “тус”, где значением алтайской (!) сути [Т] было [жар], а значением алтайской (!) же сути [С] было [вода]. Проще говоря, солью у них было то, что получалось в результате смешения жара (огня в том числе) и воды.

(При этом, напоминаю, сам Человек, когда возникли объединения “сосуд” на Урале и “тус” на Алтае, никакой такой технологией выпаривания соли из раствора ещё не владел, - во-первых, оно это ему особенно было и не надо, слишком затратной она была, и - во-вторых, самой такой возможности тогда у него ещё не было. Потому как сосудами тогда были именно желудки жвачных животных, а в таких что-то выпарить просто было невозможно. Таким образом самого такого события уже потому не могло быть, что у него отсутствовали два необходимейших для того условия: сама необходимость и её возможность.)


На Урале это знание человеки обрёли уже много позже, примерно 15- 20 тысяч лет назад. Там соль была совсем не в озёрах, а прямо на земле, - берите, кому надо. А человекам, по себе знаю, это всегда надо очень. Потому как соль была и тогда для нас, человеков, вовсе не какой-то особенной вкусняшкой, а самой что ни на есть настоящей потребностью (примерно как вода или воздух). Но, - “нет в мире совершенства”, - никогда так не было, чтоб всё необходимое человекам было сразу в одном месте. А так как соль совсем не вода, в смысле им надо её значительно меньше, чем воду, то человеки справедливо решили, что совсем им и не обязательно жить возле соли. А достаточно лишь иметь только саму возможность забирать её из места, где она была, когда им надо и сколько им её надо. А так как один человек мог запросто за раз принести годовой запас соли сразу уже на несколько человек (тем более сделать это зимой, когда никаких таких дел у человеков не было вообще) то и селиться они стали в местах, куда хотя бы раз в год им можно было эту самую соль доставить.

Именно по этой причине, а не по какой другой, первые поселения (это когда Человек переходит уже на оседлый образ жизни) возникают именно вдоль рек. И не абы каких, а тех самых, что были “дорогами” к соли. Потому как единственными дорогами в те времена были именно реки. (Дорог, какими мы знаем их сегодня, тут не было вплоть до наших времён. Так дорога вдоль Чепцы из Глазова в Киров, - если верить слухам, сам я ещё её не видал, - появилась буквально пару лет назад. - Дорога, я сказал! Та канава, что была до неё, дорогой никогда не являлась, - по ней и не ездил почти никто. )

А Чепца и была такой дорогой к соли. Причём не одной из многих, а именно что единственной. Потому как, чтобы быть дорогой к соли, необходимо соблюдение сразу нескольких условий. (Впрочем мы сейчас вовсе даже не о них, а потому последнее моё утверждение возьмите на веру.) Но прогресс на месте тогда совсем не стоял, в смысле знания постоянно только накапливались, причём чем дальше, тем только быстрее. А потому ничего удивительного, что однажды произошла соответствующая их детализация как в самом коллективе, так и в его деятельности. Проще говоря, однажды в коллективе (д) появились человеки, единственным занятием которых в нём стала доставка соли. Их так и называли - “рус”, или более подробно - “[Р]-[у]-[С]” что значило [мужики у соли]. (В переводе на современный русский язык это значение уже будет таким - [мужики, единственным занятием которых является добыча и продажа соли]). Из чего следовало, что таким образом модуляции древнего языка уже детализировались (т.е. на месте одного до того древнего звука таким образом появилось уже два новых звука). Более того, в этом слове звуку “у” уже соответствует знание “у” как [вид принадлежности “у”]. Собственно сам момент появления этого объединения в древнем языке я и принимаю за границу появления русского языка. Т.е. до его появления это древний язык, а вот уже после его появления, это уже безусловно русский язык.

(Кстати, похоже, что именно [мужики], но только ни как не [мужик]. Потому как тогда одновременно существовало два абсолютно разных звучания с одним и тем же значением: “русин” и “русак”. Оба они были образованы с целью выделения элемента из множества, - первое в древнем языке, а второе уже в русском. Потому “рус” правильно считать не отдельным человеком, а отдельным коллективом.) 

Позднее, по мере продвижения носителей этого значения дальше в Европу, знание его звучания несколько детализируется, и становится таким образом “росс”. Связано это с тем, что знание звучания древнего гласного “(оу)” к тому времени уже детализировалось на два знания звучания, - “о” и “у”. Причём в тех языках, что как и русский язык до этого сформировались из древнего языка, знания признака сознания как [вид принадлежности “у”] (или просто, - [у]) уже в них не возникает, потому их носители и не могли слово “рус” правильно “прочитать”. И это при том, что сами сути [С] и [Р] были во всех этих (и русском в том числе) языках абсолютно одинаковые. Они просто заменили в нём “у” на “о”, единственным значением которой было обозначение наличия знания связи “объединение” и добавили “с”, но только уже никак суть [С] (знание, как вещественная связь), а как знание (как невещественный циклический процесс) признака сознания [вид принадлежности “с”] (или просто, - [с]) . Таким образом знанию звучанию “росс” у них соответствовало объединение с конструкцией “[Р]-о-[с]-[С]”, что соответствовало значению [мужики с солью]. Объединение же “русь”, которое предпочитали использовать сами его носители, появляется ещё позднее и совсем в другом уже месте, а именно на берегах Ильменя и Балтийского моря.

