Конечно, никуда

Похоже, начинался снегопад. Редкие снежинки медленно кружились в холодном свете фонарей. Снежинки. Сколько они живут? Как долго летят с неба вниз, чтобы встретить смерть на грязном асфальте? Чтобы блеснуть на мгновение и погаснуть навсегда. Может, именно для того, чтобы я это увидел? Я закурил, но почти сразу погасил сигарету. Курить совсем не хотелось, я просто тянул время. Лишь бы подольше не идти домой. С тех пор, как умер мой отец, мама словно с цепи сорвалась. Очередной бойфренд, который по счету? Я уже сбился. Мама почему-то считает своим долгом обязательно знакомить меня с ними всеми. Каждый раз на эти встречи я иду как ребенок в ненавистную школу в первый день после каникул. Сначала долго отнекиваюсь, что бесполезно - маму переспорить невозможно. Наматываю круги вокруг дома.  Неосознанно замедляю шаг. Бесконечно курю. Конечно, все-таки прихожу. С тяжелым вздохом жму на кнопку звонка. Надеваю на лицо любезную улыбку для очередного Эгила, или Леона, или… как там его?

-Сигурд, - шепнула  мама. Она была в нарядном платье, в туфлях на каблуках. Молодилась изо всех сил. В глубине комнаты виднелся мужчина, стоял со скрещенными на груди руками, глядя на меня исподлобья. Странно, он первый, кто не вышел в прихожую, чтобы поздороваться, как это делали остальные. Некоторые даже пытались лебезить передо мной, втереться в доверие, называли “старина” и хлопали по плечу. Предлагали принять участие в их тухлых развлечениях вроде цивилизованного однодневного похода в ближайший лесопарк. Мама изо всех сил старалась установить между нами хорошие отношения. И неважно, что чувствую я и этот незнакомый мне человек. Хотим ли мы этого. Главное, чтобы со стороны все выглядело прилично. Благопристойная семья.
Я вошел в комнату, увидел накрытый стол. Сигурд так и стоял, откровенно меня разглядывая. Я несколько растерялся, но под взглядом мамы все-таки подошел к нему и подал руку.
-Крис.
-Как это понимать, Элла? - вместо ответа произнес он, - как ты допускаешь, чтобы твой сын так выглядел? Он что, баба? Я с таким за один стол не сяду.
Я опешил. Такой откровенной неприязни я не встречал уже давно. Прошли те времена, когда за длинные волосы меня можно было задразнить до слез в школе, давние обидчики уже хорошо знали вес моих кулаков. А тут чужой человек в моем собственном доме… Я недоуменно посмотрел на маму. Она  нервно улыбнулась и попыталась исправить ситуацию:
-Понимаешь, Сиг, Крис музыкант. У них так принято. И потом, он сам решает, как ему выглядеть.
-Когда я служил, - перебил ее Сигурд, - таких у нас вешали вверх ногами и стригли. Садовыми ножницами. Живо мозги на место вставали.
Я молча повернулся, и пошел обратно в прихожую. Надел куртку.
-Сиг… - донесся беспомощный мамин голос.
-А ты помолчи, Элла. Как ты можешь считаться приличной женщиной, когда твой сын похож на педика?
Так. А вот это уже серьезно. Я вернулся в комнату. Мы с ним были одного роста, и я быстро рассчитал, как именно ему вмажу, чтобы он навсегда забыл дорогу в этот дом. Что-что, а драться я умел. Он напрягся, когда я подошел, но видимо, не ожидал, что я применю силу. Поэтому, когда я захватил его за шею, наклонил и потащил к выходу, он не сразу начал сопротивляться. Мама закричала. Я ногой распахнул дверь и столкнул господина Сигурда с крыльца. Он с воплями покатился по лестнице вниз. Мама отпихнула меня и побежала к нему.
-Сиг! Сиг! Ты ушибся?
Я не верил своим ушам. Стоял наверху и тупо смотрел, как она обнимает его, пытаясь поднять.
-Мам…
Она подняла голову, ее заплаканное лицо исказила злость. Она протянула руку и крикнула:
-Ключи! Быстро!
-Какие ключи? - не понял я.
-От дома! Давай сюда и проваливай на все четыре стороны! Чтобы я тебя больше не видела! Ты всегда мне все портишь!

