Один уникальный мечтатель. Глава 2

- Принёс? – и она нетерпеливо вспорхнула мне навстречу с неоднократно крашеной скамейки.
- Здесь первая глава, – я протянул несколько машинописных страничек, сложенных вдвое.
- Сядь рядышком! Хочу слушать, как бьётся твоё сердце, – её взгляд уже парил над раздольем текста. И только кисть правой руки величественным шевелением пальчиков указывала на место подле неё.
- Моё сердце вручило свой стук твоим уходящим каблукам, –  аллегория топорная. Но выпустить пар, что годами не мог отыскать лазейку, годилась.
- Не умножай обиды! – она прервала чтение и примирительно на меня взглянула. – Я разжигаю вдохновение, а ты ворошишь потухшие угли.
- Раз так, к чему эта встреча в несуразном месте?! – взорвался я. – Скинул бы текст тебе на почту! И дело в шляпе!
- Да, шляпы мне идут. Нет, я не доверяю интернету! – вот, когда она именно так говорит, её низкий обволакивающий тембр лишает меня рассудка. – Потому что мне нравиться читать твои рукописи в запретных местах. Потому что их атмосфера колет мою чуткую натуру остриём ощущений. Потому что только здесь ты принадлежишь мне и никому больше! Взгляни, как тут гибельно и мило! Кладбище-то тебе, чем не угодило?

                *   *   *
 
Из беспамятства меня вытолкало взашей моё недоумение. Боль отозвалась во всём теле. Глаза в то же мгновенье открылись!
- Зеркало рядом есть? – спросил я нависающий сероватый потолок.
- Старик, тут судно и то: одно на троих, – раздался голос справа. По источаемым флюидам радушия ясно: человек скучает по общению. – А зеркал нет и в помине. Если так приспичило, могу твой портрет набросать…
- Где я? – уже хорошо, что ни на полу торгового центра. И, судя всё по тому же сероватому потолку, я ещё не вознёсся к своим бирюзовым небесам.   
- Да, там же, блин, где и я! – набирал обороты веселья голос справа. – В отделении травматологии. Первая больница скорой медицинской помощи, второй этаж, третья планета от Солнца, приятель!
- Врачи были? – спросил я у голоса справа в надежде разузнать свой диагноз.
- На обходе консилиум тут устроили. Рентген твой вертели, – голос справа становился для меня кладезем информации. – Медсестрички к тебе целый день приникали: всё зелёнкой мазали. А меня жаба душила! Гипс не успел схватиться, как интерес к моим страданиям у них ослаб!
- И что говорят? – я направляю наш разговор в нужное мне русло.
- Ну, как говорят, вздыхают больше. Хлипкие натуры, – голос справа сделал слабенькую попытку открыть мужские прения о женской слабости.
- Врачи что говорят? – видимо, правлю я плохо. Вот мы и заплыли не в то русло.
- А, эти говорят: множественные ушибы, мелкие разрывы тканей и лёгкий ушиб головного мозга. Кости, кстати, целы. Падение с высоты! Ты прямо, как я. Тоже в группе играешь? – уточнил голос справа.
- В трио, – чувство юмора у меня точно противоударное.

                *   *   *

Наверное, я не обделён комическим талантом. Хорош он или плох – это метафизический вопрос. Но задоринка во мне есть! Наравне с завидным аппетитом и неуёмной тягой к авантюризму. Фуд-терапевт, что балансирует в клинике расшатанность моего душевного состояния, в конце наших регулярных встреч всегда выписывает мне рецепт. И я иду в аптеку за вожделенным успокоительным: двухнедельным курсом конской колбасы.
Ещё задолго до того, как по телевизору стали рассказывать, куда можно потратить деньги, не проронив ни слова о том, где их заработать, настоящая колбаса покупалась в магазине. Корысть и тяга к скорой наживе продуктовых магнатов разложила по полкам супермаркетов пищевые муляжи. Давно оглашены убийственные результаты независимых исследований их влияния на физическое и душевное здоровье потребителей.
Создать ажиотаж на ровном месте – любимая русская забава. Вот и выросла армия адептов модного веяния: лечиться натуральными продуктами питания. Подумал, быть в тренде дороговато, но такой подход к здоровью не лишён смысла. И я стал очередным пациентом специалиста по гастрономическому управлению настроением, фуд-терапевта Виталия Викторовича.