(Кстати, мы так впервые встречаемся с сутью [Р] в русском языке, а ведь она в Языке уникальна. И уникальной (единственной в своём роде) делают её следующие свойства: во-первых, - как знание звучания она присутствует вообще во всех языках; во-вторых, - значение у неё во всех этих языках абсолютно одинаковое, - [мужик (самец)]. Только вы вот сейчас свои эти шаловливые мысли бросьте, это в начале в структуре её значений основное место занимали знания мужских половых органов и всего того, что так или иначе с ними было связано. Довольно скоро происходит детализация самих этих знаний, а с ними и структуры значений (проще говоря, - самого значения) сути [Р]. Что свидетельствовало о детализации в Действительности роли мужика в коллективе, - она возрастает. В смысле он так теперь не только п-п генетическую информацию, но мог уже и много чего ещё другого. )

На Чепце и рядом с ней и сегодня ещё существуют места (сегодня на их месте деревни с соответствующими названиями) впервые заселенные русом, - Адам и Пудем. Представляете? - в Египте никто тогда ещё и не думал даже строить пирамиды, потому как было ещё некому, а здесь, на Чепце, как минимум уже шесть - восемь тысяч лет назад, жили люди! (Поселение Солдырь, как и сами солдыри, - и это следует как из конструкции самого объединения “сол-дырь”, так и из его значения (”сол” - [соль], “дырь” - [мужик, как его профессия]), - появилось на Чепце не ранее трех тысяч лет назад.) Именно эти люди и саму Чепцу назвали тогда Чеп - [(орудие для обмолота зерновых) цеп]. (Вместо знания звучания “ц” у местных было знание звучания “ч”.) (Чепцой её назвали уже новгородский ушкуйники, потому как посчитали её притоком Вятки, - на самом деле всё с точностью наоборот и правильно было продолжать называть Чепцу - Чеп, а вот Вятку следовало назвать Вятица. Ну, да ладно, сегодня все уже привыкли, тем более что давно уже и забыли, - а как оно, правильно?) 

Так вот, с “Адамом” там целая история, и нескольких страниц нам не хватит. Потому я здесь её опущу, тем более, что само это звучание, с тем же самым значением, уверен, вы уже точно слышали, правда несколько в ином контексте. После “прочтения” “Адам” - “а[Д]-а-[М]” в русском языке его значением будет [мой соплеменник]. (На самом деле получается [именно тот, который занимается процессом п-п генетической информации со мной говорящим] только вот, клянусь, что-то никак у меня произнести это его значение не получается. А потому пусть будет [мой соплеменник]. P. S. - при этом прошу не путать! - не “меня занимает”, а именно, что “со мной занимается”. А язык здесь потому уже русский, что “а” от “д” уже отдельно, следовательно необходимая детализация перед этим уже произошла, и “д” теперь уже суть [Д]. Тем более, что таких “длинных” слов в древнем языке просто быть не могло, - соответствующие знания связи в нём отсутствовали.)

Мне потому так необходимо было объяснить вам предыдущее значение, что и в “Адам” и в “Пудем” суть [М] на конце. Но если в “Адам” она там через “а”, что значит [конкретный] (почему собственно в ином уже контексте оно и стало именем конкретного человека), то в “Пудем”- “[П]-у-[Д]-э-[М]“ она уже через “э”, а это значит [любой]. Вспоминаем, “пуд” - [мешок соли], а из этого следует, что “Пудем” - [любой мешок соли принадлежащий мне говорящему]. Следует пояснить.

Значению [мешок соли] одновременно соответствует значение [заПас соли]. Из чего следует, что на этом месте рус хранила соль, и самих таких мест по Чепце было у них не одно. Проще говоря, само это место для них было как мешок, в котором они и хранили соль. Напоминаю, мешком этим был выделанный желудок жвачного животного, очень удобный для перевозки соли водой. Даже если случалось попасть ему в воду, с солью ничего не происходило, потому как был он водонепроницаемый. А чтоб мешок в воде не утонул, - он с солью тяжелее воды, - его перед Путешествием следовало накрепко привязать к Плоту.

Интересный факт, - Адам находится от Вятки в 180 километрах, и стоит прямо на берегу Чепцы, а вот Пудем к Вятке на 60 км. ближе, но находится он уже в 6 км. от берега Чепцы. Похоже, что здесь работало древнее логистическое правило, - “По-дальше По-ложишь, По-ближе возьмёшь”. Чем ближе к Вятке, тем больше была вероятность, что рус могли ограбить, - искушение было уж слишком велико, соль стоила тогда дорого. Поэтому они и не везли сразу всю соль на Продажу, её бы всё равно сразу всю не купили. А везли ровно столько, сколько могли достаточно быстро продать. А 120 км., это тогда два дня пути рекой (в смысле по течению с солью), и примерно неделю обратно пешком (уже без соли).

Ещё раз, - за солью можно было сходить только раз в году, зимой, когда уже замёрзла река. Потому как только так и можно тогда было Пройти на Урал, где Кама, в район сегодняшнего Соликамска. Именно там на Урале и были залежи каменной соли, Причём на самой поверхности. Рус оставалось только набить ею свои мешки (пуды) и так возвращаться домой. Очень удобными были те Пуды, Потому как их вес с солью был оПтимальным, чтобы одному человеку нести их Пешком.

