Черныш и Пушинка

Одна печаль была у Зинаиды Ивановны – Вася долго не женится. А так все хорошо, хотя со стороны поглядеть – ничем не примечательно. Да Зинаида Ивановна об этом и не задумывалась.

У нее было ровно все, что человеку нужно. Скромная двухкомнатная квартира, оставшаяся после рано умершего мужа. Хорошая работа в районной библиотеке, находившейся буквально рядом с домом. Были приятельницы-подружки. Была недавно оформленная пенсия.

Зинаида Ивановна много чего в жизни любила. Но для себя лично, вот так, чтобы скрыто, чтобы никого не касалось, она, как ребенок, радовалась двум вещам – своему дворику и своей библиотеке. Узкое пространство между стен стандартных «панелек»-четырехэтажек вмещало в себя две ободранные грустные качели, огромный разлапистый старый клен и ту тропинку, по которой изо дня в день, уже более тридцати лет Зинаида Ивановна бегала на работу и с работы. Она любила запах старого дерева, витавший в фойе, озорные разномастные корешки книг и ту особую ауру интеллигентности, которая, как свойственно всем библиотекам, словно римская тога облекает каждого входящего.

Единственное, что печалило Зинаиду Ивановну, так это то, что Вася никак не женится, а ведь ему уже под сорок. Никак не могла взять в толк Зинаида Ивановна, чем Вася девушкам не угодил – высокий, приятный, вежливый, два образования, работа хорошая, и что им всем надо? А Вася смеялся и приговаривал, что она его в детстве сама учила: главное в жизни - хорошее образование и честный труд! Вот он и мотается по командировкам как незаменимый специалист. Так что девушки, мам, потом. После самолетов.

Зинаида Ивановна фыркала, обижалась и уходила к одной из подружек – жаловаться на сына. Ей до смерти хотелось еще хотя бы раз услышать топот маленьких ножек; до глубоких слез завидовала она счастливым бабушкам, стерегущим внучат на детской площадке через дорогу. Тем более, что Вася уже купил себе отдельное жилье и собирался от мамы съехать, и Зинаида Ивановна останется одна в квартире, наполненной шепотками воспоминаний о прошедшей жизни.

И вот внезапно – то ли счастье случилось, то ли «накаркала», Зинаида Ивановна сама не разобралась, но сын привез откуда-то из командировок худенькую девушку с ребенком. Чужим мальчиком. В тот год Зинаида Ивановна жила очень насыщенной жизнью. Много плакала и жаловалась подругам: все у молодежи было не так, свадьбу делать отказались, помощи у мамы не просили, навещали не часто. Все не так, не как Зинаиде Ивановне мечталось. А потом родилась Настя.

- Пушинка! – ахнула Зинаида Ивановна, впервые взяв на руки маленький кряхтящий сверток. Так и пошло – Пушинка да Пушинка, беленькая крошка с васиной улыбкой.

Шло время. Настя подрастала. Вот уже на ножки поднялась, и дети стали чаще появляться у бабушки. Зинаида Ивановна осуществила свою мечту. Теперь она гордо гуляла с двумя малышами на детской площадке, катала Настю на карусели, с замиранием сердца ловила с горки, кормила ребятишек блинчиками в маленьком деревянном кафе, похожем на избушку бабы Яги. И изо всех сил старалась не делать различий между беленькой улыбчивой девочкой и хмурым мальчиком с волосами цвета сорочьего крыла.

Как-то раз, в разгар поздних осенних дней, дети остались у Зинаиды Ивановны на все выходные. Молодежи срочно понадобилось уехать из города по делам. Зинаида Ивановна для порядка поворчала, поужасалась, как она справится с этими «извергами», и с плохо скрываемым удовольствием проводила сына со снохой до машины. Оставшись одна, Зинаида Ивановна накормила ребятишек обедом и выпроводила Колю погулять во дворе, покуда сама она станет укладывать Настю на послеобеденный сон. Дело это было небыстрое и требовало известной доли вдохновения.

Уложив любимую Пушинку, прибрав в зале, перемыв посуду, Зинаида Ивановна ахнула и спохватилась – а где же Коля? Что-то больно долго гуляет! Быстренько накинув куртку и сунув ноги в сапоги, она распахнула входную дверь – и обомлела.

