Рецензия на монографию о Церкви и Империи

                Рецензия на монографию Н. Н. Лисового «Церковь, Империя, культура: очерки синодального периода»
                (М.: Индрик, 2016) 

         Среди разнообразных и многочисленных научных направлений, получивших мощный импульс к своему интенсивному развитию в постсоветском периоде, всё более заметное место занимают исторические исследования представителей школы православного востоковедения, возглавляемой главным научным сотрудником Института российской истории Н. Н. Лисовым. Именно им, при содействии целого ряда его учеников и последователей, были впервые подробно и целенаправленно обоснованы ключевые задачи изучения православия на Востоке в контексте глубокого духовного взаимодействия с важнейшими процессами религиозной, политической и культурной жизни России, начиная с эпохи средневековья и вплоть до наших дней [1].

         В рамках столь широкого подхода к рассматриваемым сложнейшим вопросам об исторических судьбах православия и его приоритетной роли в становлении отечественной государственности и национальной ментальности руководителем научной школы и его сотрудниками активно разрабатываются различные частные темы, связанные, прежде всего, с выяснением специфики процессов осуществления различных форм прямого или косвенного присутствия России на Ближнем Востоке в целом и в особенности на Святой Земле (в Палестине) как уникальном средоточии конфессиональных и геополитических интересов мировых держав, включая, естественно, и Россию [2–3].

         Аспекты этого русского присутствия, остававшиеся до сих пор очень надолго и прочно забытыми и недостаточно проясненными в отечественной исторической науке, обрели наконец всестороннее освещение в фундаментальных системно-обобщающих трудах научной школы православного востоковедения. Тем самым успешно заполнена досадная лакуна в знаниях о плодотворных межнациональных и межкультурных контактах русского мира с ближневосточной духовной аурой, имевшей столь большое значение для всего человечества. В этом отношении новая книга Н. Н. Лисового органично продолжает позитивную традицию комплексного исследования основополагающей религиозной составляющей русской государственности и культуры, что выразительно подчеркивается самим названием капитального 566-страничного тома компактной печати.

         В предисловии к этому солидному и авторитетному научному изданию автор заранее оговаривает отличительный характер выносимых им на суд читателей результатов своих кропотливых многолетних трудов: «Настоящая книга не является монографией, она состоит из статей и очерков, написанных в разное время, различающихся иногда и по объему, и по жанру, и по стилю. Их объединяет одно: попытка найти движущий нерв развития Церкви, общества и культуры в условиях наступающей секуляризации и близящихся революционных катаклизмов» [4, с. 554].

         Действительно, композиционная структура книги Н. Н. Лисового неоднородна и состоит из пяти относительно самостоятельных, хотя и преемственно взаимосвязанных частей. Первая из них – «Церковь и государство: бремя Империи и крест Императора» – дает убедительное теоретико-методологическое обоснование феномена нерасторжимого внутреннего двуединства церковно-религиозного и светски-государственного начал в организации Православной Империи, являвшейся не только отвлеченно-идеальным, но и вполне конкретно-реальным фактором осознанного своеобразия Русской земли во времени и пространстве, в ее истории и географии:

         «В соответствии с моделью церковно-государственных отношений в восточно-христианском византийском и поствизантийском пространстве, православность была интегрирована во все основные сферы ментальности и самостояния русского человека: социально-политическую, научно-образовательную, культурно-просветительскую, внешнеполитическую. Результатом явился феномен Православной Империи, по сути не подвергавшийся научному исследованию – как таковой, с его исторической и историософской спецификой, законами функционирования и развития, на фоне многовекового и многофакторного конфессионально-цивилизационного противостояния Запада и Востока» [4, с. 4].

         Таким образом, диалектическая в своей основе имперская церковно-государственная парадигма или, как принято определять ее в богословской традиции, симфония духовного и светского компонентов национальной жизни, стала подлинным олицетворением внутренних, вдвойне прочных устоев исторической России, символически подобных двуглавию византийского орла на ее гербе.   

