Чардаш Монти

В посёлок, где я заканчивала последние два класса средней школы, меня привело печальное событие - умерла близкая родственница. На кладбище, ожидая пока её окончательно устроят на месте последнего пристанища, бродила среди могил, машинально  отмечая более-менее знакомые лица на фотографиях, укреплённых на крестах и  скромных памятниках. И вдруг меня как будто что-то толкнуло: с выцветшей коричневатой фотографии  смотрели удивительно живые глаза Игоря Щетинина. Я даже заметила в них запомнившееся обычно смущённо-ласковое выражение. Перевела взгляд на надпись под фотографией:
                ИГОРЬ ВСЕВОЛОДОВИЧ ЩЕТИНИН
                5.06  1942       -          14.03  1988
И всё. И больше ничего, никакой эпитафии. Более чем скромно. Впрочем, он и сам был таким: скромным, отзывчивым и очень добрым, готовым в любую минуту отдать последнюю рубашку тому, кто в этом нуждался. В крайнем случае, таким я его знала.
Отчего он умер в самой середине запрограммированной человеческой жизни?
Вечером, когда помянули усопшую и участники погребального мероприятия разошлись по домам, я помогла двоюродной сестре помыть посуду и между делом задала этот мучивший меня вопрос.
-Ты , конечно, знала Игоря  Щетинина? Отчего он умер? И вообще, как он жил последние годы? Мы ведь когда-то друзьями были, но потом жизнь разбросала, встречались от случая к случаю, а последние годы я  о нём вообще ничего не слышала.
-Ну, кто ж у нас не знал Игоря Всеволодовича! Замечательный был человек, только очень несчастный. Его мать, Нина Аркадьевна, моей первой учительницей была. Я сохранила о ней самые светлые воспоминания. Муж у неё на фронте погиб, одна двоих сыновей вырастила и воспитала. Старший, Владимир, может, и сейчас жив, не знаю. Это он приезжал хоронить Игоря Всеволодовича, и памятник он же поставил, только вот слов тёплых, чтоб в душу западали, для брата не нашёл, потому что душа у него чёрствая. Игорь не такой был, светлый человек, царство ему небесное! Он последние года три
 у нас в Доме Культуры музыкантом работал.
-Почему же несчастный, ты говоришь?
 -Пил сильно и очень одинокий был.  Семейная жизнь у него как-то не сложилась.  Может, потому, что некрасивый  внешне, ты же знаешь, поэтому и не любили его жены, бросали. Но ведь и не безобразный. Дважды женился, а  в итоге с матерью жил до самой её смерти. Когда же один остался, совсем с кругу сошёл, нередко добрые люди в парке пьяного подбирали, домой отводили. Сначала-то, когда  к матери вернулся, в школе  географию преподавал, но какая же школа при таком поведении? Приютили в Доме Культуры и прощали ему срывы, потому что жалели как человека и ценили как музыканта.
-А умер-то как?
- А вот умер благородно, можно сказать, геройски – ребёнка спас. У нас же этот берег Угры очень высокий и крутой, ребятишки любят здесь с горок на санках кататься. Но напротив переката, где и зимой вода не замерзает, им запрещают это делать. Да только всегда находятся горячие мальчишеские головы, которым наплевать на запреты. Один такой и вкатился со всего маху в этот самый перекат, и его течением под лёд стало затягивать. Мальчишки закричали, а Игорь Всеволодович тут неподалёку с мужиками распивал, услышал. Все побежали на крики, а вот на лёд он один выскочил. Мальчишку вытолкал, а у самого сил не хватило, затянуло его на глубину под лёд. Через три дня только водолазы у старого моста тело нашли. Так что давай, сестрица, раз уж нас случай печальный свёл, заодно и Игоря Всеволодовича помянем. Помнишь, как он играл «Чардаш» Монти?
    Ещё бы не помнить!
Четырнадцатилетней девчонкой я приехала в бывший районный посёлок за двадцать километров от дома, чтобы закончить среднюю школу, и поселилась у дядьки. Вроде бы, и не робкого десятка, а всё-таки страшновато как-то было: никогда ещё не оказывалась так далеко от дома.
  В первый же субботний вечер решила посетить танцплощадку в парке возле Дома культуры. Со своими новыми одноклассниками ещё  не успела достаточно сблизиться, поэтому стала в сторонке и с интересом наблюдала, как развлекается местная молодёжь.