Набив Пуды солью, рус принимались за строительство судна (не плота! - звук “л”, в последующем суть [Л], появляется у рус значительно позже, уже в районе Ильменя и Балтийского моря. Дождавшись По-ловодья, они из Камы По её притоку реке Очер По-днимались к истоку Чепцы. Следовало торопиться, - По-ловодье Продолжалось две - три недели, не больше, а “идти” водой (рекой) им Предстояло 100 км. (Во время По-ловодья течения практически нет, а По-тому идти водой П-ротив течения, тем более которого не было, можно было заПросто. Им П-редстояло делать как минимум П-ять километров в день, - в-По-лне По-сильная задач, - чтобы ус-П-еть.)

(Кстати, кто ещё не знает, - с 1814 года Чепца и Кама (через приток её Очер) соединены каналом Копань, который выкопали тогда местные крепостные. Длина его По-лтора километра, глубина от П-яти до сорока метров, а ширина от шести до ста метров, - и это вам не там, в смысле египетские пирамиды, а тут! По-нимаешь ...)

У Чепцы их ждали товарищи, которых они специально оставили там, чтоб те По-строили судно уже для спуска По Чепце. На нём они сПускались уже вниз По реке, П-рямо до своего дома (Адам). (Итого на возвращение домой у рус уходило П-римерно около месяца.) По П-риезде же домой они разжигали дымный костёр, П-реду-П-реждая таким образом остальных, что соль уже П-ривезли, и они таким образом могут за ней По-дъехать и ку-П-ить. (Надеюсь вы уже своим умом дошли до значения “[К]-[у]-[П]”? Ну, если даже не всего объединения, то хотя бы сути [П] в нём?) 

Сами же рус, немного отдохнув, везли соль По Чепце дальше, до места, где она в-П-адала в Вятку. Там тоже было у них По-селение в котором тоже разжигался сигнальный костёр. И вот с этого места чуть-чуть По-По-дробнее...

Тут вот какая история. Согласитесь, идти неведомо куда (в смысле не зная названия того места), тем более не в первый раз, попросту невозможно. А рус были первыми, кто вообще в те времена куда-то ходили (в смысле ходили за солью, - кочёвки бесцельно или вокруг одного и того же места здесь не считаются). Потому никто, кроме как они, и не могли тогда дать названия этому месту. И звучало оно у них как “Адэм” - “Ад-э-[М]”, потому как именно, что уже не было домом (”А[Д]-а-[М]”, где “а” значило конкретное место, в смысле место, где жили постоянно), а именно, что через “э” - “Адэм”, - в смысле одно из вообще мест, где время от времени они тогда жили. (Кстати, зачёт тому, кто сейчас вспомнил слово “эдэм” в русском языке и его там значение, - увидите, чуть дальше это нам обязательно пригодится.) Т.е. шли так в они “в Адэм”, а потому само это сочетание со временем становится у них устойчивым, а потом и вовсе объединением, в смысле словом, - “В Адэм” - “В-Адэм” - “Вадэм” с конструкцией “[в]-а[Д]-э-[М]“, - что есть в-По-лне обычное дело (детализация) в Языке вообще.

А потом была беда, - три с половиной тысячи лет назад в эти места с Алтая пришли морды. Они не торговали, нет, и вовсе и не собирались ни у кого ничего покупать. Всё, что было им нужно, они забирали силой, а тех, кто не хотел своё им отдавать они убивали. Таким образом очень скоро они зачистили всю Чепцу от русов, что тогда на ней жили. Остались только водь, потому как не было у них ничего, что можно было бы у них отнять, и за что можно было уже их убить. (Впрочем это большая отдельная и очень интересная история, а потому не здесь. Здесь же сейчас вам важно только знать, что это именно они и назвали мордов “морд”.)

А что русы? Те русы, что тогда уцелели, из этих мест ушли на восток, дальше в Европу, к озеру Ильмень и Балтийском Морю. Некоторые их потомки вернулись сюда потом только через пятьсот почти лет. Когда перед тем, будто чьей-то волей - “есть Бог на свете!” - , из этих мест разом исчезли вдруг морды. (И это тоже очень интересная и очень большая история, потому и она тоже не здесь.) И были это совсем и не русы, а уже их “потомки”, а именно русь. Да, их язык безусловно тоже был русским, но только это был уже новый русский язык, - в нём уже появились звуки “т” и “к”, которых вовсе ещё и не было в русском языке их “предков” русов.

(Кстати, обращаю внимание, признаком совместности коллектива рус вовсе не был процесс п-п генетической информации, а потому народом он не был и быть не мог. Проще говоря, русами были тогда мужики из среды тех человеков, что там вообще тогда жили, которые. Что значит, что жил тогда там один общий коллектив, потому как все члены его достаточно свободно тогда занимались “этим” друг с другом. Признаком же совместности у русов являлось их общее дело, - торговля солью. А вот у их “потомков”, что вернулись в эти места, подобный признак уже был. Это видно из того, что с местными вотякам они никак уже не “мешались”, стараясь заниматься “этим” исключительно только промеж “своих”. Потому и русами они тогда уже не были, и быть не могли, а были исключительно солдырями как коллективом людей конкретной профессии конкретного же народа.)