         Последующие четыре части книги Н. Н. Лисового посвящены углубленной и детализированной разработке отдельных смысловых аспектов этого величественного национального церковно-государственного синтеза и представляют немалый частный интерес для читателей, интересующихся различными сторонами отечественной церковной и политической истории XVIII – начала ХХ вв., то есть того времени, когда церковными делами ведал Святейший Синод.

         В книге наглядно продемонстрированы те разнообразные сложности, проблемы и даже конфликты, которые были присущи этой отнюдь не бесспорной государственной форме церковного управления. Но, как аргументированно доказывает автор, именно синодальная эпоха явилась вершиной плодотворного внутреннего совершенствования церковно-государственной парадигмы в целостном имперском континууме: «Наиболее ярко специфика Православной Империи выразилась в синодальный период – в противоречиях творческого и духовного поиска, в антиномизме церковного подвига и казенного “духовного ведомства”, связанных однако и взаимно определяемых общими державными задачами и приоритетами» [4, с. 4].

         Развернутому подкреплению этих тезисов служат вторая и третья части книги Н. Н. Лисового. Объектом пристального рассмотрения во второй части – «Империя и монашество: вызовы русской святости» – стал обзор духовных деяний наиболее крупных и влиятельных церковных деятелей из монастырской среды, от Паисия Величковского до Иоанна Кронштадтского. Третья часть книги – «Подвижники церковной науки» – служит логичным продолжением предыдущей и объединяет в себе работы, анализирующие направленность богословской деятельности таких ученых величин Русской Православной Церкви, как епископы Иоанн Смоленский и Михаил Грибановский, а также митрополит Антоний Храповицкий.

         Четвертая часть книги – «“Сердца, вместившие Восток”: люди Русской Палестины», – соответствуя магистральному направлению православно-востоковедческих научных изысканий Н. Н. Лисового, представляет целую галерею впечатляюще обрисованных духовно-интеллектуальных портретов общественных и церковных деятелей, успешно и самоотверженно подвизавшихся на ниве расширения и укрепления русского присутствия на Святой Земле. Заслуги каждого из них – от эпитропа Святого Гроба А. Н. Муравьева до главы Императорского Православного Палестинского Общества великой княгини Елизаветы Федоровны – подробно охарактеризованы; для каждого автором книги были найдены выразительные слова одобрения, похвалы и высокой оценки их миссионерской и организаторской деятельности во имя торжества православных идеалов и воплощения христианских ценностей в осязаемые земные свершения благочестия и веры.

         Наконец, пятая, завершающая часть книги – «Церковь и культура», – ставшая своеобразной квинтэссенцией целостной концептуальной церковно-государственной парадигмы, положенной в основу книги, включила в свой состав несколько культурологических очерков, демонстрирующих специфику личного отношения к ключевым моментам религиозно-имперской тематики самых разных деятелей отечественной культуры в хронологическом охвате без малого полутора столетий, начиная с коллектива авторов «Словаря Академии Российской» в екатерининское царствование и заканчивая князем Д. А. Хилковым, чьи письма за годы, предшествующие Первой мировой войне, увидели свет вскоре после гибели их автора.

         Н. Н. Лисовой с большим мастерством и несомненной убедительностью показывает, что для очень многих из этих русских литераторов, мыслителей и общественных деятелей, включая, в том числе, такие значимые фигуры, как Н. Я. Данилевский и К. Н. Леонтьев, духовным и политическим идеалом, к которому были направлены их пророческие стремления и историософские умозрения, всегда неизменно оставалась чаемая и угадываемая «Империя – единственная Православная Империя в мире, наследница Византии, “Третий Рим”, о котором говорили, начиная с XV–XVI в., о котором размышляли славянофилы, мечтал и писал Федор Иванович Тютчев в своей “Русской географии”, и который действительно является метафизической, метаисторической даже темой и целью Истории» [4, с. 523].

