Былинные земли. Чаша Грааля в долине Vla A. Ч. 67

(Продолжение)

                "Кто от родной земли отказался, тот и от Бога своего отказался"
                (Федор Достоевский)


ТАИНСТВЕННЫЙ МЫС

Мы уже обращали внимание, что Vla A – речная «улица», пересекала всё междуречье, начинаясь из-под Березины. Так обозначили ее древние картографы. Она же служила границей, порубежной рекой, во взаимоотношениях севера и юга – западнодвинского региона и днепровско-бугского. Именно на Улле сформировалась Межица – срединный пункт противоборства.

Судя по всему, Vla A несла свои воды несколько иначе, чем привыкли зреть ее в виде Уллы - «преемницы». Похоже, что в какие-то времена часть функций широкой междуреченской «улицы» взяла на себя параллельная Эсса (Яса).

Предположительно, Vla A либо проходила через Берещу, либо оттуда истекала. Береща - озеро в южной оконечности лепельского края. Там и более западное «оконное» озеро – (сейчас Оконское), и деревня Оконо. А в средневековую пору отмечались по берегам аж три Оконицы!

Слово «береща» указывает на «березинское» происхождение. Водоем, видимо, относился к поймам Березины. Береща растекалась, и остриё ее в виде речного «отростка» упиралось в неприступный кряж, составлявший основу Глинных гор.

Деваться воде куда-то надо было, не без этого. И она могла избрать другой выход. Береща могла пополнять своими запасами соседнее Оконское озеро. Между ними совсем небольшое расстояние, покрытое соединительным «рукавчиком» - малоприметной сейчас Оконицей. Она настолько узенькая, что, кажется, перешагнуть можно, а глубокая невероятно! Я помню, в детстве, подростками, мы ловили в ней рыбу крыгой – сеточной снастью, и по уши тонули, с трудом доставая дна.

Из Оконского озера «берещинская вода» могла поступать в Луконец – глубоководную чашу, и далее к Лепелю. Береща и Оконское озеро – это водоемы, отделявшие Лукомскую возвышенность от Пышнянской. Их продолжением служила речка, исходившая от Луконца. Как она называлась в древности, сведений нет, а в царское время характеризовалась как Гать. В этом слове есть что-то, указывающее на превращенное состояние, на измененный профиль реки.

Что она могла служить частью большой Vla A, свидетельствует факт из «Писцовой книги». Когда посланник Грозного описывал земли, которые московский князь считал своими, то констатировал: Яса (Эсса) впала в Улу ниже озера Лепль две версты. Так и будет, учитывая изложенную нами диспозицию – через Луконец.

Далее у обозревателя фраза, явно неожиданного содержания: «литовские люди город поставили». Похоже, он не рассчитывал увидеть «литовцев» в среднем течении Vla A, на Лепельском озере.

Издревле считалось, что места – полоцкие, кругом владычные села с «оброчными» крестьянами, а тут такое!

Перемены содействовали? Судоходный междуреченский путь лег по-другому? Береща поменяла направление?

Возможно, ей помогли – прорыли «ворота» в горном кряже, что опоясывал с востока, и пустили в близлежащую Эссу. Как неоспоримый факт, смотрится сегодня узенький «коридорчик» - каньон в возвышенности пред Глинными горами, а сразу за ним - словно искусственная Плоская гора, взятая под охрану государством как древний памятник.

В результате, прежний маршрут отпал. Гать обмелела, обесточилась.

Карта Шуберта, составленная в 1840 году, после создания искусственной Березинской системы, воспроизвела лежавший западнее переход – первоначальную трассу. На ней виден тот «след» - через Оконское озеро. «Перевоплощение» произошло на важнейшем участке междуреченского перехода – в области водораздела, где существовал волок, где суденышки перетаскивались посуху. В период интенсивного водного сообщения он играл исключительную роль.

