Матвей Иваныч

Бомж приютил брошенного голодного пса, не представляя, как изменятся судьбы обоих


Старик Матвей Иваныч уже лет десять бомжевал. Жил воспоминаниями о золотом времени, когда он был уважаемым фрезеровщиком на знаменитом заводе металлоконструкций. Зарплата была вполне приличная, жена заботливая, подрастал любимый сынок. Все было хорошо – на работе и в семье.
Но время шло. Сначала жена ушла в мир иной от тяжелой болезни. Иваныч успокаивал себя мыслью, что не долго мучилась – сгорела за месяц. Утешался еще Матвей Иваныч любимой работой и выросшим сыном. Пришло время, и сыграли свадьбу – привел в квартиру сын молодую невестку.
С этого злополучного дня начались для старика тяжелые времена. Невестка попалась злая, завистливая, недалекого ума. С первых дней стала травить мужа: «Вон у Алки колец золотых сколько! Да с брюликами! А у меня всего пять. И ни одного с бриллиантом!» И - через неделю: «Люди евроремонт делают! А вы с отцом – все сами, по старинке. Чисто, мол, и хорошо, а я джакузи с массажем хочу!». И так все чаще и чаще. То одно ей подавай, то другое: «Пока денег не заработаешь, рожать не буду!», - сказала, как отрезала.
Запил сын от такой жены горькую. Быстро в пьянку втянулся, дружков, подходящих нашел, потом в одиночестве водку начал пить. С работы, конечно, за пьянство и прогулы уволили. Дома почти перестал бывать – все с местными алкашами у магазина толкался, на выпивку у прохожих копейки выпрашивал. Так и умер на улице, не дошел до дома в морозный вечер.
Похоронил Матвей Иваныч и единственного сына. Остался вдвоем в квартире с ненавистной невесткой. Довела она старика до того, что и жить он стал на заводе. Купит себе что-нибудь: хлеба, колбаски, так бутербродами и перебивается. А, ведь, пенсию уже оформил. Старость незаметно подошла и в груди кошачьим клубочком свернулась.
Промаялся так Матвей Иваныч с полгода, и завод закрыли. Работников поувольняли, а старика на «почетную» пенсию отправили отдыхать.
Пришлось ему возвращаться домой. Ключом своим пытается дверь открыть – никак. Замки сменяны. Невестка дверь открывает и - с порога: «Что явился? Ты не живешь здесь. Выписала я тебя по суду. Скажи спасибо, шмотье твое сохранила. Забирай и проваливай!» Через полуоткрытую дверь увидел Иваныч мужика, спящего на диване. Значит, замуж по новой вышла. Ну и ляд с ней! Не стал Матвей скандалить со стервой-бабой. Забрал вещички и вышел из подъезда. Первые недели две скитался Матвей Иваныч по знакомым, на вокзалах ночевал. На копеечную пенсию можно было только кое-как пропитаться, куда уж комнату снять.
Однажды подсказал старый приятель, что в школе дворник требуется. Пошел Иваныч к директору школы и попросил взять на работу. Приняли старика, зарплату небольшую положили, даже подсобку для жилья выделили. Есть крыша над головой и копеечка, и слава Богу!
Жил так Матвей Иваныч и жил. И вот однажды он на мусорке увидел привязанного пса: «Кто ж тебя, родной, привязал то? Не нужен стал, что ли?». Постоял, подумал. Накормил пса. Тот накинулся на еду, как будто три дня не ел. - Еще и голодный! -
- Ну пойдем ко мне, что ли. Эх, бедняга! – Так и остался у него пес. Полюбил его Иваныч, Рексом назвал. Так и зажили они вдвоем – пес грел старика зимой. А он – пса… Нашли друг друга две одинокие души. Рекс поначалу подвывал тихонечко, тосковал.
- Да, брат. Нелегко тебе, видимо – вздыхал старик. – Ну ничего. Привыкнешь ко мне. Подлые у тебя хозяева, раз так бросили…
Пережили Матвей Иваныч и Рекс холодную зиму. И по весне стали гулять по набережной.
Стоял теплый апрельский день. Старик и пес медленно шли, щурясь от яркого теплого солнца.
- Марти! – вдруг раздался девичий голос. – Марти, иди ко мне!
Пес рванулся к окликнувшей его девушке.
- Ух ты, Марти! А хозяин твой где?
- Вы знаете эту собаку? – подошел Матвей Иваныч. – Вообще-то я его Рексом назвал. Нашел его на мусорке. Но смотрю – он вас знает.