Именно они и назвали потом Вятку “Ватка”. Из чего следует, что само значение древнего объединения “Вадэм” - “[в]-а[Д]-э-[М]“ “читали” они правильно. А иначе бы не убрали из него “э-[М]”, потому как не их это было место, чтобы они могли так запросто называть его потом своим. А в соответствии с теми знаниями связей, что к тому времени уже были в русском языке, они стали называть и реку, и само это место “Вятка” - “Вь-ат-к-а”. (Сам разбор русского названия “Вятка” занимает пару страниц, а потому и его пропускаем, - предупредил же, без подробностей!)

Господа! Поздравляю вас всех! Да, понимаю, нелегко это было, но так наконец мы и добрались до звука “к” в русском языке. А ведь без него нам не то чтобы понять, а и даже назвать слово “сорок” вообще невозможно. Но, прежде чем мы к нему перейдём, подведу промежуточный итог, - очень нам потом знание его Пригодится. Итак...

Ещё буквально тысячу лет назад, а уж до этого тем более, жизнь всех человеков в этих местах крутилась именно вокруг соли. Без неё сама жизнь в те времена просто был ла бы здесь невозможна. Как невозможны были бы в своё время и сами вечевые республики на Урале и Вятке. Таким образом соль здесь всегда тогда оказывала глобальное влияние на сам образ жизни местных человеков. А через них и на язык, которым они пользовались. Потому и возникают у них в языке такие значения у слов, которых в других языках просто и быть могло. (Так у детализации древнего слова “пуд” значением у древних русских было [путь], в смысле дистанция огромного размера, в то время как у англичан этим значением было [ступня]. Чувствуете, насколько дальше англичан приходилось нашим предкам ходить за солью?)

Одним из таких значений и было [годовой запас соли] с соответствующим ему знанием звучания “со-рок”. Где “[С]о” соответствует знание “соль” (абсолютно по тому же знанию связи, что и до этого было у “со” в “сосуде” - “[С]о-[с]-[у]-[Д]ь-э”. Т.е. “с” в нём является сутью [С], а вовсе не знанием [с].) Только само это значение было тогда гораздо шире, потому как подразумевало не только годовой запас соли, но и сам мешок в котором он (запас)  хранился (т.е. было их единым общим значением.) Отсутствие же этого значения в славянских языках, и наоборот, присутствие его в некоторых тюркских языках (как и соответствующих им звучаний “кырык”, “торок”, и т. д.) только подтверждает эту версию. В смысле у этих тюрков были похожие проблемы с солью, в то время, как у славян их никогда и не было. Впрочем, П-ора наконец заняться самим этим слово “сорок, тем более, что и звук у нас такой уже есть.




Сорок

А вы разве не заметили? Мы же ещё до этого однажды встретились со знанием “сорок”, и было это в структуре значений слова “пуд”, а именно в значении [(конкретная) мера веса]. Потому как значением его может быть в том числе [сорок фунтов]. Теперь вы поняли, почему мы так тщательно прежде исследовали происхождение, а значит и значения слова “пуд” в русском языке? - оно содержит интересующее нас знание “сорок”. Давайте же определим наконец уже его значение в русском языке, а для того “прочитаем” его первоначальное значение. Если бы, - оказывается всё вовсе и не так просто.

Нет, как раз “читается” само слово запросто, при этом получающееся значение соответствует тому, что и есть в том числе у него сегодня, а это значит, что слово “сорок” безусловно русское, потому как образовано на сутях русского языка. Проблема в том, что само это значение мы успели уже как следует подзабыть, а между тем оно у него по прежнему есть. Впрочем я всё расскажу по порядку.

Для начала следовало бы, конечно, определить, что это за слово вообще. Чтобы не было потом у нас, как у тех русскоязычных, что слово “пут” сами не поняли, и в итоге потом для всех нас подменили у него значение в русском языке. Итак, слово “сорок” может являться в русском языке одним из вообще возможных в нём обьединений: “со-рок” и “сор-ок”. Больше делить я их сначала и не собирался, а иначе так и до сутей можно было добраться, а я перед тем обещал без подробностей. Но только, чтобы объяснить вам, почему мы сразу “сор-ок” откидываем, мне без подробностей уже не обойтись никак, потому как для этого следует объяснить и “сор-ок”, и “со-рок”, а иже с ними и всё остальное, короче, - получите!

Уже из этого примера (с “сорок”) видно, что рано или поздно эта ситуация в Языке должна была однажды случиться. Собственно именно она и привела к тому вопросу, что мы сейчас и решаем. Оказывается, что по мере накопления знаний признаков, в Языке растёт не только количество соответствующих им знаний звучаний, но и появляются новые знания связи, за счёт которых растёт уже и сама “длина” новых слов. Именно таким образом и появилась в русском языке однажды очередная двузначность.

Мы уже убедились, что словом “сорок” в русском языке могут быть объединения “со-рок” и “сор-ок”, они так - по разному (в смысле с интервалами) - в нём и звучали, потому как знания связи, которые в них использовались, сами были уже абсолютно разными. А это значит, что и значения у них просто не могли быть уже одинаковыми. Только вот на письменности эти интервалы никак уже не отмечались, из этого и возникла потом двузначность в языке, а из неё все эти ошибки и непонимания. (Будь они в письменности, мы бы с вами сейчас здесь этот вопрос не решали. Потому как был бы он тогда, как говорится, и “ежу понятен”.)

(Кстати, возможно я сейчас вас расстрою, но только, как оказалось,  никакого такого ударения в языке вовсе нет. А на самом деле есть вот эти вот самые интервалы. Впрочем, тема это большая, а потому не здесь. А здесь и сейчас вам следует только знать, что в русском языке было два объединения с одним и тем же написанием “сорок”, но каждое с разным в нём звучанием, а значит и значением.) .

