Глава первая
----- . . . -----
Натали все-таки уговорила Михаила Ивановича и Никиту если и не ликвидировать «Частное детективное бюро «НикитаточкаRU», то хотя бы приостановить его деятельность. С одной стороны, она устала опасаться за жизнь сыщиков, которые постоянно влипали во всяческие нехорошие истории. А с другой, наскучило в одиночку заниматься руководством «Мемориального комплекса выдающихся лиц современности», увековечивая память всякого рода бездарных личностей, воров в законе и просто воров, близких к государственной казне, а также их безвременно ушедших жен и тещ помпезными памятниками и эпитафиями, которых объединяло одно редкое качество – солидные банковские счета сомнительного происхождения.
– Что-то ты темнишь, милая женушка, – проворчал Михаил Иванович, выслушав ультиматум супруги. – Ты проявила себя прекрасным организатором, у тебя толковые помощники – контролируй только исполнение ими своих обязанностей. В общем, не вижу весомых причин отказываться нам с Никитой от привычной профессиональной деятельности. И не забывай, что наше детективное бюро по большому счету является детищем генерала Петрова. Не думаю, что он одобрит такое решение.
– Ты меня недооцениваешь, дорогой! – Натали загадочно улыбнулась. – Я уже переговорила с Владимиром Дмитриевичем на эту тему, у него нет возражений.
Нарывайло, конечно, мог поинтересоваться у Петрова, насколько соответствует действительности информация супруги. Но не стал этого делать, поскольку знал, что, заняв должность заместителя министра, тот стал курировать вопросы борьбы с коррупцией, и был занят по самое не могу. Двадцати четырех часов в сутках явно недостаточно, как свидетельствует опыт, «сын ошибок трудных», для искоренения этого зла в масштабах всего государства. Посему Михаил Иванович счел благоразумным согласиться с Натали в расчете на то, что спустя какое-то время она успокоится, и возобновить детективную деятельность не составит особого труда.
А через некоторое время, воспользовавшись отсутствием в офисе мужа по каким-то неотложным делам, Натали, как бы между прочим спросила у Никиты:
– Помнишь, вы однажды занимались расследованием махинаций, связанных с газом, в каком-то подмосковном городе?
– Да, было такое дело. А что тебя интересует, Натали? – спросил Никита, не особенно вникая в смысл вопроса.
– Чем все закончилось?
– Да ничем не закончилось.
– Как это?
– Очень просто. Шефу позвонил Петров и велел нам валить оттуда подобру-поздорову.
– Даже так? – Натали смешно скорчила удивленную физиономию, будто для нее стало откровением, что такая рекомендация генерала не является чем-то из ряда вон выходящим.
– А кто вас просил заняться этим делом? Как-то мимо меня прошло это расследование. Видимо, была занята похоронами по заказу каких-то не вполне нормальных клиентов. Расскажешь подробности?
Никита с удивлением посмотрел в глаза Натали.
– Зачем тебе это надо? Спроси у Михал Иваныча.
– Никита! – нежно промурлыкала Натали. – Я не хочу ничего спрашивать у своего благоверного о незаконченных делах – его это сильно раздражает. Если не расскажешь, ты мне не друг, так и знай!
– Вот так всегда! Ну, что вы за люди, женщины? – сокрушенно произнес Никита. – Обязательно используете, если в чем-то имеете личную заинтересованность, запрещенный прием. Хорошо, я расскажу, но при одном условии.
– Надеюсь, не очень обременительном? – Обворожительная улыбка Натали окончательно обезоружила Никиту.
– Вот! Еще и торгуетесь. Ну, как так можно жить? Условие такое: после получения информации я хочу знать, с какой целью интересуешься.
– Заметано!
Никита недоверчиво усмехнулся.
– Ладно, слушай. Один мой однокашник по академии, Леха Белоусов, занимал уже в министерстве хорошую должность. Но грянула аттестация при переименовании милиции в полицию. А его начальник был взяточником, и за положительную аттестацию потребовал мзду. Ну, Леха, как и я, между прочим, по жизни всегда обладал обостренным чувством справедливости. Вот и послал своего начальника далеко, но, как и следовало ожидать, сам оказался за бортом нашей доблестной правоохранительной системы. А вскоре как-то так срослось, что его взяли в администрацию того самого подмосковного города, о котором пойдет речь. Сначала работал каким-то мелким клерком, но, благодаря своим способностям и трудолюбию, через некоторое время возглавил управление жилищно-коммунального хозяйства.
Никита сделал паузу и, немного подумав, произнес:
– Не могу я, Натали, долго рассказывать на сухую, язык перестает слушаться.
– Ой, да не вопрос, наливай, пока начальник отсутствует! – Натали достала из шкафа коньяк и коробку конфет.
Никита плеснул в фужеры по чуть-чуть коньяка. После того, как выпили, продолжил:
– Однажды, когда начальник Лехи, заместитель главы администрации по ЖКХ, был в отпуске, к нему зашел кто-то из руководителей регионального газпромовского подразделения, с которым Белоусов был в приятельских отношениях, и предложил провести ревизию потребителей голубого топлива, разумеется – юридических лиц. Провели и прослезились: половина всех предприятий в городе – ресторанов, кафе и прочих, в основном, в сфере услуг, пользователей, были подключены к газовой, образно выражаясь, трубе, незаконно. В общем, пользовались газом безвозмездно. То есть, кому-то, конечно, что-то откатывалось, но по другим, разумеется, тарифам. Только вот беда в том, что, как и Леха, его приятель из регионального отделения Газпрома тоже недавно пришел туда работать, и тоже не владел ситуацией. Короче говоря, решили они вдвоем навести порядок, и, не церемонясь, отрезали от трубы всех халявщиков, предложив тем официально заключить договора. Забегая вперед, скажу, что собственниками всех этих предприятий-халявщиков были родственники главы администрации города, близкие и не очень. Естественно, поднялся невообразимый вой! А тут возвращается из отпуска начальник Лехи и вкатывает ему взыскание за злоупотребление полномочиями. Все это кубло опять врезается в трубу, а Лехин газпромовский приятель исчезает. Но не в каком-то конкретном направлении, а вообще исчез человек. Жена, родители написали заяву в полицию, но результатов – ноль. И тогда Белоусов приезжает к нам с просьбой заняться поисками друга. Ну, мы с шефом и вписались. Да только ненадолго. Как только дернули за одну ниточку, тут же Владимир Дмитриевич и нарисовался. Так, мол, и так, господа сыщики, знакомы с пословицей «Либо грудь в крестах, либо голова в кустах»? Так вот, первая ее часть не про вас, и я здесь вам не помощник. Ну, объяснил я Лехе, как сумел, но он и сам к тому времени врубился в ситуацию, затих. Как тебе история?
----- . . . -----
– Да уж. Не из смешных. – Натали надолго задумалась, но Никита прервал ее размышления.
– Теперь я тебя слушаю.
– О чем это ты? – удивилась Натали.
– Ты издеваешься? – Никита от возмущения даже дара речи на мгновение лишился. – Выполняй условие – колись, почему заинтересовалась этим делом?
– Ах, ты об этом… – Натали от души рассмеялась. – Никитушка, не сердись, пожалуйста. Просто недавно в инете заметка интересная попалась.
В это время в кабинет вошел Михаил Иванович.
– Потом расскажу, – прошептала Натали.
– О, как! Пьете? В самый разгар рабочего дня! – Нарывайло сделал строгое лицо.
– Ой! Ну, ты скажешь тоже, муженек, – рассмеялась Натали. – Разве это «пьете»? Так… Чуть пригубили.
– И по какому случаю пригубляем?
– Так ведь вчера третье воскресенье августа было, шеф! – вмешался Никита. – День шахтера. Праздник все-таки.
– Так то ж вчера! И – где шахтеры, а где мы?
– Но мы же не виделись вчера. Поэтому присоединяйтесь. А профессии схожи, они роют, и мы тоже.
Михаил Иванович присоединился. Но, выпив свой коньяк, спросил:
– А о чем шептались? И не пытайтесь выкручиваться, я знаю вас, как облупленных. Особенно, у тебя, Никита, на физиономии все написано.
– Да ладно тебе! – выручила Никиту Натали. – Ну, прочла я во всемирной паутине на одном из сайтов, где сливают компромат на чиновников, любопытную заметку. Хотела поделиться с Никитой как раз в тот момент, когда ты вошел.
– Ну, давай, делись. – Михаил Иванович хитро усмехнулся.
– Касается главы администрации одного подмосковного города.
– Какого города? Прошу внести ясность. – Нарывайло плеснул еще коньяка в фужеры.
– Того, в котором вы с Никитой занимались «газовым» делом.
– Уже интересно!
– Ну, в общих чертах, история, если верить авторам компромата, такова. Три года назад на межрегиональном экономическом форуме в Екатеринбурге произошло знакомство мэра с владельцем известного золотодобывающего холдинга «Центр-Алмаз-Золото». Знакомство было закреплено после окончания мероприятия во время фуршета, и мэр обратился к главе холдинга с маленькой такой просьбочкой: ввести в совет директоров любимую жену в обмен на шикарную квартиру в стлице. Золотодобытчик, будучи под воздействием спиртного, пообещал рассмотреть это предложение. Но спустя несколько дней отказал, сославшись на то, что жена мэра уже входит в советы директоров нескольких компаний. На сайте даже расшифровка телефонного разговора есть. Дословно не помню, но примерно так:
– Боюсь, дружище, не справится ваша супруга с таким количеством обязанностей.
– А что, это обязательно?
– Я не понял вашего вопроса, разъясните!
– Ну, вот, например, жена вице-премьера является членом совета директоров десяти компаний. И ничего, справляется. А моя всего в трех состоит.
– Желаю удачи!
Во время возникшей паузы Михаил Иванович, барабаня пальцами по столу, несколько раз переводил взгляд с жены на Никиту и обратно, затем спросил у Натали:
– Ну?
– Что, ну? – ответила Натали в тон мужу.
– Продолжай! Или ты собираешься сказать, что просто захотелось повеселить нас этой забавной историей? Не поверю, что продолжение отсутствует.
– Подумаешь! Какой недоверчивый ты у меня! Дома поговорим на эту тему, потому как не хочу, чтобы Никита услышал все, что я о тебе думаю. – Как ни старалась Натали сохранить серьезным выражение лица, но после своих же слов расхохоталась. – Ладно, крутой сыщик, слушай дальше. Мне почему-то захотелось узнать подробности из жизни этого золотодобытчика, дерзнувшего отказать мафиозному мэру в его невинной просьбе. Фамилия бизнесмена Демидов, звать Федор Михайлович. Никакой информации о том, является ли этот Демидов потомком известной фамилии в царской России, или просто однофамилец, я не нашла. Зато узнала следующее. Несколько лет назад его единственный сын, жена и невестка погибли в авиационной катастрофе легкомоторного самолета, принадлежавшего холдингу. Пилотировал самолет сын, он имел свидетельство частного пилота. На попечении Федора Михайловича осталась малолетняя внучка, которую он любит, или любил – уж и не знаю, как будет правильнее – больше жизни. Кроме внучки, у Демидова больше никого нет. – Натали выразительно посмотрела на мужа.
– Занимательная история, достойная воплощения в какой-нибудь женской мелодраме, – равнодушно произнес Михаил Иванович. – Кстати, я не понял твоих размышлений по поводу того, любит или любил, и насколько внучка является малолетней?
– Вот. Ты не поверишь, но у этой истории есть продолжение, настоящая семейная драма с криминальным оттенком. Дело в том, что внучка Демидова два года назад пропала прямо во время прогулки с нанятой дедом воспитательницей. Было ей в то время лет пять или что-то около этого. Пожилая женщина настолько напугалась, что так и не смогла в точности воспроизвести обстоятельства исчезновения девочки.
– И где это произошло?
– В Екатеринбурге.
– И все-таки я не понимаю, причем здесь наш подмосковный мэр? Ведь речь изначально зашла о нем?
– Совершенно верно, дорогой. Компромат был о нем. Кроме этой истории с женой мэра, в статье много еще всякой всячины. Просто меня привлекла информация о Демидове, в поисках которой я порылась в инете. Он находится в списке российских миллиардеров журнала Форбс. Ему много лет, а внучка – единственная наследница. И вдруг ее выкрали среди бела дня.
– Ну, случай не единичный – я имею в виду пропажи детей. Возможно, маньяк. Либо похитили с целью потребовать выкуп. Никита, а ты что думаешь?
– Мы не знаем всех обстоятельств. Наверняка внучку хорошо охраняли, поэтому версия о маньяке, думаю, несостоятельна, нужна была хорошая организация преступления. А что касается похищения с целью выкупа, то, если я правильно понимаю, требований никаких предъявлено не было за прошедшее время. То есть, на связь похитители так и не вышли. Верно, Натали?
– Именно так. Убитый горем Демидов не жалел денег на поиски, к делу были привлечены лучшие в Екатеринбурге сыщики, но все безрезультатно.
– Ну, будем надеяться, что все рано или поздно выяснится. А что ты так смотришь на меня, Натали? Если бы мы не бросили по твоему требованию заниматься частным сыском, можно было подумать, что ты собираешься заслать меня с Никитой в уральскую столицу в помощь следствию по розыску девочки.
– Нет, дорогой. Вас я не собираюсь привлекать к чему-либо, этот вопрос мы уже закрыли. А вот в отношении себя я еще не решила.
– Чего? – изумился Нарывайло. – Ну-ка, отсюда подробнее!
----- . . . -----
– Ну, не надо делать такое строгое лицо! Сказала же, что еще не решила, – Натали рассмеялась.
– Ты что-нибудь понимаешь? – Михаил Иванович строго взглянул на своего помощника. – Или состоишь в сговоре с этой легкомысленной особой?
– Ой, да оставь ты Никиту в покое! Он здесь не причем, – начала сердиться Натали, то ли притворно, то ли на самом деле. – Просто я вспомнила одну заметку, случайно попавшуюся на глаза в инете года полтора назад. Опубликована она была в газете «Молодежный Вестник». Суть ее была в том, что в Турции, а конкретнее – в Анталье, была найдена девочка лет пяти-шести европейской внешности. Сразу выяснилось, что она русскоязычная. Но дело в том, что, разговаривая по-русски, девочка не могла сказать о себе абсолютно ничего. Ни имени своего не помнила, ни фамилии, ни местожительства. О родителях, разумеется, тоже ни слова.
– Я бы сказал, ничего в этой истории сенсационного нет, – с сомнением глядя на жену, произнес Нарывайло. – Мы же знаем, что много детей было вывезено из страны родителями, завербованными апологетами исламских террористов, воющих в Сирии. Кто-то мог в сложной обстановке потерять девочку. Но вполне допускаю, что ее мать, в последний момент осознавшая, что допустила роковую ошибку, умышленно оставила дочь в Турции перед тем, как пересечь границу с Сирией, в надежде, что, разобравшись, турецкие власти вернут ее в Россию.
– Ну, да. Если бы не одна странность.
– Какая?
– Чуть ли не на следующий день чудесным образом нашлись родители девочки, предъявили на нее документы и возвратились в Россию якобы из туристической поездки. Такая вот душераздирающая история со счастливым концом.
– Я не понимаю, Натали, к чему ты все это рассказала? Хочешь какую-то аналогию провести?
– Да так… Хотелось бы взглянуть на этих горе-родителей, – уклонилась от прямого ответа Натали. – И любопытно было бы узнать, при каких обстоятельствах девочка потеряла память. Ну, и вообще… Продолжение этой истории напрашивается само собой, но какая-либо информация об этом отсутствует.
Михаил Иванович внимательно посмотрел на жену.
– Не знаю, что ты задумала, но, если потребуется какая-нибудь помощь, можешь рассчитывать на нас с Никитой. Я имею в виду помощь информационную, кстати говоря. Если события начнут принимать криминальный характер, немедленно сворачиваешь свою деятельность с одновременным докладом.
– Кому?
– Мне, разумеется. В мое отсутствие – Никите.
– Ух, ты! Командирский голос прорезался!
– Никита, не женись, если не хочешь оказаться под каблуком не вполне адекватной особы… Ну, что ты, дорогая! – Михаил Иванович спохватился, перехватив направленный на него пронзительный взгляд жены. – Я вовсе не тебя имел в виду.
– То-то же! Но, чтобы загладить вину за невольно нанесенный моральный ущерб своей драгоценной супруге, ты должен сразу выполнить обещание по оказанию помощи.
– Началось! Ну, слушаю тебя.
– Я знаю, что генерал Петров близко знаком с главным редактором «Молодежного Вестника». Пусть он попросит его организовать встречу с корреспондентом, автором сюжета, о котором я рассказала. Хотя, нет, не так. Газетчики не должны знать заранее, по какому вопросу я хочу к ним обратиться – это такая братия, найдут тысячу причин, чтобы уклониться от встречи. С редактором отдела зарубежных новостей, вот с кем я хотела бы пообщаться.
– Ну, хорошо, попробую поговорить. Кстати, Владимир Дмитриевич, вопреки твоему утверждению, был разочарован, когда узнал, что наше детективное бюро приостановило свою деятельность. Хотя отнесся к этому факту, как он сам выразился, с пониманием.
– Ну, еще бы не быть ему разочарованным! – рассмеялась Натали. – Вы с Никитой пахали, а Петрову регулярно капала нехилая доля.
– Ты несправедлива, Натали, – вступился за генерала Никита. – Информационная поддержка нашего предприятия обеспечивалась во многом благодаря Петрову.
– Ладно, защитники, угомонитесь. Надеюсь, в знак нашего многолетнего сотрудничества ваш любимый Владимир Дмитриевич не откажет в моей незначительной просьбе.
Михаил Иванович пообещал жене, что в ближайшее время свяжется с Петровым и озвучит ее просьбу. Когда они остались с Никитой вдвоем, Нарывайло задумчиво произнес:
– Что-то не очень мне понравилось желание Натали покопаться в этой мутной истории. Ты на всякий случай подбрось в ее машину маячок. По крайней мере, будем иметь информацию о ее передвижении. И, знаешь, что? Будь готов при необходимости негласно подключиться к ее расследованию. Мало ли чего она накопает.