Я нашарил в кармане ключи, спустился, положил их на землю. И ушел, не оглядываясь. Еще какое-то время я слышал за спиной невнятные угрозы Сигурда и причитания мамы. А ведь это - я усмехнулся - уникальный момент: только что меня предал самый близкий человек. Вот оно как. Интересно. Теперь я знаю, что чувствуешь в такой момент. Как будто вместо ребер пласты льда. Больно дышать. И что-то течет по щекам. Нет уж, не дождетесь. Я вытер рукавом лицо и пошел дальше. Так. Ночевать-то мне негде. Надо что-то придумать. Я поймал себя на том, что опять иду непонятно куда, и опять кругами. Черт, да очнись же! В голове проносились какие-то обрывки - накрытый стол под ярким светом люстры, там же был мой любимый пирог… Снежинки, сколько они летят до земли? Сигурд… Сигурд важнее. Ты скоро уйдешь из дома, милый, а я не хочу остаться одна - мамин голос. Мама, я ушел, ушел из дома. Прямо на улицу. Я совсем один, понял я. Вот в эту минуту. Совсем-совсем. Не потому, что не к кому пойти, а потому что ни к кому не хочется. Я мог бы пойти к какой-нибудь из своих знакомых девчонок - но боюсь, что совсем расклеюсь от сочувствия. Не люблю быть слабым при женщинах. Мог бы пойти в клуб - там точно кто-нибудь есть, но я не впишусь в эту атмосферу со своим настроением. Я мог бы пойти к своему другу Мартину и сурово нажраться - но тогда я все ему выложу, а этого я тоже не хочу. Мамочка обидела! Он не удержится и расскажет своей девчонке, а уж эта разнесет… И тут я резко остановился. Вдруг совершенно ясно понял  к кому пойду. И все другие варианты отпали сами собой.

Второй раз за сегодня я давил на кнопку звонка, прижимая к груди коробку с пиццей, понятия не имея, что ждет меня за дверью. Какой прием. В последний раз мы не очень хорошо расстались, я был неосторожен со словами. Как знать, может человек до сих пор обижается…
Дверь открылась.
-Крис?! - и человек-который-может-до-сих-пор-обижается улыбнулся так, что стало ясно - если обида и была, то давно прошла.
-Извини, что без предупреждения. Форс-мажор, - я вручил ему коробку.
-Заходи, заходи скорей, - он посторонился и я наконец-то попал в тепло.

Эрик. Учитель психологии в моей школе. Нелюдимый 40-летний тип, невысокий, худой, с сединой в темных волосах, немного похожий на большого кузнечика. Поговаривали, что он той ориентации, к которой причислил меня Сигурд, но мне это было совершенно неважно. Каждый сам распоряжается собой, как того желает. Главное - не мешать жить другим. Эрик был скрытным и молчаливым. Но я мог рассказать ему все. Совсем все. Никто не понимал меня лучше.

Был только один нюанс в нашем общении, который меня несколько смущал: в моем присутствии Эрик почему-то делался неловок, суетлив, ронял вещи, старался угодить мне. Клал слишком много сахара в чай. Бежал за моими любимыми сигаретами, хотя у него были другие. Сначала это забавляло, но потом у меня возникла неприятная догадка. Мне совсем не хотелось быть объектом повышенного внимания у человека с… подобными взглядами на жизнь и отношения, поэтому как-то раз я вспылил и резко ответил ему на его чрезмерную услужливость. Ушел, хлопнув дверью. С тех пор мы не виделись... Сколько? Несколько недель? И, к своему удивлению, я тосковал по нему, по нашим разговорам. В чем-то он был похож на моего отца, с тем тоже можно было обсудить что угодно, не рискуя нарваться на испуганные вопросы, оханье, и восклицания типа “я же говорила!”, как с  мамой, например.