Слово “сор” древнее, является объединением древнего языка, когда он находился уже в процессе детализации в русский язык. Детализация в нём древнего гласного “оу” уже произошла, оставалось ждать только детализации теперь самого объединения, чтоб слово уже окончательно стало русским (в смысле детализации или знания его звучания, - в принципе уже произошла, - или знания его значения, или обоих их вместе). Что собственно довольно скоро и произошло. Впрочем обо всём по порядку.

Объединение “сор” в древнем-русском языке имело конструкцию “[с]-о[Р]” со значением [принадлежность “с” совместным работам мужиков]. Потому как “с” имело значение [с], а “ор” имело значение [совместная работа мужиков сопровождаемая ором (в смысле криком)]. Со временем сама такая работа детализировалось, соответственно детализировалось и её знание, а значит и её значение. Причём до наших дней дошло только одно из них, а именно “ор” - [громкий совместный крик]. Что интересно, если в нашей местности это всё были сельскохозяйственные работы связанные с посевом и уборкой урожая: “орать” - [Пахать], “орало”- [Плуг], и т.д., то уже на юге у русскоязычных этим значением было [(совместное) рытьё каналов (арыков)].

 Таким образом значением самого объединения “сор” было [(что-то связанное) с сельхозработами]. И этим что-то безусловно были семена. А вот, что это были за семена тогда у русскоязычных, мы можем судить уже по сегодняшним значениям объединений “сор” и “мусор”, с тогдашними их значениями [семена] и [мои семена], - скажу честно, хреновыми полеводами были наши предки.

(Кстати, тогдашним значением слова “сорить” было [сеять], а вот производная от него славянская форма звучала как “срать”, значение определите самостоятельно, оно с тех пор не сильно изменилось. - Ну и кто тут ещё утверждает, что славяне нам братья? Нет, братья себе такого не позволяют.) 

А вот “ок” появляется в русском языке вместе со звуком “к”, т.е. три тысячи лет назад. Значение у самой этой модуляции интегрированное, потому как сам звук “к” в русском языке сутью никогда не являлся, потому как пришёл в него извне. И, тем не менее, с помощью него в русском языке формируется знание принадлежности “к”. Потому само это объединение следует рассматривать как “о-[к]”. Вспоминаем, “о” в речи и на письме имел значение обозначения (визуализации) знания связи объединения, из него потом так в русском языке получилась неплохая соеденительная гласная буква “О”. Таким образом значением модуляции будет [то, что можно объеденить с “к”]. А так как с самой “к” объеденить ничего невозможно, потому как это всего лишь знание сознания, в смысле посредством его можно только объединять, но никак не объединять с ним, то сам “ок” становится таким образом в русском языке суффиксом (? - вы будете смеяться, но я ей богу до сих пор не знаю, чем именно “ок” в нём становится, в смысле не знаю его в нём названия, а потому уточните сами, простите, но на ерунду реально жалко времени), который сам по себе не употреблялся, потому как значения собственного в русском языке не имел. А употреблялся исключительно уже в составе бОльших обьеденений. (Кстати, “ок” есть в английском языке тоже, - “ok”, впрочем, я обещал без подробностей.) 
 
Таким образом значением объединения “сор-ок” в русском языке было [всё то, что так или иначе имеет отношение к “сор”]. А дальнейшая детализация этого значения, - согласитесь, что в таком своём виде оно получается слишком общим, а потому, представляю, как трудно им было пользоваться, - в русском языке происходила за счёт использования соответствующих знаний связи и необходимых на то звуков и их объединений.

Так само объединение “сор-ок” одновременно было и мешком, где семена хранили, и семенами, что были в этом мешке, и запасом этих семян, и... и вообще всем тем, что так или иначе, что к семенам имело хоть как-то отношение, но при этом собственного знания звучания до сих пор ещё в русском языке не имело.

Мне же больше нравится здесь объединение “сорока”, с ним вообще интересная история. Но прежде, чем я вам её расскажу,  ответьте себе на следующий вопрос, - сорока, это кто? Два варианта ответа: 1-ый - это человек, 2-ой - это птица. Для тех, кто забыл, или тем более не знал, напоминаю детскую сказку: “Сорока белобока кашку варила, кашку врила - деток кормила. И т.д.” (Там по ходу её обвиняют ещё во всех смертных грехах, - и воровка она, и о детях плохо заботится, и эксплуатирует их нещадно, короче, - Караул! Куда органы опеки смотрят? ) Ну что, уже ответили? Тогда слушаем мой ответ.

“Сорока”, это баба, занятием которой было следить за амбаром и всем его содержимым. А ещё, по совместительству, как это и следует из сказки, готовить из всех запасов, что хранились в амбаре. Хранилось же в амбаре в основном зерно, потому она и “сор-ок-а”. А из знания связи русского языка, - “а” на конце, - следует, что это безусловно женщина. (Точнее значением “а” изначально было [принадлежность “а”], что в Действительности означало принадлежность этого самого “а”, в нашем случае женщины, мужчине. Потом, в ходе уже дальнейшей детализации “а” стал обозначать вообще женский род.) А белобока она потому, что поверх белой сорочки во время работы обязательно надевала передник. Потому со стороны было видно именно белые её бока. (И не только, но уже в то время считалось неприличным исподтишка любоваться чьей-то попой, потому бока только, и точка!) И ещё, сначала была баба, а уже только потом  птица. (Примерно как с мордом, - морд безусловно был человеком, но настолько поганым, что одним из значений его знания звучания впоследствии (когда самих мордов уже давно и след простыл), стало [передняя часть головы животного].)



