Дьявол получает все

     СОБЫТИЯ  РАЗВОРАЧИВАЮТСЯ  С  90Х  ГОДОВ  ПРОШЛОГО  ВЕКА  и длятся  в течении 
      20 лет.



ГЛАВА 1


   Весной, когда уже близится закат, но воздух   приятно отдает тепло, небо иссиня - чистое, когда несмотря не на что,  настроение поднимается выше тебя и хочется чего то душевно- нового  и  кого то близкого, теплого, родного….. Катя погружалась в чудесную сказку, которую сама и придумала… райские мечтания  и конечно же принц  - до дрожи красивый и ласковый, внимательный  и заботливый...
И  действительно он возник как ниоткуда тот самый принц ее грез... Ей стукнуло восемнадцать лет, а любви то еще и не было. Стыдно сказать,  не  с кем   еще  не целовалась.
  В группе то всего лишь  два пацана,  два желеобразных существа Колька и Санек.   Девчонки их не то, что за пацанов,  за людей не считают.  Можно сказать даже призирают.

 Ах,  это расчудесная весна с ее  феромонами  и  ароматами!
   В тот вечер задержали их на дополнительную пару.  Случилось безветрие . Воздух  долго и прочно держал в себе благоухание цветков яблонь и черемухи.
Катя почти дошла до общаги как ее окликнули.
 - Ей,  красавица?  Куда так торопишься?  --она посмотрела по сторонам, почти темно, никого вблизи нет , только на встречу приближается этот голос, -
Познакомимся?  У,  какая ты симпатичная!  Ягода малинка. Меня Гоша зовут  - как из пистолета  палил  приятный   баритон.
Катя сильно оробела. Она еще никогда не знакомилась на улице.  Вечера проводила дома, в комнатке   своей общаги  или  в  студии  рисования.
 И  тут действительно принц.  Как в сказке!
  - Ну что, красавица?
  У Кати  никак  не  получалось  поднять глаза повыше, они то и дело блуждали в  разные стороны  касаясь только его  одежды, а точнее кожанки.
 -  Чего молчим?   Как звать то?   Знакомится ,  будем?
- Я   Катя, - наконец- то пробубнила она.
Немного осмелела и задрала голову  повыше. Даже в темноте,  было видно - это какой- то   Ален Делон.  Немного прищуренные  глаза  выжидающе смотрели на нее.  Но эти же глаза не менее внимательно следили за девушкой  в  течении нескольких дней.
Катя опять покосилась в сторону
- Красавица  Катюша,  давай провожу.  Как у тебя с субботой то,  передых? -  Сходим куда- нибудь,   оттянемся?
Добрели  до ее дома.
- Знаешь клуб  Алые паруса? В субботу туда и  рванем.
      Тут он наклонился и быстро обнял
- У какая ты вся, мармеладка, - прошептал  Гоша, еще раз обняв ушел в темноту.
Сердце трепетало так быстро, вот- вот  от такой скачки разорвется, но ей хотелось сейчас только полететь вслед за   Гошей, прижаться к нему и  не отпускать...
   Катя зашла в предбанник общежития, еле живая лампочка не светила,  а только мигала.
    Пытаясь  ногой  нащупать  лестничный пролет,  не сразу  обратила внимание на шипение, шедшее с угла, похоже  слева. В темноте обозначились  три светящихся огонька, мигавшие   подобно, как и лампочка,  то  как- будто  гасло,   то  разгорались вновь.  Потом явственно проступили контуры чего то, быстро двигающегося   в разные стороны.  В тисках  ужаса,  Катя  пытаясь спрятаться,   вжалась в противоположный угол.  Только она  закричала, как оно, существо,  закручиваясь  вокруг  самого,  себя исчезло.
 
Наступила суббота.
  Кафе - бар  заманивал в свое  чрево блестками вывесок со всеми цветами радуги. Эта ночь не должна была отличаться  чем- то  от  других.
Тот же бесконечный грохот музыки,  та же выпивка. Гоша сунул в руки Кате второй   коктейль,  хотя ей стало не по себе уже от первого. Он знал, что делает. Алкоголь был из бара, а  добавочка- то  у него  была  своя, купленная у хорошо знакомого барыги, продвигавшего свою продукцию словами    " туфту не продаю".
 Катю затошнило,   она еле добежала до туалета.  Это с непривычки,   думалось ей,  немного   пообнимавшись,   с унитазом,  кое- как поднялась на ноги.  Подошла к  умывальнику,  поплескала лицо холодной водой. Это всегда ее взбадривало, вода дарила  добрую энергетику. Разглядывая себя в зеркало,  она и не услышала предупреждающего  шипения,  струя  воды  приглушала  звуки.
    Гоша караулили  ее,  он выключил освещение в этой стороне коридора. Катя   - это его новый  автомобиль, он уже на нем и прокатился, только что не целовал и вожделенно мечтает уже неделю.  " Блин, если, девку,  вырвало, придется  дозировочку   увеличить,  а если ее опять начнет выкручивать?"  - уже с опаской рассуждал он.
  Буквально в нескольких метрах находились те, кто готов оплатить его мечту - новохенькую   иномарку.
Он  постоянно думал  о «скоростной  красавице».
  А эта    очередная   дурочка  пусть  расплатиться  за нее  собой,  своим  телом.


Катя смотрела на струйки сбегающей воды в умывальнике, это ей так понравилось  -  это  бултыхание  и  завихрения  воды  представлялись  чем то необыкновенным.   Катя  ощущала  себя,  будто  в сказке,  и  беспричинно    улыбалась  своему  отражению  в зеркале. Если бы ее спросили - сколько  времени  она  провела в таком  состоянии, не  смогла бы  ответить.  Постепенно, медленно, но  в голове  прояснялось. В полутьме коридора окликнул  знакомый голос 
- Я здесь, красавица.
Катя сделала несколько шагов навстречу этому голосу и тут жесткие,  злые пальцы  рьяно и быстро ее обняв, потащили куда- то вглубь.   Через несколько секунд Катя поняла, что находится в комнате в  гранато – красных  тонах.
 - Ну, давай выпьем,  что ли еще,  - Гоша делал попытки улыбаться.
Катя насторожилась.
- Я домой пойду
- Так,  кто-  же  тебя отпустит?
Он заломил  назад  ее руки и поволок к стулу.
  "Сейчас только привяжу, волью прямо в глотку, не захочет, заставлю ", - со  злобой  подумал  он.
    Схватив бутылку,  начал выливать водку в стакан,  и вдруг  на него уставились  пять мерцающих  серебристо- оранжевых огоньков,  закружились вокруг кольцом, осыпая искрами и тут же  чем- то   горячим, подобно кипятку обожгло  его руки.
А Катю  непонятный ком  с блестевшими шипами приподнял и бросил в сторону окна.
   Стекла треснули,  и ее тело вывалилось за подоконник.....

