Военка

Самые первые впечатления автора этих строк о студенческой жизни остались от проживания на квартире в частном доме по адресу: г. Казань, ул. Чехова 25.
Туда он, совсем ещё недавно бывший зелёной абитурой, а ныне полноправный студент первого курса технологического института, попал по протекции ребят дипломников этого же института, ещё при поступлении оценивших его музыкальные способности и общительность. А проживание в общаге ему обломилось может потому, что в том сумасшедшем конкурсе в 1966 году при сдаче вступительных экзаменов у него была одна четвёрка, а может и ещё почему.
Но возможно, в этом было провидение Господне, что он на первых курсах в бытовом плане оказался в достаточно комфортных условиях. Ведь это был переломный момент, когда преодолевался барьер, где с одной стороны оставалась жизнь под родительской крышей и привычная школьная учёба, а с другой – пока не известная самостоятельная жизнь в далёком чужом городе и учёба в институте. А разница была очень даже существенная.
До сих пор в памяти осталось самое большое желание первых учебных студенческих лет - выспаться. Сильнее всего доставала военка. Так называлась военная кафедра. Туда опаздывать вообще было нельзя. Занятия начинались с  восьми утра, и продолжались до трёх часов дня. Без перерыва как говорится на обед. Поэтому утро начиналось строго по военному расписанию, которое чётко соблюдалось. Но тем не менее благодаря славным воинским традициям и ядрёному солдатскому юмору в памяти остались только приколы и шутки, связанные с военкой.
Там в то время преподавали офицеры, многие из которых знали о войне не понаслышке. Не все из них отличались высоким штилем в изложении мысли. Мат, частенько служивший для связи слов в предложении, был конечно несколько завуалирован и сдержан с учётом ситуации, что это всё-таки не казарма и тут вроде как высшее учебное заведение. Но, тем не менее, непринуждённость и виртуозность особенно в актуальной ситуации высоко ценились, и можно сказать с восторгом впитывались студентами. В результате таких лингвистических упражнений и рождались перлы типа универсального – б-нах, строгого – ба-на-врот!, или утончённого и изысканного – итииомать…
 Вот один из многочисленных примеров привития студентам правил хорошего тона на военный манер.
Читает лекцию о проблемах защиты при ядерном взрыве подполковник Минкевич. Ему тогда уже было далеко за пятьдесят. Белорус, с характерным произношением и большим желанием дать как можно больше военных знаний этим раздолбаям, которые делают вид, что слушают и даже вроде как конспектируют его мысли.  Вдруг проходя между рядами и заметив, что кто-то из нерадивых студентов вместо конспекта что-то пишет на парте, сбивается с темы и с возмущением выдаёт монолог:
- Ну что вы тут царапаете!?
- Что вы мебель портите!?
- Вот зашёл я тут недавно в один класс. Смотрю! Ба!!  – На парте женщина
             голая нарисована!!!
- Вот гляжу я и думаю:
- Вот зайдёт сюда какой-нибудь приличный иностранец! Посмотрит, и  скажет:
- Мать вашу за ногу!… Это кто ж здесь живёт?!!!
От этой проповеди студенты чуть не попадали с парт, но силу мысли оценили!
Конечно, ещё много было разных перлов, превратившихся затем в цитаты типа:
 - Вот вы тут матом ругаетесь, а потом этими же руками хлеб берёте….  Всего и не упомнишь.
Но, тем не менее, военная кафедра всегда вспоминается с необыкновенным теплом и ностальгией.
Вспоминается майор Гершенович с его четкими и глубокими лекциями. Он в отличие от своих коллег никогда не применял ненормативную лексику и на фоне бравых строевиков и технарей выглядел эдаким военспецом - интеллигентом. Но при этом курс ГСМ, которые он излагал, до сих пор остался в памяти.
Вспоминаются марш-броски с полной выкладкой, когда толпа курсантов, все в мыле к финишу тащат под руки некоторых из ослабевших братанов, курильщиков, которые, тем не менее, не теряя чувства юмора, просят их пристрелить, чтоб не задерживать основную команду.
Вспоминается стрельбище. Когда обучали стрельбе по мишеням из боевого автомата. Там тоже удалось отличиться.
Выдали если память не изменяет, по пять боевых патронов, ответственный наблюдающий прилег рядом со стрелком, объяснил, где мишень, как стрелять и дал команду: - Огонь!
Бравый стрелок положил мишень с двух очередей по два патрона, а последний, чтоб добро не пропадало, запулил по пролетающей невдалеке вороне.
 Наблюдатель сначала обалдел и потерял дар речи, а потом по русски разъяснил студенту всю непотребность его поступка. Из этого монолога можно воспроизвести только два слова, это «ты…» и «тебя…». Правда, зачет все-таки поставил и добавил, что если бы попал в ворону, то может, заслужил бы и «Отл.».               

Вспоминается также художественная самодеятельность, которую по инициативе замполита удалось организовать, не смотря на напряжённый график сборов.
Был в команде один студент, Лёня Янков по кличке «Бемоль». Несмотря на молодость, он к этому времени уже имел почётное звание «Лучшая труба Казани».
Всю жизнь играл на трубе и подрабатывал в самых известных ресторанах города. Вот этот Лёня собрал из своих же курсантов эстрадный ансамбль. Он делал аранжировки и руководил ансамблем, а Саша Тихомиров и другие ребята музыканты обеспечивали аккомпанемент. Солистами у них были Володя Бабакаев с патриотическим репертуаром и Юра Юрасов, стройотрядовец со студенческими и бардовскими песнями. Они весьма успешно выступали и у себя, и в соседних воинских частях, и среди курсантов других институтов. 
Потом, говорят, что Лёня Бемоль поступил в Москве в оркестр самого Олега Лундстрема и долго играл там. Далее его следы теряются.

Вот такая насыщенная была студенческая жизнь, связанная с военной кафедрой института и сборами. До сих пор эти картины стоят перед глазами и греют душу.
Думаю, все сокурсники подпишутся под этими строками и ещё раз добрым словом вспомнят славные студенческие годы, военку и офицеров, помогавших изучать не только военную специальность, но и осваивать саму школу жизни.