Метелица

Утром в деревне стоял трескучий мороз. Холодные, слезящиеся желтые лучи солнца скользнули по странным застывшим ледяным фигурам, подсвечивая их изнутри. Легкий ветерок залетал в сени сквозь распахнутые настежь двери. Лютый холод царил в жилищах, потухшие зевы очагов чернели нетронутыми огнем поленьями. Где-то поскрипывала несмазанными петлями дверь, но этот звук уже больше никого не раздражал.

Из леса на опустевшие дома и ледяные, слишком детализированные фигуры смотрел коренастый старик, одетый в белоснежную косматую шубу. В мозолистых руках он сжимал палицу, босые ноги утопали в сугробе. Он взирал на деревеньку равнодушно и как-то словно бы мимо, голубые глаза под косматыми бровями сверкали острыми гранями льда. Наконец он усмехнулся в длинную всклокоченную бороду, у глаз пролегли морщинки, будто старик улыбался. Пригладив белесые усы, он закинул палицу на плечо и обернулся к своей спутнице.
– Ужо теперь довольна, внученька? – голос у него оказался молодецки высоким. – Что ты мнешься, руки трешь, не будет тебе боле тепла, только холод.
– Вот уж обрадовал, – откликнулась «внучка». – Еще спроси: «Не холодно ли тебе, девица, не холодно ли тебе, красная?»
– Огрызаешься? – весело прищурился старик. – Норовистая, мне это нравится! Ступай за мной да не трясись ты так, полно тебе, свыкнешься.

И старик, легко ступая по хрустящему снегу, направился в лесную чащу, раздвигая заиндевелые еловые ветви. Девушка обернулась на обледеневшую деревеньку и, поежившись от холода, по привычке двинулась следом.
К ее пущему удивлению, за стариком, перепрыгивая с ветки на ветку, посвистывая и щебеча, устремились синицы. Одна желтогрудая певунья опустилась на палицу и в лесной тишине разлилась задорная трель.
– Куда ты ведешь меня? – начала разговор девушка.
– Как куда? – старик замер на минуту, словно от удивления. – Родичам моим тебя показать, что за вопросы глупые.
– Зачем им меня видеть – лучше не спрашивать? – девушка уже привыкла к холоду и, казалось, снег не обжигал необутые ноги.
– Ты ж смекалистая, должна понять бы уже – к людям тебе теперь дорожка того, заказана, – старик обернулся и разгладил окладистую бороду. – Смотри, внучка, я тебя не неволю, можешь оставаться, только чего веселого одной-то шататься.
– Нельзя к людям, да? – на минуту ей стало грустно. – Значит, все, что вчера случилось, было правдой?
Старик только кивнул головой и продолжил поглаживать бороду. Синицы приумолкли.
– Я замерзла, да? – хотелось легко хохотнуть, но вышло каркнуть вороной.
– Насмерть, насмерть замерзла, внученька, – звонкий голос совершенно не подходил «дедушке». – Ты, главное, не реви, случилось-то хоть что помнишь?
– Смутно… Мы с друзьями приехали в эту деревеньку на каникулы, – воспоминания были такими нечеткими, что казались сном.
– Давай я тебе помогу, только чур в последний раз, а то привыкнешь еще, – старик поднес ладонь к губам и дунул в лицо девушке.

Повеял студеный ветер, перед глазами замельтешили снежинки. Порыв снежного ветра застил глаза, закружил, и ей показалось, что она проваливается в сон – тяжело смежив заиндевевшие веки.

***
«Я никогда раньше не встречала зиму за городом», – зазвучал ее голос, словно слова сами слетали с языка. – «Всю жизнь Новый год справляла у искусственной елки, хотя в детстве родители приносили пару раз живую, настоящую – мне ее жалко было. Постоит в квартире, покрасуется, а потом ее – хоп – и снесут на помойку, грустно. Поэтому когда Андрей, мой жених, предложил мне поехать с семьей его сестры на выходные в деревню, не задумываясь согласилась. Новые места, впечатления, я с детства в деревне не была, а тут еще и зимой.
В общем, обрадовалась я страшно, помню, заснуть не могла от радости, стоило представить, как будет здорово. Просыпаться в деревянной избушке, греться у печи, прямо деревенская сказка. И лес в воображении рисовался чудесный, аккуратные елочки да ели. Я даже пакет привезла со старыми елочными игрушками, думала, раз выпал такой шанс, непременно наряжу живую елку и даже оставлю на ней игрушки – пусть висят, может, порадуют кого-то и в будущую зиму.

