Необычный поход к стоматологу Часть 2

               
                Эпизод 2.

                Пыточные последствия.

    Как потом оказалось, корни моего зуба были настолько глубоки и крепки, что доходили до носовых пазух и даже вросли в них. Бывают такие челюстные особенности, о которых ни я, ни мои милые, добрые доктора, отчего-то не знали. Так как дело было до «революции», то снимок зуба сделать не представлялось возможным. Напомню, что стоматология была практически пустой. Получилась «дырка» в нос и её нужно было зашивать. Под белы рученьки, с белым личиком повели страдальца в другой кабинет.
    Седовласый, очень серьёзный хирург, осмотрев «место трагических событий», напрочь отказался исправлять чужое творение. Меня посадили в коридоре ожидать заведующую хирургическим отделением, которая должна была прибыть в 13.30, через 10 минут. Немного придя в себя, я с ужасом констатировал, что пытки продолжались два часа и, по всей видимости, ещё не закончились.
    Моё тело слегка покачивало на коридорном стуле. Я никак не мог понять отчего. Или от сквозняка во рту, из носа в рот через новое отверстие, или от обильных потоков воды по всему телу, в виде страха-пото-отделения. Противным пощипыванием по краям щеки, стал отходить наркоз.
    Философские размышления быстро закончились, без стойких утверждений и выводов.
    Оказавшись в том же кресле, мой стойкий внутренний дух стал издавать писки отчаяния. Опять вкололи два укола. Бедные дёсны уже не реагировали. Лицо заведующей было злобно и злостно. Она выговаривала мне свои не совсем понятные претензии и во всём обвиняла меня. Возразить с открытым ртом и онемевшей, развороченной челюстью, не представлялось возможным. Шитьё меж зубового отверстия с разрезанными деснами, оказалось не простой процедурой. Очередная истязательница, по очереди полностью засовывала свои руки в мой разорванный рот, безуспешно пытаясь что-то к чему-то пришить. Два помощника, с лицами сострадания и вины, стояли рядом с приготовленным нашатырём.
    Бедный мой рот, никогда не певший песни широко распахнутой душой, расплачивался за пропущенные тренировки и хоровые занятия. Я готов был пожертвовать чем угодно, лишь бы прекратить эти садистские манипуляции, проводящиеся якобы для моего оздоровления. По всей видимости, у нас было разное представление о здоровье человека.
    Всё на свете имеет свойство заканчиваться. Закончилась и эта сумасшедшая процедура средневековых пыток. Доктор средних лет повела меня к врачу отоларингологу, по-дружески поддерживая за локоток, так как меня немножко покачивало после всех этих необходимых лечений. К моему немалому счастью, приём у означенного врача был закончен и под обещание, непременно посетить его завтра, я был отпущен на долгожданную свободу.
    Солнечный, яркий свет, при выходе из клиники, встретил меня как земля Итаки своего Одиссея, вернувшегося живым с Троянской войны.
    Когда я прибыл на работу в 15.40, начальник долго и ошалело разглядывал надутый как воздушный шарик часть моей щеки и разорванный рот. Очевидно он никак не мог сопоставить образ того человека, что ещё пол дня назад воодушевлённо работал, с образом пришедшего к нему не первой свежести полу трупа. Мои объяснения его никак не проясняли, так как звуки, что издавал мой трагический рот, состояли в основном из шипящих. С работы отпустили незамедлительно.
    Первый вечер и ночь, при содействии антибиотиков и разных процедур, прошёл относительно спокойно, при малой температуре. Периодически шумела и болела голова. Слоновья доза наркоза не прошла бесследно. Боль, сон и гул менялись поочерёдно. Наутро состояние ухудшилось. Я не рискнул даже садиться за руль автомобиля и поехал в поликлинику, на другой конец города, на автобусе. Немало отсидев в очереди, Лор врач отказала мне в приёме и отправила к специалисту по месту жительства, хотя все комиссии и обследования мы проходили здесь, как прикреплённые от предприятия. В голову пришла мысль, что непременно нужно показаться заведующей, что так невзлюбила меня накануне.
