Падение Тео

     Крысы перестали дохнуть. Поев отравленного сыра, они не переворачивались кверху брюхом, снова и снова удивляя Тео феноменальной живучестью. Насытившись, серые бестии спокойно удалялись в «застеночные» покои, демонстративно виляя тощими задами. «Что за боги их берегут? — негодовал Тео. — И когда я перестану чесаться от надоевшего шуршания, а противный тонкий писк не будет восприниматься наказанием свыше?»
 
     О крысах беспокоился только он. Братья больше сосредотачивались на делах богоугодных или не совсем таковых. Поход в трапезную мог оказаться запоминающимся мероприятием, а бочонок пива, употребленного в компании пышнотелых дев, настроить на душеспасительную беседу.
 
     Пьянства Тео не признавал, как обжорства и блуда, ограничиваясь водой, овощами и постными хлебцами. Не мудрено, что Тео считали странным. А каким еще, если за стенами аббатства бушует черная смерть, вот-вот норовя их преодолеть, а Тео пьет одну воду, воодушевленно вещает о бессмертных крысах или волшебном единороге, гарцующем по тропам близлежащего леса, и искренне верит в способность «рогатой кобылы» лечить чуму. «Стоит погладить гриву, — уверял он скептически настроенную братию, — и кожа очистится от скверны…» Братья многозначительно переглядывались, хихикая в кулак.

     Но не только крысы и единороги волновали чудаковатого монаха. С недавних пор к нему зачастили трое «гостей», похожих друг на друга статью, немалой шириной плеч, фиолетовыми плащами и подпиравших головами высокий потолок кельи. Они тяжело дышали и скрывали лица под плотными капюшонами, но Тео удалось заметить красный отблеск суженных глаз.
 
     Один из гостей назвал себя Вето. Своих спутников он не представил, но для общения Тео достаточно было и одного имени. «Гостей» братья не видели, на что Тео получил объяснение, что монахи их аббатства недостаточно открыты небесам. Скорее, наоборот — все больше отдаляются от них, не в пример Тео, пусть и самому молодому из братии, но уже принявшему дар иного зрения, приходящего без скидок на возраст.
 
     О гостях Тео умолчал: неделю назад аббатство посетил инквизитор де Ланьи. Хмурый, с острым, всегда подозрительным взглядом, облаченный в коричневые длинные одежды с нашитыми белыми крестами. Он много говорил о сложных временах и грядущих испытаниях истинной веры на прочность.
 
     Послушав де Ланьи, Тео прикинул, что вдобавок к иным причудам и невзирая на рясу, его могут счесть привечавшим нечистую силу отступником и сжечь, как сожгли в прошлую пятницу ведьму Мелани, не убедившую инквизитора в чистоте своего занятия и в бескорыстности помощи страждущим. Усугубило ее ситуацию не столько колдовство, сколько факт одновременного исповедания христианства, что напрямую указывало на предательство. Тео не хотел ничего такого подумать, но брат Модест частенько наведывался к Мелани... Теперь сидит у себя в келье и самозабвенно молится... Будет прискорбно, если он попадет под инквизиторский трибунал в качестве пособника в темных делах. Беспристрастные слуги Папы глухи к лживым признаниям, зато способны прописать огненные «пилюли». Когда душа сбивается с данного Господом пути, только огонь способен освободить ее от греховной оболочки…
 
     Свою оболочку Тео терять не хотел, несмотря на маленькое черное пятнышко, нежданно появившееся на плече. Оно имело форму креста, как бы намекая Тео на еще большее сосредоточение на миссии праведника.
 
     «Хвала Всевышнему, что пятна никто не заметил», — молча радовался Тео, в одиночестве проходивший омовение. А еще большая хвала полагалась Всевышнему за то, что доктор в печальной остроносой маске, присланный из города провести осмотр братии, покинул аббатство за три дня до появления заразы. В противном случае Тео оказался бы за воротами...

     Гости были осведомлены о его болезни, уверяя, что все поправимо, говоря ласково, поначалу не прося многого и рассказывая, что однажды мир излечится и станет совсем другим. Тео спросил, что вкладывается в это понятие, и ему рассказали о появлении вещей, упрощающих повседневную жизнь: механических повозках, за короткое время переносящих на другой конец света, горячей воде, подогреваемой не на огне, а извне, интересных историях, рассказываемых бесплотным голосом из некоего «ящика». Все это казалось Тео чем-то зловещим или вовсе неправдоподобным. Зачем слушать голос из «ящика», если достаточно прийти к брату Жозефу — лучшему рассказчику на юге Франции, и узнать обо всем на свете, или, применительно к вопросу о быстрых перемещениях, увидеть, как споро управляется со своей повозкой брат Эмиль, когда едет в город за свежей снедью.
Но если поведанное гостями существует, значит, это кому-то нужно, возможно, чтобы качественно изменить свое бытие, и не простому монаху рассуждать о смысле и уровне жизни в других мирах. Ему бы разобраться со своими проблемами…

     О единороге и его способности избавлять от страшных болезней Тео тоже узнал от гостей. Они доставили его из предыдущей эпохи, где, по их уверению, единорогов больше, чем лошадей в войске короля. Тео обрадовали, что покажут единорога, однако за это придется кое-что сделать…
 
     Тео почувствовал подвох и не ошибся. Он должен был позвать с собой в лес пятерых братьев. Привести их на поляну друидов, совершавших там свои магические ритуалы.