Только сестра Андрея и муж ее мне не понравились. Они за нами на машине приехали, прямо у подъезда встречали. Мне это еще странным показалось, зачем это было, если у нас своя машина… Не выглядело это заботой, они даже не обнялись с Андреем. За всю дорогу они вообще не поговорили. Может, конечно, это из-за меня.
А когда приехали на место, я просто сникла. Вместо чудесной сказки попала… В какой-то депрессивный кошмар. Домов было немного, и соседи должны дружить, что ли, а тут... Мало того, что дом, в который нас пригласили, на отшибе деревеньки был, так семью Андрея тут не особо любят, насколько я поняла. Стоило нам по деревне пройтись, все разбегались, по домам прятались. Я еще подумала, как бы чего не вышло. А хуже всего было то, как на меня сестра Андрея смотрела, словно я нечто омерзительное. Так смотрят ханжи, когда их дети приносят в дом блохастых лишайных котят. И Андрей переменился, будто другой человек стал. Мне казалось, они что-то обсуждали за моей спиной, нечто мерзкое.

Потом произошла самая странная вещь – ко мне подошла соседка и такую чушь начала нести... Что уезжать мне из деревни нужно, и вообще, что я зря приехала. А почему – не сказала, дурдом какой-то. Мне от этого так тошно стало, что я в лес-то и пошла. Взяла игрушки и поплелась наряжать живую елку – чем-то себя порадовать в этом негостеприимном ужасе.
Чудесная у меня елочка вышла, я нашла самую пушистенькую, как в детских книжках рисуют. А потом заметила, что жених мой и родственнички его из леса идут и спорят, да так эмоционально, профессионалы обзавидуются. Поначалу хотела окликнуть их, но что-то мне помешало. И тогда я этот кошмар и услышала. Аж волосы дыбом стали.

Эти нелюди шли и спорили, как лучше меня подготовить к празднику. Это, конечно, если, в подготовку к празднику входит убийство. И что самое страшное, жених мой драгоценный их еще и поторапливал, мол, три года он меня дуру охаживал, чтоб не пропали эти потуги даром. Меня тогда аж затрясло от гнева, захотелось самой голову его оторвать. Но что я против троих одна сделаю. Переждала в сугробе, пока они уйдут и поплелась к соседскому дому, там как раз машина припаркована была – плевать на вещи, пусть подбросят до города, любые деньги отдам.
Но не больно-то мне там помогли. В дом впустили, я рассказывать особо не хотела о том, что подслушала, пусть думают, молодые поругались, плевать. И вроде меня услышали, согласились подвезти, попросили подождать – мотор прогреть нужно. А пока я жду, чая налили. Я дура, жизнь ничему не научила, своим ходом из деревни стоило бежать, до трассы дойти и ловить попутку до города – одета тепло, удалось бы. Уснула с чайка я этого волшебного.

Проснулась от холода. Сижу. Руки, ноги связаны, на теле одна сорочка, но вышивка чудесная, это я оценила. А рядом стоит понуро Андрюшка мой драгоценный. Вжился в роль жениха, ничего не скажешь.
Традиция у них такая – под Новый год жертвы человеческие приносить раз в три года. Любой разнесчастный сгодится, нет какого-то отбора. И вот честь «поработать» на благо деревни выпала на долю его семьи. Вот этот хмырь в город-то и приехал. И нашел себе невесту, подругу милую, чтоб совет да любовь. И ведь отлично сыграл нормального парня… Аплодировать стоя была готова. Сказал, что деревню их духи зимы навещают, раз в три года. По-разному их называют: Мороз, Трескун, Карачун. Я так и не поняла, один это дух, бог позабытый, или множество. Поняла только, что жители деревни прогневили покровителей зимы, и теперь нужно платить. Иначе замерзнут насмерть… Я как представила, скольких эти помешавшиеся могли людей погубить... Сводки новостей в декабре часто пестрят пропажами…

Понятное дело, спастись шанса никакого. И коллеги на работе меня только через неделю хватятся. Вот я и пожелала им перед кончиной насмерть замерзнуть. Даже рассмеялась в лицо этим тварям, не плакать же. Глупо, наверное, это же я замерзала».

***
– Сбылось как хотелось, внученька? – старик дослушал рассказ и горько усмехнулся. – Пойдем, а то заждались нас родичи.
– Там, в деревне, – девушка махнула рукой назад.
– Да, обидчики твои, ты довольна? – синичка, сидевшая на вершине палицы, казалось, ей подмигнула. – Не благодари, я тут ни при чем.
– Это я? – девушка поспешила следом за удаляющейся фигурой. – Я их убила?
– Наказала! – сурово проговорил провожатый. – Глупенькая ты еще, Метелица.

Девушка ошарашено посмотрела на него, она же не представлялась ему, особенно по фамилии. Глядя на удаляющегося босого старика в белой шубе с палицей, она ненароком вспомнила рисунок в старой детской книжке – так же художник изобразил одного зимнего божка.
Мороз спадал, сверху, кружась, падали одинокие снежинки.
«Интересно, а Метелица — это вообще фамилия», – подумала девушка и поспешила следом, скрывшись в заснеженном лесу.