– Да не вопрос, Михал Иваныч. Сделаем!
Замминистра внутренних дел генерал Петров Владимир Дмитриевич не был удивлен просьбе старого друга и коллеги по профессии и без лишних вопросов обещал связаться с главным редактором газеты. А через три дня на телефон Натали поступил звонок с предложением договориться о встрече в редакции газеты. Еще через день Натали была на улице 1905 года в кабинете редактора зарубежных новостей газеты «Молодежный Вестник». Это был Алехин Виталий Семенович, мужчина средних лет приятной наружности. Тот факт, что редактором был мужчина, а не женщина, несколько сгладил беспокойные ощущения Натали в ожидании неблагоприятного окончания разговора. Она считала, что с мужчиной, занимающим в обществе определенное положение, легче найти общий язык по любому вопросу, нежели с женщиной. Тем более с ее привлекательной внешностью. Алехин приветливо встретил посетительницу и, не задавая вопросов о цели прибытия, сразу предложил кофе. Впрочем, его расположение могло объясняться всего лишь тем, от какого должностного лица исходила просьба об организации встречи.
Но, когда Натали изложила свое намерение пообщаться с корреспондентом – автором, на ее взгляд, весьма необычного турецкого сюжета, Алехин заметно помрачнел, а после непродолжительной паузы произнес:
– Видите ли, Натали, вы не сможете встретиться с Николаем Малининым по очень простой причине – его уже нет с нами.
– В каком смысле? – не сразу поняла Натали. – Он у вас не работает?
– В том смысле, что Коля умер.
– Вот как? – изумилась Натали. – И что же с ним произошло?
– В дорожно-транспортном происшествии погиб. Возвращался в Москву из соседней области на своей машине ночью. Дело было зимой, дорога скользкая. Его автомобиль на повороте вроде бы вынесло на встречную полосу, произошло лобовое столкновение с встречным грузовиком. Так что извините, ничем не могу помочь.
Пока Натали переваривала полученную информацию, хозяин кабинета взглянул на часы и что-то написал на листке бумаги, передав его своей гостье. «Через полчаса в кафе напротив через улицу», – прочла Натали, затем понимающе кивнула и вышла из кабинета. За дверью уже стояли несколько сотрудников редакции, терпеливо ожидая, когда освободится их начальник.
----- . . . -----
Натали сразу зашла в кафе, и в ожидании Алехина заказала чашку кофе. Она уже была уверена, что предчувствия ее не обманули – турецкая история с девочкой, потерявшей память, резко отдавала криминалом, истоки которого находились в России. А продолжение разговора Алехин перенес в кафе не иначе как из опасения, что все происходящее в его кабинете может кем-то прослушиваться.
Виталий Семенович появился точно в назначенное время и спросил, не хочет ли Натали заказать себе что-нибудь помимо кофе. Но Натали отказалась, в предвкушении интересной информации аппетит не хотел себя проявлять.
– А я, с вашего позволения, смущенно произнес Алехин, закажу себе пятьдесят граммов коньяка.
Натали не возражала даже против ста граммов, поскольку ей, как и большинству людей, был известен один неоспоримый факт: ничто не развязывает мужчинам язык так, как это делает спиртное в присутствии красивой женщины. Она улыбнулась, вспомнив, что об этом было известно еще в древнем Риме, подтверждением чего служит выражение «Ин вино веритас». Сделав пару глотков коньяка, Алехин сказал:
– Мне известно только ваше имя, но с учетом того, из какого ведомства исходила просьба вас принять, думаю, что могу вам довериться. Правда, честно говоря, не уверен, что могу оказать вам или тем людям, которых вы представляете, существенную помощь. Просто расскажу о некоторых деталях, а выводы, надеюсь, будут сделаны заинтересованными лицами.
Натали понимающе кивнула.
– Николай Малинин был самым молодым зарубежным корреспондентом. Он закончил военный университет минобороны, но после пяти лет службы в армии не стал продлевать контракт, и пришел к нам работать. Несмотря на молодость, к тому времени он успел побывать в нескольких горячих точках, был талантливым арабистом. В Анкаре находился в очередной командировке во время встречи нашего президента с президентом Турции, оперативно передавал в редакцию соответствующие материалы. И совершенно случайно от кого-то из турецких коллег узнал об истории потерявшейся и якобы вскоре нашедшейся российской девочки. Ему даже удалось каким-то образом встретиться с ее отцом. Во всяком случае, он таковым представился. Но ничего существенного узнать не получилось. Скудная информация о том, что девочка в толпе отстала от родителей, а потом нашлась в одной из столичных больниц, ни о чем не говорила. Врачи, которые осматривали ребенка, общаться с прессой отказались, ссылаясь на врачебную тайну. Стало известно лишь о поставленном диагнозе, амнезии. Свои имя и фамилию отец девочки наотрез отказался сообщать журналистам. – Алехин допил коньяк и почему-то замолчал. То ли что-то пытался вспомнить, то ли размышлял о том, следует ли на этом закончить разговор или продолжить его.
Воспользовавшись паузой, Натали спросила:
– А по возвращении из командировки Малинин не пытался найти концы этой истории?
– Да в том-то и дело, что пытался после публикации своей заметки. – Виталий Семенович профессионально осмотрелся. – Причем, настолько активно, что через несколько дней конфиденциально сообщил мне об имеющемся любопытном материале, правда, с его слов, требовалось кое-что уточнить. Но тут же улетел в очередную командировку, а после возвращения сказал, что буквально на день ему надо съездить в Тульскую область. При возвращении он и попал в аварию.
– А что с материалами, о которых вам сказал Малинин?
– А ничего. Нет никаких материалов. Машина после лобового столкновения сгорела дотла вместе с Колей и остальным содержимом.
– То есть, в соседнюю область он ездил с целью что-то уточнить, и получается, что все материалы по турецкому происшествию были при нем? – не отставала от Алехина Натали.
– Нет, в Тульскую область он ездил повидать свою маму, вроде бы она тогда немного приболела. Ведь Николай сам родом оттуда. Но дело в том, что он ни на минуту не расставался со своим ноутбуком, в котором находились материалы всех его командировок. И я подозреваю, что их копии нигде больше не хранил. В общем, доверял только себе. Ну, разумеется, за исключением того материала, который шел в номер. Как видите, больше ничем я помочь не могу.
– А труп как опознали, если он был сильно обгоревшим?
– По медицинской карте в стоматологической поликлинике.
– В Москве у него была квартира?
– Съемная однушка в спальном районе. Только вряд ли вы что-то найдете. Мама Николая забрала все его личные вещи, а теперь там наверняка живут другие люди.
– И все-таки вы можете дать мне адрес квартиры и его мамы, а также точную дату, место и время, когда произошло ДТП?
– Да, конечно. Сброшу на ваш телефон. И еще. Я не очень верю в официальную версию аварии, то есть – в виновность Николая.
– Почему?
– Коля был очень аккуратным водителем. Я знаю это точно, потому что не один раз приходилось ездить с ним.
Натали поблагодарила Алехина, договорившись, что в случае, если возникнет необходимость встретиться, пришлет сообщение, и встала из-за стола. Она не успела еще доехать до офиса, как на телефон пришли эсэмэски. Уединившись в своем кабинете, Натали начала изучать сообщения. Главным образом ее интересовала информация об аварии, в которой погиб Малинин, и сразу же возник вопрос, почему ДТП произошло на старой симферопольской трассе, если из Тулы Николай должен был возвращаться по магистрали «Крым» с односторонним движением? Поняв, что без посторонней помощи подробности о дорожно-транспортном происшествии ей не узнать, Натали рассказала Никите о своей поездке в редакцию газеты, и тот обещал через кого-то из своих друзей, занимавших уже достаточно высокие должности в системе МВД и Следственном комитете, что-нибудь выяснить.
А выяснилась любопытная деталь: на месте ДТП, происшедшем с участием Николая Малинина на старой симферопольской трассе между Серпуховом и Чеховом, оказались московские гаишники, а не областные, как это должно было быть. Никита сразу сообразил, что дальнейшее углубление опасно для здоровья, и попросил приятеля из Следственного комитета не беспокоить столичных сотрудников ДПС.
Глава вторая
----- . . . -----
Выбрав момент, когда Михаил Иванович отсутствовал в офисе, Никита поделился с Натали полученной информацией и спросил:
– Ты уверена, что хочешь продолжить свое расследование?
– А тебя с Мишей что-нибудь останавливало в ваших делах?
– Не останавливало, за исключением разве что окрика сверху, как в газовом деле, о котором я тебе недавно рассказал. Но, в отличие от тебя, мы профессионалы.
– Никита, да ведь я практически в каждом вашем деле принимала участие. И попробуй сказать, что неэффективно! И потом… Ты ведь будешь готов в любой момент прийти мне на помощь, не так ли? – Натали лукаво улыбнулась. – Наверняка мой муженек приказал не спускать с меня глаз, а?
Никита был обезоружен проницательностью этой красивой женщины. А ее очаровательная улыбка даже любого женоненавистника могла сразить наповал.
– Ладно, мертвого уговоришь. Но какую цель ты перед собой поставила?
– Цель проста, Никита. Я хочу разыскать девочку, выяснить ее происхождение и узнать, что с ней произошло в Турции.
– Понятно. Это, так сказать, программа-минимум. Ну, в таком случае давай смотреть, что за картина вырисовывается. Начнем сначала. Если не ошибаюсь, девочка была потеряна дня на два-три, даже испачкаться не успела. Но зато успела заработать амнезию. Факт подозрительный?
– Согласна, подозрительный.
– Ставим знак вопроса. Следующее: родители отказались общаться с журналистами и назвать себя. В условиях, когда у маленькой девочки амнезия неизвестного происхождения, родителями могли назваться кто угодно – еще один знак вопроса. Они предъявили свидетельство о рождении, но этот факт лишь больше запутывает ситуацию. Таким образом, с турецкой частью настоящего дела пока закончим, но будем иметь в виду. Мы не знаем, чей это ребенок, как она оказалась за бугром, что с ней там произошло, кто те люди, которые назвались родителями. Теперь переходим к событиям в своем отечестве. Нам стало известно, что журналисту удалось нарыть какой-то материал, касающийся этой загадочной истории. Каким образом Малинину удалось это сделать, мы не в курсе и, по всей видимости, никогда не узнаем. Затем он решил что-то перепроверить, и это что-то стоило дотошному парню жизни. Здесь картина аналогичная – одни вопросы. Будем исходить из предположения господина Алехина, что Николая убрали…
– Надо учитывать не только мнение редактора газеты, – прервала размышления Никиты Натали. – Я уверена, что преступление было заранее спланировано, поэтому в нужном месте находилась в ожидании машина ДПС московских гаишников, местные об этой аварии узнали только спустя какое-то время.
– Через сутки, это известно, – подтвердил предположение Натали Никита.
– Мой вопрос заключается в том, почему так долго в тот день вели Малинина, ничего не предпринимая, и почему он свернул с магистрали на старую трассу?
– Я думаю, что эти два вопроса являются ключевыми, – усмехнулся Никита. – Получив на них ответы, можем подойти вплотную к завершению твоей программы-минимум. Каковы будут версии?
– Не знаю. Нет пока никаких.
– Ну, смотри. Вы с Михал Иванычем едете на дачу по какой-то хорошей дороге. Но рано или поздно сворачиваете на ту, что похуже, затем и вовсе на такую, что ночью, например, сразу не разглядеть.
– Я поняла. Ты хочешь сказать, что Николай свернул с магистрали на старую трассу, чтобы направиться в Чехов или район Чехова. Но, вполне возможно, немного дальше. В Климовск или, к примеру, в Подольск. С кем-то хотел встретиться, и эту встречу кто-то решил не допустить.
– Думаю, жизнеспособная версия. Я даже больше скажу: если бы он продолжал движение в Москву, вполне вероятно, остался бы жив. По крайней мере, в ту ночь.
– Ага! За действиями Малинина пассивно присматривали сразу после того, как он начал свое расследование по возвращении из Турции. До тех пор, пока он не причинял беспокойства неким злоумышленникам. А затем возникла необходимость предупредить его, чтобы не совал свой нос туда, куда не следует. И, как только поняли, что журналист не внял советам добрых дядей, было решено его остановить.
– Поняли это, очевидно, раньше, чем Малинин свернул с симферопольской магистрали, иначе не было бы времени на подготовку ДТП. Значит, он с кем-то созванивался заблаговременно, а телефон был на прослушке. Причем, не его телефон. Журналист – тертый калач, наверняка имел не одну карту. Конечно, можно было бы заказать у оператора распечатку разговоров мобильного телефона Малинина, известного в редакции. Но, во-первых, маловероятно, чтобы он в таких случаях использовал этот телефон. А во-вторых, без помощи шефа мы с тобой, Натали, не сможем это сделать. Насколько я понимаю, при таком развитии ситуации ты не захочешь раскрыться перед Михал Иванычем, поскольку он осуществит свою угрозу. То есть, сразу же прекратит все твои попытки продолжать расследование.
В это время дверь открылась, и в кабинет вошел несколько возбужденный Нарывайло.
– Всё, закончили, – тихонько успел сказать Никита, но от Михаила Ивановича не ускользнул его растерянный взгляд.
– О чем шепчетесь?
– Да так… О своем, о девичьем, – со смехом произнесла Натали.
– Детский сад, – проворчал чем-то недовольный Михаил Иванович.
– Почему это детский сад, дорогой? Что произошло? – притворно возмутилась Натали.
– Да, пожалуй, из детсадовского возраста вы вышли. – Нарывайло на мгновение задумался. – Ну, в таком случае – детский дом.
Никита и Натали вдруг удивленно переглянулись.
– Как вы сказали, шеф? Детский дом?
– Ну да, – в свою очередь удивился вопросу Никиты Михаил Иванович. – А что тебя не устраивает? В детском доме наряду с малышами живут еще великовозрастные дети, вроде вас.
В наступившей вдруг тишине Нарывайло внимательно всмотрелся в лица своих собеседников.
– Так. Первое! Я в гробу видел организаторскую работу, касающуюся нашего элитного кладбища, то есть некрополя, друзья.
– Да что произошло? – Натали никогда еще не видела мужа таким возбужденным.
– Как, что? Сегодня был в земельном департаменте правительства Москвы, готов был поубивать всех чиновников. Всю душу вымотали. Нам же надо срочно расширяться, иначе скоро негде будет хоронить заслуженных бандитов и престарелых жен с тещами, которых хотят увековечивать народные депутаты и высокопоставленные чиновники! И второе – колитесь, что задумали. Только быстро! И не увиливать от ответа – я вас насквозь вижу.
----- . . . -----
Некоторое время Никита и Натали молчали, насупившись, как нашкодившие ученики, вызванные на ковер к директору школы. А Михаил Иванович, посмеиваясь одними глазами, переводил взгляд с одного на другого, словно спрашивая, кто первый начнет.
– Ну, ладно, – нарушил он тягостное молчание. – Пока будете думать, я сниму стресс после общения с чиновниками. – Открыв шкаф, он взял коньяк, один бокал и оглянулся.
– Два! – поспешно заявил Никита.
– Три! – рассмеялась Натали.
– А теперь слушаю вас внимательно, – сказал Нарывайло, залпом осушив бокал.
– Может, после второй? – робко спросил Никита. – Или даже лучше после третьей?
Но Михаил Иванович так на него взглянул, что Никита сразу открыл было рот, чтобы начать доклад, но Натали его опередила:
– Молчи уже. – Посмотрев на мужа, она продолжила: – О моей инициативе, дорогой, тебе известно. Ведь это ты просил генерала организовать мне встречу с кем-нибудь из редакции газеты.
– Ну? Организовал?
– Да. С редактором зарубежных новостей. Но с журналистом, автором сюжета о девочке с амнезией, нашедшейся в Турции, я не встретилась.
– Почему?
– Потому что он умер.
– При каких обстоятельствах?
Выслушав рассказ Натали, Михаил Иванович спросил:
– Я говорил тебе, что окажу помощь в случае необходимости?
– Говорил.
– И сдержал слово – помог выйти на газету. Но еще я предупреждал, что, если события начнут принимать криминальный характер, ты сразу прекращаешь заниматься этим делом. Предупреждал?
– Ну, предупреждал.
– Так что ты хочешь?
– Я хочу? Ты что-то путаешь, дорогой. Это ты сейчас настоял на том, чтобы мы с Никитой раскололись.
– Ну, я, – произнес не совсем уверенно после непродолжительной паузы Михаил Иванович. – А это что-то меняет?
– Ну, не сердись, дорогой! Кстати, ты только что, сам того не подозревая, оказал нам неоценимую услугу. По крайней мере, мне так представляется. Тебе тоже, Никита?
Никита с хитрой улыбкой утвердительно кивнул.
– Ну, и что вы имеете в виду, заговорщики?
– Мы имеем в виду твою манию величия, муженек. Ты сначала обозвал нас с Никитой детским садом, затем, немного подумав, детским домом. Мы не могли понять, что заставило Малинина при возвращении в Москву свернуть с магистрали на старое симферопольское шоссе. Он явно не торопился домой, и мы предположили, что журналист ехал на встречу с кем-то на отрезке пути от Чехова до Подольска. Как ты понимаешь, выяснить это, учитывая трагические обстоятельства, приведшие к гибели Николая, просто нереально. Но, если предположить, что он направлялся на встречу не с физическим лицом, а с юридическим?
– Я тебя понял, – медленно произнес Михаил Иванович. – Журналисту стало что-то известно о местонахождении девочки. И это мог быть детский дом или интернат.
– И Чехов или его окрестности – наиболее вероятные населенные пункты, где расположено это детское учреждение, – подключился Никита. – Иначе на старую дорогу он свернул бы позже.
– Не факт. Он мог срисовать в какой-то момент хвост за собой, и попытаться таким образом оторваться от преследователей.