Я вошел в комнату. Эрик был один, видимо, читал в кресле у камина. На столике стояла открытая бутылка коньяка. Полутемно и очень уютно. У меня  потеплело внутри. Пласты льда начали таять. Расскажу ему все, решил я. При нем я не боялся даже расплакаться, он никому не скажет. А может, и не расплачусь… Как же тепло. Я сел прямо на пол, протянул руки к огню. Эрик поставил на стол вторую рюмку. Кашлянул, осторожно опустился в кресло.
От него исходило едва заметное напряжение - чуть больше, чем бывает между хорошо знакомыми людьми, который давно не виделись. Ладно, сейчас выпьем, отпустит. Или я просто перестану ощущать. Восприятие притупится...
Я обернулся на Эрика. С ним я почему-то всегда чувствовал себя очень легко и свободно - несмотря на разницу в возрасте. Намного свободней, чем со своими сверстниками. Не боялся показаться смешным, повести себя глупо. Даже тянуло дурачиться, как в детстве. Наверное, он был единственным, кто принимал меня таким, какой я есть - должно быть, в силу своей профессии.
-Удивился? Еще раз извини.
-За что? - Эрик улыбнулся, - я всегда тебе рад.
-Спасибо, - я тоже улыбнулся. Эрик протянул мне полную рюмку, я выпил, лег на спину и положил руки под голову.
-Ну что, могу я тебе кое-что рассказать? Как на приеме у психоаналитика, я пациент на кушетке, а ты - доктор Фрейд.
-Какой там Фрейд, - вздохнул Эрик, - рассказывай, конечно.
-Короче, сегодня меня выгнали из дома, - начал я, - я подрался с новым бойфрендом мамы, он назвал меня педиком, я спустил его с лестницы. Мама отобрала ключи, и сказала, чтобы я проваливал. Вы работаете с такими травмами, доктор?
-То есть тебе некуда идти? - уточнил Эрик.
-Да. Но я не поэтому к тебе пришел. Не потому что некуда идти. А потому что не с кем поговорить. А с тобой можно. Если ты, конечно не против.
-Конечно, не против, - отозвался Эрик, - наоборот, мне очень приятно, что ты мне доверяешь.
-У тебя же нет детей, Эрик? - спросил я, хотя знал ответ. Он промолчал, - вот ты бы смог предать своего сына? Взять и выставить на мороз?
-Я никого не смог бы выставить на мороз. Но твоя мама, наверное, растерялась, была вне себя… В таком состоянии люди часто делают поступки, о которых потом жалеют.
-Мда. Я тоже растерялся, когда этот тип грозил обстричь меня садовыми ножницами.
- Он, наверное, военный? - прищурился Эрик.
-Откуда ты узнал?
-По лексикону, - Эрик пожал плечами, - они часто такое говорят. Держу пари, еще была фраза “вставить на место мозги”, или что-то в этом роде.
Я сел:
-Точно! Ну ты даешь!
-Опыт, - усмехнулся Эрик. Мы выпили еще по рюмке.
-Не обижайся на маму, - повторил Эрик, - скорее всего, она уже бегает ищет тебя повсюду.
-Пусть ищет, - огрызнулся я, - ей без меня лучше. Я ей все порчу.
-Ну ты же понимаешь, что это не так. Чего в сердцах не скажешь.
-Эрик, я ничего не сделал! Не успел даже поздороваться! И драться тоже не сразу начал. Но он оскорбил меня. Сказал маме “помолчи”. Я не мог этого стерпеть.
-Я понимаю. Характер у тебя такой. Вспыльчивый. Иногда даже слишком.
-Ты как будто не за меня.
-Конечно, я за тебя, что ты. Просто говорю, чтобы ты не порол горячку. Завтра будет новый день, ты на все это посмотришь по-другому.
Завтра…
-Кстати, насчет завтра. Твоя вторая комната все еще свободна?
-Конечно, - Эрик привстал, - ты уже хочешь спать?
- Нет. Посиди со мной еще, - я чувствовал себя капризным ребенком, которого утешает терпеливый мудрый взрослый и мне нравилось это ощущение. Эрик сел обратно. Я снова растянулся перед камином. Интересно, если бы не сегодняшнее происшествие, пришел бы я сюда когда-нибудь? Оказывается, я здорово соскучился по этому дому. И по Эрику. Я повернул голову и поймал его взгляд, который он тут же смущенно отвел. Так. Будем считать, что мне показалось. Еще рюмка, и мне стало жарко. Я стянул свитер, положил его под голову.