   
        Глава 2

       В  пожаре полностью выгорела одна комната  на третьем этаже,  в соседних комнатах огонь покусал мебель, местами стены, местами напольный паркет. Но здание удалось отстоять доблестным пожарным.  Благодаря  им,  и прочному  межэтажному перекрытию  сам клуб сильно не пострадал, если  не брать в расчет, что одно крыло  было залито водой, вплоть  до подвала.
В комнате, откуда все и началось,  нашли  обуглившееся тело,  заживо сгоревшего человека. Это был  Гоша.
    Девушке удалось спрыгнуть с окна и она,   лежала  на газоне  до приезда скорой.
   В дальнейшем о существовании  здания, а в частности клуба,  ответ был положительным. Кому надо - заплатили, кого надо - убедили. В общем, в сухом остатке сошлись на коротком замыкании,   что устроило всех.
Катю  приезжал допросить  следователь. Но он, тертый калач, сложных и провокационных вопросов  не задавал.... Начальство  сказало  как надо  оформить ,  он сделал   и  отрапортовался.
Но сама Катя  находясь  на больничной койке пыталась раз  за разом  воссоздать картину  того вечера, мысли все повертывало  именно туда,  но память ступорилась.  Серьезных травм, угрожающих жизни не было.  Оскольчатые переломы  обеих голеней  и ссадины с небольшими парезами.
Она вспомнила  практически все, обладая  отличной зрительной памятью, до того момента,  где Гоша затащил ее в комнату в  гранато- красных тонах, завязал ей руки.
   А потом  она  лежит на земле, на газоне, над ней  озабоченные, испуганные лица людей.... и острая, режущая боль в ногах.
Вот теперь,  на вытяжке с подвешенной ногой, и нет- нет, да и возвращается  к тому, как так случилось?  Огонь откуда взялся?  Гоша не курил - это точно, в комнате  почти заметный,  несвежий, вернее сказать  очень застаревший запах табака. И ничего не жгли они.  Как она смогла выпрыгнуть в окно? Самой  себе не верила  - как  решилась  это  сделать?
Кто- то невидимый, незнакомый отвел более тяжелую беду?  И что дальше  с ней  произошло, если не получился бы пожар?  Жила бы она на этом белом свете?
   С тяжкими сомнениями провела Катя несколько дней. Но мал помалу,  где- то внутри разгоралось  желание - прорисовать свои мысли и чувства на бумаге. По ее заказу мать  принесла карандаши, листы, рамки. И Катя погрузилась в то, что умела и хотела, приспосабливаясь рисовать с неудобного положения.
Возвращаясь  из грез к насущному,  проявилась одна  большая  проблема - Катя  заканчивает колледж, но станет ли дипломированным специалистом?  Вот беда так беда.  Нехорошие мысли и тут стегали ее.  Осталось  каких- то два месяца. А если ее оставят на второй год, потому как экзамены выпускные  не сможет сдать?
Но неприятности с учебой улетучились, когда пришла Зоя  Львовна и крепко поставленным учительским голосом  оповестила всю палату, что экзамен Катя напишет, пусть и попозже и диплом ей выдадут.  Потому как она  прилежный ученик и практически учится без троек. Уж кто- кто,  а Зоя Львовна, будучи  классным руководителем,,  распрекрасно знала обстановку в семье  девочки.,  которой просто необходимо начать работать и зарабатывать себе на жизнь. А по возможности совсем отдельно от семьи.  Зоя Львовна  была  по отечески  неравнодушна  к девочке и особенно после того как Катя сделала портрет  классного руководителя , и как то смогла вычленить саму суть Зои  Львовны,  характер, изюминки внешности и  прорисовать это карандашом,   что сама Зоя Львовна посмотрела на себя как на другого человека, так сказать со стороны, ощущения от портрета были какие то пугающе- неоднозначные, как будто портрет вот сейчас заговорит..... .Видимо эта   ученица    какая- то  особенная,  врожденный талант.
Навестили  и девчонки с колледжа.  За ними бочком втерся и Сашок. Потихоньку  все они как то рассосались, а Сашка остался. Он подтянул под себя стул,  уселся  поудобнее,   и начал травить анекдоты, пытаясь рассмешить болезных. Так незаметно  прошло время для посетителей,  санитарка уже злясь и ворча, приволокла ведро с тряпкой, выпроваживала мешавшихся под ногами посетителей.
- Я к тебе завтра приду? – как- бы    между прочим спросил  Сашок.
- Приходи
- Что принести? Чего тебе хочется? Ты не стесняйся, скажи.
Катя  минутку поразмыслив, ответила
- Принеси сок, лучше виноградный.  А еще шоколадку. - вопросительно - лукаво поглядела в его сторону, сморщив губы и подбородок. -  Но постеснялась почему то уточнить именно какаю,  хотя  это было еще впереди....
Саша кивнул.
На завтра он притащил молочный  сладко-приторный шоколад.  Катя,  именно   такой,  не любила. Она хотела шоколад  настоящий  с горьким, приятным, долгим послевкусием, но промолчала. У матери просить, так у нее как всегда нет денег. А еще он захватил учебники. Отметил места, где они проходят,  и стал читать вслух.
- Давай, Катя, ты запоминай. Без  экзаменов  никак не проскочишь.
      И так практически каждый день.
Сашок  оказался   требовательным   учителем,  читал , а потом  заставлял пересказывать  материал вслух. Катя не сразу, но догадалась, откуда  ноги растут этой требовательности - вездесущая Зоя Львовна и здесь поруководила и настропалила Сашу.
 - А ты знаешь , чтобы мозги хорошо работали нужно  кушать черный шоколад. - и опять сморщила губы и подбородок, как в детстве, когда выпрашивала   что- нибудь  у матери.
- Намек понял.
Теперь ни один вечер не обходился без этой сладкой "заправки".

А потом произошла катавасия....Сашок   присев   на край кровати,  пытался «втюхать»  в ее голову экзаменационные ответы. Но Кате нестерпимо хотелось по маленькому. Матери все не было. Пришла беспардонная санитарка  баба  Надя, а если быть еще точнее женщина без комплексов  и Катя не выдержала:
- Я в туалет хочу,  -жалобно простонала она.
Баба Надя наклонилась, схватилась за спину, все таки  вытащив из под кровати судно и приказала Сашку
- Ты ее приподнимай  и  держи,  держи хорошенько, а я судно подложу. Совсем я плохая стала, одной не справится. А ты , девка, не бойся, одеялом укрытая, ничего  не видать.
Когда  Саша просунул руки и приподнял  ее, то край сорочки, которую баба Надя задрала, проходил  как раз на уровне его руки, Катя чувствовала дрожь в горячих  ладонях. Потом звук  своей  испускаемой мочи. Она готова была, сквозь  землю провалится!   Струя лилась, так мучительно долго.
Если он больше не придет, ну и пусть. Стыдно, ужасно стыдно.
Когда  вытащили судно,   баба Надя велела Сашку его вынести.  О! боже, что она делает!.
И тут, когда он вышел, изрекла: 
- Если любит, стерпит.   А если это ему непереносимо, так лучше пшел  вон,  и лучше сейчас, чем потом, когда поздно будет.
Саша вернулся,   поставил судно на место, приткнул плотнее Катино одеяло. Она  отвернулась к стене, стыд  не  отпускал. Оба молчали.
- Катя, давай шоколадку доедим.  Знаешь, что естественно ,то   нормально. Лучше было бы, если описаться? - и прошипел на ушко - Я тебя не брезгаю.
   И он опять пытался рассказать анекдот, потом другой, говорил и говорил ...

Катя не сразу почувствовала, как он совсем близко, носом и  губами   дотронулся до щечки
- Ты мне очень нравишься,  очень, очень. Я завтра обязательно приду.   Я тебя не брошу,  - помолчал, покраснев,  как тот помидор и добавил.  - Я судно хорошо сполоснул,  не бойся.
   Он так приходил опять и опять. Если, случалась нужда  в туалете, он  помогал, сдабривая  все шутками.  Практически всегда   "больной"  матери было  тяжеловато  справляться  и так  пока Катю не выписали из больницы.
Тогда он возил ее гулять  верхом  на себе  до ближайшего парка. Она цеплялась за его шею,   ложилась телом на спину,  и таким  образом, ехала так, пока он не уставал.   Небольшой передых, и потом Катя у него на руках. И  так  до любимой клумбы.  Конечно,  Саша сильно потел,   сильно смущался, бывало, жидкостью пропитывалось  не  только его рубашка, но и одежда Кати.   Она молчала и думала -  ну,  вот нет  у нее никаких неприятных ощущений,  даже несмотря на мокрую его одежду, на его тяжелое и частое дыхание,   ей совсем не противно.
     А  недавно она давала себе зарок - никаких мужчин!  Но, так хотелось прогуляться, слышать запах зелени, ощущать эту дерзкую жизнь растений, где почти каждый день распускался новый цветок, призывающий  себя   жадно любить....и  нарисовать.
   И притом,  Сашка душился  каким то одеколоном, с будоражащим ее, банным, но ненавязчивым, отдающим свежестью сирени, травой, вперемежку, как ей слышалось с  зелеными яблоками и он еще переплетался с животным  запахом , доселе ей неведомом, запахом созревающего самца. Этот аромат  призывно  и сильно, как то так на нее действовал, завлекая  Катю на  незамысловатые свидания.  Они лакомились шоколадом, по очереди  кусали   мороженку, запивали минералкой из одного горла и смеялись,   смеялись...смеялись.



