Время штормов

Мокрые шапки  липкого  снега с утра начали примерзать к судну. Штормовое угрюмое небо  низко висит над вздымающимся дышащим морем.  Небо и море сегодня одного цвета, словно чья-то рука разорвала на две равные части прочную и вечную ткань двух стихий, и они, разделившись, со всей мощью и яростью набрасываются на всякого, кто встретится им на пути. Они будто  соревнуются меж собой в упорстве раскачать от носа до кормы идущий по фарватеру нефтеналивной танкер с заполненными балластными цистернами. Тяжелые ледяные грязно-серые волны с острыми гребнями перекатываются широкими полосами через верхнюю палубу, местами заливая ее. Их верный помощник ветер бьет в самый нос судна. Потому моряки предпочитают вздыбленные до самого флагштока на мачте волны открытого океана, чем вот такие пляшущие,  бегущие непрерывно друг за другом волны, больше напоминающие  крупную зыбь, чем  зимний  шторм  в проливе. Невысокие крымские волны самые коварные.
Наступило время штормов. Спокойный в летнюю навигацию Керченский пролив осенью-зимой превратился  в дорогу в царство Аида,  в царство теней…
В порту Тамань перекачали топливный мазут, промыли сырой нефтью  порожние танки. И в полной уверенности, что все в порядке, стали возвращаться в Керчь. Скоро Новый год, и по производственным показателям мы вышли на первое место. Нам обещали  хорошие квартальные премии.
За нами, почти в кильватер, следует еще один танкер-тысячник.  Мы встали на рейде дожидаться места у причала. Тысячник, имея меньший дедвейт, прошел первым. Пропустили еще одного…
Наконец пришла наша очередь. Буксиры развернули судно, совершили маневр и прижали аккуратненько к самой стенке. Танкера, что раньше вошли, стояли рядом, такие же порожние. Но на одном из них, выше ватерлинии, трещина от килевой качки. Это ничего, бывало, и груженые танкера не выдерживали волну залива – переламывались в шторм. Соседи надумали заняться ремонтом. Вспыхнул бело-голубой огонек, начались сварочные работы…
Мы с матросом на верхней палубе тоже решили подварить отошедшую вертикальную трубу дыхательного клапана.
Вдруг у соседей хлопок, а за ним из кормового танка пламя с черным дымом! И многотонная стальная палуба начала  задираться, будто ее ножом консервным вскрыли. Большой  лист  палубы  встал вертикально и с грохотом рухнул под углом через борт, с шипением остывая в воде. Несколько человек взрывной волной выбросило за борт. На нашем танкере от взрыва  тоже в нескольких местах буграми поднялась палуба.
Сразу завыли сирены. Команды обоих судов раскатали рукава шлангов, забились струи, окатывая нагревшийся металл.
Когда пожар с помощью подъехавших машин с пенообразующей установкой  ликвидировали, выяснилось: то ли искра, то ли капля раскаленного металла попала в зону выброса газа, и тут же произошло возгорание. 
Как часто бывает, начальство дает устное добро на производство сварочных работ, закрывая глаза на то, что такие работы выполняют с письменного разрешения и с занесением в судовые документы за личной подписью допускающего лица: помощников капитана, старшего механика. И капитана, как лицо, полностью  отвечающее за корабль и его экипаж, в обязательном порядке ставят в известность о ремонте с применением сварки.
Но на практике частенько надеются на  авось. Частенько суда выходят с неукомплектованным экипажем – скорее нужно загрузиться. Имеет значение количество выполненных  тонно-рейсов, а это зарплаты, премии… И уже в море моторист заменяет токаря, а токарь стоит на вахте…
Одним словом, каждый рейс – это время  штормов.