Печальный опыт

Однажды, после лекций, мы забежали к родственнику подруги. У нее было плохо с деньгами, и помощь родственника была единственной возможностью продержаться 
В прихожей висел портрет молодой потрясающе красивой женщины. И я заворожено уставилась на него.
-Кто это, спросила шепотом, но подруга отмахнулась и мы прошли в комнату.

Родственник представился Романом Андреевичем. Это был стройных мужчина лет 35ти, но нам двадцатилетним девчонкам он показался пожилым человеком. Строгое лицо, изящные манеры и легкая ироническая улыбка.
Не задав ни единого вопроса , он достал из кошелька деньги и протянул подруге.
Женька радостно бросилась ему на шею, но он сдержанно отвел ее руки и спокойно предложил перекусить, на что мы с удовольствием согласились.
Они ушли на кухню, а я с удивлением рассматривала необычное убранства комнаты Старинная мебель, часы с мелодичным боем. Вокруг на полках книги, отличная библиотека. Не декоративная, когда страницы склеены, а книги подобраны по цвету и высоте. А такая живая, читанная, видно всю жизнь пополняемая библиотека, для удовольствия, без снобизма. И альбомы Филонова, и китайская философия, Теффи с Брюсовым. И знакомый многотомник Достоевского, который давали за сданную макулатуру
А еще много-много книг предков  хозяина квартиры. Толстенных-претолстенных, намного толще Библии. На нескольких языках

Я подсела к ломберному столику. Наугад раскрыла книгу, лежащую на нем и уже не смогла оторваться. Стихи о любви пронзительной печали и всепрощения западали в душу, оставляя неизгладимый след.
Создавалось впечатление, что человек, читающий такую поэзию, непременно должен быть мягким и, доброжелательным, готовым прийти на помощь по первому зову в любое время дня и ночи, умеющий видеть радость во всем и способный  благодарить за каждую малость…

Позвали обедать. Более изящно сервированного стола мне не приходилось видеть. Изобилие деликатесов, и разных салатов украшали чешские разноцветные бокалы, красивые,  явно бывшие в постоянной эксплуатации – и в них янтарное вино.
Закружилась голова, и не потому, что с утра ничего не ела. Душу охватил какой-то мистический восторг, ощущение нереальности.

Хозяин поднял бокал и пожелал нам успехов и успешного завершение сессии. Но говорил он отрешенно, просто долг гостеприимства заставлял привычно говорить любезности.
Мы с Женькой налегли на еду и пробовали все подряд. Роман не притронулся к еде. Он подливал вино в бокалы и задумчиво поглядывал на нас.
Обед уже подходил к концу, когда я неожиданно спросила

Роман  Андреевич, чей портрет весит в прихожей. Я такой прекрасной картины нигде не видела, хоть побывала во многих музеях и имею много альбомов разных художников

Если бы вы знали, какая это удивительная женщина. Мы так и не поженились.
 И он начал рассказывать о своей любимой женщине
Как изменилось его лицо. Все напряжение прошло, все морщинки разгладились, а из глаз заструился мягкий свет. А на губах нежная полуулыбка. И такой свет любви его преобразил, — он стал необычайно красивым. Необычайно добрым. Нежным. В эти минуты на него можно было любоваться или портрет писать
 И я почувствовала, как   эта светлая  энергии любви передается мне.
Это было наваждение, я влюбилась.

Смешно было рассчитывать на взаимность, между  мной и той женщиной была пропасть. И, несмотря на здравый смыл и полную безнадежность, я решила позвонить ему
 Даже близкой подруге не могла раскрыться. По адресу в телефонной книге разыскала номер и рискнула.
Представилась и, почувствовав доброжелательность, попросила почитать Теффи, первое, что пришло мне в голову.
На следующий день состоялась наша встреча.
Роман Андреевич был нарочито вежлив, угостил конфетами, сварил кофе и заговорил


Современный человек так серьезно и увлеченно озабочен тем, как прокормить, одеть и развлечь себя, что часто забывает о самом существовании смерти, относя ее больше к другим, чем к себе. Заботится о плоти своей больше, чем о душе. Смотрят на мир , ничего особенного в нем не видя, используя его только для собственного потребления. 
Любую, даже самую мощную систему жизнедеятельности человека смерть попирает в прах и тлен. Она, как свежий ветер, врывается в затхлую и усыпленную грехом рутину человеческой жизни.   Словно вор, скрытно и внезапно похищает не приготовившуюся к встрече с Богом душу, приводящее в недоумение и отрезвляющее человека, заставляющее его удивиться.
 
Я слушала как завороженная, не решаюсь вставить слово, интуитивно понимая, что речь идет о его несостоявшейся любви. Но не посмела спросить отчего же умерла эта красавица. Он говорил долго, убедительно, и, казалось, забыл о моем присутствии.
Потом встрепенулся  и попросил прощения за мрачные мысли. Стало очевидно,- ему не до меня. Я попрощалась и пошла к выходу. Ни я ни он не вспомнили о книге.
 По-видимому он видел меня насквозь.

Раньше мне казалось, что Любовь — это не радость и не печаль, не награда и не испытание, а все вместе. Это путешествие в сказочную и волшебную страну, тропинка к тайне, которую предстоит открыть. Я знала, любовь всегда уходит, все имеет свой конец. Но одно состояние всегда переливается в другое, и это другое может быть более сильным чувством, чем влюбленность. Нужно многое преодолеть, чтоб сохранить это чувство.

Но тут была глухая стена, невозможность пробиться была очевидна. Его душа была не способна на пульсацию нежности, на верность, на служение кому-то другому, кроме той женщине. И  совершенно не нужно ему наполнять  свою жизнь иным смыслом

Я возвращалась домой ни с чем. Раненая. Не физически, а внутри. Внутри, в районе сердца, кровила рана, но ни на одном рентгене ее не было  видно.
Прошло несколько лет, прежде чем она зажила.