– Возможно, – согласился Никита. – Кстати, почему в прошедшем времени – детский дом «мог быть»?
– Очень просто. Понятно, что существуют причины, по которым кому-то не хочется, чтобы о девочке стало известно правоохранительным органам или общественности, скажем так. И, хотя от назойливого журналиста злоумышленники избавились, они, будучи неуверенными в том, что Малинин не слил еще кому-то информацию, решили перевезти ребенка в более надежное место. Поэтому не обольщайтесь, что задача намного облегчилась.
– Во всяком случае, след можем нащупать, – взяла в свои руки инициативу Натали. Она уже не сомневалась, что Михаил Иванович не только оставит свои попытки воспрепятствовать ей и Никите в проведении мероприятий по розыску девочки, но и сам уже заразился этой идеей. Ведь бывших сыщиков не бывает. И ее догадка немедленно подтвердилась: Нарывайло молча разлил в бокалы коньяк.
– А, собственно говоря, что вы хотите? – спросил Михаил Иванович после того, как все выпили. – Сколь-нибудь реальная версия имеется?
– Мы уверены в том, – продолжала Натали, – что девочку вывезли из Турции лжеродители. Следовательно, намерены выяснить ее происхождение. То есть, кем была потеряна или, если похищена, то у кого. Это на первом этапе. А в дальнейшем определимся с версией.
– Версии у меня и сейчас имеются, – произнес Никита. – Например, похищение с целью потребовать выкуп за ребенка. Правда, возникает вопрос, причем здесь Турция? Либо похитили непосредственно на ее территории, либо в России, затем заметали следы и в Турцию, возможно, переправили нелегально через бывшие кавказские республики. Либо в какой-то третьей стране это произошло. Следующая версия несколько экзотическая, но в условиях нынешней геополитической обстановки ее нельзя сбрасывать со счетов.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Михаил Иванович.
– Да вы и сами, шеф, ее рассматривали, только несколько под другим углом. Допустим, какая-то одинокая мать, завербованная террористами, либо вышедшая замуж за террориста, пытается через Турцию вывести в Сирию своего ребенка. Но близкие родственники, узнав об этом, решают помешать сумасшедшей мамаше в совершении этой дикости, и поручают неким третьим лицам разыскать девочку и вернуть на родину.
– И при этом убивают журналиста, который пытается выяснить подробности этой истории, – со вздохом вымолвил Нарывайло. – Как-то нелогично получается. Ну, ладно. Что касается выяснения личности ребенка, подумайте, что можно предпринять. Только я не представляю, как это можно сделать, если у девочки амнезия. Рабочей версией предлагаю считать похищение с целью вымогательства. Но надо выяснить, есть ли в полиции соответствующее заявление от потерпевшей стороны. Этим вопросом я займусь. В общем, дерзайте и держите меня в курсе. Но действуйте предельно осторожно, не забывайте, что может ожидать тех, кто станет на пути у злоумышленников. Не исключено, что у них имеется хорошо проплаченная крыша среди правоохранителей Москвы. Участь Николая Малинина должна служить напоминанием об этом. Ну, а теперь предлагаю выпить за успех вашего расследования.
В это время просигналил смартфон Натали. Она открыла вайбер и, к своему изумлению, увидела фото маленькой девочки в окружении множества людей, чьи ноги лишь попали в объективы камеры. Но лицо худенькой беленькой девочки с пышными светлыми волосами отобразилось не до такой степени четко, чтобы ее можно было опознать. Натали хотела позвонить Виталию Семеновичу, но вовремя вспомнила о мерах предосторожности и набрала текст: «Это она?», отправив Алехину. Через минуту от него пришло сообщение: «Извините, но я только сейчас обнаружил у себя это фото. Его прислал Николай из Турции, но снимок затерялся среди множества сообщений».
----- . . . -----
В течение двух дней Михаил Иванович по своим каналам выяснил, что заявления как в столичной, так и в областной полиции, хотя бы отдаленно напоминавшие ситуацию, с которой столкнулись сыщики, в текущем и предшествующие месяцы не регистрировались. Данный факт мог говорить о том, что потерпевшая сторона, если таковая имелась, не была заинтересована по ряду причин в огласке. Решено было на время забыть о версиях и сосредоточиться на попытках отыскать следы ребенка.
Натали нашла в Интернете адреса пяти детских домов. Из них один был в Климовске и по два в Чехове и Подольске.
– Как разделим? – спросил Никита после изучения адресов.
– Не будем делить, – ответила Натали. – Целесообразно вместе действовать. Мне кажется, двоим у руководства таких специфических учреждений больше будет доверия. Во всяком случае, одного тебя могут заподозрить черт знает в чем.
– Интересно, в чем? – удивился Никита.
– В том, что ты маньяк, например.
Никита подошел к зеркалу.
– Неужели похож?
– А разве на лбу у маньяков об этом написано?
– Согласен. А где Михал Иваныч, Натали? Рабочий день уже начался.
– Не знаю. Звонила, но абонент не абонент. Он раньше меня из дома выехал, ничего не сказав.
– Ну, ладно. Понадобимся, сам нас разыщет. Мне кажется, что начать надо с психоневрологического интерната, учитывая диагноз девочки.
Но к вечеру их ждало разочарование. По найденным адресам, объехать которые хватило одного дня, хотя бы отдаленное сходство с девочкой, чье фото прислал Алехин, руководство детских учреждений со своими воспитанницами не подтвердило, тем более с таким диагнозом. Причем, и Натали, и Никита не усомнились в искренности работников, с которыми пришлось общаться. В офис вернулись практически одновременно с Михаилом Ивановичем, который, как выяснилось, при поддержке генерала Петрова в аэропорту Шереметьево сделал попытку, разумеется, безуспешную, разыскать ребенка с помощью программы распознавания лиц по фотографии на видеоматериалах, фиксировавших прибытие пассажиров из Турции.
– А вы где шлялись, позвольте вас спросить?
Услышав доклад Никиты, Михаил Иванович вскипел.
– Вы что, спятили оба, что ли? Ну, ладно, этот молодой еще, бестолковый, а ты о чем думала?
– Да уж точно не о том, что я старушка, дорогой! Ты, как всегда, не очень-то тактичен. – Но закончила фразу Натали не столь уверенно, взглянув в сторону Никиты, который с виноватым видом теребил кончик носа.
– Надеюсь, хватило сообразительности проверяться на наличие хвоста?
– Не было, я в этом уверен.
– А в том, что вас не обманули, и не слили бандитам, тоже уверен?
Никита молчал, насупившись, а Натали пожала плечами и шутливо усмехнулась:
– Если прокололись, в ближайшее время об этом станет известно. Но мне кажется, что есть смысл еще раз встретиться с редактором газеты. Либо Алехин чего-то не договаривает, либо просто упустил из виду какую-нибудь незначительную, с его точки зрения, деталь. Случается же такое со свидетелями? Я права?
Нарывайло на некоторое время задумался, затем сказал Никите:
– Поедешь в редакцию ты. Может быть, этот газетчик не будет так растрепан в своих мыслях, как в присутствии эффектной женщины, поэтому вспомнит еще что-нибудь. – Михаил Иванович посмотрел в сторону улыбающейся жены. – А ты созвонись с Алехиным, предупреди его.
– Есть, товарищ начальник! А за комплимент спасибо!
– В каком смысле?
– В смысле эффектной женщины, дорогой. Вижу, не разучился еще.
– Ну, не такой уж я пропащий, как, может быть, ты однажды решила.
Никита весело рассмеялся от такой умилительной сцены, не переставая восхищаться взаимоотношениями глубоко симпатичной ему супружеской пары.
– Ребята, целоваться при мне не спешите, я уезжаю.
Но, прежде чем он успел выйти, Натали позвонила Алехину. Оказалось, что тот находится в командировке, и в Москву должен был вернуться только завтра. Михаил Иванович посмотрел на часы и тут же принял решение.
– Натали, мы едем к матери Малинина, все-таки надо с ней пообщаться на всякий случай. Сбрось ее адрес. Честно говоря, не хочется оставлять тебя одну, поскольку вы могли засветиться при посещении детских домов. Но и Никиту одного в соседнюю область по знакомому бандитам маршруту отправлять рискованно. Службу безопасности я сейчас нацелю, чтобы смотрели в оба за возможными клиентами. Думаю, к ночи вернемся.
– Не волнуйся, в случае чего, буду отстреливаться. Вы сами будьте осторожны.
Но убитая горем далеко еще не старая женщина, жившая в пригороде Тулы в небольшой двухкомнатной квартире, ничем не смогла помочь сыщикам. Во всяком случае, ни о каких своих проблемах сын, с ее слов, во время последнего приезда не говорил. И точно ничего не оставлял на хранение. Она даже пригласила гостей в бывшую комнату сына, но при беглом осмотре что-либо на электронных или бумажных носителях обнаружить не удалось.
– А разве в гибели Коли что-то не ясно? – спросила Клавдия Степановна, провожая неожиданных гостей.
– Кое-какие детали требуют уточнения, – уклончиво ответил Михаил Иванович. – Скажите, к вам кто-нибудь приезжал после… – Нарывайло несколько смутился. – После похорон?
– Да, был начальник Коли, Виталий Семенович. А после него следователь из Москвы.
– Следователь? А можете назвать его фамилию, и с какой целью он приезжал?
– Нет, фамилию я не запомнила, очень плохо мне тогда было. Вот так же, как и вы, искал что-то.
– Нашел?
– Кажется, нет.
– Ну, что ж, извините за вторжение, до свидания! – Михаил Иванович хотел оставить свою визитку, но сразу передумал. Интуиция подсказала, что ничем эта слабая женщина, потерявшая единственного сына, помочь не сможет. Да и след свой оставить у нее было бы опрометчивым решением.
Глава третья
----- . . . -----
Через день после возвращения из Тулы по предварительной договоренности с Алехиным Никита был уже в редакции газеты. А разговор состоялся в том же кафе напротив. Вкусы и желания собеседников в этот раз совпали, и после второй рюмки коньяка они толковали, как старые приятели. Виталий Семенович оказался словоохотливым рассказчиком, много говорил о журналистской работе, о молодом и талантливом, подающем большие надежды, но безвременно ушедшем из жизни, журналисте Николае Малинине. Но, сколько ни пытался Никита нацелить его на то, чтобы вспомнил какие-нибудь детали, которые могли пролить свет на обстоятельства, приведшие к гибели Николая, ничего из этого не вышло. И лишь когда вышли из кафе, Алехин вдруг, как бы между прочим, произнес:
– Я не уверен, но, может быть, вам будет интересно. Николай перед поездкой в Тулу предупредил, что на обратном пути, возможно, заедет ненадолго в Серпухов.
– Что?! – Никита от неожиданности остолбенел, затем спросил: – А почему вы сразу об этом не сказали, Виталий Семенович?
– Ну, не знаю… Как-то не пришло в голову. Не подумал, что это важно.
– Ну, вы даете! Я битый час подталкивал вас к тому, чтобы вы вспомнили даже самые незначительные детали. Хорошо! Может быть, знаете, что связывало Малинина с Серпуховом?
– Нет. Чего не знаю, врать не буду. Никогда он не упоминал этот город. Хотя… – Алехин на мгновение задумался.
– Что?! – поторопился спросить Никита, догадываясь, что собеседник изрядно захмелел. Очевидно, слаб был на это дело. – Если не вспомните, я вас побью, Виталий Семенович. Не обессудьте!
– Ну, что вы, Никита. Конечно, я все помню. Просто подумал, что девушка Николая, возможно, из Серпухова.
– Как? У него была девушка?
– Вот чудак-человек! А чему вы удивляетесь? Наверняка у вас есть девушка. Так почему ее не может быть у Николая, я вас спрашиваю?
– И вы знаете, где ее можно найти? Кто она такая?
– Не знаю, но могу узнать.
– У кого? У ваших сотрудников? Ну, так идемте, вместе узнаем!
Алехин поднял на Никиту осоловевшие глаза, потом взглянул на часы.
– Ну нет, что вы! Ни в коем случае! В таком виде я не могу показаться в редакции. Да и поздно уже. Завтра… Все завтра. Я позвоню. Нет, лучше пусть позвонит мне ваша женщина, которая приезжала ко мне в прошлый раз. Кажется, ее зовут Натали. Я не ошибаюсь?
– Не ошибаетесь, – с досадой ответил Никита, понимая, что информация, полученная сегодня от Алехина, исчерпана. Вас отвезти домой?
– Нет, не надо! – Виталий Семенович увидел приближающееся такси и попытался поднять руку. Но Никита предупредил его движение.
– Никогда не садитесь в первую машину. И во вторую тоже. – Втолкнув Алехина в третье такси, Никита со злостью захлопнул дверцу.
Было действительно уже поздно, и он сообщил Натали, что обо всем расскажет утром. Стоял чудесный теплый вечер, и Никита, вознамерившийся было, отправиться домой, стал перебирать в памяти имена девушек, размышляя, с которой из них можно было бы неплохо провести этот вечер. Но, может быть, и ночь. Так и не придя к консенсусу, решил отложить на неопределенный срок плотские утехи, справедливо полагая, что внезапно возникшие обстоятельства в деле о разыскиваемой девочке слишком его заинтриговали, что не позволит сосредоточиться во время любовного свидания.
Только к полудню следующего дня Натали удалось созвониться с Алехиным, который, рассыпаясь в любезностях, очевидно, крепко запав на эффектную собеседницу, сообщил номер телефона подруги Николая Малинина, работавшей в одной из телевизионных компаний. Но молодая женщина, ответив на звонок Натали, неохотно пошла на контакт. Знала, с ее слов, о том, что произошло с Николаем, сожалела о случившемся. И, что было важным, не имела отношения к Серпухову. Из этого разговора Натали заключила, что связь журналиста с этой девицей была не более чем мимолетным приключением.
– Что бы это значило? – задумчиво произнес Никита.
– Не надо гадать. – Михаил Иванович до этого молча наблюдал за происходящим в кабинете. – Возвращайтесь к началу. Что нам известно?
Натали согласно кивнула.
– Малинин опубликовал заметку о найденной девочке, после чего начал проводить свое расследование. И вскоре сообщил редактору об имеющемся материале, пообещав кое-что уточнить после очередной командировки. Но мы пока не знаем, что он имел в виду, и каким материалом Николай располагал.
– А ты что скажешь, Никита? – спросил Михаил Иванович.
– Мне два момента не дают покоя. Первый – информация Алехина о том, что после Тулы Малинин собирался заехать в Серпухов. Мы не знаем точно, осуществил ли он это намерение. По всей вероятности – нет. И вот почему я так считаю. Срисовав за собой слежку, Николай во время возвращения из Тулы попытался оторваться от преследователей и вернуться в Серпухов по старому Симферопольскому шоссе. Но у него ничего не вышло из этой затеи, поэтому свернул в сторону Чехова. Вчера после разговора с Алехиным я выяснил, что в Серпухове тоже есть детский дом. Только этим, думаю, и объясняются все его действия.
– Ну, а второй момент, который не дает тебе покоя? – спросил Михаил Иванович.
– Я имел в виду тульскую квартиру матери Малинина. Помните, она сказала, что приезжал следователь после похорон? Уверен, что следователям нечего было там делать, поскольку ДТП списали на то, что журналист не справился с управлением транспортным средством.
– Меня это тоже напрягает, – Нарывайло посмотрел на жену.
Натали сразу поняла, что нужно сделать, и уже через пару минут с волнением произнесла:
– Смотрите, что я нашла в происшествиях по Тульской области: «Сегодня в городском парке на скамейке была обнаружена пожилая женщина без сознания. По дороге в больницу она скончалась от острой сердечной недостаточности в машине скорой помощи. Женщина оказалась матерью московского журналиста Малинина Николая, который недавно погиб в дорожно-транспортном происшествии близ города Чехова Московской области».
----- . . . -----
После продолжительной паузы Михаил Иванович произнес:
– Возьму на себя смелость предположить, что Клавдии Степановне помогли скоропостижно умереть, одновременно произведя серьезный шмон в ее квартире.
– Но зачем было убивать пожилую женщину? – возразила Натали.
– Видишь ли, – Михаил Иванович пожал плечами, – нам по-прежнему неизвестно, что в этой мутной истории поставлено на карту. Преступников, как и нас, очень сильно интересуют материалы, которыми располагал Малинин. Возможно, были уверены, что в квартире что-то найдут, а Клавдию Степановну убрали, как опасную свидетельницу, полагая, что сын мог посвятить ее хотя бы частично в ход своего расследования. Его, быть может, совершенно случайную поездку в Тулу они могли связать с турецким делом. Очевидно, что прослушивали либо телефон Николая, либо…
– Либо чей-то телефон в детском доме Серпухова, – продолжил мысль начальника Никита. – Цель неизвестных нам участников этой истории была не допустить контакта журналиста с кем-то из работников детского дома. Вполне вероятно, когда спровоцировали ДТП, действовали топорно, в результате исход аварии стал неожиданным для обеих сторон. Но по любому Николай был обречен. С той лишь разницей, что от него должны были избавиться после изъятия материала, которым он располагал. Каким образом этот материал попал ему в руки, мы уже, по всей вероятности, не узнаем.
– Но послушайте! – воскликнула Натали. – Носителем этой информации, по мнению преступников, может оказаться и Алехин, хотя мы знаем, что он практически в таком же неведении, как и мы. Выходит, ему тоже может грозить опасность?
– Ну, если смерть Клавдии Степановны не случайна, ты права. – Михаил Иванович некоторое время раздумывал. – Посмотри, какая дата стоит в заметке о происшествии в Туле?
– Вчерашнее число.
– Значит, полиция могла еще не побывать в ее квартире. Ладно, попробую ускорить этот процесс. А ты, Никита, созвонись с Алехиным, расспроси как-то аккуратно, не заметил ли он каких-нибудь странностей в отношении своей персоны. Но о Клавдии Степановне пока ни слова.
