Детство и дедство

                Взрывники-нехудожники

   Вчера заяц довольно дерзко нагрубил деду. На обратном пути - из школы домой. Всего лишь потому, что они не сошлись во взглядах на то, кто виновен в излишне нервном поведении учительницы: она, или класс. Дед за словом в карман не полез и с неприсущей ему резкостью в двух-трёх словах отчитал ребёнка. По-мужски, без сантиментов. Объяснил ему, как он не прав, и что, будь он ровней, за такое получил бы физическое замечание.
   Но этого ему показалось мало, и он решил притвориться искренне обиженным. Вроде, получилось. Во всяком случае, если и заяц, в свою очередь, не притворился расстроенным сотворённым им злодеянием и реакцией деда, а на самом деле расстроился и поник головой.
   Пересекаясь вчера в дальнейшем с мелким пару раз, дед держал марку и общение пресекал, ограничивая его чисто техническими моментами: «здесь-там, да-нет, то-то и то-то». Поразмышляв вечерком над образовавшейся проблемой, решил хотя бы сегодня утром продолжать воспитательный процесс в том же духе. На большее, понятное дело, деда не хватило бы при всём его желании.
   Выйдя в коридор обуваться-одеваться, ребёнок с выражением бубнил наизусть стих. Выглядело это довольно прикольно, но дед мужественно держал марку. Только напомнил пацану, что неплохо бы захватить с собой в школу и рюкзак. Пришлось тому в одном ботинке прыгать в гостиную, где папа не дал пропасть сыну ни за понюх табака, заодно поинтересовавшись, где он вечером оставил снуд и шапку – чтобы второй раз не пришлось возвращаться. Папа просто честно помнил, что в бытность свою младшеклашкой забыл и утерял в школе куда больше вещей, чем его сын дома, а потому понапрасну не возникал.
   Внук с дедом уже почти дошли в полном молчании, не считая сопения в четыре ноздри, до трамвайной остановки, когда заяц наконец решился справиться о психическом самочувствии деда:
  - Дедушка, почему ты такой грустный?
  - А с чего мне веселиться? Я думал, что ты меня тоже любишь, а вчера ты доказал, что это не так…
   Заяц снова поник головой и до самой школы они не промолвили ни слова. Если не считать «пока-пока» и «удачи-удачи». А дед на конкретном примере убедился в том, что его суровость не протянет более даже и пяти минут. И только-только решил не продолжать сомнительную эпопею после уроков, как сразу стал самим собой. То есть, мною.
   В ожидании ребёнка после уроков я успел от всей души посочувствовать одной мелкой девчонке. Они уже стояли у крыльца с мамой и о чём-то тихонько переговаривались, как в дверях появилась их училка и на весь двор заорала:
  - Мама имярек (я не расслышал ни имени, ни фамилии)! Завтра в 12:00 жду вас в школе для генеральной уборки: уборщица уже неделю отмывает всеми имеющимися средствами то, что ваша дочь рисует на парте!
   Все родители вместе со своими чадами внутренне подобрались, притихли и насторожились, но больше никому сомнительных предложений не поступило. Мама провинившегося воздушного создания с напёрсток величиной, и это в шапке, взяла детёныша за руку и повлекла за собой в туманную даль домашних разборок. Обе, нужно сказать, были до крайности симпатичны, каждая по-своему и для своего возраста. Различались в основном не этим, а настроением: у мамы оно стало злым, а у дочки – потерянным.
  - Мне это надо?! Вот скажи, мне это надо?!!! – Услыхал я от удаляющейся парочки. Судя по тембру голоса, вопрос принадлежал маме, а адресовался дочурке. Ответного писка до меня не донеслось. «Чем вот это при всех отрываться на дочку, вполне возможно, будущую знаменитую художницу, лучше бы завтра в двенадцать взяла её с собой и пусть бы та сама, взяв в руки тряпку или губку, моющее и воду, прочувствовала, насколько это легко и радостно – смывать с парт её каляки-маляки». – Подумалось мне. Я же мудрый.
   Заяц на удивление выскочил из здания первым в гурьбе из трёх-четырёх лиц мужского пола его возраста. Такого с нами ещё не бывало. Попутчиков не оказалось.
  - Деда, мы дверь вышибли.
  - Да? – Похоже, проблемы тех мамы и девочки в сравнении с нашими оказались сущими пустяками… - Какую?