         Имя Ф. И. Тютчева возникает в этом контексте отнюдь не случайно: тщательному анализу глубинного внутреннего смысла эстетически трансформированных символов Римско-Константинопольско-Московской Империи уделено главное место в одном из лучших, наиболее емких и содержательных очерков этой части книги Н. Н. Лисового – «“Заветные столицы” в поэзии и историософии Федора Тютчева». На материале детального, скрупулезного рассмотрения имперских мотивов, получивших у Тютчева оригинальное и необычное художественно-публицистическое преломление, Н. Н. Лисовой показывает, насколько важное, поистине стержневое значение для литературных и политических конструкций Тютчева имела идея Москвы как Третьего Рима, а России как потенциального воплощения Православной Империи – законной преемницы и наследницы Византии, то есть наделенной высокой миссией божественного служения некогда первенствовавшей в мире Империи Востока. После падения Константинополя эту миссию взяла на себя Россия: «Неизбежность и неотменность этой мифологемы определяется тем, что она дает единственную и наиболее глубоко обоснованную религиозную санкцию Империи» [4, с. 492].

         Отдельные исследователи творчества Тютчева ранее уже неоднократно обращали пристальное внимание на серьезное значение геополитической составляющей в его поэтическом пафосе [5–6], однако только Н. Н. Лисовой последовательно и кропотливо рассмотрел под этим углом зрения весь комплекс тютчевских текстов, создававшихся на протяжении более четырех десятилетий, причем не только стихотворные произведения, но и фрагменты трактата «Россия и Запад», над которым Тютчев активно работал в конце 1840-х годов, но, к сожалению, так и не окончил. Итоговый вывод, к которому пришел Н. Н. Лисовой в ходе проведенного им дискурсивного исследования, прямо соотносится с общей концепцией всей его  книги о парадигме Православной Империи как сущностной характеристике русской цивилизации, резко отличающей ее от западных культурно-идеологических моделей:

         «Религиозно-историческим нервом (и реальным политическим содержанием) противостояния России и Запада был и остается вопрос об Империи – ее происхождении, истории, современном состоянии и прогнозируемом будущем» [4, с. 513]. Автором книги приведены соответствующие места из тютчевских подготовительных набросков к трактату «Россия и Запад», ярко подтверждающие именно такое видение и понимание Тютчевым специфики отечественной церковно-имперской парадигмы: «Что такое Россия? Что она собой представляет? Две вещи: Славянское племя, Православную Империю» [4, с. 507].

         По убеждению Тютчева, настоящая Империя в мире только одна – это Российская империя: «Православная Церковь – ее душа, славянская раса – ее тело» [4, с. 515]. Торжество Православной Империи должно быть неразрывно связано с торжеством православия в конфессиональных спорах. Окончательный идеал гармоничного мироустройства, соответствующего Божественной воле и высшему провиденциальному плану, сформулирован Тютчевым предельно категорично и смело: «Православный Император в Константинополе, повелитель и покровитель Италии и Рима; Православный Папа в Риме, подданный Императора» [4, с. 513].

         Столь категоричная внешнеполитическая концепция Тютчева обычно оценивалась исследователями достаточно скептически и критически, как явно нереалистическая и в основе своей представляющая спекулятивную утопию [7–8]. Но, по мнению Н. Н. Лисового, речь в данном случае должна идти вовсе не об отвлеченных литературных фантазиях поэта-романтика, а о естественной преемственной связи с духовно-мировоззренческой традицией, прочно укорененной в русской ментальности и культуре. Всё это прямо вытекает из логики идеологической парадигмы российской миродержавности как действенного осуществления миссии Третьего Рима: «Сакральный статус власти и государственный статус религии в римской парадигме связаны неразрывно. Они сохраняются во Втором Риме – Константинополе и Третьем Риме – Москве. И это – не болезненное, подлежащее врачеванию противоречие, а живая движущая антиномия, с которой надлежит жить, а не пытаться “преодолеть ее”» [4, с. 555].

         В таком историософском контексте совершенно закономерным и обоснованным воспринимается мистический пафос Тютчева, воспринявшего начавшуюся в 1853 года Восточную (Крымскую) войну как символический знак, предвосхищающий совершающееся пророчество о предстоящем изгнании турок-мусульман из бывшего православного Константинополя – Второго Рима, столицы Византии, ровно через четыре века после ее падения в 1453 году. И теперь это восстановление Православной Империи Востока должно было произойти под эгидой России, о чем Тютчев неоднократно патетически провозглашал в своих стихотворениях военных лет [9–10].