Ещё каких-то пару дней назад моё бытие было безмятежно. После визита к доктору, я забрал в аптеке причитающиеся мне по рецепту триста граммов сухой конской колбаски. И в предвкушении спокойствия и обретения хорошего настроения шёл и гадал. Эх, может, сразу взять да и принять всё успокоительное? Или растянуть на весь курс лечения?
Из какого небытия прямо перед моим носом возник этот промоутер в чёрном капюшоне, скрывающем его лицо, и охапкой рекламных листовок под мышкой – понятия не имею! Но, видимо, это был мастер своего дела. Он вмиг коснулся моего лба пальцами обращённой ко мне ладони и, пробиваясь к подсознанию, уверил, что готов исполнить моё самое сокровенное желание…
- Спать! – это слово как будто выкрало у меня сознание и отгородило его от целого мира. Я и промоутер словно уединились под россыпью мерцающих звёзд внутри его непроницаемого капюшона. Здесь не было слышно шума оживлённой улицы. Здесь царила наивысшая концентрация моего внимания, безо всяких ключей отворялось моё сознание. Здесь же меня и настигло откровение…

Из оцепенения вывел звук хвороста, ломающегося с сухим треском. Так работал дверной замок моей входной двери, который я машинально открывал и почему-то закрывал снова.
В памяти вдруг всплыла какая-то нелепица. Слышал недавно краем уха, как тайное правительство старух обсуждало у подъезда, что когда из-за пандемии зрителей поубавилось в театрах и цирках – артисты оказались не у дел. В их числе была особая категория талантов, чем и воспользовалась сфера продаж. Так родилась городская легенда о промоутере-гипнотизёре. Говорили, что встречи с ним для многих семейных бюджетов стали роковыми. После них люди безвольно шли за покупками в указанную им торговую точку, легко расставались с немалыми суммами и покупали без надобности внушенный товар.
Первым делом я ринулся проверять: на месте ли моё успокоительное? И колбаса, и рецепт, и бумажник с его скудным содержимым – всё было в наличии. Потом я начал искать рекламный флаер. На тумбочке в прихожей – пусто. В карманах куртки – сиротливо. В кроссовках – шаром покати. И только в правом заднем кармане джинсов я обнаружил аккуратно сложенный вчетверо бумажный листок. Раскрыв осторожно который, прочитал: «Тому, кто на свет Божий является – своя мечта причитается!»

                *   *   *

- Э-э-э, дажэ нэ мэчтай! – женское щебетание на повышенных нотах под дверью палаты перекрывал до мурашек знакомый голос. – Абхазский мандарин, панимаэш? Зэмляк пэрэдал! Кито сказал, витамын урэдна? Сам увидищь, как эта палезна!
Недоумение заставило приподняться меня на больничной койке. И тут дверь палаты начала отворяться внутрь! В дверном проёме предстали двое в белом. Крыльями ангелов мне показались халаты, небрежно наброшенные на их плечи. Процессию с достоинством возглавлял Палыч, ступавший по замызганному линолеуму в бахилах. А Лёха, прижимая к груди пакет, доверху наполненный мандаринами, замыкал шествие.
- Му-жи-ки-и-и! – только и смог восхищенно выдохнуть я.
- Преемнику Копперфильда – почёт и уважение! – и моя слабая рука угодила в крепкое рукопожатие бригадира.
- Кушай наздаровье, дарагой! – Лёха осторожно поставил пакет с отблеском щедрого абхазского солнца мне в ноги. И заботливо поправил одеяло.
- Спасибо! Вы-то как? – волнение разгоняло моё артериальное давление.
- Как говорится, не может кисло кончиться то, что сладко начиналось! – успокоил Палыч. – И ты – при деле. И Лёха мою цепь вовремя ухватил. Все довольны. Но не хозяин магазина. Он уже выкатил счёт за причинённый ущерб. Начальство особо не вникало: теперь этот долг – наш. Но Лёха своих вездесущих земляков подключил. Разрулим! А тебе надо есть и спать…

Спать. Это слово как будто вновь отгородило меня от всего мира, затягивало куда-то в недра продавленного матраса. Лицо Палыча, что склонился ко мне, сменилось лицом медсестры в медицинской маске. Следом я увидел кончик иглы, из которого фонтанчиком брызнуло лекарство. Спустя миг – магнетическое мерцание звёздного небосвода под непроницаемым капюшоном грядущего…

- Годы упорства и мгновенье волшебства. Вот и всё, что требуется для достижения мечты, – неторопливо обживал моё сознание Голос. – Есть пространство, где сплетение энергетических потоков вбирает в себя суть жизненных предназначений. Там открывается доступ к миллиардам желаний. Где-то среди них и теряется след твоей мечты. Время скоротечно. Не расходуй его впустую. Запомни: ты – в поисках слова. Оно способно отворить пред тобою дверь в диковинный мир. Ради него тебе предначертаны испытания. Выбор труден. Букв множество. Но их притяжение тебя коснётся. Скоро…

                *   *   *

- Доктор, если я не доковыляю до сцены, то мои фаны опечалятся, группа не получит гонорар, а наш директор заплатит клубу ещё и неустойку! – меня возвращает в реальность возмущённый голос справа. – У меня же концерт скоро!
- Юрий, я понимаю нравы шоу-бизнеса, – кто-то ещё в нашей палате взывал к благоразумию. – Но к восстановлению Вашей костной ткани они не имеют отношения. Реабилитация требует времени. И не надо, пожалуйста, со мною спорить. Как, впрочем, и с природой.
До меня донеслось шуршание ткани, мягкая поступь шагов и волна воздуха, разнесённая по палате решительно закрытой дверью.
- Старик, ты слышал? – обратился ко мне голос справа. – Ноги моей тут больше не будет! Лодыжка в гипсе – это ж круто! Побоку джинсы! Мой сценический костюм – ирландский килт! Бежать поможешь?