- «Нам бы, нам бы, нам бы, нам бы всем на дно,
    Там бы, там бы, там бы, там бы пить вино,» -  гремела музыка из нового популярного кинофильма, парни и девушки отчаянно «твистовали», а я, увлечённая этим праздником жизни, забыла обо всём на свете
    - И откуда ж мы, такие красивые? Что-то раньше я тебя тут не видел! - услышала вдруг слова и почувствовала запах перегара одновременно.- Чего стоишь? Пойдём, потанцуем!
  Незнакомый парень с сигаретой в зубах ухватил меня за руку и потянул в сторону танцплощадки.
 -Нет, извините, я не танцую,- тщетно старалась я вырвать руку и беспомощно озиралась по сторонам, стараясь отыскать поблизости хоть одно знакомое лицо, но, как назло, такового рядом не наблюдалось.
  -Да что ты выкобениваешься? Пошли,- продолжал упорствовать пьяный нахал.
 - Ты чего это, Витька, к моей знакомой пристаёшь? Нехорошо!- невысокий белокурый парень лет восемнадцати с продолговатым бугристым лицом, вынырнувший откуда-то из толпы, плечом оттеснил от меня нахала.
  -Откуда ж я знал, что это твоя знакомая? На ней же не написано,- с досадой пробурчал тот и нехотя  отошёл в сторону.
 -Ну, давай, знакомая, знакомиться. Меня Игорем зовут, - протянул он руку.
-Валентина,- робко ответила я на рукопожатие.
    Игорь рассказал, что живет здесь с матерью, учится в Смоленске в музыкальном училище и заочно в пединституте на географическом отделении, сейчас на практике в Доме культуры. Я тоже вкратце обрисовала свою короткую биографию,  и мы постепенно разговорились. Мой новый знакомый оказался интересным человеком. Он с увлечением рассказывал о своём училище,  о каких-то музыкальных группах, о туристических походах, в которых участвовал, я - о книгах, прочитанных недавно. Оживлённую беседу прервал голос ведущего по радио, сообщивший, что прозвучит заключительный танец.
  -Ты наших ребят не бойся, они вполне безобидные, - сказал Игорь, когда музыка затихла и молодёжь ручейками стала растекаться по направлениям выходов из парка, - но я всё-таки тебя до дома провожу.
  Так началась наша дружба. На ноябрьские праздники в Доме Культуры состоялся праздничный концерт. Мы, конечно, присутствовали почти всем классом. Я специально осталась, отложила поход домой на каникулы.
- Следующим номером нашей программы прозвучит  венгерский танец «Чардаш» композитора Монти в исполнении Игоря Щетинина, - торжественно объявила ведущая. 
  Боже, как он играл! Я впервые слышала это произведение, требующее необыкновенно виртуозного исполнения, и была им покорена. Пальцы музыканта летали по кнопкам баяна, почти не касаясь их, а сам он, слегка наклонив голову, как будто слился со своим инструментом в единое целое. Громом рукоплесканий зал ответил на последние аккорды. После концерта, когда мы поздравляли его с прекрасным исполнением, Игорь, как всегда,  когда смущался, приглаживая пальцами волосы надо лбом,  признался, что это его экзаменационный номер в училище, удостоенный  отличительного «Диплома».
    После окончания девятого класса нам по учебному плану полагалась производственная практика, то есть работа «куда пошлют». Посылал в данном случае местный совхоз. Добросовестно потрудившись до обеда на прополке свёклы, мы вторую половину дня изнывали от безделья. Вот так однажды, послонявшись из угла в угол, я решила порыбачить. Взяла у соседских ребятишек удочку и пошла на реку ловить плотву. Даже я знала, что эта непривередливая  рыбка клюёт на всё, поэтому без сомнения в качестве наживки выбрала кусок хлеба. Подходя к заводи, увидела поднимающегося по береговому откосу Игоря. В одной руке он нёс кукан с тремя приличными щучками, в другой – какую-то необычную удочку со стрелой, ласты и маску.
  -   Ого!,- восхитилась я.- Поздравляю с добычей. А что это у тебя за удочка? Я такой никогда не видала.
    -Так это ж подводное ружьё! Я вот полчаса поохотился – и видишь результат?! Хочешь попробовать?
    -Конечно, хочу. Только я же не умею.
Игорь быстро провел короткий инструктаж, натянул на голову маску (от ласт я отказалась, потому что были велики), сунул в руки ружьё.