Собственники прилегающих земель вели борьбу за контроль, хотели распоряжаться, извлекая выгоду, единолично. Образовались воеводства: на востоке Витебское, на юге – Виленское (позже Менское). А всю северо-западную сторону продолжал удерживать Полоцк, когда-то гремевший известностью по всему междуречью.

«Поволочная помера» - в эпоху миланской герцогини Боны Сфорцы, окончательно расставила акценты.

Эсса и Улла стали разделительной чертой, а область Берещи не поддавалась четко выраженному, бесспорному, управлению, там не сложилась безоговорочная межа.

В 1563-м году Василий Низовцов, отслеживая полоцкий рубеж, констатировал правостороннее улльское побережье за «боленскими панами», в их распоряжении находилась почти вся Лукомская возвышенность. А низменная часть, что разделяла Лукомское и Пышнянское взгорья, оставалась неясной, хотя относилась, по Низовцову, к полоцкой стороне.

При уточнении внутреннего содержания Полоцкого повета – описании конкретных волостей - нет ни слова про земли южнее Лепеля, между Гатью и Эссой. Не названо ни одно поселение, не указан ни один собственник. Это странно, учитывая древний характер тех земель. Сегодня там обнаружены сенсационные находки. Сподвижник минских археологов, любитель изысканий Василий Хацкевич выявил места обитания древних людей, а раскопки, проведенные специалистами, показали, что им не одна тысяча лет.

Из всего сказанного можно сделать вывод, что «боленские паны», активно осваивавшие береговые линии Эссы и Уллы, не могли не включать в сферу своих интересов бесконтрольную область - смежную с Лукомской.

В связи с этим нельзя не сказать о загадочном околотке, возникшем в окрестностях Лепеля – на «безвластной» территории, между Гатью и Эссой. Это - Старый Изабелин, под таким названием он фигурирует в перечне землевладений Лепельского уезда за 1891 год. В более ранних, картографических, пособиях он упоминается как Заболин.

На старой карте 1810 года видно, что Заболин, как фольварк, «прописан» на речном мысе, устроенном в устье Гати, а это южный сектор лепельских окрестностей. Тогда Заболин – производное от «боленских панов»? Они обосновались там, подбираясь поближе к Лепелю?

Но есть и другое толкование. Название таит в себе оттенок «белого». А беседские жители, которым Луконец стал «домом родным», называли Белями гатинское направление. Они подразумевали Старый Изабелин?

Во всяком случае, чрез те окрестности проходил великий древний шлях. Еще Довгялло 115 лет назад отмечал, что «чрез Лепель пролегла вековечная дорога из Москвы на… Вильну».

Виленская дорога, похоже, вела чрез Луконец, на высоком берегу которого красовались Дубровы, ознаменованные рощами из тысячелетних деревьев. Архаичные свидетельства вскрывают летописную Ольгердову дорогу – якобы по ней «колесил» легендарный князь, потомок Гедимина. Действительно, он не мог миновать эти края по простой причине - жил в Усвятах, а женился на витебской княжне. Связь с Лепелем вполне обоснованна, учитывая, что Ольгерд владел земельными окоемами аж до самой Березины. Он же, после смерти своего тестя – отца Марии Ярославны, унаследовал Витебск.

Интересно, что Ольгерду приписывается благородное почитание святой мученицы Параскевы, якобы он даже выстроил в ее честь несколько храмов: два в Витебске, а один в Вильне. Не из той ли серии подобная церквушка – Параскевы Пятницы – в Лепеле? Мы уже рассказывали о ней.

В районе Лепеля виленская дорога пересекалась с полоцкой, и через гатинский мыс устремлялась на юг, к Борисову, далее - в Причерноморье. В инвентарной описи 1641 года упоминается Великий мост, скреплявший разные берега. Где он находился точно, пока неизвестно, однако связь с Великим бором, что подступал с юга, несомненна.

Так природные даяния переплелись с деятельностью человека, воздействуя на его разум.

(Продолжение следует).

На снимке из интернета: Улла весной, 1913 год.


05.12/20