А виновата ты лишь в том, что мама хочет кушать 52

Глава 52

Однажды мы шли со станции с дедушкой и мамой. Он нас встретил с поезда и помогал нести чемодан, при этом он что-то всю дорогу рассказывал, а мне от его рассказов хотелось засмеяться вслух. И так получилось, что над одним его рассказом я захохотала во весь голос. И тут я увидела лицо матери, повернутое в мою сторону: оно выражало удивление, осуждение и презрение одновременно.

- У тебя очень неприятный смех! - сказала мама.

Я опустила голову и шла всю дорогу молча, давясь слезами, а про себя думала, что очень хочу вырасти, чтобы можно было смеяться вслух, хотя бы тогда, когда нахожусь одна, раз уж смех у меня тоже никудышный оказался, как и все остальные качества. Сама мама при этом спустя пару минут захохотала нарочито громко и заливисто над очередной шуткой дедушки, и увидев, что я иду молча с унылым видом, осталась довольна собой и своей проделанной работой. Дочь была поставлена в стойло и больше не брыкалась громким смехом.

Это все дошло до того, что все в те же пятнадцать лет однажды случилась такая история. Как-то мы с подружкой засобирались в кино - купили заранее билеты, но оставили их у меня дома. А потом благополучно забыли дату сеанса. И вот мы пришли ко мне, я достаю билеты из серванта и вижу, что кино было вчера. Я выхожу из комнаты и говорю об этом, при этом уголки губ не опускаю вниз, а оставляю в нейтральной позиции.. Нет, это далеко не улыбка, по моему мнению и ощущению своих мышц лица, но и не виноватый и расстроенный вид, который должен был подходить под эту сцену, так как билеты были у меня и это я не уследила, что нужно было еще вчера сходить в кино. Подружка смотрит на меня расстроено и разочарованно, но пока ничего не успевает сказать, в действие вмешиваются мои родители:

- Ты что, проморгала поход в кино? Билеты у тебя под носом и ты не увидела дату?
- с презрением и осуждением говорит мать, подходя ко мне очень близко и мне
кажется, она меня сейчас ударит прямо при подружке. -Ты совсем ох*ла? Ты что творишь, с*ка, а?

Я не знаю, что ответить. Я понимаю, что виновата, что не посмотрела лишний раз дату, но ведь мы их покупали с подружкой вдвоем, и она тоже почему-то не запомнила, когда нам идти на сеанс. Я продолжаю стоять с прямыми уголками губ.

- А чему ты радуешься? - начинает орать отец.

- Я не радуюсь - в недоумении отвечаю я

- Не смей со мной спорить, я что не вижу на твоем лице улыбку?!!! - орет отец.
- У меня нет никакой улыбки - говорю я и ухожу на кухню, чтобы попить воды, а по правде, чтобы прийти в себя.

И тут, я понимаю, что совершенно не владею мимикой своего лица. Я привыкла ходить в маске безэмоциональности. И вот итог! Мышцы, передающие те или иные эмоции, больше мне не подвластны!!!!!! И меня этот факт изрядно напугал и расстроил. Гораздо больше, чем просроченные билеты на вечерний сеанс кино и те оскорбления, которыми меня осыпали мои родители в присутствии моей школьной подружки.

Все невербальные посылы, а также словесные указания, такие как: будь бледной тенью; будь тихой и кроткой; говори "да", даже если тебе не нравится, не подходит и жмет; терпи и не смей показывать свои эмоции - дали колоссальные всходы!!!! Ведь следовать такой безжизненной модели поведения - значит совершенно утратить связь с Душой. И к 15 годам я, видимо, ее совсем утратила.......как это ни печально…

Оставшись без Души и вне тела, я зависла в так называемой "серой зоне", где смысла жить дальше было все меньше и меньше. Я не понимала кто «я", вернее, я даже не знала, что "я есть". Моими мыслями, словами и поступками по- прежнему руководила Великая Мать, несмотря на то, что "деточка" выросла. Для моей матери это не имело никакого значения. Она продолжала видеть во мне непутевую и никчемную "детку", которой нужно помыкать и командовать.

На смену физическим избиениям пришло насилие над Душой или психикой, только теперь уже не маленькой девочки, а взрослеющей девушки. Мне по-прежнему не позволялось заниматься тем, к чему лежала моя Душа, и к девятому классу у меня практически не осталось увлечений. Великая Мать выбила всю эту "дурь" из моей головы. Читать она особо не запрещала, при условии, если это не отвлекало от исполнения обязанностей по дому. Что конкретно я там читаю и какие зерна это чтиво сеет в моей подростковой психике, ее никогда не интересовало. Но если я пыталась рассказать о том, что прочитала нечто интересное, или высказать свое мнение о том или ином произведении, она меня затыкала двумя фразами. В первом случае:

- Не хер просто так тут сидеть и х*ню мне эту рассказывать! Давай! Доставай картошку, морковку, терку, кастрюльку, муку, сахар… - или любой другой предмет в зависимости от ситуации.

Во втором случае:

- Не доросла ты, детка, чтобы иметь свое мнение. Право на свое мнение, а тем более на то, чтобы его тут вслух произносить, надо заслужить. А ты еще сопля вонючая, чтобы высказываться.

И я перестала делиться прочитанным и высказывать свое мнение вслух. Не только при общении с ней, а всегда и со всеми. Я замолчала. Я теперь молчала практически всегда. Я даже читала исключительно про себя. Голос мой становился все тише и бесцветнее. Если человек в течение длительного времени не использует те или иные органы, они атрофируются.

Используй или потеряешь! Я свой голос практически потеряла, а вместе с ним и свое мнение и право свободно и самостоятельно мыслить и говорить. Попытки самостоятельно действовать в любых аспектах и жизненных сферах прерывались одной и той же фразой:

- Что, с*ка, до хера самостоятельная стала?! Я разрешила эту вазу здесь ставить? Я разрешала тебе это брать? Ты у меня спросила, можно ли в этом на люди выходить?…- ну и так далее...

Право кушать то, что хочется в данный момент времени, также отсутствовало.

- Куда, ты бл*ть за колбасой тянешься? Сначала суп, потом колбаса! А то сожрешь сейчас все, отца мне голодным оставишь!

Да что там суп и колбаса!!! Даже с огурцами было все не так однозначно.

В принципе посыл вполне себе такой заботливый - типа, суп полезнее, чем колбаса. Но можно же это сказать несколько иным тоном и с другим выражением лица, как будто ты с дочерью говоришь и с человеком, а не со скотиной. Хотя, некоторые, с той самой домашней скотиной добрее и вежливее обращаются, чем моя мать разговаривала со мной. Продолжение следует...