Глюкауф и кормящий отец

Kleine Maedchen werden gross,
Heut' sitzt du auf meineem Schoss,
Aber einmal, du wirst sehn
Wirst du eig'ne Wege geh'n.
Textfragmen aus dem Lied: Kleine Fische werden gross
Vader Abraham

Перевод с немецкого:
Моя маленькая, ты скоро станешь большой,    
Сегодня у меня на коленях, играешь косой,   
Но одним прекрасным днём,
Ты пойдёшь своим путём.               
Слова из песни: Маленькие рыбы будут большими
Абрахам Вадер

Посвящение дочке

Когда дочка была маленькой, я проводил с ней много времени, рассказывал ей сказки, все подряд, учил стихи, играл в кукол и шахматы. Даже, когда укладывал её, пел песни: «Одеяла и подружки ждут ребят». :-)
Потом многие годы: работа, спорт и другие заботы и хлопоты. Мало ей доставалось и достаётся моего внимания. А теперь уже ей самой некогда, у неё своя жизнь: работа, учёба, свои интересы.
Доченька, ты стала большой, но мне всё равно иногда ещё хочется поиграть с тобой, спеть тебе песню и рассказать сказку. Эту сказку я сочинил для тебя.


Наша Таня громко плачет, уронила...
Да уронила, да плачет, да громко, только не Таня, а Катя. Уронила она не мячик, а красивую фарфоровую фигурку, которую мама привезла ей из отпуска, когда она ездила за три девять земель в славный город Бремен. И уронила её Катя не в речку, а на пол. И разбилась эта фигурка в дребезги. Дед бил, бил эту фигурку – не разбил. Баба била, била – не разбила. Наша Катя ручкой махнула, фигурка упала и разбилась. Теперь уж не собрать и не склеить, и даже по осколочкам не узнать, что это за фигурка была.
- Катя, почему ты так громко плачешь?
- Некому больше меня от разбойников защитить.
- Горе то какое, ты же моя, неутешная.
Тише Катенька не плачь, у тебя же есть кормящий папа, он сильный, он с тобой уже целый день играет и защищает тебя от мух и от скуки. Вырастут твои братики, они станут сильными, тогда они нас всех будут защищать. А сейчас поскорей задумай какое-нибудь доброе желание и скажи тихонько: «Гглюкауф». Твоё желание обязательно сбудется, твои слёзы высохнут и будешь ты снова счастливой.

Что за фигурка это была, Катенька? Неважно. Ты только не плачь, ты слушай. После того как один осёл-ослом вместе с облезлой собакой, плешивой кошкой и осипшим петухом сделали марш-бросок вокруг света, во всём мире все звери и люди узнали про славный город Бремен.
- Катя, ну не плачь же ты. Ну скажи хоть, сколько тебе лет? И сказку слушай...
Настолько понравилось бродить друзьям вместе с песнями и приключениями по белу свету, что они обошли несколько раз вокруг земли. Сколько раз? Правильно, Катенька ещё четыре с половиной раза. Они побывали во всех городах и деревнях, и посёлках. Их следы можно и по сей день найти в тундре и в джунглях, в Антарктиде и на Северном полюсе. Даже на самой полоске экватора можно было найти "яблоки", которые выпали из-под хвоста осла-ослом. На всех трибунах мира давали они свои рок-концерты. В Токио, Нью-Йорке, Варшаве, Улан-Баторе и в Петрограде. И только в рабочем посёлке Малый Бремен* их следы учёные, как ни пытались, найти не могли.
Не потому, что в Малом Бремени никогда не было разбойников, и не потому что там живут весёлые люди, которые целый день сами поют и шутят, а потому, что там есть гора, а в той горе шахта "Барбара". И в этой шахте живёт гордый горняцкий дух - Глюкауф.

Это очень старый горняцкий дух, поэтому он очень мудрый и справедливый. Все жители Малого Бремена знали о нём. Знали они и о том, что в любой момент он может вмешаться и по своему разумению решить тот или иной спор.
- Катенька, не плачь же ты. Они только иногда ругались и спорили, но никогда не забирали друг у друга игрушки.
А так как они к тому же ещё были веселыми людьми и сами могли играть на музыкальных инструментах, то им не нужны были другие музыканты, даже такие известные, как Бременские. Все проезжающие и туристы, которые были и видели, как хорошо живут люди в Малом Бремене, но под бременем туристических мероприятий не нашли времени и не посетили, и не опустились в шахту Барбару, грешным делом думали, что Малый Бремен обязан этому счастью Бременским музыкантам.