По просьбе Нарывайло парни из МУРа обещали связаться с полицией Тулы, но только к исходу дня сообщили, что действительно в квартире Клавдии Степановны все было перевернуто вверх дном. Версия насильственной смерти женщины не вызывала теперь у сыщиков сомнений.
– Не нравится мне такой расклад, – сердито сказал Михаил Иванович и посмотрел на жену. – Не передумала?
– Нет, не надейся.
– У меня есть ощущение, что речь может идти о темной комнате с черной кошкой, которой там нет.
– Что ты имеешь в виду, дорогой?
Михаил Иванович вместо ответа лишь усмехнулся и взглянул в сторону Никиты, как бы спрашивая, понятна ли тому мысль начальника. Никита не заставил собеседников долго ожидать своего мнения.
– Шеф имеет в виду, Натали, что существующие у журналиста некие материалы – назовем их для простоты компроматом – являются ошибочными домыслами людей, имеющих отношение к ребенку. А на самом деле Малинину каким-то образом удалось выяснить, что вывезенная из Турции девочка помещена в серпуховской детский дом, и ничего более.
– Ну, конечно! – Натали явно не хотела соглашаться с таким предположением. – Два трупа в истории, едва начавшейся, ни о чем не говорят, по-вашему? Я уверена, что Николай, характеризуемый дотошностью, копнул глубоко, чем и подписал себе смертный приговор. И не только себе, а еще и своей маме. Кстати, Никита, ты поговорил с Алехиным?
– Да, поговорил. Уверяет, что ничего подозрительного он пока не наблюдал. Но я все-таки о смерти матери Малинина, – пока не будем говорить об убийстве, – поставил его в известность. Виталию Семеновичу следует проникнуться серьезностью событий. Или мы должны были в качестве наживки попробовать использовать его втемную?
–Ты все правильно сделал, – согласился Михаил Иванович. – Никакой наживки. Я вообще не понимаю, в каком качестве мы пристегнули себя к этому делу. К нам никто не обращался за помощью. – Нарывайло бросил весьма выразительный взгляд на жену.
– Кажется, мы пришли к консенсусу, дорогой. – Натали сделала вид, что начинает злиться. – И возвращаться к этому вопросу не стоит.
– Ну, хорошо, – примирительно произнес Михаил Иванович. – Что ты предлагаешь?
– Есть одна идея, но мне надо посидеть в Интернете в поисках некоторой информации.
Михаил Иванович взглянул на часы.
– Рабочий день закончился, завтра с утра жду предложений.
– Может, озвучишь идею? – спросил Никита. – Я бы тоже в этом направлении занялся поисками.
Но Натали сама еще не понимала, что хотела найти. И сформулировать идею, которая только-только начала созревать где-то в подсознании, она не могла. Поэтому Никите сказала, что сразу же поставит его в известность о том, что требуется его помощь.
По возвращении домой, накормив Михаила Ивановича ужином, она села за компьютер, не обращая внимания на недовольство мужа, и начала поиски любой информации, которая касалась жизни малолетних воспитанников детских домов и интернатов. Просидев полночи за этим занятием, Натали узнала много сколь интересных, столь и шокирующих моментов о жизни детей-сирот. В том числе о малышах, ставших одинокими при живых матерях, часть из которых была просто легкомысленными малолетками, а не менее малочисленная часть – молодыми женщинами с так называемой пониженной социальной ответственностью. Наткнувшись на такие публикации, Натали невольно в мыслях обратилась к воспоминаниям о своей студенческой молодости, о заработках проституцией, о более зрелых годах, когда, занявшись бизнесом, перестала считать деньги, и в противоположность древнейшей профессии сама стала покупать мужчин для удовлетворения необузданных желаний. Интересно, подумала Натали, чем бы все закончилось, если бы не произошла случайная встреча с красавцем-следаком, подполковником Московского уголовного розыска со смешной фамилией Нарывайло. Однако, вспомнив о том, что история не приемлет сослагательных наклонений, отбросила не совсем приятные воспоминания и продолжила поиски. А вскоре наткнулась на обращение пятилетней давности, исходившее от серпуховского детского дома к неравнодушным людям, с просьбой подумать об усыновлении маленьких сирот. Кажется, это то, что надо, усмехнулась Натали и выключила компьютер. Пока засыпала, прижавшись к своему мирно сопевшему любимому сыщику, пришло решение.
----- . . . -----
– Даже и не думай! – сходу вспылил Михаил Иванович, когда утром, поработав с финансовыми документами, касающимися Некрополя, Натали вошла в кабинет мужа и изложила свой план действий.
– Почему такая нервная реакция, дорогой? – удивилась Натали. И, хотя мрачная физиономия мужа не предвещала ничего хорошего, все же продолжила мысль. – В чем можно заподозрить женщину, решившуюся на усыновление, которая попросит должностное лицо детского дома показать девочек определенного возраста или хотя бы их фото?
Михаил Иванович не ответил на вопросы жены. После непродолжительной паузы он раздраженно сказал Никите:
– Покажи!
Никита развернул ноутбук. В новостной ленте в рубрике происшествий Натали увидела заголовок: «Умер редактор отдела зарубежных новостей газеты «Молодежный Вестник» Алехин Виталий Семенович». Из сообщения следовало, что Алехин был найден в своем загородном доме без признаков жизни после того, как не вышел на работу. Причина смерти – острая сердечная недостаточность, вызванная, предположительно, количеством алкоголя в крови, несовместимым с жизнью. Супруга Виталия Семеновича с дочерью, находившаяся на отдыхе за рубежом, поставлена в известность и уже возвращается.
Немая сцена длилась недолго. Обращаясь к обоим собеседникам, Михаил Иванович спросил:
– При общении с покойным у вас создалось ощущение, что разговариваете с алкоголиком?
И Натали, и Никита были единодушны во мнении, что Виталий Семенович на алкоголика никак не походил. Да, очевидно, выпивал иногда, как все, но не до потери человеческого облика.
– Вот и я думаю, что помогли ему…
– Помогли в чем? – не поняла Натали.
– Помогли принять дозу, несовместимую с жизнью, – уточнил Никита. – И что-то мне подсказывает, что смерть Алехина будет квалифицирована следствием как несчастный случай. – Он выжидающе посмотрел на Михаила Ивановича, но тот никак не отреагировал на реплику и спросил у Натали:
– Если мне не изменяет память, ты начала с уральского золотопромышленника, у которого была похищена несколько лет назад внучка. А тому событию предшествовал конфликт бизнесмена с подмосковным мэром. Так?
– Да, но я еще не пыталась связать то похищение с турецким случаем.
– Свежо предание, – усмехнулся Михаил Иванович. – Но сделаю вид, что поверил.
– Вот недоверчивый! Я пока не увидела оснований для этого.
– Как знать… Как знать, – задумчиво произнес Нарывайло.
Никита и Натали переглянулись.
– Вам что-то известно, шеф? – спросил Никита.
– Цитирую: вчера при невыясненных обстоятельствах умер известный уральский бизнесмен, владелец холдинга «Центр-Алмаз-Золото» Демидов Федор Михайлович.
Натали как будто не удивилась тому, что услышала, а Никита изумленно спросил:
– Откуда информация?
– Оттуда же, откуда еще? – Михаил Иванович кивнул в сторону компьютера. – В Интернет новости сливаются раньше, чем в прочие средства массовой информации. В особенности, если они касаются известных личностей и криминала. Ну, выводов никаких пока делать не будем, а поступим следующим образом. Ты, Натали, покопайся глубже в отношении Демидова, главным образом нам будет интересна информация о его родственниках, как близких, так и не очень. Никита, поищи все, что касается мэра, фигурировавшего в газовом деле – с этого дела и начни. Проследи, если получится, его дальнейший жизненный путь. Если мне память не изменяет, он тогда отделался, можно сказать, легким испугом. В отставку, разумеется, был отправлен, но не посажен. А я попробую пообщаться с Владимиром Дмитриевичем об Алехине, точнее, о его кончине. Ведь Петров был с ним, как и с главным редактором, достаточно близко знаком. В конце концов, вы меня заинтриговали – очень интересной может оказаться история.
Никита с готовностью согласился с поставленной шефом задачей, а Натали спросила:
– Но все-таки как быть с моим планом посетить детский дом в Серпухове?
Михаил Иванович улыбнулся.
– Согласен. В связи с вновь открывшимися обстоятельствами надо будет обязательно это сделать, но только после того, как поработаем над тем, что сейчас наметили. И вот еще что. Продолжать самостоятельно заниматься расследованием неизвестно чего без сотрудничества с официальными правоохранительными структурами считаю нецелесообразным – можем получить по рукам с вопросом «на каком основании суем свой нос?».
– Как это – неизвестно чего? – возразила Натали. – А пропавший ребенок? А гибель журналиста, его мамы и редактора газеты в столь короткий промежуток времени?
– А что? – нахмурился Нарывайло. – Нам кто-то из родственников или других заинтересованных лиц поручил этим заняться? И потом, о каком пропавшем ребенке идет речь? Если о девочке, что в Турции потерялась, так ее нашли родители. Или я ошибаюсь? А если ты имеешь в виду внучку Демидова, то – где мы, и где Екатеринбург? К этому мы вообще никаким боком…
– А вдруг это все один клубок, который следует распутать? – не успокаивалась Натали. – Я чувствую, что на самом деле так и есть. Не надо забывать, что однажды состоялся контакт уральского бизнесмена с подмосковным мэром. Причем, в его основе лежала весьма неоднозначная тема.
– Ладно, не надо на меня наезжать, дорогая. Подумаю над твоими соображениями и доложу. – Михаил Иванович набрал номер телефона, который всегда был доступен для близких людей, генерала Петрова.
– Владимир Дмитриевич, приветствую! Давно не видели вас у себя.
– Здравствуй, Миша! У тебя есть пара минут – говори, с какой целью позвонил.
– Узнаю большое занятое начальство. Об Алехине вы, полагаю, знаете?
– Да, жаль Виталия, но… В общем, все под Богом ходим.
– Я хотел бы с вами встретиться именно по этому вопросу.
– Что-то не так?
– Не телефонный разговор.
– Хорошо, сейчас взгляну… К вам нет времени приехать, завтра у меня в кабинете в восемь утра устроит?
– Вполне!
– Добро, пропуск будет заказан.
Услышав в трубке короткие гудки, Михаил Иванович ухмыльнулся.
– Вот так! Не царское дело заместителю министра по гостям разъезжать. Ладно, может, это к лучшему. Пройдусь по коридорам власти – авось, кого-нибудь из нужных людей встречу. А сейчас – за работу, товарищи!
– И что? Не поделитесь соображениями, Михал Иваныч? – спросил Никита.
– Не поделюсь, сам еще до конца не решил, что нам из-под него надо.
– Ну, в таком случае по пять капель за успех нашего безнадежного дела?
– С этого и надо было начинать. А ты, как всегда, вокруг да около. Бери пример с Натали.
Никита, следивший за разговором шефа с заместителем министра, не обратил внимания на то, что бутылка коньяка и фужеры стояли уже на столе, когда разговор с генералом подходил к концу.
----- . . . -----
Михаил Иванович появился в офисе во второй половине следующего дня, возвратившись из Министерства внутренних дел. К этому времени Никита и Натали уже делились между собой информацией, добытой на просторах Интернета в соответствии с поручением начальства.
– Что так долго, дорогой? – спросила Натали. – Решила уже, по бабам потащил тебя бывший милицейский кореш.
– Заместитель министра, и вдруг по бабам? – строго воскликнул Нарывайло.
– Ой, только не надо делать физиономию! – хитро улыбнулась Натали. – А то мы не видели фильм ужасов, в котором бывший генеральный прокурор кувыркался с проститутками в бане.
– Почему фильм ужасов, а не мелодрама, к примеру? – удивился Никита.
– Я тебя умоляю! Ну, какая может быть мелодрама с неуклюжим, заплывшим жиром, страдающим зеркальной болезнью главным героем, в окружении стройных молодых девчонок? – расхохоталась Натали. – Даже на комедию не тянет.
Никита окинул взглядом ладную, спортивную фигуру своего начальника, явно не соответствующую его возрасту, и с серьезным выражением на лице произнес:
– Ну, Михал Иваныч, я тебе скажу, даст фору в этом отношении даже Джеймсу Бонду. Очередь за автографами выстроится такая, что и в Тверскую не впишется.
– А ну-ка! Это что за разговоры! Никита, прекращай немедленно!
– Всё, закончили пикироваться, – сказал, смеясь одними глазами, Михаил Иванович. – Мы с Петровым действительно были у одной симпатичной женщины. Но об этом после того, как выслушаю ваши доклады. Никита, начнем с тебя.
– Как вы правильно заметили, шеф, мэр, замазанный в газовом мошенничестве, отделался легким испугом. Правда, испуг этот резко сказался на его психологическом здоровье, что, по-видимому, и спасло его от лишения свободы. А уголовное дело на самом деле было возбуждено – ведь исчез газпромовский сотрудник, которого так и не нашли. Все предприятия, которые контролировал мэр и его родня, перешли в собственность муниципалитета, в результате чего градоначальник и подвинулся, по меткому выражению Владимира Семеновича Высоцкого в одной из песен, рассудком. То ли на самом деле, то ли закосил под психа. Провел в психушке год или полтора, сейчас на свободе, но под наблюдением психиатров – периодически проходит обследование для подтверждения, так сказать, спасительного диагноза. Постоянно живет с женой на даче, ни с кем, кроме врачей и близких родственников, не общается.
– Откуда такая исчерпывающая информация? – недоверчиво спросил Нарывайло.
– Я связался с Лехой Белоусовым, который пытался тогда навести порядок в сфере ЖКХ в своем городе. Он и рассказал все, что знает о том деле. Кстати, там же и продолжает трудиться, но уже заместителем главы администрации.
– Хорошо. Выясни, где находится дача. Возможно, через наших коллег что-нибудь интересное получится нарыть. – Михаил Иванович посмотрел на жену. – А что у тебя, Натали?
– У меня практически ничего. Несмотря на то, что материала в Интернете уже с избытком на тему смерти Демидова, что-нибудь стоящее найти не удалось. Смысл всех публикаций сводится к тому, что мусолятся различные версии о наследовании компании, сто процентов акций которой принадлежали Демидову. Из близких родственников оставалась исчезнувшая внучка. О дальних нет пока никакой информации. То есть, можно предположить, что внучка, если жива, является единственной законной наследницей золотой демидовской империи.
– Это не совсем «ничего», Натали. Есть над чем поразмыслить.
– В таком случае я продолжаю настаивать на посещении серпуховского детского дома.
– Ну, что ж! Не возражаю, если представишь подробный оперативный план.
– Какой ужас! Ладно, представлю, но только при условии, что в устном виде. Кстати, дорогой, у какой это симпатичной женщины вы с Петровым побывали, колись?
Михаил Иванович сразу не ответил. Он долго с нежностью смотрел на супругу и, может быть, впервые за все годы, прожитые с Натали после развода с первой женой, подумал о том, что судьба свела его с женщиной, к которой он с большим уважением относится как к другу и единомышленнику. Безупречный такт Натали, такие качества, как чувство юмора и чувство меры в любых вопросах, в том числе касающихся взаимоотношения полов, по его глубокому убеждению, не характерные для большинства женщин, неизменно восхищали его. И вдруг поймал себя на мысли, что в нахлынувших внезапно воспоминаниях первый раз не нашлось, как бывало прежде, места словам о любви. Но Михаил Иванович тут же отмахнулся от этой мысли, не утруждая себя задать вопрос: с чего бы? Потому что вслед за этим надо было бы найти ответ, по возможности честный. А ему вдруг расхотелось так глубоко копаться в себе. Но если бы решился, то наверняка сразу же перенесся в своих мыслях к недавнему общению с вдовой Алехина Елизаветой Станиславовной, которую они с Петровым встретили с дочерью в аэропорту, выразив глубокое соболезнование, и отвезли в московскую квартиру. Загородный дом, где был обнаружен труп, полиция опечатала, да вдова и сама отказалась туда ехать. Несмотря на неподдельную скорбь на лице и заплаканные глаза, Михаил Иванович по достоинству оценил красоту стройной, эффектной брюнетки, которой, на его неискушенный взгляд, было немногим за тридцать. Он всегда испытывал затруднение в определении возраста незнакомых женщин. Критерий в этом нелегком деле для старого сыщика был один: нравится женщина, значит – молода.
Генерал сразу же уехал, сославшись на неотложные дела, а Михаила Ивановича гостеприимная хозяйка квартиры уговорила задержаться, и, несмотря на усталость, вызванную длительным перелетом, угостила чаем, предварительно уложив маленькую дочь спать. Женщине, очевидно, не хотелось оставаться наедине с внезапно свалившимся горем. За чаем, после того, как она категорически отвергла версию остановки сердца мужа вследствие алкогольной интоксикации, Михаил Иванович, не раскрывая сути событий, вкратце рассказал вдове о Николае Малинине, лишь намекнув, что его гибель и смерть мужа, возможно, связаны с каким-то одним делом. Но, выяснив, что Елизавете Станиславовне ничего, что могло хотя бы частично пролить свет на происходившие события, кроме того, что Малинин попал в ДТП еще зимой, не известно, Нарывайло не стал мучить женщину вопросами. Тем более что ей еще предстояло общаться со следователем. Не менее часа, который пролетел незаметно, они поговорили на отвлеченные темы. Пообещав сыщику встретиться после похорон, вдова, провожая Михаила Ивановича, с грустью произнесла фразу, которая на некоторое время выбила его из колеи: «Вы интересный человек, Михаил Иванович, и прекрасный собеседник». Только сейчас он понял, почему это произошло – много лет назад нечто похожее он услышал от Натали в тот день, когда они познакомились.
Усмехнувшись, он тихо сказал:
– Повтори, пожалуйста, что ты хотела узнать?
Натали удивленно посмотрела на мужа, затем на Никиту, и с легким раздражением произнесла:
– Что с тобой? Ты какой-то рассеянный. Не случилось ли чего?