   Глава 3



    Конечно, можно  пользоваться костылями или тростью.  Но пока она доковыляет, натужно  сжимая губы и при этом  пристанывая,  то безусловно,  дойдет до первой попавшейся  скамейки. А настроение уже не то, болючие   ступни  забрали силы,  и сразу в голове свербит мысль - как вернутся?
   Катя иногда ходила с костылями, через "нехочуху",  заставляя себя ( доктор сказал, что нужно) и  Сашок  медленно шел  рядом, стараясь как мог скрасить  путешествие,  рассказывая как всегда,  свои анекдоты, которых знал, казалось,  немерено.   Бывало,  на полпути  совсем изнемогала от усталости и боли, тогда Сашку приходилось тащить ее и  еще ее костыли.
   В Кате нечасто ,  но все же взвывали мысли , что Сашок ее когда – нибудь   бросит. Просто  не придет. Пару - тройку раз та и было.( т е день - два  он  не приходил вовсе). И Катя  вся  сумбурная, беспрестанно  смотрела в окно, начинала  плакать  и даже навзрыд. Но он являлся вновь , бодренько пытаясь развеселить собравшихся и изнемогающее сердце Кати окрылялось снова.
- Прости Катя. Мать заставила заниматься,  долго стебала. Пока говорит от сих до сих  не выучишь,  никуда  не пойдешь.  И сама целый день дома была, постоянно в комнату заглядывала.
И снова прогулки, и снова   Сашок   крепко прижав  Катю, несет ее на себе. Весь раскрасневшийся, потный, с мокрым лицом и рубашкой и с такими ударами сердца, что они  стрелами проникали и в нее.  Ей представлялось будто он хочет отдать его сердце ей ,   Катюхе.!
Саша ни разу не пожаловался, или не сказал , что устал, не может, вот как у тебя все заживет, тогда и будем гулять  и тому подобное.
   Он ее любит ?   Жалеет?   Что?
   Конечно,   они брали с собой учебники, открывали и прочтя совместно  два- три параграфа  или несколько страниц  закрывали его и вместо того, чтобы повторять сидели обнявшись, коротко, по чуть- чуть,  стесняясь трогали друг друга носом и губами, как будто пытались запоминать изгибы лица друг друга, По первости,  только прикасаясь и смущаясь этого  целовались,  только немного припадая губа ми,  потом смотрели на звездное небо, вычисляли звезды и созвездия пока кто- то из них не решался  робко сказать, что пора домой..
  Так бы продолжалось бог весть сколько , но тут грянул гром в виде Зои Львовны,  классного  руководителя. Она пришла к Кате домой, мощно постучала в дверь,  и   не спрашивая разрешения зашла. Ее уже давно мало что изумляло и удивляло, даже тот же застоявшийся запах мочи и сивушных выделений.
И видимо,  решив,  брать быка за рога,  выдала речь
- Вы, что это с Сашей делаете, а?  Любовь решили крутить.  У вас через три дня первый экзамен, вы дипломы получаете, и  во чтобы,   то не стало,  должны получить. Это сейчас для вас первейшая цель, а  потом уж любитесь. Ты знаешь,  Сашина мама как зла на тебя,  ругается,  хотела сюда прийти, только точного адреса не знала, я ее кое- как  отговорила. Сказала , что  сама  сюда  направляюсь.  Так, что сиди и учи.
И тут очнулась  мать, хоть и с похмелья с больной головой, но сообразила и встряла  в  разговор.
- Ты че совсем  охринела?   Быстро за учебники !   Я счас тебя воспитаю, так воспитаю , мало не покажется!   Дите мне в подоле решила принесть?  Сучка!
Но Зоя Львовна ее опередила
- Не стоит с ней так грубо, вы же  все же мама и Катя такую травму перенесла. Она умная девочка, она все понимает. Сделает все правильно. Так ведь Катюша? Будь , прошу, умницей. А вы, - она полностью развернулась в сторону матери. - начните лучше с себя. Не прощаюсь, возможно  загляну. Здесь еще одна моя ученица живет.
- Вот тварь, - прошипела мать ей вслед, - меня решила учить. Ты поживи как я, одна с ребятенком.
И тут как вожжа попала ей под хвост, она схватила  Катю за волосы, так что они и голова затрещали.
 - Ты че,  собака такая, делаешь?  Ты в гроб меня загнать хочешь? - и как заорет,- Не повторишь ты моей судьбы, не повторишь ! Не позволю! Меня одной хватило.   Ну ка,  отвечай быстро вы уже е....?   Он тебя уже поимел, сучку такую?
   Она как будто протрезвела и разглядывала по кускам, по миллиметрам дочку,  то поднимая то опуская взгляд - злющий, цепкий, жесткий - как  после долгой разлуки, как будто после долгой долгой  затяжной  зимы.   Та дочка, а вроде уже не та ?
- Мама,  ну почему ты так ,  почему?  Зачем ты так со мной.?  - Катя   скукожила   нос  и  подбородок, - Ничего у нас с  Сашком не было.  Хочешь, поклянусь.- Катя опустила голову, потом посмотрела  на небо ясно- голубым куском просачивающееся в окно. -Здоровьем своим  поклянусь, ногами своими  больными поклянусь, что никогда не встану  на ноги, если ..вру.
Ну, ты сама Катюха ,  знаешь, как нам было с тобой. Ты моей судьбы не повторишь.  Не дам.  С ребятенком  мыкаться  не позволю.
-  Обещаю, тебе ничего не было.  Клянусь.
  Они обе замолчали.
Катя внимательно оглядывала мать  , вот бы сейчас поработать карандашиком и ее набросать такую растрепанную ,злую, неприбранную , лохматую , с волосами слипшимися  на одном боку, но с таким лицом!  С такими глазами!
Но не могла этого сделать - мать злющая,  да еще с похмелья, могла весь альбом разорвать и карандаши поломать. А так хотелось карандашик в руки и поработать! Как сохранить в памяти этот взгляд, эти глаза, лицо и свои ощущения, чтобы потом смочь вернутся.
  Также молча ели картошку , пожаренную  отчимом, запивая ее молоком.  Мать все так же продолжала рассматривать  Катю, правда больше исподтишка. Видимо на каком- то вербальном уровне  она  не сумела получить ответы на свои вопросы.  И все пыталась разгадать загадку по имени дочь....

    Первой заметила  талант  к рисованию  швея с материной фабрики, заглянувшая  на " рюмку  чаю".  Когда Катя  буквально в пять минут нарисовала великолепную  «принцеску»,  да так как они взрослые вряд ли смогли. Она только что тогда пошла в первый класс. Вот и присоветовали отдать ее в художественную школу, где  ребенок  проводил  почти все свободное время. Кате стукнуло  двенадцать,  когда она написала свою первую картину  масляными красками.  Преподаватель тогда ее похвалил,  и она гордо унесла свое творение домой. Вторую Катину картину  под благовидным предлогом забрал  сам  преподаватель уже к себе домой.


