Анжела

Мачеха унижала приемную дочь от умершего мужа и называла её вшивой пигалицей... Чем закончилась история ненавистной падчерицы…

Сибирь богата красивыми людьми. Так и Анжела, родившаяся в маленьком сибирском городке, выросла в настоящую красавицу. Высокая, статная, с длинными каштановыми, густыми косами и черными, как уголь глазами, она стала первой красавицей в городе. Парни, теряя головы, бегали за ней по пятам, подруги завидовали, а она играла в игру «отбей ухажера». Ей доставляло особое удовольствие влюблять в себя чужих парней. Постепенно обиженные подружки оставили Анжелу, а женихи местные ее не устраивали. Хотела она жить в Москве веселой, по ее представлениям, жизнью, и, при этом, как сыр в масле кататься. Задумано – сделано. Взяла Анжела плацкартный билет на поезд и приехала в столицу. Устроилась поначалу на рынок, мужскую одежду продавать. Специально так работу выбрала, чтобы побыстрее замуж выйти. Втроем с такими же товарками снимали комнату в общежитии – платить на каждую меньше приходилось. Питались девушки в рыночном кафе, возвращались поздно, только переночевать. Анжела внимательно присматривалась к покупателям-мужчинам, тщательно выбирая будущего мужа. Требования у нее были житейские: чтобы холостой был, обеспеченный, с квартирой, и – родственников поменьше. Можно и с женой развести, в крайнем случае, лишь бы алиментов не платил.
Мужчины, естественно, обращали внимание на молодую привлекательную продавщицу, приглашали посидеть вечерком в каком-нибудь кафе или дешевом ресторанчике, предлагали встретиться в выходной. Но большинство из них были женатыми или, по понятиям Анжелы, не подходящими и жениться на ней не собирались. Так, побаловаться, приятно время провести. Около полугода прошло в поиске потенциального жениха, но все безрезультатно.
Как-то подошел к ее прилавку мужчина, прилично одетый, лет тридцати пяти, опрятный, чисто выбритый, с аккуратной стрижкой под полубокс. Анжела вся подобралась, как охотник, увидевший дичь.
- Что для вас?
- Куртку зимнюю ищу. Теплую. - Анжела еще раз внимательно его осмотрела и предложила на выбор парочку симпатичных, хорошего качества и пошива.
- Зеркало есть? – Сразу видно, что небезразлично мужику, как одет. А, то есть такие – лишь бы какую-нибудь, только подешевле. И девушка превратилась в сплошную улыбку, расхваливая свой товар. Мужчина выбрал синюю куртку на меху и поднял, наконец, взгляд на Анжелу. Она была сама доброта и нежность, особое выражение в ее глазах слегка его смутило.
- Вам не холодно целый день здесь стоять? – задал он вопрос. Так начался разговор и Анжеле понравилось все, о чем они поговорили. Мужчину звали Андреем. Он работал высотным монтажником и имел хорошую зарплату, которая давала ему возможность добротно одеваться и особо не нуждаться в деньгах. Жил он в квартире в спальном районе вдвоем с престарелой матерью. – Ага, плюс пенсия старушки! – мелькнуло в голове собеседницы. Был поздним сыном одинокой женщины, родившей в зрелом возрасте для себя. – Всего двое – отметила Анжела. Она внимательно слушала Андрея, кивая головой по ходу его рассказа и вставляла отдельные замечания, располагающие к продолжению. Андрей и сам удивлялся, что это он так разоткровенничался с незнакомой женщиной. Обычно, он не любил говорить о себе. А тут… Но ему нравилось внимание, с которым девушка его слушала и, незаметно для самого себя, он пригласил ее прогуляться в удобное для обоих время по Парку Горького. Анжела была очень довольна – он оказался не женатым и без алиментов. А то, что он ухаживал за больной матерью ее совершенно не волновало – ночная кукушка дневную перекукует.
Поженились они через три месяца, и Анжела переехала в квартиру Андрея. Наконец то она осуществила свою мечту выйти замуж за москвича. Так они прожили около трех лет, и молодая женщина была довольна своей жизнью – даже за матерью мужа ей не приходилось ухаживать – это делали Андрей и приходящий социальный работник.  Только отношения со свекровью настораживали Анжелу, ей казалось, что старуха видит ее насквозь и прекрасно понимает причину ее замужества. Ольга Федоровна, так звали маму Андрея, была со снохой вежлива, но не более того. Никогда не обращалась с просьбами и была душевно холодна с ней в общении. Не жаловалась, общалась только по необходимости. Зато своего сына она любила незабвенно, радовалась его присутствию и ничего о своих подозрениях не говорила, чтобы его не огорчать.
Шло время, и здоровье Ольги Федоровны быстро ухудшалось. Она уже почти не вставала с кровати и мало ела. Совсем перестала выходить на и так кратковременные прогулки. С каждым днем жизнь в ней угасала, и однажды утром, Андрей обнаружил ее в постели уже остывшей. После похорон он стал еще больше уделять внимание жене, а та радовалась освободившейся от противной старухи, жилплощади.