А Никита рассмеялся:
– Шеф, ваша супруга интересуется, где и каких баб вы сняли с генералом.
----- . . . -----
Натали, которая всегда делала замечания Никите в случае фривольных высказываний, в этот раз пропустила мимо ушей его остроту, прекрасно понимая, что Михаил Иванович никогда не опустится до банального общения со шлюхами, и пристально посмотрела мужу в глаза. За все время совместной жизни у них не возникало повода для разборок на почве ревности. И все же, несмотря на, казалось бы, солидный возраст Михаила Ивановича, у Натали в последнее время периодически возникало легкое беспокойство относительно будущего. Она знала, что среди современных молодых девиц немало охотниц за состоятельными мужиками, независимо от возрастной планки. Более того, ей было хорошо известно о существовании целой индустрии, практически легальной, по оказанию соответствующих услуг.
Михаил Иванович выдержал пронзительный взгляд супруги. Он просто улыбнулся, всем своим видом показывая, что оценил шутку Никиты, и произнес:
– Есть хорошая новость. Правда, очень жаль, что не удалось повеселиться с Владимиром Дмитриевичем. Но дело в том, что мы с генералом встречали вдову Алехина. Она с малолетней дочерью отдыхала на Лазурном Берегу, и вот… вернулась, получив известие о смерти мужа. Я побеседовал с Елизаветой Станиславовной после того, как отвезли ее домой…
– Елизавета Станиславовна! – фыркнула Натали. – Ну, и сочетание, язык можно сломать. – Вдруг, нахмурившись, спохватилась. – Я что-то не поняла, отвезли мы, а беседовал я?
– Совершенно верно, дорогуша. К сожалению, у заместителя министра нашлось совсем немного времени для общения с женщиной, потерявшей мужа. Мне пришлось его заменить.
– Меньше бы разъезжала по лазурным берегам, может быть, муж пожил еще.
– Между прочим, она не из тех жен, о которых ты подумала. Это была ее первая поездка на зарубежный курорт.
– Даже так? – нахмурилась Натали. – Мы осведомлены о таких интимных подробностях? – Она резко распахнула дверцу шкафа, налила половину фужера коньяка и выпила залпом. Затем закурила.
Нарывайло и Никита молча переглянулись.
– Да что с тобой сегодня? – не выдержал Михаил Иванович. – Откуда такой приступ ревности?
– Вот еще! – Коньяк, очевидно, начал действовать, и Натали уже миролюбиво, с легкой тенью улыбки на лице тихо произнесла: – Много чести. – Погасив сигарету, о чем-то задумалась. – Ах, да, кстати! Это и была та хорошая новость, на которую ты намекнул?
– Новость о том, – спокойно сказал Михаил Иванович, не обращая на колкость супруги, – что Алехина после похорон намерена заключить с нами договор, и мы на законном основании начнем поиски убийцы ее мужа.
При этих словах начальника Никита достал коньяк, три фужера и сказал:
– Новость действительно неплохая. А что, вдова тоже считает, что Алехина убили?
– Третий убери, Никита, Натали больше не будет. Той дозы, что она приняла, достаточно.
Натали рассмеялась и, глядя на Никиту, махнула рукой, что означало: делай, как он сказал, все равно больше не нальет.
– Да, вдова Алехина, как и мы, абсолютно уверена в том, что смерть мужа не была случайностью. По ее словам, муж никогда не напивался, знал меру. Да и на сердце не жаловался. Но в любом случае надо дождаться официального заключения экспертов. Петров распорядился, чтобы следствие делилось с нами информацией. Я заезжал в отделение уголовного розыска, которое занимается этим делом, со следаком познакомился. Договорились о взаимном информировании.
Словно в подтверждение слов Михаила Ивановича раздался телефонный звонок. Нарывайло молча выслушал собеседника и поблагодарил его.
– Ну, вот. Есть заключение патологоанатома. Смерть Алехина наступила действительно в результате острой сердечной недостаточности. Но в его крови, кроме клофелина, обнаружен препарат, стимулирующий сердечный приступ, затем с течением короткого времени разлагающийся. Возможно, преступники не рассчитали дозу, и эксперт успел обнаружить его следы при исследовании.
– А как же количество алкоголя в крови, несовместимое с жизнью? – спросил Никита.
– Тоже оказалось все просто. Алехин был без сознания от клофелина, но еще жив, ему бутылку водки и влили. Экспертиза это подтвердила. Ни одного постороннего отпечатка в доме не обнаружено, в том числе на посуде.
– То есть, принимал у себя гостей, которых хорошо знал, поэтому и выпил с ними, – уточнила Натали. – Очень интересно!
– Да, – подтвердил Нарывайло. – Только не гостей, а гостя. Во всяком случае, стол был накрыт на двоих. Вот вся информация. Жду предложений. – Михаил Иванович взглянул на жену. – Я знаю, о чем ты сейчас подумала. Поверь, Натали, наш визит в детский дом ничего не даст. Даже если покажут нужную нам девочку, мы ее не опознаем, поскольку снимок с ее изображением, сделанный в Турции, некачественный. История ее появления в детском учреждении, будь уверена, вымышленная. Если мы не ошибаемся в том, что гибель Малинина и Алехина являются звеньями одной цепочки, то начать с Алехина будет самым разумным решением. Дело только за договором с вдовой, если она не передумает к тому времени, когда закончатся похоронные дела.
– Кстати, шеф, очень возможный вариант, – заметил Никита. – Я бы на вашем месте послал с договором меня к Алехиной. Скажем, завтра.
– Вы посмотрите на них! – воскликнула Натали. – Еще один утешитель вдов решил отметиться. Даже не мечтай, Никита. Нарывайло не доверит тебе такое архиважное задание.
Никита смутился, а Михаил Иванович строго посмотрел на жену.
– Что-то я перестал понимать, когда ты шутишь, а когда всерьез говоришь о несерьезных вещах.
Натали сделала вид, что не обратила внимания на реплику мужа, и ушла в свой кабинет.
– Михал Иваныч, а камер видеонаблюдения нет, что ли, на участке у Алехиных.
– Ах да, забыл сказать. Нет камер, Никита, ни у Алехиных, ни у соседей. Особняки недавно были приобретены в новом коттеджном поселке на ярославском направлении. Не успели еще оборудовать. Такие вот дела.
Глава четвертая
----- . . . -----
Нарывайло хотел было отправить на похороны Никиту, чтобы сфотографировал пожелавших проститься с усопшим, но затем решил, что это будет лишним. Во-первых, это не тот случай, рассудил Михаил Иванович, когда преступники инкогнито присутствуют на проводах своей жертвы в последний путь. Во-вторых, ему не хотелось лишний раз засвечивать Никиту. А через день после похорон поступил звонок с мобильного телефона вдовы.
– Ну вот, что и требовалось доказать, – произнес Михаил Иванович. Но, спустя мгновение, возмущенно спросил: – Зачем вы это сделали, Елизавета Станиславовна?
Натали и Никита, собиравшиеся закончить рабочий день, удивленно переглянулись, с любопытством ожидая окончания разговора. Между тем, Нарывайло продолжал:
– Вы должны понимать, что с этого момента вы из потерпевшей автоматически становитесь подозреваемой номер один... Да, именно в покушении на убийство мужа… Хорошо, ни к чему больше не прикасайтесь, выезжаю. Как вас найти?
– Что произошло? – спросил Никита, когда Михаил Иванович выключил телефон.
– Боюсь, нашей вдове могут потребоваться услуги адвоката, а не сыщиков. Она вскрыла загородный дом, в котором произошло убийство.
– А ты зачем понадобился ей в такое время? – возмутилась Натали. – Что она еще успела натворить?
Михаил Иванович ответил не сразу и о чем-то задумался. Затем спокойно, но решительно произнес:
– Натали, ты – домой. А мы с Никитой – к вдове. Она нашла какой-то ноутбук и утверждает, что он не принадлежит мужу. Вернее, не принадлежал. И это мне почему-то не нравится.
– Далеко ехать? – спросил Никита, взглянув в окно. – Кажется, дождь собирается.
– По Ярославке двадцать километров от кольца. Не доезжая Лесного, будет указатель на коттеджный поселок. Дом номер пять.
Едва выехали на МКАД, как начался слабый дождь, постепенно усиливавшийся. Из-за этого сумерки наступили раньше времени. А когда свернули с шоссе в сторону коттеджного поселка, расположенного на просторной поляне плотного лесного массива, и вовсе стемнело. Сильный дождь не прекращался. Михаил Иванович остановил свой внедорожник у дома номер пять, и в это же время открылись ворота, управляемые, очевидно, дистанционным пультом.
– Ну, раз приглашают… – проворчал Нарывайло и въехал во двор по красиво выложенной и вымытой дождем цветной брусчатке. Ворота сразу же закрылись. На освещенном крыльце дома стояла хозяйка особняка, с тревогой вглядываясь в лица гостей.
Первое, что сделал Михаил Иванович, осмотрел полоску бумаги с печатью и подписью следователя, висевшую на двери.
– Отклеили аккуратно. Понимали, что совершаете противозаконное действие? – спросил опытный сыщик после того как представил вдове Никиту.
– В кино видела, как это делается, – ответила вдова с легкой усмешкой.
– Я принял бы шутку, Елизавета Станиславовна, если бы она была уместна, – произнес Михаил Иванович. Вслед за хозяйкой дома они миновали просторную прихожую, оказавшись в огромной гостиной, обставленной дорогой мебелью. – И все-таки, что привело вас в этот дом раньше, чем должны были получить разрешение следователя?
– Вы меня удивляете, Михаил Иванович. Даже не знаю, как ответить на этот вопрос. Это наш дом, и здесь убили моего мужа. Я не задумывалась о том, что нарушаю какой-то закон.
– Это в столовой произошло?
Елизавета Станиславовна утвердительно кивнула и показала на лестницу, ведшую на второй этаж.
– Надеюсь, вам хватило сообразительности ничего там не трогать?
– Я даже не заходила, только открыла дверь.
Нарывайло кивнул и поднялся на второй этаж, хотя понимал, что вряд ли что-то найдет там интересного, поскольку видел материалы дела.
– Мне ваш начальник во время прошлой встречи показался более обходительным, – тихо вымолвила Елизавета Станиславовна, обращаясь к Никите. – Я действительно совершила что-то непоправимое?
– Его строгий тон вызван тем, что обстоятельства, при которых мы здесь присутствуем в настоящее время, отличаются от тех, когда вы впервые встретились с Михаилом Ивановичем, – как можно мягче произнес Никита. – Но не переживайте, что-нибудь придумаем, если вы не очень шумно здесь появились.
– Я на своей машине приехала и сразу загнала ее в гараж. Она неприметная, «Мини» серого цвета.
В это время появился Нарывайло, спускаясь по лестнице.
– Ну, рассказывайте, что вы здесь нашли и где?
– Да я ничего и не искала. Ноутбук лежал на столе в рабочем кабинете мужа. Он и сейчас там находится.
– И вы считаете, что этот ноутбук не вашего мужа. А почему так в этом уверены? Включали его?
– Нет, не включала. Ноутбук Виталия, на котором он работал, был практически новым. Он очень аккуратно относился к оргтехнике. А тот, что в кабинете, потертый до такой степени, что кажется, будто ему лет двадцать. Да и работать на компьютере Виталий любил обычно здесь, в гостиной при включенном телевизоре на каком-нибудь новостном канале. Кабинет он недолюбливал.
– Но ноутбук Виталия Семеновича мы не видим, – вставил свое слово Никита. – Означает это, что он может находиться где-то в другом месте?
– Я его нигде не нашла. Может быть, следователь изъял?
– Возможно. Проводите нас в кабинет, – попросил Михаил Иванович.
Они втроем поднялись на второй этаж. Кабинет оказался в самом конце длинного коридора, из которого можно было сначала попасть в столовую и еще какие-то помещения, очевидно, спальни. Кабинет оказался достаточно тесным. По этой причине, видимо, Алехину он не нравился. Кроме письменного стола с двумя тумбами, офисного кресла и нескольких книжных полок, заполненных до отказа книгами, журналами и прочей макулатурой и всякой всячиной, вряд ли здесь можно было еще что-либо разместить. Окно было большим, от пола до потолка, и выходило в сторону примыкающего к участку соснового леса.
Ноутбук лежал на столе и действительно был потрепан до неузнаваемости. Михаил Иванович, взяв с одной из полок лупу, тщательно его осмотрел на предмет обнаружения отпечатков пальцев и понял, что все они были тщательно стерты. Он со смутным предчувствием нажал на кнопку включения. Но, когда экран засветился, тут же захлопнул крышку, успев заметить, что ни вдова, ни Никита появившегося на экране изображения не видели.
– Аккумулятор полностью разряжен, – глухо произнес Михаил Иванович и посмотрел на Елизавету Станиславовну. – Мы заберем его, если не возражаете, у себя зарядим, изучим. Кстати, вы не передумали заключить с нами договор? Если нет, то завтра приезжайте. А сейчас дайте мне какой-нибудь клей. Чем быстрей мы опечатаем дом и уедем отсюда, тем лучше.
----- . . . -----
Пропустив вперед машинку Елизаветы Станиславовны, Нарывайло выехал на шоссе вслед за ней, намереваясь на всякий случай не упускать из виду. Но недооценил способности вдовы. Несмотря на продолжающийся сильный дождь, ее «Мини» через несколько мгновений исчезла из поля зрения сыщиков.
– А так сразу и не подумаешь, – произнес Михаил Иванович, удивляясь.
– Да ладно, шеф, среди водителей-женщин тоже много безбашенных… Вы лучше скажите, что такого увидели в ноутбуке, что даже голос изменился? Это то, о чем я подумал?
– Да, Никита, высветилось имя пользователя.
– И это был Николай Малинин, сгоревший вместе со своим ноутбуком?
– Точно так!
– В таком случае, можно предположить, что Малинин жив, и в его тачке был труп какого-то бомжа.
Михаил Иванович некоторое время молчал, пристально вглядываясь в дорожное полотно с едва различимой разметкой из-за непрекращающегося ливневого дождя. Затем не без сомнения произнес:
– Вряд ли. Это только по поводу Гитлера страсти вокруг его смерти до сих пор не утихают. Даже усиливаются с течением времени, и находится все больше свидетельств того, что самоубийство фюрера являлось инсценировкой. То есть, даже челюсть сгоревшего двойника была смонтирована, как у Адольфа. И, хотя теоретически полностью исключить твою версию нельзя, я отношусь к ней с большим сомнением по одной простой причине. Если бы это была инициатива самого Малинина, то он должен был исчезнуть вместе с материалами своего расследования. Не говоря уже о том, что труп был идентифицирован по стоматологической карте…
– Я понял, – продолжил мысль начальника Никита. – В случае, если такое решение приняли злоумышленники, результат был бы аналогичным. Выходит…
– Ничего не выходит, – перебил Никиту Нарывайло, – пока мы не изучим содержимое этого чертового ноутбука. У меня, как и у тебя, каша в голове от такого развития событий.
Несколько минут ехали молча. Затем Никита не выдержал.
– Ни хрена не пойму, ноутбук подбросили, что ли, чтобы направить следствие по ложному пути, представив Алехина в качестве виновника в гибели журналиста? В таком случае, информация должна быть удалена из него. Или по причине головотяпства того, кто устранял редактора, ноутбук остался нетронутым?
– Конечно же, не было никакого головотяпства. Отпечатки удалял не Виталий Семенович, даже если предположить, что ноутбук не подбросил убийца, а он находился у Алехина с момента гибели Малинина. Отсюда следует, что при любом варианте информация с него была скачена, затем удалена. Подозреваю, что эта находка нам ни о чем не скажет, а только лишь добавляет головной боли.
– Согласен, – немного подумав, сказал Никита.
– А если согласен, чего сидишь?
– В смысле?
– Ноутбук включай, говорю.
– Так он же…
– Разряжен? – усмехнулся Михаил Иванович. – Ну, ты тормоз!
– Действительно, – смутился Никита и взял с заднего сидения ноутбук. А через пару минут со вздохом произнес: – Да, шеф, голяк. Удалено абсолютно все.
Михаил Иванович бросил взгляд в сторону Никиты.
– Ну, мы сразу пришли с тобой к такому выводу, так что не переживай. Есть, Никита, в этом и положительный момент.
– Какой же?
– Теперь мои сомнения по поводу того, что Натали тянет пустышку, начинают рассеиваться. Все эти убийства, как и смерть Демидова и пропажа его внучки, могут являться звеньями одной цепи. И вот еще что. Можно определить дату, когда была удалена информация с ноутбука, не знаешь?
– Кажется, можно, если жесткий диск не убит. Я завтра с утра заскочу к одному хакеру.
– Добро! Куда тебя везти, домой?
– К офису, мне машину надо забрать. Завтра на другой конец Москвы ехать.
На следующий день в офисе Никита появился к обеду в заметном возбуждении. Увидев во взглядах Нарывайло и Натали молчаливые вопросы, не стал их утомлять и сразу ответил:
– Результат ожидаем. Как мы и предположили, никакой информации вообще! Все удалено! А теперь в связи с этим вопрос: когда погиб Николай Малинин?
Натали, не задумываясь, произнесла:
– Девятнадцатого февраля. И?
– Вот. И ровно на следующий день вся информация из ноутбука исчезла.
– Что-то не вяжется, – заметил Михаил Иванович.
– Конечно, – согласился Никита. – Если бы не один факт, который удалось установить моему приятелю. В тот день, прежде чем удалить всю инфу, она, вернее, какая-то ее часть, была отправлена по электронной почте.
– Какой? – в один голос спросила Натали с мужем.
– А вот этого, к сожалению, установить не удалось, – разочарованно произнес Никита.