   Сашок   уезжал в  Санкт- Петербург.  Он будет там  учится,  так решили его родители. Там жил его старший брат.
Прощание случилось так споро, неожиданно и быстро. что Катя  сначала и не поняла, как так Саша  там, а она тут....осталась
 Только через неделю  ощутила, осознала как его  не хватает.  Не хватает   мягких  обьятий,  тихих поцелуев,  шуток – прибауток,  и чего то такого , что сама до конца и не прояснила...
    Дома все также. Мать шила, перешивала  на  швейной  машинки всякие платья, рубашки, юбки. Им  фабрика в счет зарплаты   разрешила забрать  по домам швейные производственные машинки, ну кто хотел,  конечно. А зарплату так и не выплатили.  В общем остались они  с швейной машинкой и на том спасибо.
Катя частенько помогала матери, если не сказать , что работала практически вместо нее. Полупьяное существование не давало возможности ровно ладить строчки. У самой Кати работы  не было. Поискала , поискала , да и плюнула.
   Отчим  уехал как то   на РОЖДЕСТВО  в свою деревню, ну там и остался. Нашел богатую ,   с домом из звенящей сосны  вдовушку,   пригрелся.  Надоело ему полуголодное существование в общежитии.   К дому и вдовушке прилагалось  большая усадьба, две коровы, гуси, утки.....     В деревне всегда можно разжиться подножным кормом. Это его очень  устраивало.  Он только ближе к весне заехал к бывшей сожительнице  за своими вещами. Простились тихо, без скандала, к этому уже давно все и шло.
  Кате с матерью  хватало  на пропитание, с голоду не умирали.  А там бог даст, и работа  путная  найдется.



             ГЛАВА  4
               
        Природа и жизнь сделали новый виток  и в очередной,  бесконечный, безвременный   раз, сквозь  зиму  просачивалась  весна.  Из сугробов вытекали первые  дерзкие ручейки,  уже местами подтаяло, и сквозь белизну снега   на солнечной стороне проступала  мокрая земля. На   дорогах неимоверная слякоть и гололед, если не проваливаешься через  рыхлеющий снег, то точно на ледяной кочке  можешь упасть. Под ногами у Кати хлюпало и хрюкало, но она все- таки,  как можно бодрее,  двигалась в сторону  деревянных бараков. Там, ждала ее одна бабка, отдавшая на переделку свое выходное платье.  И не ведала еще Катя,  что вернется сюда совсем скоро...
Этот район,   практически состоявший из деревянных скосившихся  домов с удобствами на улице, навевал тоску  даже самой оптимистичной личности…

    Проскакал еще один месяц. Значительно потеплело, природа звала прогуляться  по парку, по лесу, к речке.
    И пришла к Кате ее подружка по колледжу,  Женька,  под предлогом  " подышать свежим воздухом"   выманила на улицу, потихоньку, потихоньку  задала  направление их вечерней прогулки.  Катя куталась в свои мысли,  не слушая,  болтовни Женьки,  и  не сразу  поняла, что движутся они как раз в сторону  барачного района.
И тут Женька  призналась,  что ведет она  Катю  к гадалке.  Вернее сказать,  тянет  с собой  за компанию.  Женька  ждала парня из Армии, у них даже договоренность была,  что поженятся,  как только он вернется.  К большой обиде в последние месяцы  перед  дембелем,  он написал ей всего лишь два раза  и   девочку "терзали  смутные  мысли".  Конечно, Кате топать к  неведомой прорицательнице совсем  не хотелось.  Ее  ничуточки,   не интересовали  не трефовые,  не бубновые  валеты  и  короли,  и " пустые хлопоты в казенном  доме".  У нее был  свой  король   - она так хотела в это верить! - один, единственный и навсегда.
Но настойчивая и  хитренькая  Женька, обогнув ее сбоку,  толкала в спину,  потом тянула за руки, но все - таки  притащила к нужному ей бараку.
- Катюха,  пожалуйста, одной  мне  страшновато.  Она всегда говорит  как есть и сбывается.  Ее поэтому прорицательницей зовут.  Ну, давай,  шевели ногами, мы почти пришли.
Девчонки  поднялись  на второй этаж  по видавшим виды деревянным, узким  ступенькам.
 В затхлом  коридорчике  ожидали  своей  "участи"  две  женщины.
Женька  была вся в нетерпении,  она  все время  поднималась и спускалась с лесенок,  иногда перепрыгивая через две ступеньки.
Наконец, настал их черед.
     Комната, где  проводился прием посетительниц, оформлена была в духе " почитайте и уважайте".  Черные портьеры, по бокам в углах черепа на красных подставках, а прямо над самой гадалкой,  висело чучело обезьяны, полумрак и легкая дымка наводили дополнительный трепет.
С единственной лампой на столе комнаты,  они  кое - как,  рассмотрели  гадалку. Такой некрасивой женщины  они не видела никогда...
Большой  нос  расплывался на пол- лица,  с толстыми,  жирными,  будто намазанные маслом,  ноздрями, напичканный  хорошо видимыми порами,   которые  пронизывали  нос  насквозь.  Мощный,  увесистый,  скорее мужской подбородок,   маленькие узкие глазки.
Верхние   веки,  подобно  маленьким крышкам ,  нависали на глаза,  делая их еще гораздо меньше.

  Но в таинственной комнате  они находились не одни.  Туда,  сквозь стены и двери пробрался тот,  кто внимательно   наблюдал  за  происходящим.  Может, это и называлась  судьба?
 Катя  не слушала,  да и не хотела слышать,  что плетет она  Женьке.
-  Подойди ближе,  сядь, - скомандовал голос,  Катя  не сразу вникла,  что обращаются к  ней.
  -  А ты прехорошенькая, - ни к тому,  ни  к сему,  сказала  гадалка.
Раскладывая карты,  она даже  не смотрела  на них,  а глазами терзала  Катю, которой казалось,  что внутри у нее жжет,  и это  жжение медленно спустилось вниз,  в пах,  там на какие - то мгновения приятно застыло, потом рассыпалось по красиво очерченным  подтянутым бедрам и теплотой  из маленьких ступней выплывает наружу.
Дальнейшие слова,  почему то донеслись очень отчетливо и буквально впивались в голову.
  - ТЫ НИКОГДА  ЗАМУЖ  НЕ  ВЫЙДЕШЬ,  И ДЕТЕЙ У ТЕБЯ НЕ БУДЕТ.

Женька от этих слов ахнула,  и  закрыла  свои  полуоткрытые, вопрошающие губки,  пухленькими,  напомаженными,  сдобренными  всяческими  кремами, лакированными пальчиками.  И  так стояла,  не шевелясь.
А  Катя,  почему- то подумала про  деньги.  Вот сейчас  скажет  мол " позолотить ручку".   Фиг, ей,  фиг!   И  с такой быстротой  выскочила из комнаты, что резко открыв дверь,   ударила  стоявшую  возле нее женщину.
Там снаружи,  тихий,   прохладный  вечер,  почти ночь с еще робкими запахами раскрывающейся весны,   вселял  потребность  жизни  и надежду.
- Врешь ты старая ведьма, врешь. Старая...швабра!  У меня все будет и муж,  и дети,  все как у всех!
Она открыла сумочку, прилаженную к  боку,  нащупала рукой там,  в глубине  письмо  от Саши.  Она его только сегодня  получила и еще не ответила......