Анжела давно бросила торговлю на рынке, зарплаты мужа вполне хватало на двоих. Целый день она проводила дома, изредка выходя за покупками. Детей она не любила и не хотела пока, несмотря на желание и просьбы Андрея. И так бы и жили они еще долгое время, но, однажды днем, когда он был на работе, в дверь позвонили.
Открыв дверь, Анжела увидела пожилую женщину с маленькой девочкой, лет пяти-шести, прижимавшейся, по-видимому, к своей бабушке.
- Вам кого? – удивилась Анжела.
- Андрея. Я ему дочку привезла. Пусть теперь живет у отца. Слабею я что-то, да и на мою пенсию вдвоем не прожить. Ее кормить, одевать надо. В школу ей пора на следующий год. Мне ее одной не поднять, не вырастить.
От любопытства и желания все разузнать, Анжела пригласила их зайти на кухню, выпить с дороги по чашечке чая, играя, как обычно, роль хорошей жены и гостеприимной хозяйки. Она попросила Любовь Алексеевну, бабушку девочки, рассказать, как это вдруг у Андрея оказалась шестилетняя дочь.
«Встречались они с моей Ларисой около двух лет», - начала Любовь Алексеевна свой рассказ: «Через год жить вместе стали, да не сложилось у них. Ссориться начали. Дочку не устраивало, что Андрей много работает, почти без выходных. Ей внимание требовалось, чтобы вместе чаще куда-нибудь ходили, гостей принимали. Андрюша сильно уставал – работать на высоте тяжело давалось ему поначалу. Отношения стали расклеиваться, - дочь все больше и чаще бывала недовольна. Тут беременность случилась, родила Лариса дочку, Машеньку. С головой ушла в уход и заботу о ребенке, словно об Андрее вовсе забыла. Так она хотела наказать его за свои обиды. А он так и продолжал работать высотником, втянулся, понравилась ему эта работа. Утром, перед выходом, Андрей видел дочку спящей, возвращался – она уже спала.  Постепенно совсем отдалились от друг друга, чужими стали. Когда, в очередной раз, Андрюша пошел работать в свой выходной, Лариска психанула. Мол, зачем мне такая жизнь? Буду матерью-одиночкой. Они, ведь, даже не расписаны были. Ну собрала вещи, свои и Машеньки, и домой вернулась. Андрюша тоже понимал, что совместная жизнь не складывается. Предложил Ларисе материально помогать, так она из гордости отказалась: «Своя хорошая работа есть – проживем». Андрей не стал навязываться и перестал звонить. Лариска вопрос ребром поставила: «Дочь – моя, сама выращу. Видеться с ней тебе запрещаю». Да, видно, не судьба была ей дочь в одиночку растить. Год назад обнаружили у нее опухоль по женской части поздно, метастазы уже по всему организму пошли. Операцию по удалению сделали, а через два месяца она на тот свет ушла. Оставила мне Машу», - не выдержала, заплакала Любовь Федоровна. «Да где ж мне? Пенсия мизерная, только бы на себя хватило, а тут – ребенок малолетний. Вот и решила я внучку на воспитание отцу отдать. Вы можете дать девочке все, что надо. И воспитание, и образование. А я к себе в деревню поеду – доживать. Огородик маленький поможет мне концы с концами свести. Да и Машенька будет при отце. Он позаботится, не даст своей кровинке пропасть», - закончила бабушка.
По мере ее рассказа, шок от удивления у Анжелы прошел, внутри бушевало негодование: «Как? Взять нахлебницу в дом? Растить? Заниматься с ней? Выгнать их сейчас же!». Побоявшись недовольства и, возможного гнева Андрея, она решила до его возвращения оставить девочку. Выскажет свое нежелание, чтобы девочка жила с ними, - муж ее любит, против не пойдет. Но Анжела ошиблась.
Как только хлопнула входная дверь Анжела накинулась на мужа: «Почему ты ничего не сказал мне о ребенке?». Андрей тоже растерялся, увидев подросшую дочь: «Я же не знал, что так получится. Она росла с матерью. Мы пять лет не виделись, и я привык к мысли, что у меня где-то есть дочь, с которой мне запрещено общаться. Мне не нравилась такая ситуация, и теперь я рад, что Маша будет жить с нами, вместе займемся воспитанием ребенка. И тебе не будет одиноко, пока я на работе. Ты, разве, не довольна, что моя дочь останется у нас?».
- Андрей, для тебя она станет обузой, третий рот, проблемы всякие – попробовала выкрутиться Анжела. – Она уже достаточно большая, чтобы сдать ее в интернат, где она будет постоянно жить и учиться. Ты сможешь навещать ее по выходным. И у меня тоже может появиться ребенок, который станет общим нашим, а не какой-то со стороны. –
- Моя дочь – это со стороны? В детдом при живом отце?  – медленно закипал Андрей. – Анжела, предчувствуя скандал, которых до этого случая в их семье не бывало, внешне смирилась: «Хорошо, Андрюша, девочка останется. Будет жить втроем». Но внутри у нее недовольство превращалось в чувство ненависти к падчерице, которая ей будет только мешать.
