Судьбе навстречу. 51 глава

    Рафаэль подошёл к крану с керамической отделкой.
  - Азиз говорил, дом у евреев купил, вот умеют они красиво жить, блин... - моя руки и поглядывая на высокие окна дома, подумал он.
   - Ребята? Заходите в дом, мама зовёт ужинать, - услышал Рафаэль мужской голос.
  - Спасибо, Давид. А мы с другом в "Голубые купола" хотели пойти, - ответил Азиз, подходя к крану следом за Рафаэлем.
  - Там сейчас народу много, да и зачем? Мама моя готовит в разы вкуснее. Заходите, - сказал Давид.
   Ребята переглянулись.
  - Спасибо, мы только умоемся, - кивнув головой, ответил Азиз.
   Давид вернулся в дом, умывшись, ребята последовали за ним. Азиз было подумал, что они поедят на террасе, но Давил пригласил их на кухню, которая заменяла столовую. Кухня тоже была больших размеров, с кухонной мебелью, видимо сделанной на месте хорошим мастером. Встроенные шкафы, стол и мойка из матового дерева с резной отделкой, были накрепко  прибиты к стене и выполнены добротно.
   Софочка поставила на стол овальное блюдо с кусками мяса и жареной картошкой, посыпанной зелёным луком. На столе стояли огурцы и помидоры, холодный компот из вишни и яблок в графине, лепёшки и разная зелень с листьями салата и очищенными зубчиками чеснока в тарелке. Сёма сидел за столом и следил за ловкими движениями жены.
  - Пришли? Садитесь, ребята. Время вроде... для ужина рано, а для обеда поздно. Ничего? - спросила Софочка.
  - Да мы немного перекусили в полдень. Спасибо, пахнет вкусно и выглядит аппетитно, - сказал Азиз, присаживаясь за большой, овальный стол. Жареное мясо и картошка, вместе с помидорами и огурцами и правда, оказались очень вкусными.
  - Простите за нескромный вопрос... Вы только втроём жили в этом большом доме? - спросил Азиз.
   Для чего ему это было нужно... непонятно, может неловкость присутствовала и он хотел разрядить обстановку или просто поддержать разговор.
  - Нет конечно, дочь с детьми и мужем, жена Давида и его двое сыновей, уехали два месяца назад. Пока мы дом продавали, пока разрешение на выезд ждали, они поехали к родственникам моего мужа, в общем, мы не едем в никуда, молодой человек. Это решение нам далось нелегко. Молодым легче менять жизнь, а нам... да что уж теперь... - с грустью говорила Софочка.
  - Была бы моя воля, я бы этого Горбачёва просто к стенке и... - с отчаянием воскликнул Сёма, но Софочка так на него посмотрела, что он осёкся не закончив свою мысль. Но в глазах его стояла боль и злость. Азиз с сожалением посмотрел на них.
  - Папа? Мама? Мы много раз обсуждали это, хватит уже! Слышите? Хватит. Назад дороги нет и жизни той не вернуть. Да, мы здесь жили очень хорошо, но и там не пропадём, поверьте. Дядя Изя нам все подробно написал в письме, - бросив вилку на стол и вставая из-за стола, резко сказал Давид и тут же вышел во двор.
   Сёма виновато опустил голову, в глазах Софочки сверкнули слёзы.
  - Если бы можно было остаться... - пробормотала женщина, вставая и подходя зачем-то к плите.
   Азиз посмотрел на Рафаэля и кивнул ему головой. Они тут же встали.
  - Спасибо вам, было очень вкусно, - сказал Азиз и направился к выходу.
Давид стоял на крыльце и курил, стряхивая пепел в пепельницу, которая стояла на перекладине крыльца. А ведь мог просто стряхивать на землю, но нет, такой он был по натуре.
  - Может вам ещё что-то нужно? Не стесняйся, спрашивай. Ты ведь ещё не знаешь, где, что находится. Я подскажу, если нужно, - сказал Давид, посмотрев на Азиза.
  - Вот спасибо! Мы курятник почти достроили. Вот дверцу из чего делать, не знаю, - обрадовался Азиз.
