Мы вас услышали

Не проходящий шум противным шелестом и назойливым стрекотанием изматывал. Голова распухла и нудно болела, досаждая всё больше и больше.

Невзначай взглянув в зеркало, Андрей Пастухов увидел всклоченные и редкие остатки последних волос некогда былой шевелюры, да бледное, осунувшееся, чужое и одутловатое лицо. Оно взирало на своего хозяина с явным удивлением, обнажая растрёпанные чувства души и физическую немощь тела.

«Что, допился? – ворохнулась слабая мысль. – Тягаться вздумал с молодёжью? – донимал внутренний голос. – Вот, теперь и мучайся!»

«Хотел немного поддержать компанию. Думал чуть-чуть расслабиться после рутинной обыденности...», - вела неуверенный диалог его вторая половина раздвоенной личности.

Взгляд поверхностно и тоскливо, не задерживаясь на чём-то, скользнул по избе, охватив всё сразу и ничего конкретного. Всё было до боли привычным и знакомым, глубоко врезавшимся в память и уклад его жизни. Здесь не было лишней утвари: выщербленный десятилетиями самодельный стол, пару таких же табуреток, кровать с панцирной сеткой, да измятый и продырявленный диван. Это всё осталось от родителей, приобретённое ими тяжёлым крестьянским трудом. Русская печь, большая и надёжная, занимала основную площадь помещения. Ютилась она в углу, прижавшись к стенкам, потрескавшаяся и с осыпающейся побелкой. Обугленная и состарившаяся, как и сам хозяин, но родная и надёжная, печь продолжала верно служить ему. Она давала тепло, обеспечивала приготовление пищи и томление в печном жару его любимых ленивых голубцов.

Пастухов после развала Советского Союза жил, как во сне, продолжая верить, что всё ещё вернётся обратно, нетерпеливо  ожидая этого счастливого момента. С годами надежды рушились, накапливалась усталость, и  он всё острее стал чувствовать, что пришёл в этот мир из той, уже умершей страны и жизни, понимал, что теперь он не может измениться в угоду новому времени, где преобладали коммерческие интересы в жизни, оставаясь прежним – добрым и доверчивым.

Головная боль, как и жизненная пустота умирающего родного посёлка, не радовали Андрея. Невольно вспомнился оживлённый круговорот его семейного отрезка пути в большом городе, где были дети и жена. Всё осталось в прошлом, ушло вместе с исчезнувшим государством. Дети выросли и разъехались по дальним уголкам новой страны, изредка позванивая, а жена, недолго думая, вышла замуж за предприимчивого  коммерсанта.

Пастухов, несмотря на плохое самочувствие, ощутил  чей-то взгляд, беспокоивший его. Седая, много повидавшая крыса внимательно, вроде бы с пониманием и в тоже время с укором смотрела на хозяина, сверля его взглядом своих глубоких глаз – бусинок.

- Осуждаешь? – как к товарищу, обратился Андрей, невольно чувствуя некоторую неловкость от своего состояния.

Он уже давно привык к совместному проживанию с ней. Одиночество при этом ощущалось меньше, что в его ситуации было немаловажным.

-  Правильно мыслишь, виноват. Надо было с молодёжью не связываться. Выдохся! Годы уже не те, а всё, кажется, молодой. Вот и подвёл меня организм, - доверительно объяснял хозяин крысе Лариске. – Посоревновался на свою голову, - сокрушался он перед молчаливой собеседницей, изливая душу и чувствуя, что становится легче.

Крысу он назвал Лариской сразу. Несмотря на неспешные повадки, она успевала везде, чем-то напоминая ему соседку Ларису – худощавую до прозрачности, но пронырливую и шуструю. К тому же, нежное звучание этого имени напоминало и о бывшей жене, тоже Ларисе.

Крыса, терпеливо выслушав хозяина, осудительно покачала острой мордочкой с торчащими длинными усами, а затем, удовлетворённая его реакцией, медленно развернулась и, важно шлёпая по полу, спокойно удалилась в своё убежище под кроватью.

Андрей сначала боролся с ней, подсыпая яд - крысин в различных местах избы. Но затем устал от бесполезного занятия, а в итоге привык к новому жильцу, разбавившему его одиночество. Да и многочисленные мыши с появлением такого хищника напрочь пропали из его жилья, перестав беспокоить. Лариска была настоящей хозяйкой. Седовласая и важная с острой умной, но часто недовольной мордочкой, она рыскала по всем углам помещения, охраняя покой хозяина, как хороший часовой на посту. Поначалу Андрею сильно не нравился в облике новой хозяйки её слишком длинный хвост, он даже намеревался его укоротить, но затем, войдя в положение Лариски, привык к нему, не замечал недостатка.