         В очерке Н. Н. Лисового детально рассмотрены все эти поэтические тексты и справедливо отмечено, что охваченному имперским энтузиазмом поэту «даже показалось вновь неминуемым и близким возрождение Православной Империи, не только с византийской ее столицей на Босфоре, но, может быть, и со всеми тремя заветными столицами» [4, с. 502]. Однако желаемого все-таки не произошло. Пророческому пафосу поневоле пришлось оказаться печальной и поучительной исторической ошибкой. Да и самая идея Православной Империи всего лишь через шесть десятилетий потерпела катастрофическое революционное крушение.

         Означает ли это, что церковно-имперская парадигма в сущности своей ложна или, мягче сказать, мнима? Нет, просто она в какой-то момент, в силу целого комплекса взаимосвязанных причин, завершила цикл своего существования и была вытеснена другими идеологическими конструктами и мировоззренческими тенденциями. Однако зримый и ощутимый след в отечественной истории, несомненно, остался. Без учета православного компонента национальной государственности немыслимо верное формирование представлений о специфике русского мира и русской культуры. На это обстоятельство указывает и сам автор книги в послесловии к ней:

         «Вопреки модным сейчас среди части нашего общества “неоязыческим” лозунгам, вне Православия мы не знаем Руси. Знаем язычество древних, славянских и неславянских племен, родов, княжений – но неправославной, языческой ‘Руси’как исторического, государственного, духовного феномена, тем более России в интересующий нас хронологический период – не знаем» [4, с. 557]. Знать и помнить собственное духовное наследие в его неповторимом своеобразии как раз и учит на впечатляющих и достойных исторических примерах замечательная книга Н. Н. Лисового.   

                Литература

    1.  Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю.  Православное востоковедение: предмет, проблемы, перспективы // Евразия: духовные традиции народов. – 2012. – № 1. – С. 252–257. 
    2.  Лисовой Н. Н.  Русское духовное и политическое присутствие в Святой Земле и на Ближнем Востоке в XIX – начале XX в. – М.: Индрик, 2006. – 510 с.
    3.  Лисовой Н. Н., Смирнова И. Ю.  Россия и Святая Земля в первой половине XIX века: церковная политика на Православном Востоке. – СПб.: Нестор-История, 2015. – 776 с.
    4.  Лисовой Н. Н.  Церковь, Империя, культура: очерки синодального периода. – М.: Индрик, 2016. – 552 с. 
    5.  Шишхова Н. М.  Политическая лирика Ф. И. Тютчева как часть его мировоззренческой концепции // Вестник Адыгейского государственного университета. Серия 2: Филология и искусствоведение. – 2013. – № 1(114). – С. 54–60.
    6.  Карцов А. С.  Русский консерватизм во внешнеполитических взглядах Ф. И. Тютчева // Вестник Санкт-Петербургского университета. Серия 6: Политология. Международные отношения. – 2006. – Вып. 3. – С. 121–129.   
    7.  Линькова Е. В.  Антитеза «Россия-Запад» во внешнеполитических взглядах отечественных консерваторов середины XIX в. (на примере концепции Ф. И. Тютчева) // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: История России. – 2011. – № 4. – С. 49–57. 
    8.  Гердт Я. В.  Геополитические идеи Федора Ивановича Тютчева // Евразийский журнал региональных и политических исследований. – 2005. – Т. 10. – № 1(5). – С. 130–135.
    9.  Ратников К. В.  Крымская война и русская поэзия (1853–1856) // Вестник Челябинского государственного университета. Серия 2: Филология. – 1999. – № 2. – С. 40–59.
    10.  Носков В. В.  Крымская война и развитие славянофильской философии истории // Известия Российского государственного педагогического университета им. А. И. Герцена. – 2002. –  № 2. – С. 103–119.

        14 февраля 2017