  - В кладовке, между стеной и полками, есть железная решётка, как раз подойдёт для дверцы, где-то... сантиметров восемьдесят в ширину и метр двадцать в длину, думаю, в самый раз. Только приспособление приделать нужно, чтобы закрывалась. Ну, типа задвижки или просто крючок, - сказал Давид потушив окурок в пепельнице.
   Поблагодарив Давида ещё раз, Азиз пошёл к кладовке, Рафаэль шёл следом за ним. Курятник через два часа был готов, решётку проволокой привязали к сетке и вместо задвижки, приделали типа крючка из толстой проволоки.
  - А ничего получилось, да? Я никогда раньше не строил курятники, - засмеялся Рафаэль, довольный своей работой.
  - Если бы не ты, я один не справился бы. Кладовку освобождать не будем, отца уговорю корову продать, - уверенно сказал Азиз.
   Стемнело. Умывшись, Азиз и Рафаэль прошли в беседку и сели на деревянный топчан.
  - А они молодцы, всё с умом делали, на года. У нас как? Поставили во дворе топчан с железной основой, застелили досками, бросили сверху циновку и курпачи и отдыхай. А евреи умные. И беседка и топчан, загляденье. Повезло вам с домом, Азиз. Вот провожу тебя и домой поеду. Может смогу убедить отца и мать переехать в Ташкент. Здесь и возможностей больше, сам понимаешь, как сейчас трудно стало работу найти и вообще... - говорил Рафаэль.
   Давид включил свет во дворе, над крыльцом и рядом с беседкой. Держа в руках одеяла, он подошёл к ребятам.
  - Возьмите, постелите и ложитесь. Ты же сказал, что во дворе спать будешь. - сказал он, бросив одеяла на перила беседки.
  - Да, спасибо, - ответил Азиз, тут же постелив одеяла на палас, постеленный на топчан. Между одеялами лежали простыни, которыми можно было укрыться. Чилля закончилась, но было ещё очень жарко. В начало августа в Узбекистане бывает и ночами жарко, вернее, душно. Видимо, ребята очень устали, разговаривать не хотелось, клонило ко сну.
   Утром, Азиз проснулся довольно - таки рано, Рафаэль ещё спал. Спустившись с топчана, Азиз пошёл в летний туалет, который находился с противоположной стороны кладовки, туда он заходил в первый свой приход, когда осматривал весь дом. Тогда он ещё удивился, что даже во дворе туалет обложен кафелем и умывальник за дверью. У них в кишлаке... впрочем, об этом он думать не хотел.
  - Наверное, так правильно. Человек живёт один раз и жизнь такая короткая... почему не сделать жизнь красивой, пусть даже это простой туалет и умывальник, называемый тюльпаном, а не просто дырка, вместо унитаза,а вместо туалетной бумаги - куски высушенной на солнце глины... и это в конце двадцатого века. В кишлаке жизнь словно остановилась, - умываясь, думал Азиз.
   Читая труды древних мыслителей, и восточных философов, Азиз часто задумывался о жизни, о её сути, о том, зачем послан Всевышним человек на эту грешную землю...
   Следом за ним пришёл Рафаэль и прошёл в туалет.
  - Ну надо же! Даже во дворе унитаз и слив воды, как в лучших домах. Мне тут очень нравится, Азиз. С домом ты точно не прогадал, - сладко потягиваясь, отвернувшись от Азиза, произнёс Рафаэль, так как он знал, у мусульман не принято потягиваться перед тем, кто стоит рядом. Азиз оценил это и улыбнулся другу.
  - Согласен. Мы с отцом вокруг несколько домов осмотрели, этот дом был первым и знаешь... я убеждаюсь снова и снова... при выборе вещи, недвижимости... да что там, даже увидев девушку, сердце должно ёкнуть, понимаешь? - воодушевлённо говорил Азиз, озираясь вокруг.
   Двор был ухожен, фруктовые деревья были посажены в ряд, словно сажая их, измеряли землю до сантиметра, чтобы ряды были ровнее.