  - Да нет, мы не вышибли, просто так её ударили, что показалось, будто школа взорвалась!
  - С такими учениками, думаю, скоро и не понарошку взорвётся.
  - Вот именно.
  - И это вы ещё химию не учите…
  - А в ваше время школы взрывались?
  - А то как же! Наша, слава богу, уцелела, хоть и довоенной постройки. А некоторым не повезло: юные химики…
  - Дебилы, наверно?
  - Тут всё сложно. В наше время интернета не было, а по библиотекам отпетые дебилы не ходили, химию и в школе не учили, и дома не повторяли, поэтому понятия о химических реактивах не имели. И вряд ли без чьей-либо помощи могли специально или случайно изготовить взрывчатку, которая не взорвалась бы ещё у них дома или по пути в школу. Нет, юные взрывоопасные химики в предмете разбирались. Вот у нас в классе однажды напугал учительницу именно отличник. Я тоже химию на отлично знал, но за пределами школьной программы она меня не интересовала. А он откуда-то выискал рецептуру изготовления взрывчатки облегчённого типа – просто сильный резкий «бах» и дым. Не буду тебе от греха подальше рассказывать, какие вещества он смешал, а потом раствор вылил на кусочки бумажки и дал ему высохнуть. Несколько таких бумажек мы взорвали на переменах, а последнюю он положил на стул нашей историчке. Хорошо, что она, увидав странную бумажку, решила убрать её и, коснувшись пальцами пятна, произвела маленький взрыв. Было бы гораздо хуже для отличника, если бы она на бумажку ту села, я думаю.
   После этой мини-лекции я заметил странную заинтересованность в глазах зайца и прикусил язык. Тут на счастье мы подошли по аллее к голубям, которые стаей гонялись за каждым кусочком хлеба, бросаемого сердобольной женщиной.
  - Так делать нельзя. – Сказал я ребёнку.
  - Помню, ты говорил: кормить птиц можно семечками, зёрнами, а от хлеба у них начинает бродить в желудках…
  - Совершенно верно!
  - …И потом начинается ковровая бомбёжка ходящих внизу людей.
  - Ну, что касается бомбёжки, то она связана с хлебом точно так же, как и с пригодной пищей. Просто голубей много, они кружат над нами плотными стаями, оттого вероятность быть разбомбленными именно ими для нас достаточно велика.
   А потом я рассказал зайцу о девчонке-художнице в сочувственном плане.
  - Я вчера лёг в 22:00. Доделал уроки…
  - Не понял, а чем вы с бабушкой занимались в нормальное время суток?
  - Уроками. А вечером – это те, что на удалёнке. Я о чём и говорю: дорисовал и зачем-то показал маме. Мама сказала: «Ужасно». Я так на неё обиделся… И лёг спать с камнем на сердце.
  - Хм… Ну, я, конечно, рисунка не видел, но мне кажется, что она сказала правду – с какого перепугу ей своего ребёнка расстраивать было? А на правду, заяц, не стоит обижаться.
  - Да нормальный рисунок был! Для моего уровня.
  - В смысле – для твоего уровня?
  - Ну я же рисовать не умею!
  - Дела… Включи логику: мог бы ты нарисовать красиво, не умея рисовать? Ты, наверное, в папу. Тот, вроде бы, тоже рисовать не умеет. Мама немножко умеет, бабушки – тоже, дедушка когда-то умел, только у бабушки Т. лучше получались детские, мультяшные образы, а дедушка предпочитал рисовать природу и взрослые, серьёзные портреты. Но для души, а не по заданию учителя, больше любил лепить и вырезать по дереву. Вершин мастерства, однако, не достиг. А потом и разонравилось. В общем, не расстраивайся: для хорошего рисования нужны хотя бы способности, а они не у всех есть. Это как в музыке. Поэтому оценки ни по изо, ни по музыке и пению в аттестат не включаются.
   А пока я разглагольствовал об этом всём, ребёнок думал о том, что сегодня пятница, уроки делать не надо и как бы упросить бабушку, чтобы она позвонила маме и упросила ту разрешить ему поиграть на компьютере. Поскольку на его телефоне аккумулятор окочурился и сам он позвонить не может.
   В общем, наболтался я с зайцем за вчерашний и сегодняшний дни, пока пришли домой.