- Да. Это пес Сергея, моего… ну понимаете…бывшего жениха. Мы расстались по глупости – приревновали друг друга… Я, вот, замуж вышла неудачно. Развелась. А Сережа… даже не знаю – где он. – И собаке: «Марти, пойдем домой!». Втроем, они отправились к дому. Подойдя к подъезду, Марти вдруг остановился и отказался идти дальше. Как-будто что-то мешало ему тронуться с места.
- Что-то странное – не поняла девушка и одна прошла к квартире.
Новые хозяева объяснили ей, что недавно купили эту квартиру. Хозяин Сергей, после автомобильной аварии, в очередной раз, лежит в больнице. Его жена уехала за границу – замуж за иностранца вышла. Собаку Сергея она просто ненавидела после того, как он слег, часто била ее. Ребенка, перед отъездом, она в детдом сдала. И сама сбежала. Видно, та еще штучка! Сам Сергей уже второй год в тяжелом состоянии находится. Сложный перелом бедра. Ходить не может. По больницам скитается. Немного дома полежит и – опять в палату. Врачи операцию делать отказываются, да и денег таких платить за нее у Сергея нет.
Лиза, так звали девушку, и Иваныч сразу кинулись в больницу. Увидев старика и девушку, Сергей, с отчаянием в голосе, поведал им то же, что и новые хозяева его квартиры: как в аварию попал, как подписал, под давлением жены, заявление на сдачу дочки в детдом и свои мытарства. Рассказал и о том, что горько сожалеет о расставании с Лизой, винит только себя и женился ей назло. Вот что теперь вышло из-за глупой ревности. Очень переживал за Марти, думал, что пес пропал. Считал себя полным инвалидом и, практически, поставил крест на своей жизни. Какая жизнь может быть у лежачего инвалида!
- О Боже – Лиза, как умела, утешала Сергея: «Я люблю тебя по-прежнему, не отчаивайся ты так. Мы будем теперь вместе бороться за то, чтобы ты встал на ноги и начал ходить. Счастье, что мы опять нашли друг друга. Ты уже не один. И дочку твою заберем, будем жить одной семьей». Сергей держал ее руку в своей, ласково поглаживая. Его душевные раны, от ее слов, теряли остроту и начинали зарубцовываться.
Вышли Матвей Иваныч и Лиза, сели на скамеечку.
- Хирурга бы хорошего найти – говорит Иваныч. Немного деньжат мне удалось собрать, пока работаю. За жилье мне платить не надо…
Тут Лиза спохватилась: «У папы врач знакомый есть. Может, возьмется прооперировать?». И набрала номер отцовского телефона.
Уже через две недели Лиза и Матвей Иваныч забрали Сергея в квартиру девушки. Ухаживали поочередно, как за малым ребенком, учили ходить при помощи костылей. Марти отходил от Сергей только для того, чтобы поесть и справить нужду. Еще через неделю Сергей начал вполне сносно передвигаться на костылях, проявляя завидное упорство в тренировках. Кстати, папин знакомый-хирург, узнав непростую историю любви двух молодых людей и помощи бездомного старика, денег за операцию не взял, поскольку в них не нуждался и оказывал услугу старому приятелю.
Сергей, еще пользуясь костылями, и Лиза поехали в детдом, где находилась его маленькая дочка. Оформив необходимые документы, новоиспеченные родители вернули девочку в новый уютный дом, где поселилось счастье.
Спустя неделю Матвей Иваныч лежал на своем топчане в школьной подсобке и размышлял о житье-бытье: «Они молодые. А что я? Я им только теперь мешаю». Уж больно одиноко ему стало без Марти-Рекса. Да что там! Радовался он за молодых – у них вся жизнь впереди.
Внезапно до старика донесся звучный знакомый лай. Школьная подсобка с трудом вместила вошедших: Сергея, опиравшегося на палку, веселую Лизу, их маленькую дочку и подбежавшего к топчану Марти. Пес, с видимым удовольствием, стал вылизывать лицо и руки Матвея Иваныча, радостно поскуливая и лихо покручивая пушистый хвостище.
- Матвей Иваныч! Нечего прохлаждаться! Собирай по-быстрому свой скарб. Мы дом в пригороде купили, продав Лизину квартиру. Вот, за тобой приехали. Еще и на машину осталось! Повезем тебя с удобствами! Ты, теперь, нам, как родной. Будешь жить с нами одной семьей – захлёбываясь словами, перебивая друг друга, выпалили Лиза с Сергеем. Старик растроганно заморгал, утирая внезапно ставший мокрым, нос. Вот неожиданное счастье подвалило!
- Если бы не ты, Матвей Иваныч, не возьми ты Марти к себе, мы бы не встретились, и дочка моя сиротой бы росла! – решительно развеял Сергей сомнения старика.
А Марти-Рекс с радостным визгом скакал вокруг группы родных людей с ошалевшим от счастья выражением на довольной морде.