Уступив назойливым слухам, весь учёный мир историков начал искать в Малом Бремени хотя бы малые, почти что микроскопические следы того самого осла-ослом вместе с облезлой собакой, плешивой кошкой и осипшим петухом, который сделали марш-бросок вокруг света. Ни больших, ни малых следов этих великих и талантливых музыкантов в самом Малом Бремени они конечно же не нашли. Но поиски в целом не прошли даром. Не очень далеко от Малого Бремена учёные нашли громадные следы из тех времён, когда осёл - ослом был ещё Осёлззавруусом, облезлая собака была тогда ещё Динозавром-Рекс, плешивая кошка – Динозавром-Мяу и осипший петух – Птахоптериусом. И шли они тогда вместе в Большой Бремен. На этом месте сегодня деловые люди сделали динопарк.

- Катя, хочешь мы туда на выходные поедем?

А самое главное, в самом Малом Бремени, между прочим, историки сумели найти старо - германские рукописи, в которых рассказывалось о горном духе Глюкауфе. В этих же рукописях объяснялось, что слово "глюкауф" в переводе на ново-немецкий - "Прост" и значит вроде как "на здоровье" или "на счастье". Вообще-то самый точный, т.е. буквенный или буквальный перевод этого слова - "счастье на". О том почему получил этот дух такое странное имя, которое звучит как пожелание "на счастье" произнесённое наоборот и о том почему его до сих пор так называют, знают только самые любознательные историки. Просто в те стародавние времена все Германы ходили пятками назад, они и разговаривали так же странно, иногда пятками назад, а иногда вперёд. Походку свою старые Германы превратившись в немцев исправили и стали прямоходящими, а вот имя этого духа нет. Ведь все-таки, они немцы - консервативный народ и должны были держать марку консервативности.

- Да нет же Катя, немцы не в консервах рождаются и их не в пробирках выращивают. Это они таким становятся. Ты только не бойся, я ни кому не дам тебя законсервировать. Ты только не плачь, просто запомни, как его зовут.

Давайте и мы не будем переводить имена, а то это ещё может не понравиться нашему духу. Может он тоже, относится к старым консерваторам и сколько бы мы его ни звали другим именем он ни появиться или не принесёт нам счастья. Мы просто запомним, что его зовут Глюкауф.

Так уж исторически сложилось, что люди в Малом Бремене уже настолько привыкли к Глюкауфу, что они стали его звать как в трудные, так и в радостные дни. Перед тем как сделать большую и трудную работу или даже приглашать на свадьбы, праздники Ворошиловских стрелков, которых по Германии развелось видимо-невидимо, короче по любым поводам и без. Но Глюкауф прожил уже много лет и стал уставать от шума и суеты и очень подолгу стал задерживаться в шахте Барбара, где он был дома. Когда люди очень хотели, что бы он проснулся, они начинали его звать. Но так как он спал крепко, нужно было звать его очень громко и они начинали хлопать в ладоши и топать ногами. Эти звуки откликались в Барбаре только тихим эхом. В дальних ходах эти зовы были низкими и глухими звуками, и старый уставший дух не всегда просыпался от них. Не знаю, кто первый догадался бросить кусочек стекла на землю, может оно упало по случайности, что отразилось звонким эхом даже в самых дальних ходах Барбары и разбудило сонное царство.

- Да, нет же Катя, даже если бы это в сказке про сонное царство было, ни тебе ни другим целовать его не надо было бы. Ты только не плачь.

Внимание родители.
Дети задают иногда очень трудные вопросы, на которые нужно умно отвечать. Если вы не хотите попасть впросак, прочитайте этот абзац молча. Подумайте, а потом решайте читать ли его детям.
- Да, нет же Катя, и педофилом он не был, но детей любил.

А чтобы разбудить его, важно было, после звона стекла, позвать его. Дать духу понять, что вам он нужен и вы зовёте именно его. Сказать громко: «Глюкауф».

С тех пор в добрых традициях, чтобы позвать этого духа, люди бросают на землю стекло, бьют посуду и зовут его Глюкауф. Может быть в Англии кто-либо при этом скажет «Fortunately» или Анкаре «айналай» не зная зачем они это делают, а просто так.
Но те, кто знает чего они хотят, чтобы к ним пришло счастье позовут его правильно: «Глюкауф» и задумают при этом доброе желание. А так как вы можете разбить или уронить что-либо по случайности, что бы эта вещь не пропала даром, заранее продумывайте хорошие желания и эти желания носите всё время с собой. И если уж случится, что вы ненароком разобьёте дорогую вазу или трехлитровую банку с огурцами, не забудьте сказать «Глюкауф» и подумать о чём либо хорошем.
Но если вы лично захотите опуститься в шахту Барбара и повстречать Глюкауфа, помните, что это старый дух. Он не любит, когда рядом с ним что-то гремит, свистит, что-то бьётся, и кто-то громко зовёт его. Даже наоборот, все шахтёры, которые его уже много лет лично знают, опустившись в шахту, очень осторожно дают духу понять, что они пришли к нему за его сокровищами. Тихо зовут его: «Глюкауф». Постояв минуту в тишине, они убеждаются в том, что Глюкауф не ругается и не шумит, а разрешает им работать.