На верхней ступеньке лестницы, ведущей с их площадки, сидел ее мальчик. У Зинаиды Ивановны вихрем пронеслись в голове все самые страшные ужасы, какие только могли случиться с шестилеткой, оставленным без присмотра. Она затащила внука в квартиру, задыхаясь, пыталась одновременно его ругать и ощупывать на предмет непоправимых ран и переломов.
- Коля, ну как так можно? Ты почему не постучал? Ты зачем долго гулял? Промок? Простыл? Ну что за наказание!
- Бабушка, - Коля внезапно поднял голову и взглянул Зинаиде Ивановне прямо в лицо. – Почему меня во дворе Чернышом называют?

Зинаида Ивановна стояла и смотрела на Колю. На его миндалевидные, не русского разреза глаза. На упрямый, с уже заметной горбинкой нос. На жесткие нестриженные волосы цвета сорочьих крыльев.
- Пойдем-ка поговорим.

Она провела мальчика в залу. Подвинула журнальный столик поближе к креслам. Накрыла салфеткой. Согрела чайник. Достала парадные чашки и вазочку с печеньем.
- Садись сюда, поговорим как взрослые люди. Тебе ведь уже целых шесть лет.

- У меня была бабушка в деревне. Я к ней ездить любила, да получалось это нечасто. Во-первых, мои папа и мама работали, у них было мало свободного времени; во-вторых, денег было не так уж много, а билеты на поезд дорогие. Я потом тебе, Коля, и расскажу, и фотографии покажу. Бабушке было одиноко, и она взяла кота. И поговорить есть с кем, и от мышей спасение. Кот вырос большой и совсем черный. Вот бабушка, недолго думая, и назвала его попросту – Черныш.

Коля встрепенулся и взял в руки чашку. Аккуратно подул, сделал глоток, осторожно поставил на блюдце хрупкую фарфоровую красоту.

- И была у соседей собака. Злющий цепной пес, большой как овчарка. Бабушка эту собаку очень боялась. Как-то раз поутру собралась бабушка в огород, глядь – а по двору бегает соседский пес! Вот ужас-то, видно, калитку на ночь запереть забыла, а он с цепи сорвался да прямо к ней в гости пожаловал! Вот что ты делать будешь, из дому не выйти, и на помощь некого позвать! Вдруг, откуда ни возьмись, Черныш – да прямо в морду собаке вцепился! Та завизжала – и бежать, а Черныш спину выгнул, хвост трубой, и шипит! Так и спас бабушку.

Коля грыз печенье и о чем-то думал. Тут в спальне раздалось кряхтение, проснулась Пушинка. Пора было ее подымать и всем вместе собираться на прогулку по магазинам. Как любила приговаривать Зинаида Ивановна – «у хлеба ног нет, сам в рот не прибежит».

Они хорошо погуляли, Зинаида Ивановна даже разрешила детям по десять раз скатиться с горки. Сходили в магазин, нагрузились продуктами. Вышли, и тут Зинаида Ивановна отвлеклась на минуточку, на ходу складывая сдачу в кошелек. Вдруг кто-то крепко дернул ее за рукав:
- Бабушка, стой! Тут дорога!
Зинаида Ивановна встрепенулась и только глазами захлопала на проскочившую прямо перед носом машину.

Когда они очутились на той стороне, Коля, сияя глазами, все спрашивал Зинаиду Ивановну:
- Бабушка, а правда, я тебя спас? Прямо как Черныш!
И Зинаида Ивановна, улыбаясь, в сотый раз отвечала:
- Конечно, спас, милый. Ты – настоящий Черныш!

А потом Пушинка повернулась к бабушке, вздохнула и сказала: «Ба, на ючки!»
И Зинаида Ивановна тоже вздохнула, но покорно взяла внучку на руки.
А Коля посмотрел-посмотрел, и сказал каким-то особым взрослым голосом:
- Бабушка, давай я понесу твою сумку. А то Пушинка – совсем не пушинка!
Они шли и смеялись.

…вот она идет, немолодая женщина в старенькой куртке. На руках у нее малышка в розовой шапочке. Рядом шагает мальчик с тяжелой сумкой. Я ничего не знаю о ее жизни. Я просто улыбаюсь ей в окно, и шепчу про себя: «Счастья вам!»