        ГЛАВА  5

  Катя  только  утром позавтракала,  начала  приметать  манжет  к платью,  с горечью  думая,  что заказов становится  меньше,  как в дверь забарабанили. Она уже знала,  кто это,  и,  не спрашивая,  открыла.
  На  пороге  вырисовывалась  Женька.
 - Привет.
-  Привет.  Я с тобой  никуда  не пойду.
-  А я тебя  никуда и не зову.  Войти можно?  Слушай, вчера такие чудеса в решете  приключились.  Ты когда  убежала, она меня  не отпустила,  хоть я хотела за тобой. Потом она всех прогнала,  стала карты перекладывать, у нее были такие глаза!  Видимо что- то  не срасталось.  А я же сижу тихо,  как мышка, наблюдаю.  Слушай,  она, вообще  такая страшная,  как бегемот. Затем  стала про тебя  спрашивать - где живешь, с кем живешь.  Ну, я ответила как есть.  Секрет  что – ли,  какой?   Траву вонючую подожгла, ужас.... Потом она  пацаненка  какого- то  крикнула,  и снарядила мне в провожатые.  Сама же знаешь,  какой там бандитский район,  как стемнеет, нос  не суй.  А тебя так отпустила,  типа ты никому  не нужна?  - и  мелко  захихикала.
  - Да уж, чудеса в решете,  это точно,  -  подумала Катя.
  И  старалась забыть этот поход  в барак, эту никчемную  гадалку. Она как раз купила,  какой- то  женский роман,  вот  только  с манжетами  разберется, и окажется в прекрасном  мире хоть и чужой,  но любовной, волшебной  истории  со  счастливым  концом.  Да  вот еще с платьем,  которое она выкроила для себя надо заняться, никак дошить не может, не хочется как- то. Для кого наряжаться, марафет  наводить  - Саша далеко, а про  других,  она даже и не помышляла, другие  для нее  не существовали. 

Жизнь сделала новый виток, потихоньку все видоизменялось, обустраивалось. Кто мог,  приспосабливался,  кто нет,  уходили в мир иной...
 Одну из фабрик города  перекроили в торговый центр, где в одном из уголков арендовала  помещение  знакомая  матери, когда - то  жившая в  общаге.  Сделав там швейную мастерскую, позвала Катю к себе на работу.
     Наступивший день складывался совсем неудачно, даже  поганенько.   Пришли две привередливые тетки - одной казалось,  что оборки пришиты криво,  другой,  что брюки  подшиты  неправильно.
  Когда Катя после 10 часовой работы  добрела  до дому,  она была практически уже никакая.
Мать сидела на продавленном   матрасе, вокруг нее разбросанные письма, кучковались,  и  на кровати и на полу.  По конвертам  и  листам с размашистым,  немного небрежным почерком,  она быстро поняла, что это ее письма. На них на всех были сердечки, которые  Саша рисовал,  но только для нее,  Кати!  Да и других писем никогда в доме  не было.
 -Ты давно их читаешь? -  запинаясь,  спросила Катя.
Мать слабо кивнула, ее голова совсем низко свесилась к груди.
  - Мне  никто и никогда такого не написал.  Это и есть любовь, Катенька?  Да?
Катя приподняла ее за лицо,  по которому  растекалась мокрота.  Глаза были в характерной  бессмыслице, она опять напилась. Хотя только утром клялась,  что сегодня  "нини- нинишечки".  Ее сейчас ругать было совершенно бесполезным занятием.  Ладно,  хоть  простынь  свою,  постирала.
   -Ты понимаешь, понимаешь мне так никто, чтобы вот так вот, - и замолчала, не могла выразить, не находила подходящего определения, -  и слова такие добрые, душевные,  красивые подбирает.  Вот я умру,  а мне вспомнить нечего.  Твой  папашка,  подлец,  и этот  охламон  тоже  не лучше  был.
Уже через несколько минут обе плакали навзрыд,  поливая слезами, друг друга. Снова обнимались,  целовались и опять слезы,  уже капавшие на одеяло и подушку.
Мать  взяла  в руки  одно из писем и стала нашептывать его, словно это была их  общая тайна.
 -Ты Катюша верно ,  счастливой у меня будешь, такой парень  тебе достался, - она  что- то обдумывала в своей нетрезвой голове,  -  и семья у него  приличная, так ведь?  Ты держись за него, не отпускай,  держись что есть мочи.
Катя  вспомнила  Сашино последнее письмо - "на майские  приехать  не смогу, прости,  хвостов много.... А когда  экзамены в июне  сдам  я весь твой,  делай  со мной  что  хочешь.



        ГЛАВА 6
  И тут случились такое событие,  впоследствии,  перевернувшее,  растеребившее  их  прежнюю,  пусть не очень  счастливую, но  достаточно  спокойную  жизнь.
 В городе,  после приватизации квартир,   начался новый этап - приватизация  комнат.
Многие предприятия в городе оказались банкротами,  неспособными содержать  на своем балансе не общежития, ни  санатории, ни детские садики.  Город нехотя,  со скрипом,  с долгой  бумажной волокитой принимал их  на себя.  Вот и их общежитие  получило разрешение  на приватизацию, вернее сказать, людям дали возможность,  оформить комнаты в собственность.  А в дальнейшем, продать их и купить отдельное благоустроенное жилье.  Такой,  во всяком случае,  была задумка.  И теперь,  по этажам сновали разномастные личности с подвешенным языком, дававшие советы, как и что лучше сделать. Они заходили в комнаты и непринужденно общаясь, собирали сведения о жильцах. Но эти личности умели делать лучше  только в свою пользу.
Место здесь было  уж  очень   лакомое - в центре города со  всей инфраструктурой.
Вот и матери Кати порекомендовали   "очень дельный совет" - оформить комнату только на свое имя. А дочь просто оставить  на прописке. Катя по молодости,  по  незнанию,  наивности  написала заявление, что отказывается от приватизации.
Как ребенок надеется на мать,  так и она  уверилась  - мама делает правильно, не обидит,  не подведет  единственную  дочь.

    Тем более,  что пить, та стало гораздо меньше (так, во всяком случае, представлялось Кате) как алкоголь, так и воду  и гораздо реже просыпалась с мокрой от мочи простыней. Катю подучили - чтобы, ночью не мочится, просто не пить жидкости на ночь и она, как могла, контролировала "процесс поглощения жидкости". Вечером в комнате не найти было даже стакана воды.
  Днем,  при необходимости мать приклеивала специальные  прокладки,  которые покупала ей  Катя.
 Требовалась  хирургическая  пластическая  операция,  а  на  нее   деньги, которых  не  было.
  Катерина  совсем забросила живопись.  Кому сейчас требовались картины?  У людей не было денег на искусство. В основном покупались еда , одежда, обувь.
  Наступил июнь.
Сашино письмо гласило, что приедет 25 июня,  так выходило, что в город он прилетал утром.  Он так и написал  " как приземлюсь на крыльях страстной любви и  сразу бегу к тебе".  У нее как раз,  в этот день был выходной,  и они могли провести день вдвоем. Конечно, Саша  обращался к ней с частицей иронии,  но она уже стала привыкать к его манерному юмору.
  Катя ждала его целый день, никуда не выходила,  боясь, разминутся с ним.  Она прислушивалась к шагам за дверью, что раньше за ней не водилось,  любую работу по дому, которую она пыталась делать - или выходило из рук вон плохо или не выходило совсем  - шитье не держалось в руках, а чашка с блюдцем разбились.  К вечеру  пришла к выводу, что или она не так поняла или он перепутал время. Сама себя,  накручивая сомнениями и подозрениями, выдохлась, потому заснула  очень рано.
Еще одна реальная проблема возникла ниоткуда.  Но эта была ее работа, с которой нужно считаться.  На три дня она отправлялась в соседний поселок, где собирались  праздновать круглую дату,  и  хозяйка   запланировала  заняться   там оформительством  местного  дворца  культуры.
 На работе  время  близилось к обеду.  Катя за занавеской,  едва ее закрывавшей, доедала  купленный плов  и запивала его чаем. Только она сделала глоток,  как услышала :
- Девушка,  а можно мне,  подкоротить   платье.  А то все носят,  очень короткое, прекороткое.
Катя насторожилась,  немного испугалась.  Это был явно мужской голос, трансформированный с большим усилием,  в  женский.  Она замерла на несколько секунд,  проглотив остатки чая, но  потом  все - таки выглянула  -  это был Саша!
Но тот ли это был Саша,  которого проводила  в  Петер  год тому назад.  Он резко похудел -  щечки,  за которые Катя любила его потрепать,  растворились, так, что лицо осунулось и немного провисло, ушла детская припухлость, при этом глаза казалось,  увеличились и четко выдавался рельеф скул.  Да и подбородок стал больше напоминать мужской подбородок.
- Представляешь,  банально задержали рейс.  Ночевали в аэропорту, в Питере, все на  взводе, вот только недавно  домой попал.  Ладно,  отец своему водиле  дал ценные указания забрать нас... с нашего аэропорта.
А она то,  придумала бог весть что, накрутила  себя, накрутила  и не выкрутишься.
И вот они долгожданные  поцелуйчики  и  обнимашки.  Катя хотела  потрепать его  за жирок  на животе,  но он тоже  оказалось,  растворился.  Сашка рассмеялся:
- Я в спортзал  хожу.  Брат делает  из  меня  человека.
 Они долго стояли,  прижавшись друг другу около ее стола, хоть и в глубине, но их было  все равно видно.  Целовались также,  по чуть- чуть, только прикасаясь губами.  Продавщицы из соседних бутиков и  бредущие по коридору люди  кидали на них свои взгляды - кто с одобрительной полуулыбкой, кто с ехидцей.
 Продавщицы даже собрались кучкой и обсуждали это событие. " У Катьки недотроги жених появился".
Подошла женщина с желанием  поменять замок на юбке,  потом ушла, увидев такую сладкую парочку, через некоторое время вернулась, постояла, наблюдая и наконец,  недовольно хмыкала.