Отступление

“Сорока”, или как возникают ошибки в значениях Языка


Мы впервые столь плотно столкнулись с ошибками в Языке, а они ведь очень и очень распространены, а потому я и счёл нужным объяснить сам механизм этого явления. (На самом деле я решил потом написать статью, потому как необходимых для этого знаний гораздо больше, чем это может быть вообще в Отступлении. А потому я здесь буду очень краток и рассмотрю один лишь пример, а именно “сорока”. )

Действительность постоянно меняется, а вместе с ней меняются и знания у нас в Сознании, - уходят признаки, а вместе с ними уходят их знания, появляются новые признаки, появляются для них и новые знания. С “сорока” всё так и было, - появился сор (зерно) в амбаре, а с ним появился и соответствующий признак, в смысле человек, который этим сором и заведовал. Одновременно с признаком в коллективном сознании сформировалась и необходимость знанию этого признак задать в соответствие знание звучания. Это чтоб потом самим этим знанием посредством языка уже можно было пользоваться в Коллективном сознании. Наиболее оптимальным для языка, с учётом тех знаний связи, что на тот момент вообще в нём уже были, в случае сороки оказалась “сорока”.

А далее чуть интереснее. Когда все это происходило, то какого-то одного названия у птицы сороки вовсе не и было (если было оно у неё вообще). Потому как нашим предкам не так тогда это было и важно. И любая птица чаще была у них просто “птица”. Но время шло, пришла пора (возникла соответствующая необходимость) и птицам имена дать. (На самом деле я здесь очень и очень утрирую, потому как на самом деле этот процесс был гораздо сложнее, и описание только его одного может занять уже несколько страниц, - а меж тем я обещал без подробностей.)

А название птицы сродни той же кличке, в смысле для него необходимо наличие некого признака уже у самого признака действительности, который бы вылелял из других, таких же как он признаков. Говоря проще, сороку следовало назвать по отличию её от других птиц, если у неё такое было. А на то оно и отличие, что его просто не могло не быть. (В противном, это когда все птицы одинаковые, то это были бы уже одни и те же птицы, причём тогда их название “сорока” соответствовало бы названию “птица” вообще. Так одному и тому же знанию признака соответствовали бы тогда два звания звучания, что в языке недопустимо.)
У птицы сороки этим признаком стало внешнее сходство с сорокой. Потому и назвали её “сорока”. А так как на самом деле никакая она была не сорока, то значение у этого слова было, что называется,  переносное. И пока в Действительности были оба эти признака, то всё было нормально и проблем не было. Проблемы начались, когда один из признаков исчез. И ладно бы переносный, так нет, как назло основной. А если нет в Действительности признака, то это значит, что и самого знания звучания ему соответствовавшего в языке вскоре тоже не будет. (Вскоре в контексте отсутствия письменности было равно времени жизни двух - трёх поколений, по тем временам это было примерно сто лет.) 

Подумаешь, - какая разница! - сорокой меньше, сорокой больше, если бы не мелочь, про которую сразу как-то и не подумали, настолько поначалу казалась она несерьёзной. Оказывается, что знание признака “настоящая сорока” (женщина) кое где ещё сохранилось! И этим “кое-где”, - вот же угораздило! - была детская сказка. Ещё раз, это тем более было плохо, что: во-первых, это был контекст сказки, где может быть вообще, что угодно, чего в Действительности не бывает. И, во-вторых, это была детская сказка. А у детей, как известно, структура значений слов довольно таки сильно отличается от структуры значений этих же слов у взрослых. Говоря проще, взрослый человек всяко знает уже больше, чем любой, даже очень способный ребёнок. 

А теперь представьте себе ситуацию, когда мама, у которой присутствуют в сознании знания обоих этих признаков (сорок)  рассказывает эту сказку ребёнку, в сознании которого есть только знание сороки птицы. А потом этот ребёнок, будучи сам взрослым, расскажет эту же сказку своему ребёнку, а тот своему, и т.д. Всё! Не пройдёт и ста лет, как сорока птица станет полновластной хозяйкой в сказке, что и произошло в нашем случае.

(Кстати, в результате опроса сорока человек, только двое из них (женщина 22 лет и мужчина 56 лет) сказали, что всегда считали сороку женщиной, все остальные считали сорокой птицу. Для меня это было неожиданно, и я спросил мужчину почему? На что он ответил, что птицы кашу варить не могут, и он всегда это знал, - офигеть! Из этого я сделал вывод, что дети потому верят в сказку, что именно им и предстоит потом изменяться самим и заменять этот Мир. А без веры в сказку Мир сразу становится неизменным, что конечно не так. Рассказывайте детям сказки обязательно, и пусть они в них верят. А иначе, в лучшем случае они просто повторяет жизнь, что уже однажды прожили их родители.)


Другое объединение, а именно “со-рок” мы предварительно уже разобрали. В нём значением “со” является [соль], а одним из значений “рок” - [год]. Из чего следует, что это “сорок” одновременно значит и сам годовой запас соли, и мешок, в котором этот запас хранили, - проще, кажется, и быть уже не может. Но не тут-то было, интересное, здесь только начинается! Смотрите, это объединение “со-рок” как и предыдущее “сор-ок” оказывается тоже заканчивается на “ок”.