Андрей оказался хорошим отцом, внимательным и заботливым. Понимая, как тяжело Маша переживает смерть матери, оказавшись в доме у доселе незнакомого папы, он постепенно приучал девочку к себе и к новым для нее условиям жизни. Анжела делала только необходимое для ребенка – готовила еду и брала в магазин, когда Маше надо было что-нибудь приобрести. Девочка не вызывала в ней никаких чувств кроме раздражения и ненависти. В течение дня она почти на разговаривала с падчерицей, но при отце старалась держаться с девочкой приветливо.
Осенью Маша пошла в первый класс. Она хорошо училась и в занятиях находила отдушину, чувствуя к себе негативное отношение мачехи. Девочка до сих пор не знала, как ее называть: мамой – язык не поворачивался. Так и звала ее просто на «вы», стараясь, до прихода отца, реже выходить из своей комнаты.
Когда Маша окончила второй класс школы, с Андреем случилась беда. Один из поясов безопасности резко лопнул, и монтажник, упав на землю с высоты 24-го этажа, оставил после себя только переломанное тело. «Несчастный случай», - сказало руководство стройки и выплатила вдове небольшую денежную компенсацию.
После смерти мужа Анжела словно взбесилась. Начала нередко прикладываться к рюмочке, выливая на падчерицу накопившиеся за два с лишним года, ненависть и раздражение. Иначе, как «вшивой пигалицей» и «паразиткой» она ее не называла. «Паразитка!», - кричала она: «Вымой посуду и убери со стола!». «Ишь, вшивая пигалица, плачет по отцу. Когда нам на шею навязалась, не плакала?». И так – каждый день.  Маша начала худеть, ее обычно румяное личико, потеряло свой цвет. Мачеха скинула на 10-летнюю девочку всю работу по дому, не давала делать уроки, не выпускала гулять. Уже через пару месяцев Анжела вышла замуж и привела в квартиру мужчину. Жизнь Маши стала совсем невыносимой, поскольку обихаживать пришлось теперь двоих. Однажды мачеха, которая искала малейший повод, чтобы сорваться на девочке, отправила ее в магазин за водкой. Алкоголь Маше, естественно, не продали. «Никчемная!», - разоралась Анжела: «Пошла вон! Живи в подъезде, я тебе хлеб буду подавать!».
И Маша ушла в одежде, в которую была одета, не взяв с собой ничего из вещей. Она добралась до вокзала, села на автобус и уехала к Любови Алексеевне в деревню. Войдя в старенький домик, только и смогла произнести: «Бабушка… я - насовсем». 
Молча, без слез выслушала Любовь Алексеевна историю мытарств любимой внучки: «Давай-ка, милая, баньку протопим и за ужин сядем», - только и сказала.  Девочке стало легче, она почувствовала себя теперь защищенной от обид и гонений мачехи; как будто бабушка знала о чем-то таком, что придавало ей уверенности. Любовь Алексеевна оформила опекунство над сиротой, и они вместе решали все проблемы, возникающие у Маши.
Маша потихоньку росла. Училась, помогала бабушке по хозяйству и на огороде. Жили скромно, но дружно и спокойно. О мачехе и ее новом муже не вспоминали до 18-летия девушки. А в день рождения Любовь Алексеевна рассказала внучке о тайне, которую хранила на протяжении всей жизни Маши.
«Когда ты родилась, твои мама с папой жили у него в квартире. Жива еще была Ольга Федоровна, - твоя вторая бабушка. Она долго болела и была слабой. Мать Андрея наблюдала ссоры и разлад, которые были у твоих родителей. Но не вмешивалась пока Лариса, твоя мама не вернулась с тобой ко мне. Тогда твоя бабушка и придумала эту затею. Предполагая, что сын рано или поздно женится, она составила завещание на твое имя на квартиру, чтобы обезопасить тебя в будущем. Квартира была приватизирована на твою бабушку, Андрей – только в ней прописан и особо этими делами не интересовался. Думаю, что и Анжела об этом не знает. Ты сегодня стала полноправной наследницей двух своих мудрых бабушек: я тоже хочу оставить тебе свой дом. Поэтому собирайся и езжай в Москву оформлять теперь свое имущество по закону».
Никак не ожидала Маша такого поворота событий в ее жизни. Но два документа, отданные ей Любовью Алексеевной, подтверждали рассказ бабушки. На оформление необходимых бумаг ушло всего два дня. Встречаться с мачехой Маше не хотелось, она хотела пожить в деревне, которая ей очень нравилась. Анжелу и ее мужа выселили из квартиры в барак судебные приставы. По совету бабушки Маша квартиру сдала жильцам, улучшив тем самым их материальное положение. Еще причиной жизни в деревне оказался рослый крепкий парень по имени Николай, в которого девушка была давно влюблена. Да и Коля, еще со школы не отходил от нее. Свадьбу, как это принято в деревне, играли по старым русским традициям, с выкупом невесты, подружками и дружками жениха. Гуляла деревня, как и положено, три дня. Любовь Алексеевна, улыбаясь сквозь слезы, подумала: «Вот я и дожила до свадьбы внучки. Может, и правнука дождусь, если судьба даст».