    Саша,  как и обещал,  пришел  к общежитию  вечером, уже  хорошо  стемнело.
Взяв ее руки,  закинул  их на свои  плечи, а своими, сильно ее стискивая, лицом  пытался  погрузиться в ее волосы.
- Вот возьму сейчас  тебя  на  плечо и унесу. И увезу, - он замолчал.
  Катя  пыталась  рассмотреть  его  в темноте и по очертаниям  лица  по сумрачным  глазам, по тому,  как не льются шуточки - прибауточки, догадывалась, что,  что - то не так.
-Катя,  я завтра уезжаю.  Дан  приказ  мне  на Север, вместе с отцом  и братом. Там,  организация отца  стройку  затеяло  неимоверную,  и  дорогу делают, говорят  конца и края  не видать.  Ну,  прости,  я не могу....если я не послушаюсь, то это знаешь,  с родителями сорится... я должен ехать. Зато когда  вернусь... в конце августа... богатым....в общем  что - то будет...серьги, хочешь,  золотые  самые дорогие, какие сама выберешь, а? - он пытался объясняться дальше , но Кате  уже тяжело было его слушать. – Мама, представляешь,  в Сочи после нас вечером улетает,  – он будто,  пытался  ее  заговорить,  тараторя  слова. -  Родители давно мечтали о южной  фазенде, вот по дешевке и прикупили. Практически за полцены. Радуются как дети  малые. Отец как решил - приедет  на  Севера, побудет  две недели, нас с братом  на работу пристроит,  даст ценные  указания,  какому - нибудь  прорабу,  или мастеру за нам  приглядывать, да  всех и вся  проконтролирует и к матери уедет. Отдохнет там  недельку и опять к нам  на стройку. Он знаешь какой, мужик жесткий,  всех  в железном кулаке держит. Честно говоря.... я его побаиваюсь.
- Да... тебе надо  ехать, -  слезы  у Кати  катились уже не только  по щекам,  но и по шее  и дальше  вниз.
   Они так простояли еще несколько минут.
Катя  не выдержала  первая,  еще немного  она начнет  плакать  навзрыд,  это ведь крах  всяких надежд на необыкновенное  лето. Она знала,  вернее  Саша написал, что выучился  на водительские права,  и они поедут на Озеро, а туда дорога только на автомобиле. Катя была там только один раз, но вид просто сводил с ума. Тогда, находясь на берегу, она изнутри себя всю исхлестала, что не взяла хотя бы карандаши....
- Саша, я пойду, - вывернулась из его рук и побежала  вверх  по лестнице....
   Письма с  Севера  были  очень  редки, так что  она  даже  не знала  когда  и ждать... и ждать  ли...
Но все- таки  заставляла  себя  верить.
Ведь самые заветные мечты сбываются, не  так ли?