  - Ну что... тут оставаться бесполезно, я ведь думал, что сегодня займёмся кладовкой, но если корову следует продать, а кладовка стоит в лучшем виде и всё разложено по полочкам... поехали в общагу, что ли... по дороге и поедим. Не будем напрягать людей, которые завтра отправляются в путь, - проходя к беседке, чтобы сложить одеяла и простыни, говорил Азиз.
  - А ты уверен, что они ничего из дома... того... не умыкнут? А? Ты ведь за всё в доме заплатил, - тихо, боясь, что его услышат, спросил Рафаэль.
   Азиз оглянулся на него.
  - Людям верить надо, Раф. Ты видел стариков? Они в отчаянии, что покидают Родину, дом родной, а ты - умыкнут. Да и ладно! Может в доме есть вещи, которые им дороги? Но не думаю,что Давид позволит им это сделать. Ладно, я только скажу им, неудобно просто уйти, не попрощавшись, - сказал Азиз, направляясь к дому.
   Но дверь открылась и на пороге появилась Софочка.
  - Проснулись уже? А я вышла позвать вас к завтраку, - сказала она.
  - Доброе утро! Мы наверное пойдём, дел пока тут не осталось, не хотим вас обременять. Вам завтра уезжать... - не ожидая увидеть Софочку на пороге, смутившись от ее заботы, произнёс Азиз.
  - Ну какое обременять, молодой человек? Заходите, я рисовую кашу на молоке сварила, блинчики напекла, идите на кухню, - говорила Софочка, первая проходя в дом.
   Азиз посмотрел на Рафаэля, тот в недоумении пожал плечами, но молча пошёл за женщиной. Сёма сидел за столом и ел кашу, заправленную сливочным маслом. Давид сидел рядом с отцом.
  - Доброе утро... Вы уж простите, что мы... - начал говорить Азиз, но Давид перебил его.
  - Да брось ты! Мы выросли в Ташкенте и приучены к гостеприимству. Садитесь за стол. Завтра мы уедем и скорее всего, уже никогда не увидимся, - сказал он.
   Лица у всех троих были серьёзные, даже мрачные, сосредоточенные. Азиз и Рафаэль, чувствуя неловкость, сели за стол, Софочка поставила перед ними глубокие тарелки, видимо из столового сервиза, с кашей.
  - Маслице положите, сахар по вкусу. Блинчики ешьте, - сказала женщина, придвинув к ребятам сахарницу.
  - Спасибо, - взглянув на Софочку, сказал Азиз.
   Ели молча, Софочка тоже села за стол, но есть не могла, едва сдерживая слёзы. Поев, ребята поднялись из-за стола.
  - Завтра мы могли бы приехать и проводить вас в аэропорт. Во сколько вы улетаете? - спросил Азиз.
  - Да не стоит. Я с другом договорился, он нас на своей машине отвезёт в аэропорт. Ты можешь прийти, мы тебе ключи должны оставить и... дом осмотришь ещё раз, - запнувшись, сказал Давид.
  - Я приду, но не для того, чтобы осмотреть дом, а просто попрощаться с такими добрыми людьми, потому, что нам жить в вашем доме, - сказал Азиз.
Софочка подняла голову и посмотрела на него.
 - Как же хорошо, что именно ты и твоя семья будут жить в нашем доме. И дай вам Бог! От души, правда, - так и не сдержав слёзы, произнесла Софочка.
  - Самолёт улетает в шестнадцать двадцать. Мы выйдем из дома в час дня. Пока таможню пройдём, пока багаж сдадим... в общем, приезжай к полудню, - сказал Давид.
   Азиз крепко пожал его протянутую руку.
  - Я в полдень приеду. До свидания. До завтра, - ответил Азиз.
   Ребята вышли во двор, Давид вышел следом за ними, чтобы закрыть калитку.
  - Видишь? Нужно лучше о людях думать, Раф, - сказал Азиз, когда они шли по широкой улице к дороге. 
 Добравшись на метро до вузгородка, ребята пошли к общежитию. Павла Владимировича видно не было, поднявшись наверх, у двери своей комнаты, парни увидели незнакомую девушку.