Пастухов проводил взглядом постаревшую, как и хозяин, сожительницу, а затем,  невольно беря с неё пример, замотал головой, пытаясь освободиться от тупой гудящей боли.

Лик Николая Чудотворца, размещённый на стене, строго заглянул ему прямо в душу, не осуждая, но сожалея.

- Виноват, знаю! Обещал держаться, но не получилось, - пытался оправдаться он, а на душе было тяжко и внутри всё переворачивало.

Мобильный телефон, лежавший на столе, мягко вздрогнул, и революционная мелодия его любимой страны заполнила помещение. Внезапный звонок прозвучал тревожно, вызывая раздражение, но обнадеживающе. «Значит, кто-то помнит обо мне, не забывает», - мелькнула светлая мысль.

- Андрей Николаевич! Здравствуйте! Как Вы себя чувствуете? Вам удобно говорить? – милый женский голос звучал тепло и сочувственно.
«Откуда знает, что мне плохо? И кто этот добрый человек? – удивился, но и приободрился Андрей. – Нет, он не одинок, кому то ещё нужен».
- Да, да конечно! Здравствуйте! – ответ прозвучал поспешно, уже с удовольствием и интересом в ожидании продолжения разговора.
-  Андрей Николаевич, Вы получили нашу бандероль?

«При чем здесь бандероль, если он больной и нуждается в поддержке?» – лихорадочные мысли опять молоточками застучали по голове, он не понимал о чём идёт речь.
-  Какую бандероль? – вопрос прозвучал вяло и с трудом.
-  С памятной медалью к 75-летию Великой Победы.

Волна разочарования окатила Пастухова, отрезвив от розовых мечтаний, однако голосок, певучий и доброжелательный, воркуя, успокаивал и вызывал определённый интерес к продолжению диалога. Он вспомнил тот обычный домашний день в одиночестве. Уютно светился экран телевизора – верного спутника, особенно  в зимние длинные вечера. Миловидная девушка, вся искрящаяся доброжелательностью и откровенной готовностью поделиться своим счастьем жизни с окружающими, красочно живописала выпускаемые памятные медали к 75-летию Великой Победы, предлагая приобрести их бесплатно.

«Молодцы! – радостно подумал тогда Андрей. – Чтят добрые традиции Советского Союза, помнят о старшем поколении - героях Великой Отечественной войны, ценой своей жизни отстоявших Отечество!»

Невольно шевельнулся уже привычный, но по-прежнему острый вопрос, беспокоивший его: «А что же мы сделали, чтобы защитить и сохранить завоёванное?» Сердце заныло от воспоминаний о любимой стране, утерянной уже нынешним поколением, да и им тоже.
-  Развалили! – с сокрушением подвёл он черту и настроение совсем испортилось.

Жизнерадостный голос довольной всем на свете девушки с таинственно мерцающего экрана вернул его к действительности и немного успокоил.
«Есть ещё у нас достойная молодёжь, значит, осталась и надежда», - глядя на экран, приободрил он сам себя...

-  Да, получил, - ответил он после непродолжительной заминки.
- Андрей Николаевич, мы Вас услышали! Как дошла бандероль? Все ли вложения присутствуют? – милый голосок, мягко напоминая о реалиях, журчал, как лесной родничок, искрясь свежестью и природной чистотой.
- Да, всё хорошо, - уже без задержки и даже немного виновато произнёс Андрей.
-  Мы Вас услышали! Вы заметили, что в упаковке были и документы? Изучили ли Вы их?
- Видел. Прочитал, - несколько суховато подтвердил он.
- Мы Вас услышали! А Вы обратили внимание, что в высланной упаковке есть ещё 5 свободных мест для следующих медалей коллекции?

Голова Пастухова, набухшая от поступающих вопросов, опять заныла, раздражение волнами накрывало его изнутри.

- Да, ну и что? – уже грубовато отреагировал получатель медали.
- Андрей Николаевич, мы Вас услышали! Понравилась ли Вам медаль? Есть ли замечания? – незнакомка, почувствовав изменение настроения клиента, была ещё более внимательной и доброжелательной.
- Есть замечание! – внезапно резанул Андрей. – Почему на оборотной стороне медали изображён орёл? При чём здесь эта птица? Какое отношение она имеет к Победе советского народа в Великой Отечественной войне? Да и за медаль я заплатил 300 рублей, а говорили – бесплатно...

