Московский Париж

           Игорю Федькину, поэту, читателю и другу.

           Меняя один город на другой, уезжая из первого, забираешь все проблемы с собой.
           Все до единой.
           Ими просто набит чемодан.
           Или рюкзак.
           И не надейся, они не останутся по старому месту жительства.
 
           Но мало того,  приезжая в новый город – приобретаешь дополнительные.
           То есть они удваиваются.
 
           У нас в районе сохранились кой-какие, так называемые, московские дворы. Череда трехэтажных домов, с явными архитектурными излишествами, в виде лепнины, арок, замысловатых фрагментов чугунных заборов, эркеров и прочих пирожных. Среди которых периодически снимают кино. Сериалы и не сериалы. Один раз ниндзя бегали конкретно под моими окнами. Маленькие в чёрных костюмчиках. Смешные.
           Мы привыкли и почти не обращаем внимания на многочисленные фургоны и толстые кабели, опутывающие дворы чёрными, блестящими и жирными червями.
 
           Моя собака, а без неё я бы столько не гулял по окрестностям, на киношников смотрит с любопытством. Он, Освальд, вообще на окружающий мир смотрит неравнодушно (я у него стараюсь учиться). Когда не спит. Ося обожает дрыхнуть, но только обязательно касаясь меня какой-нибудь частью тела. Лучше прижавшись головой к ноге. Пока я пишу рассказы. Например, как этот.
 
           А ещё он любит есть.
           И сколько бы ни слопал, всегда сидит с видом, что навернул бы ещё мисочку.
 
           В детстве, юности, у меня почему-то такое ощущение, мы всегда ходили в стае (несмотря на огромное ощущение одиночества внутри, я уверен, каждого ребенка). Редко в одиночку. Всё – решения, ответственность, удачи и промахи, более-менее, делились пополам. В силу порядочности участников банды. Это легче. Сейчас – всё сам. Это тяжелее, конечно. Поэтому не всегда хочется начинать, а начав – выруливать. Но приходится. На новом месте труднее, чем на привычном. Нет точек силы, нет рычага, за который ухватываешься, чтобы перевернуть мир или хотя бы сходить за кефиром. Просто нет привязок к местности.
           Реальный случай.
           Вышел в магазин за молоком, а оказался в прострации.
           Вернулся через сутки.
 
           Я обожаю московское метро. Я метроман. Или метрофан? Мне нравится всё. Особенно – главное – сел, хер знает где, а вышел через сто километров там, куда стремился. Без малейших проблем. И демократично. Нет, я серьёзно. Все одеты как бомжи, но элегантно. Один я в телогрейке.
           И кстати, в единении с толпой есть свой кайф.
           Быть как все, в неком тренде, иногда приятно.
           А иногда с души воротит.
 
           Про парк.
           Если жить и не знать, что около дома бывают парки – Бог с ним, нормально. Но если поселяешься рядом – сполна оцениваешь преимущества. А они велики. Где гулять человеку в микрорайоне? Между домами? До магазина и обратно? По огромному торговому центру? Именно так я и делал раньше. Выходил из дома и плёлся в ТЦ, бродить там по этажам, как неприкаянный. Не ехать же в лес. А сейчас? Хочешь, сиди на лавке – читай книгу. Хочешь, круги наматывай по периметру – зарабатывай здоровье (можно с лыжными палками в руках, но я без смеха видеть не могу). Хочешь, тренируйся на спортивной площадке или катайся на коньках на хоккейной коробке. В общем, красота.
           Да и с собакой.
           Когда я бываю в центре Москвы, то с большим сочувствием смотрю на завзятых собачников. Гулять там негде. Вообще. Вышел, пописал у подъезда, подышал выхлопными газами три минуты – и обратно домой.
           В рай.
 
           А у нас раздолье.
           Дворы, арки, алкоголики, помойка – клондайк, общежитие иностранных рабочих с круглосуточной бурной жизнью, киносъёмки и винный магазин через три окна от меня.
           Живи и радуйся.
           Мы и радуемся.
 
           Так вот, про дворы.
           Я дислоцируюсь, по удачному выражению одной дамы, «в уютной середине Москвы». Всё может быть – даме виднее. Другое дело, что мне всё равно, где жить. Не в том плане, что я рад ютиться на окраине в дощатом бараке с туалетом на улице, а в том смысле, что мне везде зябко. Умные люди учат менять отношение к предмету. Потому как: окружающие дома, магазины, общественные заведения, людей и вообще социум страны и мира поменять мне не под силу.
           Я стараюсь, конечно, измениться.
           Научаюсь любить свой район.
           Ищу плюсы.
           Избегаю минусов.
           Очень тщательно ищу плюсы.
           Не менее тщательно избегаю минусов.
 
           И нахожу.
           Пожалуйста:
           Я живу в том книжном Париже, который мы обожали. Который мы знали из романов и фильмов семидесятых годов прошлого века.
           Почти на чердаке – первый этаж.
           Почти в шарфе – куртка и кепка.
           Почти с угольным отоплением – в подъезде дубак.
           Почти со своим поставщиком овощей – здороваюсь с дворниками (их у нас трое).
           И почти все парижанки от меня без ума – хожу гулять с собакой в парк и очень мило раскланиваюсь со знакомыми (о, только визуально) собачницами.
           Да, Ося?