                ГЛАВА 7
               
       ....Катя  вышла из  торгового  центра  после  работы  и задумалась:  куда же пойти дальше в молочный  ларек  или  сразу  топать домой.  И тут не сразу заметила, что  прямо  на нее двигается  самоуверенной, немного развязной походкой какой - то необыкновенный...мачо.  Подходя  ближе, он все больше  напоминал  Сашу,  но это был как будто не совсем  Саша, совсем не тот, которого она ждала, а вылепленный заново.   Из  которого,  высекли,  убрали ненужное и лишнее, но влили достаточно той притягательной наглости и самодостаточности, это  прочувствовалось  особенно, когда  он подошел вплотную и охватил  могучим обручем своих рук  ее талию. Она в ответ  положила  свои руки ему на плечи. Эти плечи и руки, из стали  или железа  что ли  переделаны, подумалось Кате. Под  мягкой кожей  игрались бугры мышц и говорили сами  за себя, ну потрогай,  ну погладь  нас, мы этого  хотим, мы этого  ждем.   И волосы, его темные волосы совсем обгорели и превратили в блондина!
-  Катюша, как я мечтал   тебя увидеть! Ты снилась мне, но всегда в каком- то экзотическом виде! - тут Саша подмигнул одним глазом, – Пошли что ли,  на променад.
Тот же парк  принимал  их, окутывая интимным уютным полумраком.
 Вот и их любимая скамейка.   По дороге,   Саша купил,   мороженки  и шоколад, которые   также,  как тогда,  кусали  по очереди.   Жевали  молча, изредка улыбаясь,  косились  друг  на друга и строили "глазки ". Когда последний кусочек утонул  во рту,  он повернулся  к ней :
-У тебя губки испачкались,  давай вытру.
Видимо, в его понимании на этот раз  это означало  облизать.  Он прижался ртом и одновременно скользил языком.  После  нескольких  настырных движений он буквально  раздвинул ее губы  и  просунул между еще пахнущих ванилью и шоколадом ее губ  свой  страждущий,  нетерпеливый язык. Но,  не тут- то было.  Это выходило с трудом. Саша оторвался от нее,  в его глазах заплясали игривые зайчики.
-Отдай мне свой язычок, - скомандовал он.
И полностью повернув ее тело и голову к себе, осыпал мелкими  поцелуями от  лба  до шее, вновь рискнул   раздвинуть   ее сомкнутые  зубы. Но Катя еще больше  стиснула  их, не давая   Сашиному языку  пролезть  внутрь. В его  глазах  и  лице  замельтешила  усмешка.
- Катюша,  давай  по настоящему, а?   Французский поцелуй самый сладкий в мире.  Ты не знаешь?  Расслабься,  я же вижу,  ты как натянутая  струна.  Высунь  язычок и  отдай его  мне, ну,  не бойся.
У   Кати такое происходило в первый раз, она и стыдилась  и  боялась, от этого сопротивлялась еще больше.  Может,  она еще  не созрела до  французского сладострастия?
Ее язычок  никак не хотел  «отдаваться».  Наконец,  смогла, борясь с боязнью, все –таки  снедаемая   любопытством,  решится  обшарить  его рот. Она  потрогала  влажные  бархатистые складочки внутри его рта и само собой прикасалась к ровным, один к одному  зубам.  Их языки,   не без помощи Сашиных усилий сплетались и расплетались вновь,  терлись друг о дружку, сходились и расходились....
Любимые глаза лучились и светились, он их не закрывал, только изредка моргал и внимательно  наблюдал  за ней.  Катя  посмотрела  несколько фильмов,  где актеры и  актрисы  прилипали   друг  к  другу  страстно и надолго.  Актрисы томно  закатывали  очи,  казалось,  что вот- вот  потеряют  сознание от ощущения неимоверной, всепоглощающей  страсти.
Но ничего такого  сама Катя  не испытывала.  Было ново, интересно,  необычно.
То, что было  год назад,  это легкие прикосновения, легкие игры.
Все- таки скамейка  - место  приметное,  мимо бродили  такие же парочки, кидающие  завистливые   взгляды, мол,  уступите  нам  место, мы тоже  хотим, как у вас,  или  поседевшие  пары,  вспоминавшие  свою  молодость.  Может  они  тоже  начинали  с  поцелуев на этой  скамейке?  Катя, глядя  на проходящих  людей,  чувствовала себя  « вне своей тарелки»,  или их,  мимо  проходящих стало больше?    Как будто  они специально  здесь  шастают.
- Пойдем  к большой  клумбе,  -  предложил    Саша.  Видимо  количество  людей  Сашу  тоже  стало  напрягать.
Они  бродили  по дорожкам  их парка, блуждали  между  деревьев, то обнимаясь, то держась  просто  за руки.    Приостановились  около  раскидистого  дерева, в темноте  было  трудно  определить  какое  оно  именно. Катя  потрогала  листву  руками, похоже  на  осину. Она  раньше никогда  не встречала в этом  парке  осину.  Очень странно.  Еще более странно   случилось  в следующую  секунду, когда падающая  ветка  со всего  размаха  ударила  их  по голове.  Они  инстинктивно  отскочили  друг  от  друга, а ветка  осталась  лежать  между  ними - тяжелая и увесистая.  Плохая  примета  - сразу  же  промелькнула  мысль.
-  Ты не поранилась? - спросил  Саша.
- Вроде  нет.- Но все- таки в одном  месте  над бровью и виском  свербила  боль.  Катя потрогала  это место рукой.  Саша   заметил.
-Давай  выйдем  отсюда, - и они  поплелись  к выходу,  где фонарей  было  больше.
Парк  ты нас  прогоняешь, так что ли? -  крикнул  Саша, - Ну ничего  мы придем  сюда  завтра. Будь добрее!
Он  приподнял  ее голову  и осмотрел лицо.
- Да, есть, конечно,  оцарапало  тебя таки, но  не глубоко. Пойдем,  купим  йода  и пластырь.
-У меня  дома все есть.
  -Нет, заскочим  в аптеку. Я все куплю.
К общаге  уже  подошли  с заклеенной царапиной.
Саша  прижал  ее к стене и пытался  засунуть  руки  под  Катины  джинсы, и при этом вновь протискивался языком  между ее зубов.  Катя оторопела, промелькнула мысль оттолкнуть  его.
И  в этот  непростой момент  с лестницы  скатились два брата  погодки,  оба  смуглые, чернявые, похожие  на чертиков,  да и волосы у них  выпирали  на голове как рожки.  Только хвостов  не хватает.
Ну,  что,  Катюха,  свадьба  когда?-  завопили  они вместе и громко.- Пригласишь  на свадебку- то?
И расхохотались  во все  горло.
Опять  навеселе, ржут  как ...первобытные.
Саша,  убрав  руки, смотрел  на них  с нескрываемой агрессией.
Когда  братья  ушли,  хлопнув  дверью,  Саша, обвив руками  Катю  за  талию, молчал,  видимо,  что -  то обдумывал.
- Ты  завтра  работаешь? - спросил он.
- Да, но я  могу  отпроситься.....Нет,  так  не получится. А знаешь,  приходи  к центру  к   двум.   Я  хозяйку  попрошу  прийти.
- Все, ладушки.


                ГЛАВА  8

Саша  еще несколько раз поцеловал ее в нос и губы.  Катя  всей своей кожей, всем своим нутром  ощущала,  что он очень  не хочет  прощаться.  Повернул ее все - таки к себе спиной, шлепнул  по попе, давая  таким образом  понять,  топай, мол,  домой.  И когда только  ее шаги смолкли,  вышел,  тихонько  прикрыв  дверь.
Катя  какое - то время  стояла в коридоре  и размышляла – а  если бы не было матери,  и он зашел в комнату, что было бы тогда?  Ответ  на этот вопрос  медленно,  но верно  вызревал в ее голове.
На следующий день складывалось как по маслу.  Хозяйка пришла  вовремя и не слова   попрека.  Саша  пришел с большущей  розой в красивой  яркой  обертке. Сразу  протянул  билеты  в кинозал,  стандартно в таких случаях билетами  на последний ряд.
Ох уж этот французский поцелуй. ....Языки долго  сплетались и расплетались  вновь. У Кати разболелись  губы,  и  она прикусывала  зубками  его язык, как бы намекала,  его хозяину, убраться восвояси.  В  глазах   Саши проблескивала усмешка.
Выйдя из душного  зала в темноту, встретившись взглядами,  они,  не сговариваясь,   пошли в сторону парка.
Саша вдруг  спросил:
- Тебе фильм  понравился?
- Я ничего  не поняла.  А ты?
- Так,  ничего, сойдет.
Им обоим точно было  не до фильма.
- Слушай, а почему ты  не  спрашиваешь, как там  я  работал  на  Северах?  Я там  пахал, как вол.   Отец  решился  еще  и дорогой  заниматься.  Трассу  делали.  Эксплуатировали  нас  конкретно.  Это  отец,   ценные  указания  оставил.  Так что  мы с лопатой  в руках  -  бери  больше,  кидай  дальше.  Вон смотри,  - он задрал и так короткий рукав футболки и согнул руку. Красивые волны бицепсов  предстали  перед Катиным взором.  И ладони,  смотри какие,- он схватил и сжал  ее мягкие   ладошки,  - Чувствуешь  ладони  рабочего  человека?
-А у тебя же  отец - начальник?   Зачем он...
- И что?  Он  считает,  что  мы должны пройти все ступени  цивилизации,  все испробовать  на своей  шкуре.  Я там  десять  раз обгорел,  кожа  несколько раз  слазила.  Но многое  чего  понял.
Саша одной рукой обнял ее за плечи, разжал ладонь  другой руки.  В ней была коробочка , а в ней серьги   золотые с  голубыми  вставками.
- Я вчера смотрел,  смотрел  на твои глаза, они у тебя  хамелеоны какие - то, смотришь,   голубые,  а потом вдруг  зеленые.  Знаешь, как называют  женщин с зелеными глазами?
Катя,  конечно,  знала ответ,  но промолчала.
Для нее это  был  царский подарок.
- Одевай, "красота страшная сила",  хочу,  чтобы ты стала страшно  красивой, - ох опять его шуточки.
И он сам присоединился к процессу одевания сережек.
- Чтобы всегда в них ходила. А что еще хочешь ?  Проси!  Пока я богатый!
-  Краски хочу масляные.... дорогие, - выпалила  она, тоном подчеркивая слово " дорогие", она так осмелела? Катя  давно  уже  ходила вокруг них,  облизываясь, вернее сказать, когда проходила  мимо  специализированного магазина.
Истратить деньги на краску пока не поднималась рука. Она все время откладывала покупку.
- А ты все так же рисуешь? А вообще то,  здорово у тебя получается.
- Да, когда время есть, - но себя не обманешь, сама прекрасно знала,  как ее все  время  тянуло  к  мольберту.
- И мы получим, наконец,  своего,  Леонардо да Винчи? - опять эти шутки
-  Скорее Босха.
- А это кто такой?
-  Это   Художник.  Жил в пятнадцатом веке.
  - И что же он нарисовал?
- «Корабль  дураков».
- А  ?
-Понимаешь,  он писал очень иносказательно, все намеками,  загадками.  Если честно я тоже хочу,  что – то  подобное сделать.
- А он  не  против,  этот Босх? А ведь может спуститься с небес и подать  на тебя в суд  за плагиат,  - и рассмеялся.
Катя  сидела  отвернувшись.  Скрестив руки  на  груди .
- Ладно,  не обижайся. Типа тоже  хочешь  быть  женщиной  загадкой, разгадайте  меня.  Лучше  дай- ка   мне сюда твои  губки.
Череда еще одних поцелуев  и поцелуйчиков.
- Вот  ведь, великий художник  пропадает у меня  под мышкой, - он опять  шутит?  Пройдет много, много  лет,  и  я буду созерцать  великие картины  моей женщины - загадки   где – нибудь,  в галереях Европы .
Как то незаметно  растворился народ. Было подозрительно тихо.
Саша посмотрел  на  часы - почти три часа ночи.
- Ладно,  пойдем,  провожу, а то твоя мать  нас «убивать будет». В первую очередь,  конечно,  меня,  я же закрою возлюбленную  своей  широкой спиной.
Когда  пришли  к общаге  Саша спросил:
  - Мне подняться?
  - Нет, нет, не нужно,  я сама.
-  Ну,  смотри... Слушай , а пошли ко мне завтра в гости  ты же у меня  никогда  не была?  Ты завтра  выходная?
- М... да. Но я боюсь.
- Я не трус,  но я боюсь, - опять смеялся Саша.- Все будет хорошо, просто-о великолепно.
- Саша, я ...волнуюсь, поздно очень. Как ты доедешь?   
- Ладно, возьму такси, -  и интимно наклонившись  к ее уху, прошептал, -  до завтра,  любимая.
Поднимаясь  по лестнице,  она услышала  постоянно повторяющиеся слова, глухо  доносящиеся  из  коридора:  Утром  деньги... Конец фразы потух,  но она знала ее  продолжение наизусть. 
Зайдя в комнату, втянула носом воздух, никаких  " выхлопных газов"   не ощущалось.  Ну и отлично.   Наличие матери говорил  только ее редкое  прихрапывание.