После довольно продолжительной паузы Михаил Иванович тихо сказал:
– Предлагаю все, чем мы занимались до настоящего момента, считать первым этапом расследования убийства журналиста Николая Малинина и редактора зарубежных новостей газеты «МВ» Виталия Семеновича Алехина. – Увидев, что Натали что-то хотела возразить, он опередил ее. – Я понимаю, о чем ты. Похищением внучки Демидова и розыском девочки, вывезенной из Турции, мы еще не занимались, а только лишь обсуждали имевшие место события. Пока не занимались. И после окончания первого этапа нам все еще не известна роль Алехина в нашем деле. То есть, не понятно, он – жертва или соучастник преступления. Именно на этом мы должны сосредоточиться на втором этапе.
– А тебе не кажется, что, не объединив в одно дело все события, о которых сейчас шел разговор, мы зайдем в тупик? – настойчиво спросила Натали.
– Теперь уже кажется, – улыбнулся Михаил Иванович.
– Ну, наконец-то! Ты посмотри на него, Никита! Ему все еще кажется. Да ты уверен в том, по глазам вижу, что с самого начала я была на верном пути. Только признаться в этом не хочешь.
От дальнейших упреков Михаила Ивановича спас неожиданный стук в дверь.
– Входите, открыто! – поспешил он ответить, и в кабинет вошла вдова Алехина в черном платье и небрежно наброшенном на волосы тонком черном платке.
----- . . . -----
– Может быть, я не вовремя? – спросила Елизавета Станиславовна.
– Вы даже не представляете, как вовремя! – опередила мужа Натали, но, бегло бросив взгляд в сторону гостьи, пристально посмотрела на Михаила Ивановича, дав тем самым понять, что с нетерпением ждала того момента, когда, наконец, увидит незнакомку, возбудившую недавно ее богатое воображение.
– Да, мы только что обсуждали некоторые аспекты дела, с которым предположительно связана гибель вашего супруга, – поспешил устранить назревающую неловкость Нарывайло, затем представил друг другу присутствующих. – Никита, займись, пожалуйста, оформлением договора, если я правильно понимаю цель визита Елизаветы Станиславовны.
– Да, конечно, – подтвердила Алехина. И Никита любезно предложил ей присесть в кресло.
После завершения всех формальностей, во время которых Натали исподволь бросала взгляды на клиентку, делая досадный для себя вывод о том, что молодая женщина имеет шикарную фигуру, привлекательность которой искусно подчеркнута траурной одеждой, Михаил Иванович спросил:
– Елизавета Станиславовна, вы не вспомнили ничего, что могло бы показаться вам странным в поведении мужа в последнее время?
Алехина на мгновение задумалась, затем отрицательно качнула головой.
– Нет, ничего такого не приходит на ум.
– Ну, а после того как погиб Малинин, вы обсуждали с Виталием Семеновичем обстоятельства происшествия?
– Обсуждали, конечно. Гадали, что да как произошло. Вся редакция была в шоке. Муж тоже очень переживал.
– А предположений каких-либо об обстоятельствах ДТП не высказывал?
Вдова несколько удивленно посмотрела на настойчивого сыщика.
– Нет, какие могут быть предположения? Обычное, если можно так выразиться, ДТП. А что?
– Нет, ничего, – поспешил ответить Нарывайло. – Если вдруг вспомните что-то, звоните.
Уже перед тем, как закрыть за собой дверь кабинета, Елизавета Станиславовна обернулась и задумчиво произнесла:
– Знаете, дня за два до того как… – Она на мгновение запнулась. – В общем, он позвонил, и сказал, что оплатил наше с дочерью пребывание на курорте еще на месяц и обещал вскоре присоединиться к нам.
– Вот как? И это решение показалось вам странным?
– Ну, в некоторой степени.
– То есть?
– Дело в том, что у мужа очень редко находилось время для нас с дочерью. На первом плане у него была только работа. Я даже забыла, когда он брал полноценный отпуск.
– А спросили у него, с чем связано такое решение?
– Я просто не успела. Во-первых, была рада такому сообщению. А во-вторых, он, как всегда, заторопился и выключил телефон. Вот и все, это был последний с мужем разговор. – Елизавета Станиславовна тяжело вздохнула и, как всем показалось, не торопилась выходить из кабинета.
– Что-то еще? – спросил Михаил Иванович.
В нерешительности Алехина помедлила с ответом, затем попросила, мельком бросив взгляд в сторону Никиты и Натали:
– Проводите меня, пожалуйста.
– Да, конечно, – кивнул Нарывайло.
Прежде чем сесть в машину, Елизавета Станиславовна уже вполне твердо произнесла:
– Михаил Иванович, у меня к вам есть просьба. Если вы найдете убийцу мужа, я хочу узнать об этом раньше полиции. Его имя, место нахождения. Эта информация будет оплачена отдельно.
– Если я правильно понимаю, с какой целью вы об этом просите, то настоятельно не рекомендую этого делать.
Но вдова, казалась, не расслышала замечание сыщика.
– Мы с мужем были далеко не идеальной парой, и вы наверняка об этом узнаете, если еще не в курсе. Но моя дочь осталась без отца, которого очень любила, поэтому я не хочу, чтобы убийца жил. Даже в тюрьме.
– Еще один вопрос, Елизавета Станиславовна. В последнее время ничего странного вокруг вас не происходит? Не обратили внимания?
Немного подумав, Алехина, пожав плечами, ответила:
– Нет, ничего такого не замечала, разве что случай по дороге к вам сегодня – меня остановили гаишники.
– И что в этом странного, раньше никогда не останавливали?
– Останавливали, конечно. Но сегодня чересчур долго мне голову морочили, номер двигателя проверяли. Типа, похожая машина в угоне числится.
– Ну, да. Бывает. Кстати, вы по-прежнему в Москве живете?
– Нет, в загородном доме. Следователь разрешил.
Нарывайло некоторое время задумчиво смотрел вслед быстро удаляющейся машине, затем вернулся в кабинет. Сделав вид, что не замечает направленных в его сторону вопросительных взглядов, обратился к Никите:
– Ну, что ж… Вновь открывшееся обстоятельство побуждает нас к определенным действиям. Как думаешь, к каким?
– Да понял я, Михал Иваныч! Позвоню прямо сейчас в редакцию газеты и узнаю, не оформлял ли Алехин отпуск, и на какое количество дней.
– Нет, Никита, ты не позвонишь, а поедешь прямо сейчас в редакцию этой чертовой газеты, потрешься там по разным кабинетам – в первую очередь, в кадрах, и постараешься выяснить все, что нам нужно. Было бы неплохо в его рабочем компьютере покопаться, но его арестовал следак. Хотя я уверен, по нашей теме вряд ли он что-то нароет.
– Я бы еще поинтересовалась у коллег Алехина, в особенности, у младшего женского персонала, что им известно о его личной жизни. В частности, о взаимоотношениях с супругой, – поспешила дополнить указания начальства Натали. – Заметив усмешку мужа и удивление на лице Никиты, она прибавила: – Да-да, не удивляйтесь. В большом коллективе мелким клеркам о личной жизни руководителей известно больше, чем мы можем предположить.
Когда Никита покинул кабинет, Натали испытующе взглянула на Михаила Ивановича и нарочито небрежно произнесла:
– Красивая женщина, не правда ли?
– Ты спросила, чтобы услышать мое мнение, или это риторика? – усмехнулся Нарывайло.
– Да так… Мысли вслух, – проворчала Натали. – А спрашивать твое мнение в этом вопросе мне вовсе не обязательно. И так знаю, что ответишь.
– И что же?
– О! Ты с восхищением произнесешь: «Она потрясающе выглядит для своих лет!».
– Ладно, она действительно потрясающе выглядит для своих лет, – рассмеялся Михаил Иванович. – Только давай поговорим о твоем плане в отношении серпуховского детского дома.
– Ты отъявленный мерзавец, Нарывайло! Всегда увильнешь от разговора, который тебя не устраивает. И за что только я тебя люблю?
– Да ни за что. Просто обречена на вечную любовь ко мне. Но об этом поговорим как-нибудь позже. А сейчас я хочу дать краткий инструктаж по твоей поездке. Вернее, по нашей поездке. И возражения не принимаются!
– Это может вызвать подозрение – не исключено, что за детдомом ведется наблюдение.
– Мы аккуратно будем действовать. Припаркуемся на соседней улице, ты пойдешь одна, но с жучком, в смысле, с микрофоном. Разговор должен быть конкретным, ничего лишнего. Ты хочешь удочерить девочку определенного возраста. Где-то случайно увидела призыв руководства детского дома к неравнодушным гражданам обратить внимание на сирот, поэтому хотелось бы взглянуть на их воспитанниц. По какой-то причине откажут – не настаивай, соглашайся на просмотр фотографий. Расспросишь про условия процедуры удочерения, попросишь перечень документов, которые необходимо представить для этого, и уйдешь, не вызывая подозрений, чтобы еще раз тщательно обдумать принятое с мужем решение. В общем, что-то типа этого, не мне тебя учить. Дни и часы приема посетителей ты наверняка уже знаешь.
– Совсем заинструктировал меня, дорогой, – рассмеялась Натали. – Конечно, знаю. И завтра именно тот день.
----- . . . -----
Визит в детский дом, как и предполагал Михаил Иванович, в отличие от мнения Натали, каких-либо явных результатов не принес.
Директор заведения, женщина средних лет, вне всякого сомнения, вполне логично обосновала свой отказ предъявить маленьких воспитанниц. Она мягко убеждала Натали в том, что такое у них не принято по простой причине: детская психика маленьких сирот нарушена, и в каждой женщине, которая будет их рассматривать, они склонны видеть будущую маму. И насколько велико будет разочарование ребенка после несбывшейся надежды обрести семью, нормальному человеку должно быть понятно.
Натали, разумеется, согласилась с озвученными доводами директора, и просмотрела фотографии девочек, которые та любезно предоставила. Сделав вид, что два-три личика ей приглянулись, Натали последовала совету Михаила Ивановича, выяснив все, что необходимо для процедуры удочерения. Чтобы оставить о себе благоприятное впечатление, она заверила директора, что еще раз обсудит с мужем этот вопрос, прежде чем принять ответственное решения.
Когда Натали вышла с детдомовской территории, ее неожиданно окликнула пожилая женщина, практически старушка, похожая на цыганку. Но, присмотревшись, Натали узнала в ней уборщицу, во время разговора с директором вошедшую в кабинет, чтобы вытряхнуть бумажный мусор из корзины.
– Я – вся внимание, – с готовностью выслушать старушку произнесла Натали.
– Не знаю, почему я это делаю, – ответила та, понизив голос. – Но у нас есть девочка лет шести-семи, которую никогда никому не показывают. Я имею в виду потенциальных усыновителей. Это очень странно.
– И что же здесь странного? – спросила Натали с деланным равнодушием, дабы нечаянно не спугнуть так кстати появившуюся старушку. – Возможно, на это есть какие-то причины? Например, серьезная болезнь ребенка.
– Что вы! Такая славная девочка и умненькая! – Старушка оживилась, когда поняла, что ее готовы выслушать. – По всему видно, что она росла в интеллигентной и благополучной семье, и совершенно здорова.
– А при каких обстоятельствах она оказалась в детском доме, можете сказать?
– Подробности мне не известны. Но я видела, что привезли ее на дорогой иностранной машине примерно полтора года назад.
– А кто привез? Что за люди? Как они выглядели?
– Сколько их было, не знаю. Но привела ее к директору женщина, вся такая из себя... Красивая. Наверное, богатая.
– А с тех пор вам приходилось ее видеть? Или, может быть, кого-то другого, кто навещал ребенка?
– Нет, ни разу никого не видела. Но точно знаю, что внимания этой девочке уделяется начальством больше, чем остальным детям. Зовут ее Лариса, но фамилии ее не знаю.
Натали на несколько мгновений задумалась, пытаясь понять, на какие вопросы может ответить внезапная свидетельница по делу. Именно так она мысленно обозначила старушку. Затем спросила:
– Скажите, а вас как зовут?
– Ольга Ивановна я.
– Вот вы, Ольга Ивановна, говорите, что потенциальным покупателям девочку не показывают. Но ведь и мне директор отказала. Значит, это в порядке вещей? Так установлено?
– Эх, милочка! – Старушка посмотрела по сторонам, словно опасаясь посторонних глаз и ушей. – Вам отказали, а тем, у кого много денег, ни в чем не отказывают. Поверьте, я давно здесь работаю.
– Верю. А скажите, Ольга Ивановна, вы кому-то, кроме меня, рассказывали об этой девочке?
– Нет, только вам.
– А можно поинтересоваться, почему?
Старушка некоторое время молча смотрела в глаза Натали, затем тихо произнесла:
– Я поняла, что вы не за тем здесь появились, чтобы усыновить или удочерить ребенка. Но и не с черными мыслями.
– Как вы это поняли?
– Долго живу.
Натали достала из сумочки маленький блокнотик, который всегда был при ней, написала номер своего телефона и вложила вырванный листок в руку старушки.
– Что это? – спросила та удивленно.
– Может быть, вы позвоните мне в случае, если Ларису кто-то навестит?
– Извини, милочка, но я не стану этого делать.
– Но…
Натали не успела больше задать ни одного вопроса, потому что старушка исчезла в неизвестном направлении так же внезапно, как и появилась. Удивленно пожав плечами, Натали вернулась к машине, где скучал Михаил Иванович. Увидев ее вопросительный взгляд, кивнул.
– Я все слышал. Любопытная старушка попалась, да?
– Как ты понял, что она старушка?
– Ты меня удивляешь, – рассмеялся Михаил Иванович, включая зажигание, и резко надавил на педаль газа. – Во-первых, она сама сказала, что долго живет. А во-вторых, по тембру голоса легко было узнать ее возраст.
– Ах, да! Совсем забыла – ты эксперт не только в области женских тел.
– Ты, дорогая, самое главное забыла. Твой муж – знаменитый сыщик МУРа. Хотя и в прошлом, но ты же знаешь, что сыщиков бывших не бывает. Но давай о деле. Что ты думаешь о начальнице детского дома?
Немного подумав, Натали ответила:
– Сложно сказать. Склоняюсь к тому, что она не в теме. Да, ей, безусловно, заплатили за то, чтобы девочке был обеспечен надлежащий уход, и при этом исключено внимание любопытных. И отказала в моей просьбе посмотреть на девочек наверняка согласно установленным правилам. А вот старушка чего-то не договаривает. Очень уж она быстро исчезла, отказавшись от дальнейшего сотрудничества.
– Да, она явно напугана, но вряд ли знает какие-то конкретные вещи. Просто боится потерять работу. Я, конечно, могу через Петрова организовать инспекционную проверку по линии ведомства, которому подчинены такие заведения. В документах по этой воспитаннице наверняка сплошная липа обнаружится. Но в таком случае заинтересованные лица могут залечь на дно. То есть, я хочу сказать, что с этой стороны копать бесполезно. Но, по крайней мере, мы теперь процентов на девяносто уверены в том, что в детском доме содержится та девочка, которая фигурирует в нашем деле.
– Почему не на сто?
– Стопроцентную гарантию только Господь Бог может дать, да и то не всегда. С Евой у него явный прокол вышел.
– Ну-ка, отсюда подробней, дорогой! – Натали с любопытством взглянула на мужа. – Что ты имеешь в виду?
Но Михаил Иванович не ответил на вопрос жены. Он в это время с повышенным вниманием всматривался в зеркало заднего вида, и после непродолжительной паузы произнес:
– Кажется, за нами хвост. Этот серый внедорожник я еще в Серпухове срисовал… Сейчас проверим. – Нарывайло плавно затормозил, свернул на обочину и остановился. Но серый «Мицубиси» с тульским номерным знаком, не снижая скорости, промчался мимо и вскоре скрылся в потоке машин. – Ладно, поехали. Надеюсь, Никита сообщит нам что-нибудь интересное после вчерашнего визита в редакцию.
----- . . . -----
Но в офисе Никиты не оказалось. Не отвечал и на телефонные звонки – номер был недоступен.
– Опять какой-то самодеятельностью занялся! – разозлился Михаил Иванович. – Все-таки придется укоротить ему руки. Вот о чем я сейчас должен думать?
Но не прошло и получаса, как в кабинет с виноватым видом вошел Никита.
– Ну, и где изволили зависать, юноша?
Но Никита даже бровью не повел, проигнорировав неприкрытый сарказм в голосе начальника.
– Не уследил за мобильником, Михал Иваныч, разрядился уже с утра. Волновались, наверное?
– Вот еще! С какого перепугу? И вообще, не заговаривай нам с Натали зубы! – Нарывайло взглянул на часы. – Где пропадал? Мы за это время успели съездить в Серпухов и обратно.
– Как это, где? А кто мне задачу вчера ставил?
– Эту задачу ты и должен был вчера еще выполнить.
– Я извиняюсь, это наезд? – Никита, дурашливо задавая вопрос, посмотрел в сторону Натали. Но та отстраненно пожала плечами, словно предлагая Никите самому разобраться в ситуации. – Между прочим, вчера и выполнил, а сегодня кое-что уточнял.
– Не выпендривайся, а докладывай, если есть, о чем доложить, – миролюбиво проворчал Михаил Иванович.
– С этого и надо было начинать. А то – где был? Где был? – Никита намеренно сделал паузу, подогревая интерес собеседников. – Короче говоря, господин Алехин – тот еще типчик!
– И что? Он в чем-то радикально отличается от остальных мужиков? – усмехнулась Натали.
– Ну, во всяком случае, с Михал Иванычем рядом не стоял. Ведь твой, Натали, супруг, только что на руках тебя не носит. А так ведь любого порвет за тебя, любимую.
– Не отвлекайся, – буркнул Нарывайло, а Натали рассмеялась.
– Я и говорю, тем еще перцем редактор зарубежных новостей оказался. При общении с ним складывается ощущение, что человек он мягкий, спокойный, чуть ли не застенчивый. А на самом деле, по информации некоторых сотрудников газеты определенного пола, мужик жесткий до невозможности. Жену свою, кстати, ни во что не ставил. Не один раз слышали, как он отчитывал ее по телефону в недопустимо оскорбительном тоне в присутствии коллег по работе. И, по их мнению, семейная жизнь Алехиных вовсе не была примером для подражания. Это один момент. Второй – как уже показала сама Елизавета Станиславовна, ей показалось странным поведение супруга, когда он проявил вдруг внимание к жене и дочери, решив присоединиться к ним на отдыхе, и продлил их пребывание за рубежом еще на месяц. Но еще более странным мне показался следующий факт: Алехин оформил отпуск всего лишь на неделю. Это я выяснил в отделе кадров.