( - Ребята, кажись дядя Олег сошёл с ума. Он что, в самом деле не понимает, что по другому просто и быть не могло?)
- Тише! Я же всё слышу. Нет, проблема не в том, что я сошёл с ума, а в том, что незаметно для себя и очень давно с ума сошли лингвистики. И дело даже не в том, что их, как они любят это называть, - “парадигма”, - давно устарела и её следует заменить. А в том, что само это понятие почти с того самого времени, как ввёл его в обиход Томас Кун, не соответствует уже тому контексту действительности, в котором оно и находится. И это безобразие, а по другому это назвать невозможно, происходит у людей, профессиональным долгом и обязанностью которых является это самое соответствие блюсти! Потому сменой парадигмы здесь не обойтись никак, только полным выводом самого такого значения из языка, - нет сегодня такого признака в Действительности как “парадигма”, а значит и соответствующего ему знания быть просто не может! (Проще говоря, сегодня “парадигма” в лингвистике, это как ещё недавно “флогистон” в химии, - что-то ещё значит, а вот что именно никто уже толком и не знает.)

Дело в том, что русский язык с самого начала представлял из себя совокупность различных его, скажем так, диалектов. Я сейчас не вдаюсь в причины этого, - обещал без подробностей, - а лишь называю факты. А они таковы. Русский язык формировался на огромной территории, потому как сама деятельность русов предполагала постоянные контакты с представителями различных народов. Так, во время этих контактов, они оказывали непосредственное воздействие на языки этих народов, а сами народы оказывали уже воздействие на язык русов. Таким образом их языки взаимно сближались. А вот уже из всей совокупности языков всех народов, которые подобным образом объединяли русы, в итоге и сложился тот самый русский язык, каким мы его сегодня и знаем. Да, славяне и “греки” внесли свой огромный вклад в русский язык посредством становления в нём письменности, но только, ещё раз, были они в нём лишь одними из многих. 

Из всего этого следует, что детализация самого русского языка никогда не происходила линейно, отсюда все заблуждения лингвистиков. Тем более, что описать нелинейный процесс посредством линейного изложения его в книге попросту невозможно. Впрочем это несколько другая тема, потому как больше касается всего Сознания, а не только одного Языка, поэтому и не будем больше об этом. А будем о том, что разные изменения в русском языке могли происходить в разных его контекстах, настолько огромен был контекст его самого.

Потому нет ничего удивительного в том, что где-то в русском языке мог однажды возникнуть звук “к”, например, а где-то и нет. Более того, в этом своём “где-то” он успевал со временем “обрасти” соответствующими значениями (знаниями) и стать сутью, прежде чем был интегрирован в остальной русский язык. И это судьба не одного только “к, но и “т”, и “л”, и “ф”, и “ж”, и “ш”, и “ц”, - никого не забыл?  Впрочем на этом пока и закончу.



В контексте, в котором возник звук “к”, образовалось в том числе объединение “рок”, - это следует уже из самой конструкции этого объединения. А вот более сложная конструкция у объединения “со-рок” могла образоваться только уже в контексте всего русского языка. Проще говоря, знания связи, что взаимодействует в этих объединениях с “ок”, разные. А значит и сами значения “ок” в них тоже разные. В смысле “ок” в “сорок”, это совсем не “ок” в “рок”, а всё потому, что “к” в этих “ок” абсолютно разные. Если в первом случае “к” - это знание сознания со значением [к], то во втором случае “к” - это суть [К]. (Тут даже проблема не в самом таком делении, а в том, что суть [К] проникла в остальной русский язык достаточно поздно, чтоб у других его носителей могло сформироваться потом достаточно полное её интегрированное значение. Впрочем, всё это вопрос границ, который и следовало бы решать сегодня лингвистикам, но только им некогда, - у них же “парадигма”!) 

Но не только значением “рок” было [год]. Из тех контекстов, где оно и использовалось, следовало, что на самом деле гораздо более полным, а потому общим значением его было [цикл]. Потому тот же “со-рок” наши древние предки рассматривали в первую очередь как [цикл соли], в смысле время, в течении которого они успевали один раз сходить за солью. (А других циклов у них тогда особо и не было, - сельским хозяйством сильно не увлеклись, а всё остальное кругом и без них само как-то происходило.) Как видите, никаких таких наний числительных в структуре значений этого “сорок” у русских тогда не было и быть не могло. Проще говоря, когда само такое знание звучания появилось, очень ещё немногие наши предки могли считать, тем более до сорока, чтоб знание “числительное сорок” вообще таким образом (умением считать) возможно было удержать в их коллективном сознании. Ведь удержание знания в Коллективном сознании, это и есть постоянное его там использование. А как можно это знание (”числительное сорок”) использовать, если больше пяти коз никто тогда не держал?

- Но ведь было же потом! Откуда-то же взялись все эти “сорок фунтов”! Ведь просто так это быть не могло!
- Было, согласен. Давайте же вспомним контекст этого “было”.