     — Мы заберем твоих братьев в свой мир и постараемся избавить от вредных привычек, — объяснил Вето. — К тому же, уйдя к нам, они не заразятся.
 
     — Это настоящее благо, — перекрестился Тео и тут же услышал:
 
     — Решение пойти с тобой должно быть добровольным, иначе переход в наш мир не откроется.
 
     — Почему бы вам самим не поговорить с ними? — Тео засомневался, стоит ли разменивать пять жизней на одну — чумную.

     — Мы действуем через избранных, — сказал Вето. — Ты — один из них.
Разомлев от осознания собственной значимости, Тео уверил себя, что все отмолит. Милостивый Господь прощает многое, надо лишь раскрыть ему душу и правильно объясниться… Тео пошел к братьям и предложил увидеть единорога воочию. Над ним снова посмеялись, но затем решили подыграть чудаку, все равно нужно было идти за хворостом. Шестеро монахов, в числе которых были Модест и Эмиль, быстро добралась до нужного места. Гости уже находились там.
 
     Едва братья ступили на покрытую сухой травой, поляну, как над их головами зажегся круг желтого света. Он разгорался все ярче, словно нимб над макушкой ангела, и незаметно заполнил собой все небо. Братья безмолвно смотрели вверх, но долго дивиться разлитому по облакам золоту им не пришлось: свет протянул к монахам свои цепкие лучи, спеленал и поднял к разверзнувшемуся посреди круга зеву…
 
     Тео стоял позади Вето, с ужасом наблюдая за происходящим. Вето перекинулся с другими гостями парой непонятых фраз и подошел к Тео.

     — Твои братья достойно послужат нам, — сказал он схватившемуся за голову монаху.

     — Что я наделал? — задрожал Тео. — Имею ли я теперь право на излечение?

     — Думай о единороге, — вкрадчиво произнес гость.

     — Но его здесь нет… — посмотрел по сторонам Тео.
 
     — Напряги зрение! — взмахнул плащом Вето. — Мы свое слово держим…

     Не успел Тео моргнуть, как перед ним возник предмет их разговора.

     Вблизи единорог оказался еще красивее, чем представлял себе Тео: вдвое крупнее обычных коней, с роскошной гривой, цвета чистейшего снега. Копыта величественного создания отливали серебром, а синие глаза горели холодным огнем. Пронзительно заржав, единорог встал на дыбы. Вето что-то прошипел, и белогривый гигант сразу же присмирел.
 
     — Коснись гривы, — повелел Вето.

     Тео не двигался с места, но его грубо толкнули в спину.
 
     — Что вы делаете? — обернулся он к гостям, едва не потеряв равновесие.

     — Посмотри на свое плечо! — приказал Вето. — Неужели не чувствуешь изменений?

     Быстро оголив плечо, Тео увидел вместо одного пятнышка десяток новых: уродливых, похожих на куски размазанной по коже грязи...

     — И ты готов умереть из-за недоверия к нам? — спросил Вето с сожалением. — Пойми, время твое уходит…
 
     Знай в тот момент Тео, насколько прав гость, он бы уже кинулся в лес, не разбирая дороги… Но вместо этого, как во сне, подошел к единорогу и осторожно погладил.
 
     На ощупь грива была нежнее шелка, тоньше самых тонких тканей, о которых Тео только слышал. Единорог снова заржал и топнул копытом. Тотчас раздался подземный гул. Почва под ногами разверзлась, и Тео сорвался в образовавшийся разлом. Однако в последний миг ему удалось ухватиться за его край.

     — Помогите! — умолял Тео, надеясь, что все случившееся — лишь нелепая случайность, «природное явление», что его сейчас спасут.

     Вето подошел к зависшему над пропастью монаху.

     — Ты еще здесь? — Голос Вето уже не имел того ласкового тембра, который совсем недавно зачаровал Тео.

     — Протяните мне руку! — возопил Тео, чувствуя, что силы покидают его. — Будьте милосердны!

     — Внизу протянут… — откинув капюшон, Вето явил Тео острые рога.

     — Прости меня, Господи… — пролепетал Тео, когда его пальцы раздавили подкованным сапогом.

     Падал Тео долго. Даже время замедлило ход, чтобы острее чувствовались нестерпимый жар и бьющий в ноздри запах серы. Вскоре картина падения дополнилась: сотни крыс вылезли из множества отверстий в стенах разлома, чтобы довольными взглядами бессмертных проводить в последний путь травившего их человечка — умело соблазненного Тьмой и слишком переоценившего собственную значимость.


     06.12.2020, Москва.