– Ну, в этом я как раз и не вижу ничего странного, – произнес Нарывайло. – По словам вдовы, на первом месте у Виталия Семеновича всегда была работа. Семья – на втором. И через неделю он, по всей вероятности, планировал возвратиться.
– А вот сейчас мы, возможно, узнаем, когда он планировал вернуться в Москву. Позвоните следаку и спросите у него об этом.
– Действительно, – пробубнил Михаил Иванович и взял мобильник.
– А еще узнайте у него фамилию капитана, московского гаишника, который оказался на месте ДТП со своим напарником.
Следователь, Евгений Викторович Сорокин, выслушав вопрос Нарывайло, ответил сразу. И его ответ, с учетом того, что в доме Алехиных был обнаружен ноутбук Малинина, уже не ставил под сомнение определенную роль редактора в деле о гибели журналиста. Поскольку была найдена распечатка электронного билета только в одном направлении. И данный факт подтвердили в агентстве, через которое был приобретен билет.
– Шеф, вы не узнали про гаишника.
– Да зачем тебе? Есть у меня его данные. – Михаил Иванович полистал еженедельник. – Вот. Капитан Иванов Олег Николаевич, Отдельный батальон ДПС ГИБДД по Южному административному округу Москвы. Редкая фамилия.
– Вот и я подумал, где эту фамилию слышал, когда в отделе кадров газеты узнал девичью фамилию вдовы Алехина.
– Ты хочешь сказать, что…
– Именно это я и хочу сказать, – опередил Никита своего начальника. – Девичья фамилия Елизаветы Станиславовны – Иванова.
Воцарилась пауза, во время которой Нарывайло самолично достал из своих запасов бутылку виски. Но, когда выпили, Михаил Иванович спохватился.
– Так, если предположить, что они брат и сестра, то отчества разные.
– Ну, и что? Могут быть двоюродными или сводными, скажем, по отцу. В любом случае родственную связь вдовы и этого капитана надо проверить.
– Согласен. Можешь подключить к этому своего знакомого хакера?
– Подключил бы уже, но он в командировке. У вас свои есть возможности.
– Есть, но мне не хочется ими воспользоваться. Начнутся ненужные вопросы, возможна утечка. А мы, кажется, договорились, что официальное следствие не должно пока знать, в каком направлении мы копаем. Или ты забыл?
– Вы правы. Но, пока не выяснили, я бы присмотрел за этой мадам.
– Как ты себе это представляешь? У нас с тобой таких ресурсов нет, а у следствия госпожа Алехина проходит как потерпевшая. Никаких подписок у нее не брали, просто попросили не выезжать из Москвы на время следствия. Разве что в качестве телохранителя тебя к ней приставить. Себя не могу, Натали не поймет. – Михаил Иванович посмотрел на жену, но та сохраняла невозмутимое спокойствие, словно и не слышала разговора.
– Ну, а что, надо подумать, – Никита пожал плечами. – Я в принципе не против такого мероприятия.
Глава пятая
----- . . . -----
Но вскоре этот план был отложен на неопределенное время. Вернувшийся на следующий день из командировки приятель Никиты, которого Нарывайло называл хакером, выяснил, что родственная связь между московским гаишником и вдовой Алехина не просматривается. И тогда Натали предложила вариант действий, который, по общему мнению, надо было давно уже рассмотреть.
– Мальчики, мы зашли в тупик, не находите? В Екатеринбург надо лететь.
– А подробнее можешь изложить? – спросил Михаил Иванович.
– Легко! Ты уже согласился с тем, что исчезновение внучки Демидова, русская девочка из Турции и гибель Малинина с Алехиным – звенья одной цепочки.
– Но на что мы можем рассчитывать в Екатеринбурге? – подключился Никита. – Чтобы лететь в такую даль, надо это четко понимать.
– Рассчитывать не на что, а на кого, – уточнила Натали. – Есть такая поговорка: подальше положишь, поближе возьмешь. Это к вопросу о дальнем перелете. Мы, впрочем, как и доблестные уральские сыскари, не берем во внимание одного важного свидетеля, точнее – свидетельницу происшествия, когда украли девочку – ее воспитательницу.
– Согласен. – Нарывайло недвусмысленно посмотрел на Никиту.
– Намек понятен, шеф, – без особого энтузиазма произнес Никита.
– Да ладно! Какие твои годы! Конечно, я бы мог Натали предложить эту командировку. Но, во-первых, у нее и здесь дел хватает. Во-вторых, сильно сомневаюсь, что жена согласится оставить меня без надзора.
– Ничем помочь не могу, Никита, – рассмеялась Натали. – В кои-то веки твой начальник начал мыслить рационально.
– Да не вопрос, – вздохнул Никита. – Могу хоть ближайшим рейсом. Во всяком случае, узнаю, чем девчонки с Урала отличаются от москвичек.
Михаил Иванович взглянул на часы.
– Нет, ближайшим не надо. Раньше, чем через три-четыре часа не улетишь. Из-за разницы во времени появишься там на ночь глядя. Узнавай расписание на завтра с утра пораньше, в Екатеринбург из Шереметьево самолеты летают. А я сейчас подумаю, через кого выйти на уральских следаков, начнешь с них. Пожалуй, без помощи Петрова опять не обойтись. Но основная задача – разыскать эту самую воспитательницу и основательно ее разговорить.
Следователь в Екатеринбурге, который вел дело о пропаже демидовской внучки, был удивлен не столько тому, что этим висяком вплотную заинтересовались в Москве, сколько появлению частного столичного сыщика. Но, учитывая, что просьба к уральцам об оказании помощи этому сыщику исходила от заместителя министра внутренних дел, лишних вопросов задавать не стал. Никите сообщили нужный адрес, снабдили транспортом. И вскоре он беседовал с симпатичной старушкой в ее небольшой, но уютной двухкомнатной квартире на втором этаже в доме, расположенном на окраине города. Евдокия Степановна сначала приняла Никиту настороженно, но, узнав, что речь пойдет о найденном предположительно следе ребенка, в исчезновении которого она продолжала винить себя, несколько оживилась, усадила Никиту за стол и напоила чаем. Правда, ее рассказ о том, как все случилось, интереса для следствия не представлял. Произошло все в немноголюдном парке. Злоумышленники подошли к старушке сзади, накрыв лицо тряпкой, обильно смоченной хлороформом, и пришла она в сознание одиноко сидевшей на скамейке все в том же парке. Правда, ее должен был сопровождать охранник, но в тот день он заболел. Следствием была установлена непричастность охранника к похищению девочки – это Сергей понял из материалов уголовного дела, с которым разрешил ему ознакомиться следователь.
Никите пребывание в Екатеринбурге стало уже казаться бесполезным, но, собираясь покинуть старушку, он решил задать еще один вопрос.
– Евдокия Степановна, скажите, вы как долго работали у Демидова?
– Да, почитай, всю жизнь.
– Вот как? – удивился Никита.
– Ну, да. Вся жизнь у меня была связана с этой семьей. Домработницей у них была. Потом ушла на пенсию, а как случилось это несчастье, Федор Михайлович опять меня позвал за внучкой присматривать. Да вот… Не уберегла. – Из глаз Евдокии Степановны брызнули слезы, которые, смутившись, она поспешно вытерла носовым платочком. – А потом и Федора Бог прибрал.
– То есть, вы всю семью знали хорошо… Невестку, сына.
– Обоих сыновей знала, – просто ответила Евдокия Степановна. – И Сереженьку – царство ему небесное, и Олежку.
– У них еще один сын был? – удивился Никита.
– Ну, почему был? Он и сейчас, наверное, есть. Только не у них, а у Федора Михайловича. Внебрачный. Олежка этот появился в пятилетнем возрасте, когда Сереже годика три было. Не знаю подробностей, как все случилось, и откуда Федор привез его. Сказал, что мать умерла. Усыновлять не стал, только опекунство оформил, но воспитывал как родного сына. Только Олег ничего этого не знал. А когда пришло время получать паспорт, тут все и вышло наружу – фамилия-то в свидетельстве о рождении другая была. Поначалу все было тихо-мирно. А через несколько лет, когда Олег закончил институт и увидел, что отец не спешит приобщать его к бизнесу, в отличие от Сергея, в семье началось разобщение. Нет, Олег не скандалил. Просто по-тихому уехал в Москву, там женился и перестал общаться с семьей, в которой вырос. Я, конечно, всех подробностей не знаю. Рассказала, как сама поняла сложившуюся ситуацию, хотя от меня почти ничего не скрывали в семье, считали почти родственницей.
– А следователю обо всем этом вы рассказали, Евдокия Степановна?
Старушка, прежде чем ответить, долго напрягала память.
– Нет, сынок, не рассказывала ничего такого.
– Но почему?
– Так ведь он ни о чем таком и не спрашивал.
«Ну и ну, – мысленно произнес Никита и покачал головой. – Во, дает бабуля! Да и следак хорош, мог бы разговорить старушку».
– Я правильно вас понял, что Олег этот в настоящее время живет в Москве?
– Этого я не могу сказать, он ведь даже на похоронах не появился. Ни на тех, ни на других. Может, что-то и слышала раньше, да забыла. С памятью совсем плохо стало.
– Евдокия Степановна, вы сказали, что фамилия у приемного сына Федора Михайловича не Демидов. А какая?
Наступила длительная пауза. Но, сколько не хмурила лоб старушка, пытаясь вспомнить фамилию Олега, у нее ничего не получилось.
– Ну, не могу, сынок, извини. Совсем старая стала. Какая-то простая фамилия.
Никита понял, что, если начнет перечислять все известные ему фамилии, на это уйдет уйма времени, и не факт, что старушка ее вспомнит. Он поблагодарил за чай, на всякий случай все же оставил визитку и распрощался с гостеприимной хозяйкой квартиры. А когда вышел из подъезда, увидел, как из открывшегося на втором этаже окна выглянула Евдокия Степановна и крикнула:
– Вспомнила, как его фамилия, сынок! Вспомнила!
----- . . . -----
В течение всего дня, последующего за днем убытия Никиты в Екатеринбург, Михаил Иванович неоднократно порывался ему позвонить, но всякий раз подавлял свое желание, боясь спугнуть хорошие новости. С другой стороны, рассуждал он, если сам не выходит на связь, значит, либо новости – дрянь, либо они вообще отсутствуют. Нет ни плохих, ни хороших. Но была еще одна причина, по которой Нарывайло не терпелось увидеть, или хотя бы услышать Никиту. Сразу после того, как Никита улетел, Натали вдруг осенило.
– Послушай, дорогой! А ты не интересовался у своей разлюбезной вдовы, есть ли у нее в Интернете электронный адрес?
– Не интересовался, – пробухтел Михаил Иванович. – Нельзя об этом просто спросить, без сарказма? И, кстати, зачем мне ее электронный адрес? Я не собираюсь писать ей любовные письма. Ты это имела в виду?
– Да нет. Я имела в виду совсем другое. Ты, очевидно, забыл об одном любопытном факте, сыщик.
– О каком? – насторожился Нарывайло.
– Так и есть, забыл. Напоминаю: информация из ноутбука Малинина, прежде чем ее удалили, была переброшена на чью-то электронную почту. Если это сделал Алехин, то вряд ли на свою. А на чью, как ты думаешь? Так что звони вдове, ревновать не буду, изменник.
– Что бы я делал без тебя? – произнес с воодушевлением Михаил Иванович, и, поцеловав жену, набрал номер телефона Алехиной.
Из обрывков короткого разговора Натали ничего не поняла. Но Михаил Иванович, выключив мобильник, объяснил:
– Значит, такие дела. Есть у нее почта, но она так давно ею пользовалась, что забыла пароль. Но он где-то у нее записан, обещала поискать. Даже если не найдет, доступ к почте легко восстановить, Никита по возвращении сделает.
Через час, не дождавшись звонка от Алехиной, Нарывайло сам ей позвонил. Но телефон вдовы оказался почему-то вне доступа. И еще в течение часа Елизавета Станиславовна так и не отозвалась.
– Интересно, где ее носит? – проворчал Михаил Иванович, но в это время его мобильник зазвонил, и на мониторе отобразилась физиономия Никиты.
– А тебя где носит, пропащий? – на автомате, под впечатлением от отсутствия связи с вдовой выпалил Нарывайло.
– Вы о чем, Михал Иваныч? – удивился Никита незаслуженной, как ему казалось, в существующих обстоятельствах, грубости со стороны начальника.
– О том, что на связь надо выходить хотя бы иногда, – смягчил тональность Нарывайло. – Есть какие-нибудь новости?
– Вообще-то есть, расскажу по прилету. Вылет через полчаса.
Нарывайло посмотрел на часы и нахмурился.
– Ты хочешь разбудить меня глубокой ночью? Выкладывай сейчас, если новости эти не имеют гриф «Совершенно секретно».
– Нет, конечно. – Никита улыбнулся шутке начальника. – А новости таковы. У Демидова однажды появился внебрачный сын, который затем довольно долго рос в этой семье после смерти матери. Но со временем их взаимоотношения разладились до такой степени, что сын порвал с семьей Демидовых и уехал в неизвестном направлении. Хотя старушка, которая была у них домработницей, полагает, что он может в настоящее время проживать в Москве.
– Ну, и почему мы до сих пор об этом не знали? – удивился Михаил Иванович.
– Да потому, что фамилия у него другая.
– Надеюсь, отчество у него тоже есть? – угрожающе спросил Нарывайло, услышав имя и фамилию внебрачного сына Демидова, заранее предполагая, что Никита просто забыл спросить об этом старушку.
– Безусловно, есть, но эта бабушка даже фамилию с трудом вспомнила. Да найдем при необходимости, шеф, не беспокойтесь.
– При необходимости? – Михаил Иванович машинально повторил фразу Никиты, выключая мобильник. И вдруг, растерянно взглянув на жену, нервно проговорил:
– Ты понимаешь, что это может означать?
– Что именно? – в недоумении спросила Натали.
Но старый сыщик уже не обратил внимания на вопрос жены. Он бросился к сейфу, достал свой наградной ПМ и, прежде чем выскочить из кабинета, произнес:
– Елизавета Станиславовна в опасности! Звони следаку, Натали. Скажи, что дело не терпит отлагательства. Я направляюсь в загородный особняк Алехиных, а он, если хочет застать вдову живой, пусть немедленно высылает группы захвата в оба адреса.
Еще не доезжая метров сто до особняка, Михаил Иванович увидел у ворот неприметный корейский седан серого цвета и с горечью подумал, что опоздал. Выйдя из машины, загнал патрон в ствол и быстро пересек двор. Поднявшись на крыльцо, осторожно осмотрелся и толкнул входную дверь, которая оказалась не запертой. Детский плач, который доносился откуда-то сверху, Михаил Иванович услышал сразу, и немедля бросился по лестнице на второй этаж, интуитивно догадываясь, что действие происходит в кабинете Алехина. Он не ошибся. С грохотом распахнув дверь кабинета, и мгновенно оценив обстановку, сыщик выстрелил в мужскую фигуру, в руке которой блеснул ствол, направленный в его сторону. Застонав и оседая на пол, мужчина выронил пистолет, а навстречу Михаилу Ивановичу с плачем бросилась дочь Елизаветы Станиславовны, которая была крепко привязана к стулу с поникшей головой. Казалось, она не подавала признаков жизни. Но, разрезая канцелярским ножом, подвернувшимся под руку, веревку, Нарывайло понял, что вдова потеряла сознание, лицо ее было окровавлено. Осторожно взяв Елизавету Станиславовну на руки, Михаил Иванович убедился в том, что злоумышленник обезврежен, и пошел к выходу, одновременно успокаивая девочку. Всхлипывая, та произнесла:
– Он спрашивал про почту и пароль и сказал, что убьет нас, если мама ничего не вспомнит. Она умерла?
– Все хорошо, малышка, мама жива. Сейчас мы вызовем скорую помощь, твоя мама будет жить.
На крыльце Елизавета Станиславовна тихо застонала и открыла глаза.
– Что с моей доченькой? – едва слышно спросила она, узнав Михаила Ивановича.
– Мамочка, я здесь! Со мной все хорошо!– опередила девочка ответ сыщика, все еще продолжавшего держать на руках вдову, которая вдруг с нежностью обняла своего спасителя.
– Я почему-то не сомневалась в том, что это будете вы, – с трудом пытаясь улыбнуться, произнесла Елизавета Станиславовна.
И в это время через распахнутую калитку во двор ворвалась группа вооруженных людей в масках, вслед за которой вошел следователь Сорокин Евгений Викторович. Мгновенно оценив обстановку, он коротко отдал какую-то команду старшему группы. Часть людей осталась во дворе, остальные во главе с Сорокиным вошли в дом. А Михаил Иванович продолжал стоять на крыльце, удерживая на руках приходившую в себя женщину, с удивлением увидев невесть откуда появившуюся Натали, которая, вызвав по телефону скорую, с усмешкой сказала:
– Тебя нельзя оставлять без присмотра ни на минуту. Не стой столбом, дорогой, и не урони женщину! Неси ее в машину, надо оказать первую помощь.
Бережно уложив Елизавету Станиславовну на заднее сидение своего внедорожника, Нарывайло оставил ее на попечение жены и дочери и вернулся в дом.
– Тебе, Михал Иваныч, повезло, – произнес Сорокин. – Злоумышленник получил тяжелое ранение, но жить будет.
– Вон оно как! – усмехнулся Нарывайло. – А я думал, повезло, что сам жив остался.