Отступление

Контекст “К” и календарь

Этим контекстом безусловно был “Контекст “К” древнего языка” (или просто, - “Контекст “К”). Называть его просто “славянский” у меня, что значит, рука не поднимается, потому как славяне были лишь одними из многих, кто в этом контексте знания себе получил. Тем более, что я сам совсем не из рюриковичей, и даже не лингвистик, а значит и необходимости вас дурить у меня нет совершенно. А назвал я его так потому, что именно в нём и появился однажды звук “к” и в нём же он со временем сформировался в суть [К]. Два слова о нём.

Контекст “К” сам является одним из подмножеств множества контекста “Л”, более известного вам в русском языке как “люди” - “[Л]ь-[у]-[Д]ь-ы” . Из чего следует, что его представители появились на берегах Ильменя и Балтийского моря одними из первых, а значит, во-первых, - у них уже не было проблем с солью, и, во-вторых, - у них как ни у кого больше было достаточно времени, чтобы накопить соответствующих знаний. Они и накопили!

Прежде, чем я перечислю большую часть из них, напомню, что слова сами по себе по языкам не путешествуют. В смысле просто обменяться знаниями, этого если и сойдёт, то только для знаний признаков сознания. А вот со знаниями признаков действительности так не получится вообще, - обязательно при этом необходим ещё и сам соответствующий признак действительности. А иначе у вас в языке появится очередной какой-нибудь “кенгуру”. Проще говоря, слова из одного языка (контекста) в другой язык (контекст) могут переходить только исключительно с самим признаком действительности, которому они и соответствуют. Из этого утверждения следует очень много интересных утверждений.

Оказывается, - удивительно, как я этого раньше не знал, - именно из контекста “К” в русский язык пришли такие слова как: “кот”, “корова”, “конь”, “коза”, “курица”, “кролик”, т.е. вообще почти все наши домашние животные. Из чего следует, что вместе с ними пришли, - в смысле их привели, потому как домашние, - и сами их признаки (крыса, вот та точно уже сама пришла, потому как никто ее к нам и не звал вовсе). 

Или “кол” - [дом], оказывается это у них (в контексте “К”)  колобок убежал, потому как, похоже, у него самого не было там ни кола, ни двора, а тем более колуна, что всегда есть у колдуна. Или “колокол” - [колокол], это именно они первые догадались подвесить старый дырявый казан (котёл) вниз головой, чтоб при необходимости всех собрать стучать уже по нему, а не орать просто так, - один чёрт, далеко слышно не было. И на этом я пока остановлюсь. Потому как самым главным их знанием безусловно был календарь.

Похоже в контексте “К” был один из первых, если вообще не первый календарь. Безусловно, как и любое знание, он со временем только детализировался. Потому его же версия у славян содержала гораздо больше знаний, чем это было в календаре самих представителей контекста “К”. А, значит, чтобы узнать, каким он был до детализации его у славян, следует просто из структуры значений их календаря отбросить те знания, что у наших предков точно ещё быть не могли. И, таким образом, оставить только те, что могли быть уже точно. Так мы и поступим. Но прежде одно напоминание.

Человек с давних пор, в смысле как только у него появилось Сознание, стал этот самый смысл искать уже во всём. И одним из таких смыслов безусловно было для него повторение года. Т.е. само это повторение (цикл) и стало для него одним из первых циклов времени. Потому как он знал уже и другие повторения, и не только времени. Впрочем, мы сейчас совсем не о них,а именно о повторения времени.

Он уже тогда представлял, что есть большие циклы, которые можно уже разбить на другие циклы поменьше. А “разбить” для него значило разделить на целое число (циклов), потому как нецелый цикл циклом уже не является. Так он искал сокровенные знания связей. (На этом заканчиваю, перехожу сразу к сути. Потому как там столько знаний, что нам остаётся ничего другого, кроме как уподобиться древним нашим предкам, разжечь костёр где нибудь в лесу ночью, и так сидеть там, предаваясь размышления, а что есть цикл вообще.)

Древние предки считали десятками, в смысле тем количеством пальцев, что было у одного человека на руках. А вот как так получалось, что в неделе выходило у них девять дней, сообразить пожалуйста сами. (Уверен, что когда вы сами докопаетесь до истины, то почувствуете огромное чувство удовлетворения и осознания,что вы ничуть не глупее их.)

(Кстати, лингвистики, у которых наиболее востребованными способами познания истины являются рекурсия и тавтология, утверждают: значением “неделя” является [неделимый], что конечно же верно, - непосредственно бред начинается у них дальше. Впрочем “птьфу” на них, идём дальше.)

“Неделимый” в том числе значит [принадлежащий именно одному человеку], потому как, если человека разделить, то его уже просто не будет. Отсюда “неделя”, а никак не наоборот (неделя, потому как неделимая, а не неделимый, потому как неделя, - разницу поняли?) Таким образом в самом древнем календаре в году у представителей контекста “К” было сорок недель. В смысле годовому циклу соответствовало именно это количество недель и четыре дня, - два равноденствия и двасолнцестояния (наверно праздники). Год получался 364 дня и, похоже, такая точность древних тогда вполне устраивала. А что со словом сорок в русском языке?

Я уже упоминал, что в контексте “К” звук “о” значил “визуализацию” связи объединеия. Поэтому значением того же слова “со-рок” там вполне могло быть не [годовой запас соли], а “[с]-о-рок”, что “читалось” у них как [принадлежность “с” года]. В смысле значением “сорок” в контексте “К” было нечто, что было с годом как с циклом. А этим “нечто”, мы помним, было у них числительное сорок в том числе. Пока хватит, до выходных закончу.