Что-то не выгорело

                Переключение на канал «Культура» был случайным: узрел там Геннадия Хазанова, и застрял до окончания его выступления — не часто его вижу серьёзным.

У нас смех почти на всех каналах, все стараются любыми способами рассмешить зрителя. 

Почти все вопросы были по существу, лишь один — о любви Хазанова к классике, Достоевскому, в частности, был заготовлен заранее, и подразумевал развёрнутый и необычный ответ.

В самом деле, где Достоевский, и где — комик Геннадий Хазанов? Величины несоизмеримые.

Не знаю школьников, любящих творчество Достоевского. Слишком стиль у него тяжеловат, это признаётся всеми. На первое место ставится Лесков, Алексей Толстой, которых читаешь, словно воду пьёшь при сильной жажде, а Федор Михайлович проталкивается вовнутрь, будто касторка. Типа, неприятно, но знаешь, это полезно.

В десять лет я прочитал всё, что было под рукой. И я заметил, что творчество Достоевского у взрослых находится в некоей мистической ауре — это подогревало к нему интерес, пытался понять, почему?

Мать была преподавателем русского и литературы, но никогда ничего не объясняла, не рассказывала — сам постигал.

Тяжёлый стиль прозы Достоевского надолго от него отвратил, бросил читать при первой же возможности, попала в руки другая книга.

Впрочем, по мере взросления, я, то и дело к нему возвращался, понимая, что многое упустил, коль не могу понять неугасающий к нему интерес.

У японцев, среди иностранных писателей, Федор Михайлович на первом месте.

Но японцы для меня не стоят на первом месте знатоков литературы, их жестокость к пленным затмевала всю их культуру и воспитанность — немцам было далеко до них, сравнялись лишь венгры.

Вот, и Хазанов не посчитал Федора Михайловича для себя эталоном своего творчества в театральной деятельности.

Разумеется, я не могу считать себя фанатом Хазанова, не видел ни одной его постановки, а те, редкие и обрывистые эпизоды, показанные нам на телевидении, не могли дать хоть какое-то представление, более того, отвращали — показали нелепого Хазанова в белой хламиде, прыгающего по столу, и что-то кричащего. Трудно поверить, что это Наполеон.

Но его рассуждения, без смеха и комикования, всегда были чрезвычайно точны и интересны. Верилось, что и И В Сталин мог принести пользу Родине, не только своими репрессиями.

Это под его неустанной заботой наши литераторы жили как у Христа за пазухой: лучшим ежегодно давались сталинские премии разных степеней, десять тысяч обитали в лагерях за колючей проволокой, две тысячи перешли в мир иной, не выдержали отеческой заботы. 

Он всё читал, и делал свои замечания. Психологи знают: человек в состоянии удержать в своём внимании, поле зрении, девять объектов, а у него были сотни тысяч таких персон и целей! Какому гению подобное под силу?!

Коммунист был обязан претворять планы партии и правительства в жизнь! Солдат не имел право, сдаваться в плен.

С таким количеством коммунистов и солдат мы были обязаны сделать коммунизм в считанные годы! Он уже маячил на горизонте, руководители уже жили там, осталось, подтянуться народу.

                Ставрополь-на-Волге