Они очаровательны, пушисты и похожи на настоящих

Друзья!

Мир Живой Природы необъятен! Из седой древности человек не только учился у нее, но и пытался воссоздать на камне красоту и грацию животных, птиц, рыб, растений.
Во многих странах  и на  всех континентах жили и живут современные художники, поэты, писатели,  посвятившие себя до конца  братьям нашим меньшим. Есть они и в братском Китае. «Животные... Они очаровательны, пушисты и так похожи на настоящих! Словно сейчас выпрыгнут из картины :) А его фрукты хочется попробовать. А его птицы словно сейчас запоют... Если серьёзно, реализм в работах Ли Чжэ на высоте! Особенно впечатляет прорисовка шерсти.
Родился Ли Чжэ (Li Zhe) в 1965 году. Является признанным мастером живописи, одним из лучших в технике китайской живописи под названием гунби — «тщательная кисть». https://www.livemaster.ru
 Еще одна видная натуралистка-анималистка  Elena Kolotusha (Елена Колотуша) родилась в России. А затем, вместе с семьей, переехала в Мельбурн, т.е. в Австралию.Профессиональный художник любит писать натюрморты. Вторая страсть – портреты. А особенная любовь – это «портреты» животных, и особенно кошек. Удивительно  выразительны глаза этих домашних питомцев!
Елена-  профессиональный художник, работает в основном маслом, акрилом и цветными карандашами, в стиле гиперреализма .
На другом континенте живет и работает  Guy Coheleach - американский художник-анималист. Родился в городе Нью-Йорк, в 1933 году. Окончил Cooper Union School of Art. После обучения занялся профессиональной живописью, в чём скоро очень сильно преуспел. Сегодня известен на весь мир, как неповторимый живописец дикой природы. Его картины представлены в галереях, регулярно участвуют в выставках и находятся в частных собраниях настоящих ценителей прекрасного искусства. Красота дикой природы в картинах американского художника Guy Coheleach приобретает особую стать. Особенно привлекают зрителей его красочные изображения диких кошек! Львы, леопарды, гепарды здесь словно оживают!
Но и на хороших фотографиях животные прекрасны!
НАШЕЛ В СЕТИ ЗАМЕТКУ «ЛУЧШИЙ ФОТОГРАФ В ДИКОЙ ПРИРОДЕ: WILDLIFE PHOTOGRAPHER OF THE YEAR 2020»
 На той же странице лана подборка лучших фотографий дикой природы с конкурса Wildlife Photographer of the Year 2020, проводимого Музеем естественной истории из Лондона. Победитель будет объявлен 9 февраля 2021 года.
…Считаю, что мастерски изображает бобров, кабанов, лосей и биолог Окского заповедника Надежда Панкова. К тому же она описывает хорошим литературным языком все их повадки, среду обитания и т.д .
Вл.Назаров
***************

1.Домашние питомцы знаменитых художников
Пауль Клее учился рисовать у кошек, отношения Пикассо и его таксы едва не окончились трагедией, а роман Данте Габриэля Россетти с вомбатом был не менее романтичным, чем история Рафаэля и Форнарины.
Сальвадор Дали
Интерес Сальвадора Дали к экзотическим животным (как и все, что он демонстрировал публике) был преувеличенным. Начнем с того, что его любимый оцелот Бабу был не вполне его. Дали купил его у какого-то попрошайки в Нью-Йорке и подбросил в номер своего секретаря Джона Питера Мура по прозвищу Капитан. Капитан, конечно, удивился, обнаружив в своей комнате пусть небольшого, но все-таки леопарда. Но виду не подал — Мур был доверенным лицом Дали в течение 12 лет, к подобным поворотам судьбы он привык.
Подарок пришелся ко двору: Капитан быстро подружился с Бабу, который, вообще, увлекся оцелотами — позднее он приобрел еще двух. Именно этот человек, а не Дали, содержал оцелотов — кормил их, лечил, оплачивал счета за испорченные вещи. Известны случаи, когда Бабу пометил старинные гравюры стоимостью в четыре тысячи долларов, а еще рояль на круизном лайнере. Дали лишь одалживал Бабу в качестве провокационного аксессуара. Впрочем, в компании оцелотов художник действительно проводил много времени — с некоторой натяжкой Бабу можно назвать домашним питомцем Дали.
Что касается знаменитого фото с муравьедом, оно целиком постановочное.