Удивление повернуло мою голову на звук голоса, сделавшего столь наглое предложение. И я впервые увидел Юру! А точнее – икону глума, вокалиста группы «Dream Helpers» Юрия Ненастьева. В голове пулей пронеслось всё, что когда-либо я о нём слышал! Мне знакомо лицо этого простого курского парня в обрамлении нервно вьющихся волос. Видел его разок по телевизору! «Помощники» пишут песни на гранях смешений музыкальных стилей. В них отголоски попа, фолка, рока, и даже немного инди. И всё это приправлено неуёмным глумом. Что ни текст, то манифест! Особенно впечатляют их «Зеркала захватят мир». И вдруг рядом со мною – сам Ненастьев! И он просит организовать ему побег! Сотня другая фанатских сердец на предстоящем концерте будет ликовать. Парни наделят своей страстью инструменты. А Ненастьев первыми взятыми нотами пробудит спящий разум рода людского. О таком я и не мечтал. Так почему бы и нет?
- Легко! – и я увидел, как в глазах иконы глума вдруг заметались отблески дьявольского пламени.
- Ай, молодца! Лови! – и Юра ловким броском из-за спины отправил в мою сторону ароматный фрукт. – Пойду, раздам остальное народу!
Мандарин эффектно кувыркнулся в воздухе и упал в подставленные мною ладони. На его кожице я увидел аккуратно вырезанную букву «U». От неожиданности я аж присвистнул.
- Что там? – спросил Юра.
- Буква! – изумился я. – В последнее время их ко мне так и тянет…
Удалявшийся с дарами Ненастьев, что-то мурлыкал себе под нос. Рождается новая песня – предположил я. Про знойных медсестричек, бездушный гипс и спелый мандарин…

- Старик, уходим! – Юра аккуратно прикрыл за собой дверь, окинул быстрым взглядом палату и захромал к ближайшей прикроватной тумбочке.
- Стряслось чего? – во мне шевельнулось недоумение.
- Парни с одинаковыми стрижками пожаловали! К тебе! – вокалист волоком подтянул тумбочку к двери. Подставил её так, чтобы она мешала той открыться внутрь и застопорила бы ход дверной ручки.
- Зачем я им? – у меня резонный вопрос.
- А ты их вообще не интересуешь! – икона глума вдруг ухватилась за быльце кровати. Той, что ближе всех стояла к двери. И рывками начала её к ней подтаскивать. – Только твои проделки с иным измерением. Передвижную телестанцию под наши окна, думаешь, из-за моей лодыжки подогнали?
- Не по своей я воле! – вот уже и репетирую последнее слово.
Не отрываясь, я глядел на дверь. И увидел, как та немного приоткрылась внутрь и сразу же упёрлась в тумбочку, а потом дверная ручка забилась в конвульсиях.
– Думаешь, они премию тебе пришли выписать? – ножками кровати Юра рвал дешёвый линолеум. А потом тряхнул её с такой силой, что лежащее на ней под одеялом тело издало звук чрезмерного страдания.
- Кто это?! – всплеснул руками я.
- Директор управляющей компании! – опираясь на здоровую ногу, Ненастьев продолжал тянуть кровать в сторону баррикады. – Черепно-мозговая! Мусорные баки с конкурентом не поделил! Того хирург штопает! А этим мы сейчас дверь подопрём!
- Зачем баки? Кресла что ли все вышли? – косясь на беснующуюся дверь, я пытался не думать о тех, кто, очевидно, был очень зол по другую её сторону.
- Совесть у них вышла! А ты – совестливый! Таким – дурка! Будут пичкать химией и анализы брать из самых нескромных мест! – пока баррикада сдерживала идущих на штурм, Юра яростно одно за другим вытряхивал одеяла из пододеяльников и вязал их между собою. – Пропишут клизмы! Три раза в день! Мне это знакомо!
- Клизмы?! – изумился я.
- Нет! – Ненастьев ловко сдернул с меня одеяло, освободил пододеяльник и начал привязывать его к остальным. Так, словно, в своей жизни он это хотя бы раз уже проделывал. – Принудительное лечение неподтверждённого душевного расстройства!
Вместе мы доковыляли к окну. Он ловко обвязал одним концом верёвочного экспромта трубу, идущую к батарее. Потом рванул на себя оконную створку, выбросил на волю второй конец и перегнулся через подоконник.
- Первый пошёл! – Юра помог мне взгромоздиться на подоконник, сунул в руки стянутое узлами больничное бельё, в которое я вцепился как клещ.
- Это ж второй этаж!!! –  орал я дурным голосом.
- Клизмы!!! – демонически хохотал в ответ Ненастьев и с силой толкал меня навстречу самоубийственной авантюре...

Продолжение следует.