- Да, нет же Катя, мама тебя очень любит и ругать не будет. Ты только не плачь, ты можешь играть с любыми папиными игрушками прямо сейчас.

И шахтёры после разрешения могут спокойно в шахте играть или работать. А если кто-либо по высокомерию забудет позвать его, не уделит духу нужного внимания, то Глюкауф может разозлиться. Вы же знаете какими капризными могут быть старые люди. И тогда потянут по всем шахтным ходам и забоям сквозняки, его злой хохот отразиться в длинных коридорах ужасным грохотом. Тогда будет совсем трудно задобрить и снова успокоить его.
Так было в истории уже несколько раз. Например, когда дух пошёл на Урал свататься к хозяйке медной горы. А она в то время с Данилой, горным мастером, шуры-муры крутила и ответила отказом на его предложение руки и сердца. Много лет бушевал он, горы тряс и никого в шахты не пускал, но потом постепенно угомонился. Другой раз такое было, когда коричневая чума нависла над Европой. И некоторые гордые люди, еще заносчивее чем самый гордый горный дух, хотели устроить в Барбаре военно-промышленный комплекс по производству снарядов и самолётов. Но от разрывов этих же снарядов проснулся Глюкауф и не услышав, что его кто-либо зовёт, ни ласково ни нежно, решил осмотреть свои владения. Когда, он вместо трудолюбивых шахтёров в шахте увидел замученных пленных работников, стало ему самому так темно в глазах, что напустил он тьму и воду во все коридоры и подземные выемки, и стало в этой шахте так неуютно и холодно, что даже все надзиратели побросали свои посты. Конечно же при таком раскладе не сделано было ни одного самолёта в подземных мастерских, а в скором времени остановил Глюкауф полностью и производство снарядов.
Теперь уже много лет после того, как снаряды перестали рваться, до сих пор ещё остались во многих дальних углах Барбары клочья тьмы и озёра с холодной водой.

Только тот, кто знает, как с этим духом обходиться, кто не побоится тьмы и холода шахты, только тот получит сокровища, которые хранятся в ней и узнает истории, которые произошли здесь.

Катенька, ты задумала желание? Чтобы мама не вспомнила про эту фигурку? Не плачь, я уже все осколочки убрал и пропылесосил. Никто про нее в жизни не вспомнит. Ты сама хоть знаешь что за фигурка это была? Нет? А почему же ты плачешь? К маме хочешь?
Ну не плачь, пожалуйста, она же скоро приедет, она же уехала в командировку и совсем скоро вернётся.
- Мама, мама... К маме.
- Я же тебе всё, я же тебе и мама, я же и кормящий папа.
- Мама, мама... К маме.
- Сил моих больше нет, что же делать?
- Мама, мама... К маме.
- Сейчас я твою маму..., только ещё вазы на комоде сдвину, что бы место от фарфоровой фигуры занять.
- Мама, мама... К маме.
- Ух... Твою мать.
И любимая мамина ваза летит на пол, и тоже в дребезги.
Я задумываю желание, что бы у меня хватило мудрости, нервов и сил, успокоить мою доченьку и тихо говорю: «Глюкауф».
- Сейчас будет тебе твоя мама, - уверенно говорю я и бегу в спальню.
Я снимаю со стенки большой портрет её мамы. Забегаю к дочке, даю ей его.
- Вот она, твоя мама.
От этой моей наглости и неожиданного поворота событий, она неуверенно затихает и вопросительно смотрит то на портрет, то на меня. Мне уже смешно, я не могу остановиться, она заражается этим смехом, неуверенно смеётся в ответ.
Ещё один день простоял, кормящий отец, ему ещё и ночь продержаться. Ну а ваза была не последней, на крайний случай для такого дела и свадебный сервиз пригодиться и в ход пойдёт.

- Только ты не плачь, моя доченька.
- Глюкауф.


* - "Kleinenbremen" - деревня в Германии в Северной Вестфалии входит в состав г. Порта-Вестфалика, позволил себе перевести на русский как "Малый Бремен"