Конечно, Дали не держал дома столь экзотическое животное, он арендовал муравьеда в парижском зоопарке, чтобы эпатировать публику. Судя по всему, одалживал он муравьедов и в других учреждениях. К примеру, муравьед, с которым он приходил на телешоу Дика Кэветта, явно уступает в размерах тому, что красуется на культовом фото.
Существует несколько версий, объясняющих любовь Дали к муравьедам. Вероятно,это своеобразный оммаж Андре Бретону, автору поэмы «After the Giant Anteater», в кругу друзей носившего прозвище Муравьед. Сам Дали, впрочем, рассказывал, что в детстве у него жила летучая мышь. Однажды, обнаружив мышь мертвой, Сальвадор увидел, что по ее телу ползают муравьи. С тех пор муравьев он невзлюбил, а муравьедов, соответственно, зауважал.
Пауль Клее
От многочисленных художников — обожателей кошек — Пауль Клее отличался тем, что не только рисовал их, но и охотно брал в соавторы. Коты и кошки, сопровождавшие его в течение всей жизни, были для него не только приятной компанией, но партнерами, вдохновителями, а иногда и менторами. Одним из любимых приемов Клее было процарапывание красочного слоя чем-нибудь острым. И кто лучше котов мог обучить его этой непростой технике?
Американский коллекционер Эдвард Уорбург вспоминал, как был напуган, когда увидел в мастерской Клее, как его кот Бимбо подбирается к совсем еще свежей акварели. Уорбург хотел прогнать кота, чтобы тот не смазал краску, но Клее остановил его: «Пусть делает с ней, что хочет. Через годы кто-нибудь из вас — знатоков и ценителей — будет недоумевать, как мне удалось достичь такого эффекта!».
Клее верил, что коты обладают особым зрением и неким мистическим знанием. Нина — жена Василия Кандинского, с которым Клее дружил, — писала в мемуарах: «Клее обожал кошек. В Дессау его кот всегда пристально смотрел на меня из окна студии напротив моей квартиры. Пауль говорил: «У тебя не может быть от меня секретов. Кот все узнает и обязательно мне расскажет».
Архип Куинджи
10 кг мяса, 6 кулей овса и 60 французских булок — таким был ежемесячный рацион птиц, живших неподалеку от петербургского дома Куинджи. Каждый день, ровно в полдень — вместе с пушечным залпом в Петропавловской крепости — художник поднимался на крышу своего дома. Голодных птиц он кормил, замерзших подбирал и отогревал в комнатах, больных — лечил.
Себя Куинджи называл «птичьим избранником», утверждал, что пернатые понимают его речь. Особенно художник гордился случаем, когда ему удалось сделать трахеотомию задыхавшемуся голубю — тот еще долго жил у него на правах домашнего питомца.
Окружающие считали это чудачеством, добродушно посмеивались. Куинджи жаловался на жену: «Вот моя старуха говорит: с тобой, Архип Иванович, вот что будет — приедет за тобой карета, скажут, там вот на дороге ворона замерзает, спасай. И повезут тебя, только не к вороне, а в дом умалишенных».
Элизабет Вильма Львофф-Парлаги
Портретистка венгерского происхождения, Элизабет Вильма Львофф-Парлаги умела себя преподать. Некоторое (весьма непродолжительное) время она была замужем за неким русским князем по фамилии Львов. И хотя никаких титулов она не унаследовала, представлялась «Принсесс Элизабет Вильма Львофф-Парлаги». Писала она преимущественно знатных и влиятельных особ, мода на нее набирала обороты по обе стороны атлантического океана. В начале XX века она была чрезвычайно востребована в США — не вдававшиеся в нюансы американские толстосумы мечтали, чтобы их портрет написала «венгерская принцесса».
Образ жизни Элизабет Вильма Львофф-Парлаги вела соответствующий. Она проживала в «Плаза» на Манхэттене, где занимала 14 комнат (одна из них была переоборудована в частную часовню). Вместе с ней в отель въехали камердинер, личный хирург, слуги, кошка, собака, гвинейская свинья, несколько экзотических птиц, пара небольших аллигаторов и медведь.
Вскоре Принсесс решила, что фамилия обязывает ее приобрести льва — она присмотрела подходящего львенка в цирке в Мэдисон-сквер-гарден. Она готова была заплатить любые деньги, но владельцы упрямились. В конце концов, львенка, в благодарность за написанный портрет, купил для нее знаменитый генерал Дэниел Сиклс — герою гражданской войны в цирке отказать не смогли.