  - Ты главное, когда нырять будешь, воздух из трубки не забудь выдохнуть,- напутствовал он перед моим окончательным погружением.
    Сказать, что я была потрясена открывшимся  подводным миром, - значит, не сказать ничего. Таинственные, покрытые короткой шелковистой тиной коряги, отполированные водой разноцветные валуны, изумрудные косы придонной травы проплывали подо мной. То снизу, то сбоку шмыгали стайки каких-то мелких рыбёшек. И вдруг я увидела щучью голову, высунувшуюся из тростника. Осторожно подплыв сзади, навела ружьё и нырнула поглубже, чтобы выстрелить наверняка. Через несколько секунд я уже пробкой вылетела на поверхность, наглотавшись воды, ружьё осталось лежать где-то на дне. С выпученными глазами кое-как выползла на берег, стараясь отдышаться и откашляться.
    -Я же тебе говорил, что воздух выдыхать надо, - извиняющимся тоном сетовал Игорь, помогая стягивать маску.
    -Что же делать? Я ружьё потеряла, а там глубоко.
     -Да не расстраивайся ты так, найдётся ружьё.
Он нацепил маску и полез в воду. Через несколько минут уже выходил на берег с ружьём в руках.
     Практика закончилась, и я уехала домой на каникулы, а когда начался новый учебный год, Игоря в посёлке уже не было. Сказали, что устроился на работу в одном из сельских клубов. Вскоре его призвали в армию. Занятая учёбой, спортом, первой школьной любовью, я особенно не интересовалась его жизнью. Вновь Игорь объявился, когда я уже училась на втором курсе пединститута, нашёл меня в общежитии. Мы оба очень обрадовались встрече, долго оживлённо беседовали. Оказалось, что он, отслужив два года в армии, устроился на работу учителем географии в недавно открытую среднюю школу моего родного посёлка, а сейчас приехал в институт сдавать госэкзамены.
  - Наконец-то закончил своё долгое образование, - подвёл он итог нашей беседы и тут же, причёсывая пальцами волосы надо лбом, поинтересовался:
  -А ты– то как живёшь? Я имею в виду материально
  -Нормально. Стипендию получаю, родители помогают, иногда бабушка с дедушкой что-нибудь подкинут.
    -А давай я тебе присылать буду рублей хоть по 20!
Эта сумма была немного меньше моей стипендии. Поистине королевский жест, которого я, почему-то, испугалась и категорически отказалась. Теперь, спустя много лет, отягощённая житейским опытом, я прежде всего объясняю его порыв стремлением, что называется, «застолбить» девушку в качестве возможной  в дальнейшем спутницы жизни. Но какая-то частичка моей души возмущённо протестует против такого объяснения, и я всё больше склоняюсь на её сторону. Нет, не был Игорь настолько прагматичным человеком. Если он предлагал кому-то помощь, то делал это совершенно искренне, от широты своего сердца.
    Через какое-то время из письма родителей я узнала, что Игорь женился на женщине  с ребёнком, которая работала фармацевтом в местной аптеке. Но брак оказался недолгим, года через полтора они разошлись. В очередной раз мы встретились накануне моего замужества, он пригласил нас с будущим мужем в гости. Мать уже успела сообщить, что мой давнишний друг крепко выпивает, что как учителя это его вовсе не красит, но школьная администрация смотрит на слабость географа  сквозь пальцы, так как он тянет большую работу: преподаёт географию, музыку и ещё в клубе аккомпанирует. За столом я осторожно затронула эту тему, но он смущённо отшутился, что иногда таким образом скрашивает скуку одиночества.
  -Смотри, не скатись, как молодой врач из «Записок…» Булгакова. Он ведь тут неподалёку в 20-е годы работал. От скуки да напряжения морфинистом стал. Ехал бы ты к матери. И ей спокойнее будет, и тебе веселее: всё-таки бывший райцентр, народу побольше, москвичи на дачи по лету съезжаются, туристы Угру любят.
    - Да я и сам уже об этом подумываю. Как только появится возможность, наверное, так и сделаю.