– Понимаю твой сарказм. Но и ты пойми, дружище, не хватает людей. Этих ребят я выдернул с только что, слава Богу, завершившейся операции по обезвреживанию вооруженных преступников, специализирующихся на грабеже инкассаторов. И все-таки у меня к тебе имеется вопрос: разрешение на ношение огнестрельного оружия имеется?
– Имеется, и совершенно случайно с собой захватил. Наградной.
– Но придется изъять на время следствия, сам понимаешь.
– Не возражаю.
– А личность пассажира не интересует?
– Ну, если бы я сказал, что совсем не интересует, то покривил бы душой. Но дело в том, что я знаю, кто напал на вдову.
– Вот как? – искренне удивился Сорокин. – И кто же это, по-твоему?
– Капитан Иванов Олег Николаевич, Отдельный батальон ДПС ГИБДД по Южному административному округу Москвы, – с легкой небрежностью ответил, хитро усмехаясь, Михаил Иванович.
– И все-то ты знаешь! – не скрыл своего восхищения опытный следователь. – Впрочем, о чем я говорю – легенда МУРа! Может, поделишься с коллегой?
– Чем? – рассмеялся Нарывайло.
– Всем, что тебе известно по этому делу.
– Почему бы и нет? Но на определенных условиях. – Михаил Иванович коротко бросил взгляд на свой ПМ, который все еще держал в руке Сорокин.
– Договоримся!
----- . . . -----
Михаила Ивановича не было в офисе, когда после возвращения из Екатеринбурга Никита вышел на работу. Его изумлению не было предела после рассказа Натали о том, что произошло накануне.
– А где шеф? Он рассказал тебе, с какого перепугу вдруг сорвался в адрес особняка Алехиной? И кто пытал вдову? Кого, собственно, подстрелил твой муженек? Я его знаю?
Натали пожала плечами.
– Ничего не знаю, Никита. Посвятила тебя в то, чему сама стала свидетелем. А Нарывайло сейчас в полиции. С самого утра по просьбе следака рассказывает, видимо, в подробностях о деталях, которые интересуют нас с тобой. Раньше, чем к концу дня, думаю, не появится.
Никита взглянул на часы, шел второй час. Домой из аэропорта он добрался только к десяти утра, поэтому в офисе появился после полудня.
– Пожалуй, ты права.
Но к удивлению обоих, тут же открылась дверь, и Михаил Иванович как-то по-будничному, словно ничего сногсшибательного давно не происходило, занял привычное место за своим столом и стал просматривать газеты. По сложившейся когда-то традиции, Натали взяла на себя обязанность по утрам выкладывать на стол шефа свежую прессу. Поэтому первой не выдержала она.
– Ну? – спросила Натали, выдернув из рук мужа очередную газету.
– Что? – ответил тот с невозмутимым спокойствием.
– Ей Богу, Михал Иваныч, мы ждем, – подключился Никита. – Начинайте уже!
– С чего начинать? – удивленно спросил Нарывайло.
– С самого начала, как водится, – начал терять терпение Никита.
– А вот тут ты неправ.
После слов мужа Натали засмеялась и достала из шкафа коньяк и три фужера.
– Учись, студент!
– Виноват, товарищ начальник! – бодро произнес Никита, разливая в фужеры янтарного цвета жидкость.
Выпив, Михаил Иванович не стал больше испытывать терпение своих собеседников.
– У меня для вас есть три новости. Одна хорошая, две другие не очень. Хорошая о том, что самочувствие Елизаветы Станиславовны и ее дочери в норме. Обе находятся в больнице, но уже через день-два они буду дома. Теперь о новостях, которые не очень… Первая из них – в полиции восстановили адрес электронной почты Алехиной, но почтовый ящик оказался пуст. То есть, нам неизвестно, в чей адрес улетели нужные и нам, и злоумышленникам материалы. О второй плохой новости – позже. Теперь – все по порядку. Когда ты, Никита, позвонил из Екатеринбурга и назвал имя и фамилию внебрачного сына Демидова, я сразу же вспомнил девичью фамилию вдовы Алехина. Как вы знаете, в девичестве она была Ивановой. И, надо сказать, связав воедино два этих факта, я очень сильно огорчился, поскольку автоматически Елизавета Станиславовна из потерпевшей переводилась в подозреваемую.
– Ну, еще бы! – тихо промурлыкала Натали. – Кто бы сомневался…
Нарывайло не обратил внимания на саркастическую реплику жены и, как ни в чем не бывало, продолжал:
– К счастью, я напрасно огорчился. Сразу же в памяти всплыл еще один факт. Помните, накануне нашей с Натали поездки в Серпухов, когда Алехина приезжала сюда для заключения договора, я вышел, чтобы проводить ее до машины? Так вот, прежде чем она уехала, у нас состоялся вполне содержательный разговор. Во-первых, Елизавета Станиславовна обратилась ко мне с просьбой, если найдем убийц мужа, сообщить ей раньше, чем об этом станет известно полиции.
– Да ты что! Неужели сама хотела наказать преступников? – изумилась Натали.
– Не знаю, вполне возможно. Естественно, я не одобрил такой исход. А во-вторых, спросил, не замечала ли она в последнее время что-нибудь необычное. Единственное, что Алехина могла отметить, по дороге к нам ее остановили инспекторы ДПС и долго осматривали машину, под капот даже заглядывали. Объяснили тем, что такая марка числится в угоне. И вот тут меня осенило – в машину жучек подбросили! Почему сразу я не подумал об этом? С того момента наверняка все ее передвижения были под контролем. А если еще и телефон вдовы стоял на прослушке, решил я, то капитану ДПС Иванову Олегу Николаевичу очень кстати оказался наш с Алехиной разговор о ее электронной почте, на которую, как мы подозревали, могли быть отправлены материалы из ноутбука убиенного журналиста Малинина. Спохватившись, начал ей звонить, но безрезультатно. И в те минуты я понял, что жизнь Елизаветы Станиславовны в опасности. Что было дальше, вы уже знаете. И теперь, как обещал, еще об одной плохой новости: капитан Иванов, не приходя в сознание, от полученного ранения умер в машине скорой помощи по дороге в больницу.
– То есть, Михал Иваныч, – подытожил Никита, – вас ожидают неприятности в связи с применением оружия. И второе – умер основной фигурант уголовного дела, подозреваемый в совершении ряда убийств, капитан ДПС Олег Иванов.
– Ну, со своими неприятностями я с Божьей помощью в лице генерала Петрова, думаю, разберусь, – заметил Михаил Иванович. – А вот производство уголовного дела с большой долей вероятности следствием будет приостановлено.
– Хочешь сказать, – произнесла Натали, – что и наше бюро расследование завершило, поскольку все наработанные материалы ты слил полиции?
– Совершенно верно, продолжать не вижу смысла. Думаю, заказчица со мной согласится.
Но Натали вдруг возмущенно заявила:
– А я не согласна! Хочу знать, с чего все началось, и как все происходило!
– Вполне естественное желание, – улыбнулся Михаил Иванович. – Но я уверен, что, сложив воедино все известные нам и, на первый взгляд, разрозненные факты, мы вполне можем представить в целостности картину совершенных преступлений. Предлагаю сделать это тебе, Никита. Ты как, согласен?
– Ну, а что? Попробую. Итак, первое, о чем имею сообщить, версия о причастности ко всем исследуемым нами событиям мэра подмосковного города оказалась ложным следом. Но! Благодаря любопытству Натали мы узнали о существовании Уральского золотопромышленника Демидова, и затем сумели соединить по настоянию опять-таки вашей супруги, шеф, исчезновение внучки бизнесмена с фактом возвращения из Турции якобы потерявшейся в этой стране девочки.
– Но только лишь предположили, – поправила Никиту Натали, – узнав, что погиб журналист Малинин, опубликовавший в своей газете сюжет об этом происшествии. Случайность не исключали.
– Ну, не исключали случайность мы с шефом, – не согласился Никита. – А ты сразу настаивала на том, что произошло убийство. И со смертью матери журналиста и редактора отдела зарубежных новостей «Молодежного Вестника» наши сомнения развеялись.
– А вот роль Алехина в этой истории мне не совсем понятна, – задумалась Натали. – А если быть точной, то совсем не понятна.
– Чего тут понимать! – не согласился Никита. – Сто пудов, он был связан с инспектором ДПС Ивановым и его подельниками. Или подельником – мы этого не знаем и, скорей всего, никогда не узнаем. Я больше скажу. Именно Алехина я считаю инициатором.
– Поясни! – вклинился в разговор Михаил Иванович.
– Легко! Когда Малинин рассказал своему шефу о том, что произошло в Анталье, тот сразу смекнул, что на кону сумасшедшие бабки. То есть, наследство Демидова. И решил, что можно неплохо на этой информации заработать.
– Но в таком случае Алехин должен был знать о существовании Демидова и в подробностях обо всем, что произошло с его семьей, в том числе с внучкой! – с сомнением произнесла Натали.
– Ну, Натали, ты даешь! – заволновался Никита, собираясь до конца отстаивать свою версию. – Если мы узнали обо всей этой истории, в том числе о родственной связи Олега Иванова с Демидовым, то почему должны сомневаться в осведомленности сотрудника известной газеты? Он связался с Ивановым и за очень нехилое в перспективе вознаграждение слил тому частичную информацию, к которой имел доступ. Основная была у Малинина. То есть, дотошный журналист как-то вышел на похитителей внучки Демидова, о чем мы тоже уже никогда не узнаем. Как не узнаем и то, каким образом эти похитители собирались использовать девочку для захвата компании золотопромышленника. Возможны варианты – скажем, наличие еще каких-то дальних родственников Демидова. А вот неопознанные трупы, если я что-то понимаю в криминальных разборках, со временем должны всплыть – не прост этот капитан с простой фамилией Иванов. Другой вопрос, насколько Алехин причастен к гибели Николая Малинина. Хотел ли он его смерти? Но вопрос, к сожалению, риторический. Как и следующий: почему именно он навел Никиту на Серпухов в одном из разговоров? Проболтался, потому что был пьян?
– Возможно, Виталий Семенович в глубине души раскаивался в содеянном и подсознательно рассчитывал, в случае разоблачения, на индульгенцию, – задумчиво проговорила Натали. – С определенного момента что-то пошло не так. Либо Алехин был недоволен той сделкой, которую заключил с Ивановым, и предложил пересмотреть ее, используя в качестве шантажа информацию из ноутбука Малинина, который оказался в его руках. Либо Иванов с самого начала не собирался делиться с Алехиным, поэтому в нужный момент его убрал, когда убедился, что ноутбук почищен. А потом дошла очередь и до несчастной вдовы. – Натали недвусмысленно взглянула на Михаила Ивановича. – Прослушав ее телефонный разговор с моим муженьком, Иванов испугался, предположив, что Алехин мог перебросить на электронный адрес жены материалы о его роли в совершенных убийствах. И, если бы не интуиция моего любимого сыщика, избавившись от Алехиной и ее дочери, Иванов на некоторое время залег бы на дно, чтобы потом, воспользовавшись родственной связью, оформить опекунство над внучкой Демидова.
Михаил Иванович улыбнулся, раздумывая, ответить на скрытый сарказм жены, который он уловил в ее взгляде, или промолчать. Но Натали будто бы угадала, о чем он думает.
– Да ладно уже! Поезжай завтра в больницу, прояви внимание. И не забудь ей цветы купить, а дочери шоколадку. А то ведь про гонорар может и не вспомнить. И, кстати, имей в виду, сыщик – эта мадам мне не нравится. Такое ощущение, что есть у нее второе дно. – Натали взглянула в сторону Никиты, удобно расположившегося на диване и с интересом наблюдавшего за супругами. – А что, слабо на стол накрыть? Как бы то ни было, а мы договор выполнили, претензий у заказчика возникнуть не должно.
Эпилог без пролога. Спустя полгода или чуть больше.
----- . . . -----
Как обычно, просматривая утром свежую прессу в своем офисе, Михаил Иванович услышал сигнал о входящем сообщении. Он долго пялился на свой смартфон, и Никита с Натали по выражению его лица поняли, что произошло что-то невероятное.
– Что случилось, шеф? – не выдержал затянувшегося молчания Никита. – Северная Корея объединилась с Южной? Китайцы сбросили на Америку ядерную бомбу? Или Европа признала Крым российским?
– Мне кажется, что все гораздо серьезней, Никита, – громким шепотом произнесла Натали. – Моего муженька разыскали внебрачные дети.
Но выражение лица Михаила Ивановича оставалось непроницаемым. Некоторое время он копался в телефоне, затем проворчал:
– Ты, как всегда, права, Натали. Это соообщение серьезней предположений, которые прозвучали из уст Никиты. На банковский счет нашего детективного бюро упала круглая сумма.
– Насколько круглая, и от кого? – спросил заинтригованный Никита, а Натали в ожидании удивленно приподняла брови.
– Настолько круглая, Никита, что я даже не смогу сразу выговорить эту сумму. Отправитель, – и вот тут прошу вашего внимания, – холдинг «Центр-Алмаз-Золото». – Михаил Иванович включенный смартфон положил на стол.
Никита заворожено смотрел на сумму со многими нолями, а Натали в это время прошлась по Интернету.
– Ну, что ж, дорогие мои. Я вас поздравляю!
– С чем? – спросил Никита и переглянулся с Михаилом Ивановичем.
– Вышеупомянутым холдингом управляет некая Елизавета Станиславовна Алехина, оформившая на правах единственной родственницы опеку над нашедшейся при весьма загадочных обстоятельствах внучкой уральского бизнесмена Демидова Федора Михайловича.
Возникшая немая сцена длилась довольно продолжительное время. Пока ее не нарушил Никита.
– Ну да… Ну да… – пробубнил он. – В девичестве вдова Алехина была Ивановой. А кто пробивал ее возможную родственную связь с гаишником?
– Твой знакомый хакер и пробивал, – усмехнулся Михаил Иванович. – Только какое это имеет значение сейчас?
– А я, если вы помните, друзья, предупреждала, что эта женщина с двойным дном. Но ты прав, дорогой, теперь это не имеет ровным счетом никакого значения. Гонорар, предусмотренный договором, вдовой был уплачен вовремя. А это, – Натали кивнула в сторону смартфона, – простая человеческая благодарность от холдинга.
– Ну, нет, ребята, извините! Но я не смогу спокойно спать, если не найду ответ на эту загадку. Кстати, Михал Иваныч, вы не интересовались у следака, что он еще нарыл после нас?
– Интересовался. Ничего, что могло бы пролить свет на подробности происходившего. В ста километрах восточнее Чехова через некоторое время грибники обнаружили два трупа, мужской и женский, опознать которые не представилось возможным. Можно предположить, что принадлежали они похитителям, одновременно являющимся лжеродителями, нашедшими в Турции свою дочь. А можно и не предполагать – дело ведь закрыто. Ну, и еще один штрих – второй инспектор ДПС, напарник Иванова, присутствовавший на месте дорожно-транспортного происшествия, в котором погиб журналист, бесследно исчез. Но его ищут. Возможно, даже найдут. В каком виде, не берусь предсказывать.
И все же Никита исчез на несколько дней, а по возвращении пролил свет на обстоятельство, некоторым образом смутившее наших героев. Дело в том, что он вспомнил хитрый взгляд старушки, бывшей домработницы Демидовых, когда увидел ее в окошке, сообщавшей фамилию внебрачного сына Демидова. Этот божий одуванчик знает больше, чем рассказала, решил он, и направился в Екатеринбург. О том, каким образом удалось в этот раз разговорить старушку, Никита умолчал. Эта, в последствие полная драматизма, история оказалась еще более туманной в свой начальный период, чем появление в семье Демидовых Олега Иванова. И, если в первом случае Евдокия Степановна была лишь свидетельницей семейных событий, то во втором приняла непосредственное участие в заговоре вместе со своим хозяином.
Как говорят в народе, беда не приходит одна. Через пару лет, едва улеглись семейные страсти, связанные с появлением Олега, как снег на голову, свалилась, но только без свидетелей, прямо в руки Федора Михайловича, теперь уже внебрачная годовалая дочь. В подробности Никита не стал вникать. Только подумал, впрочем, не осуждая, что Демидов – тот еще кобель. Решив, что для самочувствия супруги появление дочери будет слишком уж неприятным сюрпризом, Федор Михайлович тайно определил ее сначала в дом малютки, затем в хороший интернат под именем Елизаветы Станиславовны Ивановой, не принимая в расчет возникновение возможных осложнений в будущем, и поручил Евдокии Степановне осуществлять негласный надзор за девочкой. Конечно же, он никоим образом не планировал отказываться от отцовства и намеревался участвовать в судьбе Лизы. Но жизнь внесла свои коррективы – произошла вереница трагедий. И, когда Лиза, оказавшаяся на редкость одаренным ребенком, окончив школу, покидала детский дом, Евдокия Степановна, не имевшая в связи с известными обстоятельствами никаких указаний от Демидова, взяла на себя ответственность, поведав Лизе историю об отце. Девочка в силу молодости не придала этой информации особого значения и уехала в Москву учиться.
Когда Никита окончил рассказ, Натали вдруг всплакнула.
– Ну, прямо в духе английского романа девятнадцатого столетия. Боюсь даже предположить, кто был автором всей этой криминальной мелодрамы.
– А не надо больше никаких предположений, Натали, – нахмурился Михаил Иванович. – То, о чем ты мечтала в начале этой истории, произошло, не так ли? Девочка нашлась живой и здоровенькой. Виновники совершенных злодеяний наказаны.
– В таком случае вот что я вам скажу, мои дорогие: хватит испытывать меня на прочность! Снимайте вывеску! Предприятие ваше самораспускается.
– Кажется, мы сие когда-то уже проходили, – произнес, хитро улыбаясь, Михаил Иванович. – Пойдем, Никита, на свежий воздух, перекурим это дело. Весна на дворе. Не время для мрачных мыслей, понимаешь.
Роман с кладбищем. Предчувствия Натали
© Copyright: Вячеслав Исаев 2, 2020
Свидетельство о публикации №220120501007
Свидетельство о публикации №220120501007
Рецензии