                ГЛАВа 9



Завтра в гости к  СА-ШЕ.  Нужен   подарок.  Нужно удивить.  На что- то серьезное нет  времени  и материала.   Чистого холста  у нее тоже  нет,  это  уж совсем точно. Есть только ватман.  Она включила  настольную лампу.  За работу, иначе  не  успеет.  Карандаш  в  руки  и  через  час прорисовывался  портрет  улыбающегося  Саши.  Чего- то  явно  не  хватает.   Чего?... может ее, Кати?   Сначала задумки такой не было ,  что она там тоже будет, но это выплыло само собой.  Она,  Катя,  целует Сашу в щеку,  при этом сама в профиль….. Первый драйв уходил.  Сильно клонило ко сну.  Ладно, над собой поработает завтра.  Будильник  на семь  часов,  должна успеть.  Только  когда  улеглась  почивать,   и глаза  хотели  потонуть в сладком  сне, вдруг  вспомнила - совсем  недавно  приходила   Женька  брюки  подшить:
- Прости  подруга, что на свадьбу  не позвала.  Знаешь,  родичи  решили все организовать  в деревне.  Вся родня  там.  И народу,  понимаешь, было  много. Гудели  неделю.... А самый  прикол  знаешь в чем?   Рядом  село,  и там церковь  отстроили. Так матушка  прямо заставила  нас  обвенчаться. Теперь  вовек  не разведемся.  Только, если,   как там....  сейчас вспомню  это слово заумное, а вот...  аннулировать  брак. Так что,  я со своим теперь  до смерти должна быть, - она нехорошо  едко  улыбнулась, заставляя себя  это сделать. Счастья  в ее глазах  не светилось.
 В Катиной  голове засела мысль , что  Женька  чего- то  не досказала.

Вспомнила  этот  разговор,  а потом  незаметно как,  и уснула.
С утра  пораньше  закончила  и  свой  портретик.  Все- таки  замечательно  получилось. Саша  такой красивый,  манкий  ( это слово часто повторял  преподаватель в художественной  школе),  довольный.
Проснулась мать.
- А тебя вчера  ждала,  ждала,  да и  заснула.  С  Сашком,  что ли загуляла? Смотри  не принеси чего в подоле, вмиг выставлю.  Пойдешь  туда, где подарили.  Слышь,  меня?
- Да, слышу,  слышу.
Стук в дверь.  Пришел  Саша.  Принес букет цветов, протянул матери и приобнял  ее.   Она таяла  прямо  на глазах.
В коридоре  устроил   обнимашки.  Его кожа отдавала такой будоражащий, пьянящий  аромат,  что  Катя не пыталась  отстраниться,   или   что- то сказать, ну и пусть  соседи  смотрят.
По дороге   распереживалась,  как отреагируют его родители?
- Саша,  мне страшно.
- Не  боись.  Прорвемся, -  и также как на портрете,   томно улыбался.
Подошли к дому - кирпичный, сделанному по специальному  нетипичному проекту, в городе возникали  такие красавцы , выглядевшие на фоне унылых, местами покосившихся двух,  трех и пятиэтажек  особенно вычурно и  богато.
Оказалось,  дома никого нет.  Родители улетели на южную фазенду, а брат, как выразился  Саша " ударился  во все тяжкие,  завис у какого- то другана"
Катя извлекла из пакета  портрет.
- Спасибо.  Необычно, оригинально.  Что- то такое в тебе есть.   Изюминка, -ирония все таки скользила  в  словах. - Теперь я буду тебя  называть изюминкой.
Обнимашки  перешли  в  поцелуи.  Казалось неимоверно  опухли  губы, его язык пытался  залезть в ухо, а  в Катиной  голове искался  повод  приостановится, она  отвернула  лицо и  прошептала:
- Хочу посмотреть вид из окна.
- Пойдем.
Пятнадцатый этаж.  У Кати  дух  перехватило, так высоко она  еще  не поднималась ,  и в секунду  Саша подошел сзади, обволакивая  ее  чудесным ароматом  парфюма,  его руки скользнули  в ее пах,  ладони  сильно сжимали и одновременно расстегивали Катины джинсы.  Намек  был  совсем  недвусмысленным.  Или это уже не намек, а действие?  Она повернулась боком, пытаясь,  отстранится,  оттолкнуть его. Но Саша поднял  Катю  на руки,  и понес к кровати.  В ее  голове лихорадочно  «бились»  друг о друга  всякие разномастные мысли.
И  вдруг  она выдала то,  что сама и не ожидала.
- Утром  деньги, вечером  стулья. Вечером  деньги,  утром  стулья.
Саша  расхохотался  так,  что своим хохотом  заглушил  видик.
- Тебе  нужно  заплатить??



Катя  так растерялась,  не знала, что  и ответить и ответить ли.  Она точно брякнула  не  то.  Она понимала  и принимала сложившуюся  ситуацию  по своему,  а он  по своему, как- то  по- другому.  Решила раз так,  нужно сказать  до конца.  Собравшись с духом,  опустив голову,  тихо пролепетала:
- Нужно...  венчаться.
- Что, я плохо расслышал?
- Нам сначала нужно  венчаться.
  Он расхохотался  вновь.
-  Я конечно  подозревал, что ты девчонка  необыкновенная,  но так., - он играл  глазами  и  видимо  искал  подходящие  слова .
Кате стало  обидно и горько  и  почему –то  стыдно  одновременно,  она   вонзила  ногти  в его  предплечья,  разорвала  кольцо  его  рук,  скинула   их  с себя  и  побежала  к  двери.

Он ее не остановил.  Кое- как открыла замки,  вклинила ноги в босоножки  и  выбежала из квартиры.......
   
ПРОДОЛЖЕНИЕ  следует