Фрида Кало
Дом Фриды Кало и Диего Риверы в Мехико мог бы дать фору зоопарку средней руки. У них были паукообразные обезьянки коаты, кошки, попугаи, орел, олененок, целая свора мексиканских лысых собак — ксолоицкуинтли.
Вся эта разношерстная публика проявляла норов, достойный темперамента хозяев. Кошки ревновали к обезьянам (особенно к любимцу Диего и Фриды — мистеру Фуланг-Чангу). Один из попугаев постоянно воровал со стола масло, другой — неизменно сообщал гостям, что у него похмелье. Собаки носились за оленем среди агав и гранатов. И только орел сохранял положенную ему невозмутимость. Жизнь в «синем доме» напоминала мексиканскую мыльную оперу, где животные играют не последнюю роль. И, как будто коат и ксолоицкуинтли было мало, некоторое время в доме проживал Лев. Троцкий.
Пабло Пикассо
Любителей собак среди знаменитых художников, пожалуй, не меньше, чем поклонников кошек. В их числе — отдельная каста, владельцы такс: эта порода отчего-то пользуется особой благосклонностью артистических натур. Своих питомцев-такс обожали Пьер Боннар и Дэвид Хокни, Адольф Эберле и Энди Уорхол. А самая знаменитая пара — разумеется, Пикассо и его такса Лумп (от немецкого Lump — каналья).
Щенка художнику подарил его приятель, военный фотокорреспондент Дэвид Дункан. Помимо таксы, у Дункана была афганская борзая, с которой Лумп не слишком ладил. Однажды Дункан приехал к Пикассо вместе с Лумпом, и тот не пожелал уходить. Пикассо — выдающийся дрессировщик женщин — делался необыкновенно покладистым в присутствии таксы. Лумпу было позволено все: спасть в постели хозяина, есть с его тарелки, бывать в мастерской (другие питомцы художника — боксер Ян и коза Эсмеральда таких привилегий, разумеется, не имели). В течение семи лет Пабло и Лумп были неразлучны.
А потом у Лумпа отнялись ноги из-за проблем с позвоночником, и Пикассо просто отдал его в приют — на верную смерть. Эта любовь, как и все отношения Пикассо окончилась бы трагедией, если бы Дэвид Дункан не отыскал пса, который чудом оказался еще жив. Паралич оказался временным и легко излечимым явлением, Лумп прожил с бывшим хозяином еще 10 счастливых лет. «Вы должны понимать, что Пикассо испанец», — говорил Дункан, пытаясь оправдать своего гениального друга. «Он относился к животным немного иначе нежели вы или я». Впрочем, кто в этой истории настоящий Лумп, решайте сами.
Данте Габриэль Россетти
Данте Габриэль Россетти — один из основателей Братства прерафаэлитов — был натурой страстной, порывистой и с причудами. Когда его жена умерла от передозировки опиумной настойкой (она долго болела), Россетти, терзаемый чувством вины из-за того, что он был слишком занят искусством и не уделял ей должного внимания, похоронил вместе с супругой рукописи своих поэм. Восемь лет спустя он раскопал могилу и опубликовал поэмы.
Если что-то и увлекало его сильнее, чем поэзия и живопись, то это были экзотические животные. У Россетти была лама, броненосец, тукан, пара сурков, несколько павлинов, совы, попугаи, саламандра, кенгуру, великое множество собак и два ослика. Говорят, художник вел переговоры о покупке слона (ему очень хотелось своего слона), когда его вниманием всецело завладели вомбаты.
«Вомбат — это радость, восторг, безумие!» — говорил Россетти. Он часто приглашал друзей разделить эти чувства в Лондонском зоопарке. В конце концов, он обзавелся собственным вомбатом, которого назвал Топ — в честь мужа своей любовницы.
Увы, неприспособленный для английского климата Топ вскоре заболел и умер. Россетти заказал таксидермисту чучело и посвятил покойному другу небольшую поэму. Позднее он приобрел другого вомбата, но это было уже не то. Долгое время художник скорбел. И даже тукан, которого он приучил носить ковбойскую шляпу и кататься верхом на ламе, не мог его утешить.
 Автор: Андрей Зимоглядов
 Репродукция. Иван Владимиров. На крыше. А. Куинджи кормит голубей. 1910
https://zen.yandex.ru/media/
*******************
2.ПЕВУЧИЙ ЛЕД
Лед сковывает свободу обитателей водоемов, но людям дает дополнительную степень свободы, новую удивительную способность – ходить по воде.