-Эрик…
-Что?
-С тобой не только говорить хорошо… С тобой и молчать здорово.
Он тихо рассмеялся.
-Вот вроде ничего особенного ты мне не сказал, а меня отпустило. Я даже не разревелся, а сначала думал, не сдержусь. Все, не хочу больше быть пациентом. Слезайте со своего Фрейдовского кресла, доктор. Теперь мы на равных, - я похлопал ладонью по ковру рядом с собой.
Эрик медленно пересел к камину, обхватил руками колени и стал смотреть в огонь. Я вдруг подумал, что он ведь очень одинок. Ведь у него нет родных здесь. Ни детей, ни любимого человека. Наверное, это страшно - быть совсем одиноким. И не делаю ли я ему хуже? Я думаю только о себе - ворвался, нагрузил своими проблемами… Нарушил привычный порядок, может, испортил ему вечер. Каких-то пару часов назад и я был совсем один - но все-таки нашел, к кому пойти с этим. А Эрик? К кому бы он пошел? Ни к кому. Сидел бы в своем кресле в тишине и потихоньку напивался у камина. В полной, полной тишине. И совсем никого рядом... Я содрогнулся. Наверное, это коньяк на меня так действует.
-Эрик, - прошептал я, - знай, что если тебе вдруг захочется поговорить - ты же можешь придти ко мне. Хотя, наверное, тебе со мной не интересно. И сейчас ты из вежливости меня не выгоняешь. Просто потому что никого не можешь выставить на мороз…  - я протянул ему рюмку и заметил, как дрожат его руки. Он залпом выпил, не глядя на меня и вздохнул:
-Не говори глупостей. Из какой вежливости? Но кое-что сказать тебе все же хочу.
Я внимательно смотрел на Эрика. Огонь бросал странные тени на его лицо.
-Я уезжаю, Крис.
-Как уезжаешь? Надолго?
-Навсегда.
Так. Тааак. Ну что за день сегодня? Всемирный день предательств?!
-Почему, Эрик? Что случилось? – мой голос сорвался.
-Ничего у меня здесь не клеится, - тихо сказал он, - практика не идет. В личной жизни тоже... ничего не происходит. Друзей так и не появилось. Мне здесь одиноко. Плохо. И становится хуже с каждым днем. Поэтому.
-Как это? А я? – я приподнялся на локте, заглядывая ему в лицо, - а как же я?
-Ты же пропал аж на два месяца.
- Ну прости! Ты же знаешь, что я балбес... Ну сглупил немного... Но я скучал! Я все равно пришел бы! 
Эрик грустно кивнул.
- Да. И поэтому тоже.
-Что поэтому?
Он сжал губы. Упрямо молчал.
-Подожди... Ну давай устроим тебе личную жизнь, хочешь? О! – меня осенило, - хочешь, я тебя с мамой познакомлю? Вы, кстати, ровесники. Она тебе понравится, вот увидишь! А я, я буду очень хорошим сыном, обещаю!
Эрик все так же смотрел в огонь. Потом закрыл лицо руками.
-Спасибо, Крис, - сдавленным голосом произнес он, - вряд ли я подойду на эту роль.
-Ну почему? Почему так? – я все-таки не выдержал и слезы потекли по лицу, - почему вы так со мной поступаете? Я просто никому не нужен! Меня можно выкинуть на улицу, лишить последнего приюта, все, что угодно! Я для вас никто, всем мешаю и все порчу! И тебе испортил прекрасный спокойный вечер! Притащился со своим нытьем!
Я хотел вскочить, но голова так закружилась, что если бы Эрик не подхватил меня, я бы завалился на него. Картина – пьяный я, рыдающий в его плечо. Он успокаивал меня, гладил по голове, как ребенка.
-Обещай, что не уедешь! Что останешься!
-Останусь, останусь…
Наверное, потом мне будет стыдно. Завтра... Не хочу никакого завтра. Зачем оно, если ничего хорошего уже никогда не будет?

Я проснулся днем на ковре у остывшего камина. Под головой была подушка, и я был укрыт большим пледом. Эрик позаботился, когда я отрубился. В квартире никого не было. За окном мела метель. Миллиарды снежинок упорно проделывали свои долгий путь с небес, чтобы ненадолго укутать землю в белое. Для чего? Зачем? Кто ответит? С минуту я смотрел на них, потом перевел взгляд на столик. Там лежала записка:
«Я ушел на работу. Позвони маме, она тебя ищет.
P.S. Конечно же, я никуда не уеду.
Э.»