  На всём протяжении этой встречи меня не покидала мысль, что я разговариваю не со сложившимся  человеком, которому скоро «стукнет» тридцатник, а с юношей, только начинающим жить и совершенно не определившимся как. А вскоре это моё ощущение подтвердилось: мать написала, что Игорь «крутит» любовь с девятиклассницей и с ним по этому поводу жёстко разговаривали на педсовете. При очередной нашей встрече он подтвердил это, признавшись, как обычно, смущённо, когда разговор касался его души:
- Всё правда! Люблю я её, хоть и понимаю, что не должен. Мать её грозится меня засудить. Ну, да ладно, закончит школу – сама решит, как ей поступить. Тут ещё педсовет наш, чтобы избежать возможного скандала, решил сначала не принимать её в 10-й класс. Мол, получила основное образование и пусть в какое-нибудь училище поступает, где без экзаменов принимают, ведь оценками не блещет. Но я перед всеми дал клятвенное обещание, что всё будет в рамках приличия, я отступлюсь, только пусть девчонка школу закончит дома, повзрослеет. На том и порешили.
    Жизнь всё расставила по местам. Девчонка та после выпускного вечера снова ультимативно заявила родителям, что выйдет замуж только за Игоря или покончит жизнь самоубийством. Отец почти сдался, так как в выпивке не видел большого греха, но мать осталась непреклонной и отправила строптивицу к родственникам в Подмосковье, чтобы куда-нибудь там пристроили. Её намерения полностью себя оправдали: поступив в строительное училище «на сварщицу», дочка уже через несколько месяцев влюбилась в своего мастера и напрочь забыла про Игоря. Вскоре после этого он и переехал в свой посёлок к матери.
     Последний раз мы виделись лет за пять до его смерти. Я тогда работала в сельхозтехникуме и с агитационными целями в плане набора учащихся оказалась снова в местах ранней школьной юности. Попросилась на ночлег к бывшей классной руководительнице, которая и рассказала мне о смерти матери Игоря и его неконтролируемом увлечении алкоголем. Я решила навестить бывшего друга. Боже, как он мне обрадовался! Схватил за руки, без конца тряс их, порывался сбегать в магазин за вином, но я категорически отказалась, и он, надо признаться, не настаивал. Весь вечер мы вспоминали бывших друзей, знакомых, разные смешные случаи из школьной жизни. Затронули и тему его одиночества.
-Ну, почему ты так распорядился своей судьбой? Неужели никого так и не встретил, с кем бы, как говорится, до конца дней?- участливо спросила я.
-Так ты же за другого замуж выскочила,- попытался отшутиться он, а потом, погрустнев, признался:
-Без любви не могу вот так, на всю жизнь, а любил по-настоящему только одну, школьницу свою. А что из этого вышло – ты знаешь.
     Повисла какая-то неловкая  пауза, и, чтобы прервать её, я стала прощаться.
 -А ты куда завтра едешь?- поинтересовался Игорь.
 -В свою деревню, с родителями повидаться, так как всё намеченное уже выполнила.
    -Это ж почти двадцать километров, а машины туда теперь не ходят. Там даже мосты развалились. Но вот в соседний совхоз (это тебе по пути) машины случаются. Я завтра с утра постараюсь всё разузнать и отправить тебя попуткой. С десяток километров не придётся ногами мерить.
  - Игорь, как же я уйду, не услышав твой « Чардаш» Монти. Сыграй, пожалуйста!
  -Конечно, конечно, с превеликим удовольствием!- и он достал из футляра баян.
Я слушала, и на глаза наворачивались слёзы: это была уже не та музыка. Где лёгкость, искромётность, виртуозность, которые отличают данное произведение?  Пальцы музыканта в какой-то мере потеряли былую гибкость, иногда проскакивала фальшивая нота. Наверное, Игорь почувствовал моё настроение, потому что, закончив играть, растерянно улыбнулся  и извиняющимся тоном произнёс:
    -Я редко теперь исполняю это произведение: не пользуется спросом, публика уже не та. А « Чардаш» требует постоянной тренировки.
    Назавтра, часов в десять, он прибежал за мной и сообщил, что договорился с шофёром попутки. Устроившись на каких-то мешках в кузове около кабины, я благодарно махнула Игорю рукой и затем, когда поехали, долго наблюдала  его постепенно уменьшающуюся одинокую фигурку.
    После  не раз  прокручивала в памяти эту нашу последнюю встречу. Почему он так обрадовался мне, ведь мы же давным-давно не общались? Что я значила для него? Наверное, потому, что  была современницей того, светлого, Игоря, ещё не отмеченного уродливыми родимыми пятнами жизни, и не видела его другого, нынешнего. Он, умница, всё понимал, но изменить, к сожалению, уже ничего не мог. Светлая ему память!