Возникшая пауза говорила, что собеседница не ожидала от добропорядочного клиента, «клюнувшего» на медаль и уже приобретшего её, такого подвоха. Но большой опыт позволил ей немедленно отреагировать.

- Андрей Николаевич, мы Вас услышали! Будет доложено руководству. Учтём в дальнейшей работе. Аверс медали Вас устроил?
-  Какой такой аверс? Я говорю об орле.

- Орёл – это реверс медали, - пояснение прозвучало сдержанно и мягко.
-  Не путайте мне мозги!

- Мы Вас услышали, Андрей Николаевич! – дипломатично увела собеседница покупателя услуг от сложных понятий. – Вам, как нашему золотому клиенту, мы предлагаем приобрести очередную медаль вне очереди.
- А как с орлом? – сбитый с толку мягким обращением и уже смущённый своей грубостью, нерешительно отреагировал клиент.

- Доложим руководству, не беспокойтесь. Предлагаем только Вам медаль из чистого золота 875 пробы.
-  А эта, какая была? Вид у неё золотой...

- Из нейзильбера – благородного сплава цинка, никеля и меди. Предлагаемая для Вас медаль будет выглядеть просто восхитительно.
- И сколько будет стоить Ваша медаль из золота, но без орла?

- Спасибо, Андрей Николаевич! Мы Вас услышали! Вы перспективный и грамотный клиент. Для Вас мы сделаем особую скидку – 50%. Медаль, стоимостью 31 тысяча 400 рублей, обойдётся Вам всего в 15 тысяч 700 рублей. При этом Вы и в дальнейшем сохраните особые скидки и привилегии от нашей компании, а это немаловажно.
- Но у меня ведь пенсия всего 12 тысяч рублей, - цена медали ошарашила и опустила покупателя на грешную землю.

- Мы Вас поняли, - мгновенно отреагировала продавец. – Только для Вас мы готовы сделать медаль из чистого серебра, покрытого золотом. Качество её не ухудшится, а цена будет вполне приемлемой для Вас.
-  Сколько такая будет стоить?

- Спасибо, Андрей Николаевич! Мы в Вас не ошиблись. Применим все возможные скидки.  Медаль Вам обойдётся всего лишь в 7 тысяч 800 рублей.
- Нет, не надо. Спасибо Вам за заботу, - вежливо отказался Пастухов.

- Мы Вас поняли. Не спешите. Подумайте. Золотая медаль нами упаковывается в футляр из красного бархата, а серебряная – из синего бархата. Такой упаковки ни одна фирма не производит. Для Вас мы готовы сделать её бесплатно. Андрей Николаевич, Вы не прогадаете. Все будут завидовать.
- Я пенсионер, мне уже на следующий год будет 70. Зачем мне такую дорогую?

- Но ведь золото или серебро – это хорошие инвестиции в будущее. Подумайте!
-  Спасибо... Какие инвестиции? Я Вам сказал – не надо!

- Мы Вас услышали, Андрей Николаевич! Подумайте о сыновьях. Ведь это и Ваше будущее.
- Какое будущее? После 70-ти уже и на кладбище будет лежать не стыдно, - раздражение опять нарастало, но привычное чувство интеллигентности его души мешало разорвать разговор.

- Уважаемый Андрей Николаевич, не спешите, обдумайте все варианты.
- Спасибо Вам... Спасибо! Не надо. Вы так разговариваете, что если бы жили при советской власти, то Вам, как парторгу, цены бы не было.

- Мы Вас услышали. Вы наш особый клиент и мы готовы в любое время предложить Вам услуги.
-  Ну, я вроде сказал своё мнение. Что тут меня насиловать?

- Хорошо. Сразу не отказывайтесь Вы подумайте, а мы потом перезвоним, - спокойный голос, без раздражения и жёстких тональностей, уже будоражил и злил.
- Я понимаю Вас, такая работа. Вы обязаны её выполнить. Я передам сыновьям Ваши предложения... Приятно Вам будет или нет... Извините, что я отнял у Вас время... До свидания!

Пастухов поспешно, будто боясь чего-то, оторвался от телефона. Раздался лёгкий щелчок и мягкий, но настойчивый голосок уплыл из среды его одинокого обитания. В наступившей тишине тупо гудела голова, да мирно постукивали настенные часы «ходики» - память от ушедшего Советского Союза, старчески поскрипывая изношенным механизмом и жалуясь на подвешенную к цепочке тяжёлую и покрытую ржавчиной гирю.   
               
 26-27.03.2020г., Калининград