К этому не сразу можно привыкнуть: ноги будто наливаются свинцом, когда смотришь вниз, в ледяную глубину. Делаешь шаг над углубленным бобровым каналом, в котором мелькает рыба. Делаешь шаг над вмерзшими в лед катушками, рдестами, листьями кубышки. Если лед прозрачный, не понимаешь, где кончается он и начинается вода. Только застывшие пузыри указывают на толщину льда, успокаивают. Через какое-то время идешь уже без страха, но с некоторой осторожностью обходишь места, где множество мелких и крупных пузырей делают лед рыхлым и ломким. Дорожки пузырей тянутся от жилых бобровых нор и хаток.
Скользишь по поверхности водоема: обычные сапоги из ПВХ сделались сапогами-скороходами. Минуешь вязкие илы, цепкие ивняки, осоковые кочкарники. Ледяной простор. Что волшебнее, свободнее движения по льду? Наверное, только полет. Солнечные деревья дробно отражаются ледяной поверхностью.
Вдруг что-то бухнуло под ногами, свежие живые пузырьки побежали вверх – из норы под лед вышел бобр. Самого бобра за льдом и пузырями почти не видно. Воздух выходит из его богатой шубы. Крупные белые пузыри скользят, меняя форму, и замирают, замораживаются. Пузырь-шар, пузырь-амеба, пузырь-рыба, пузырь-сердце.
Лед глянцевито сверкает или отсвечивает матовым стеклом. На маленьких озерках лежит ровно, на озерах побольше – застывает волнами. У трещин разрастаются перья инея.
Каждый день, проведенный во льдах, помнится долго, как чудо. По подмороженной дороге удалось проехать на машине до окских лугов, чтобы обследовать пойменные водоемы. Вышли на небольшую старицу, пошли по залитому солнцем льду к бобровой хатке. Вдруг заметили движение в оставшейся возле хатки полынье: в холодной воде бодро плавал черный мокрый бобр. Заметив нас, хлопнул хвостом по воде, подняв брызги, нырнул.
В этом озерке бобры не хотят мириться с ледяным заточением, и поддерживают возле своего жилища полынью, обламывая и подгрызая лед. Близко подходить опасно – можно провалиться в бобровую прорубь. Когда мы вышли на мелководье, прошитое льдом почти до самого дна, то увидели рыбку, лежащую на боку и мутящую хвостом ил. Изловчившись, она выскользнула из-подо льда и ушла в глубину. Там же была стайка сверкающих боками мальков, будто бы застигнутая ледоставом врасплох.
По ледяному староречью дошли до реки Оки. Речка Пра – ее приток, еще борется с морозом, зыркает полыньями на плесах, но дни ее свободы сочтены. А большая полноводная Ока о ледоставе и знать не хочет. Сверкает под холодным солнцем веселой рябью, колышется, такая неожиданно живая, широкая, в слоистых обрывистых берегах. Под берегом крутится водоворот, посверкивая первой шугой. Острые льдинки танцуют, встают вертикально, поворачиваются, взрываясь солнечными искрами. Кое где уже под берегом примостились робкие забереги, но такие тонкие, что их и разглядеть трудно. Во всю ширь Ока отражает холодное голубое небо в белых перьях, красные ивняки и жмущихся на косе чаек.
До заката ходим по льду окских староречий. Хрусталь, зеленое бутылочное стекло, сахарные пузыри… Перед закатом лед становился попеременно то голубым, то зеленоватым, желтым, сиреневым. Все оттенки морозной нежности. Удивительный феномен – холодная, обжигающая пальцы нежность.
К вечеру лед начал петь. Сумерки застигли нас на озере Орешном – большой старице Оки, истыканной ондатровыми хатками. Сначала это были редкие протяжные вздохи, как мне казалось, издаваемые озером в ответ на наши шаги. Но чем сильнее становился мороз, тем чаще слышались певучие звуки, как будто кто-то дует в большую стеклянную бутылку. Вдалеке громко закрякала утка. Мы искали ее, скользя по залитому оранжевым прощальным светом льду, в куртинах камыша, за кипами ивняков, пока не вспомнили, что из озера вытекает незамерзающий, поддерживаемый бобрами ручей. На нем и остались до морозов утки.
Погасло небо, погас лед, мы оставили озеро петь в наступающей темноте.
Надежда Панкова
**************
Материалы из Сети подготовил Вл.Назаров
Нефтеюганск
6 декабря 2020 года.