    К удивлению, сегодня, шишка-врач, была совершенно другой. Моментально бросив все свои дела, она повела меня на срочный осмотр, по дороге мягко и ласково справляясь о моём самочувствии и процедурах, которые я проделал за прошедшие сутки.
    На диковинную работу своих коллег, пришло смотреть всё отделение. По очереди, заглядывая мне в рот, как на музейный экспонат эпохи палеолита, врачи стоматологи отходили с сочувствующим видом. Было не совсем понятно их выражение лица. То ли они недоумевали, что после такой экзекуции я остался жив, то ли они впервые видели неописанную в учебниках стоматологии челюсть инопланетянина.
    Мне, в срочном порядке был выписан больничный на три дня, с назначениями и рекомендациями сопутствующего лечения. А также было выдано консультативное направление на очень серьёзной бумаге, которую врач-заведующая где-то очень долго подписывала. Направление было выдано в республиканскую, челюстно-лицевую хирургию, в которую нужно было ехать немедленно.
    Было ощущение полного провала целой клиники, всего их наработанного имиджа, но в то время мне было не до претензий. Голова не переставала болеть, одолевала слабость, головокружение и неопределённость. Я уже больше суток ничего не ел, а чувство голода отсутствовало полностью. Опухоль практически не спала, и было очень неприятно видеть презрительно-сочувствующие взгляды пассажиров в общественном транспорте.
    Опять пришлось ехать на другой конец города. Но, слава Богу, я попал в часы приёма, хотя и пришлось ждать в очереди больше полутора часов. Врач солидного возраста, безапелляционно, в один момент, выдернул из моей раны всё то, что с таким трудов клеилось, пришивалось и мною оберегалось. Не обращая никакого внимания на кровь, мои стоны и вопли, он моментально с помощью сестры помощницы, прополоскал рану и рот, бегло осмотрел зияющую воронку и с невозмутимым видом сел выписывать направление.
    - Вам назначается плановая операция на 21 октября. До этого времени вы должны пройти вот эти обследования и сдать вот эти анализы…
    Сквозь боль и помутившееся сознание, до меня как из тумана, призрачно и неотчётливо стало доходить, что на дворе первая половина сентября. О каком октябре он говорит? С такой болью мне нужно ждать полтора месяца?..
    - А что же я должен делать сейчас? Ведь у меня безумно болит голова! – Только и смог я выдавить из себя сдерживая выступающую кровь салфеткой.
    - Полоскание, Лор врач!
    - Светлана, зови следующего!
    Мне казалось, что моя жизнь несправедливо перевернулась с ног на голову. Беспричинное наказание всё усиливалось и становилось невыносимым. Беспробудная ночь душила своей болью, беспроглядной тьмой, где нет спасения, выхода и даже маленького тоннеля с тусклым светом надежды. Боли перешли в лобную часть головы и стали нестерпимыми. Не помогали ни таблетки, ни обезболивающие, ни водка, ничего. Всю ночь мы с женой искали выход из этого состояния. Она искренне мне старалась помочь и поддержать, но чем, как? Если вызвать скорую, то, несомненно, увезут в инфекционную больницу, которую я боялся как огня.
    Самое отвратительное в том положении была скрытность врачей. Почему у нас не принято кратко объяснить ситуацию? Необходимо было просто меня уведомить, что при попадании малейшей инфекции в носоглотку, станет стремительно развиваться гайморит. В любом положении, больной должен знать правду! Это нужно хотя бы для того, чтобы избрать свой путь.
    Как сказал 1000 лет назад царь врачей Авиценна:  «Паника - это половина болезни. Спокойствие - это половина здоровья. Терпение - это начало выздоровления».
    Необходимо было найти свой путь.

Продолжение следует.