Меня, малого, шалью обмотала, да узел увязала за спиной. В чужие руки подала. Подняли. Да усадили рядышком с собой.
Всё думалось, что мамка тоже едет. Сейчас на полустанке заглянёт, и я на шею мамочкину кинусь, заплачу, пусть с собою заберёт.
Не плакал в голос. Не был так научен. Чрез месяц понял, мамка не придёт. В детдоме плакать вовсе отучили. Мечталось всё, когда-нибудь найдет.
До бурсы дотянулся, до солдата. Уж после армии писал во все концы.
Так, в памяти от мамы только шаль та и в спичечной коробке леденцы.
От шали то тепло какое было. А может быть, то мамино тепло?
С зимы той, как в вагон меня сажала, на память столько снега нанесло.
Уж всё своё: и мать - жена, и дети. Детишкам покупаю леденцы. Ко сну зимою шалью укрываю, пока весной не прилетят скворцы.
***
© Copyright: Эдуард Третьяков, 2020
Свидетельство о публикации №220120501906
Свидетельство о публикации №220120501906
Рецензии