Книги и библиотеки

Читать я любил с самого раннего детства и потому был постоянным помощником в библиотеке-читальне Дома школьника (ДШ). Помогал разбирать новые поступления, ставить библиотечный штампик на первой и семнадцатой страницах новых книг, раскладывать их по полкам. За это получал возможность первым прочитывать интересные новинки.
Школьной библиотекой я тоже пользовался, но если только книгу хотелось взять домой. В читальне ДШ выбор был значительно больше, чем в школе, но книги домой не давали.
В конце 50-х и все 60-е годы в стране был книжный бум. Издавались собрания сочинений мировых авторов, и все новые издания, соответственно возрастной ориентации, попадали в нашу библиотеку. Там я прочитал почти всего Жюля Верна, Герберта Уэллса, Александра Беляева, Ивана Ефремова - первые научно-фантастические произведения. "Лезвие бритвы", "Час Быка" и "Таис Афинская" я прочел уже студентом. Не мог пройти мимо первых научно-фантастических произведений братьев Стругацких, "Гиперболоида...", "Аэлиты" А. Толстого и ее пересказа Константином Волковым "Марс пробуждается". Также помню романы Георгия Мартынова "Каллисто", "Каллистяне" и другие. А "Тайна двух океанов" Григория Адамова заворожила, по-моему, всех мальчишек, особенно после фильма.
Весь останкинский период у меня был связан с научной фантастикой не без ущерба для приключенческого жанра, которому я не уделял внимания. Я не читал Дюма, Фенимора Купера, Майн Рида, Вальтера Скотта и других мастеров этого жанра, хотя некоторые из этих книг были у нас в домашней библиотеке. Позже наиболее популярные книги Дюма я, конечно, с увлечением прочел, после того как посмотрел франко-итальянский фильм "Три мушкетера". А вот знакомство с остальными авторами этого жанра меня разочаровало: я понял, что всему свое время. Надо было читать эти книги раньше или не читать вовсе.
 Помимо научной фантастики, которой я увлекался, как и большинство мальчишек, в шестом классе я не без интереса читал и такие книги, как "Атомная физика". Описание процессов деления атомного ядра не содержали в этой книжке громоздких математических формул, ограничиваясь аппаратом арифметики (как впрочем, и сейчас), поэтому восприятие этих процессов мне не составило труда.
В четвертом классе мама подарила мне книгу для пионеров про самолеты. Не помню, как она называлась, но в ней бывалый пилот рассказывал мальчику-пионеру, что такое самолет, как он появился, как он летает, как им управлять и что должен знать и уметь человек, который хочет им управлять. Книга была написана очень увлекательно, с большим количеством иллюстраций и простыми развивающими задачами для подростков. Я с удовольствием ее прочел и восторженно рассказал о ней маме.
- Сережа, а ты не хочешь стать пилотом? – вдруг спросила она.
Я смутился, потому что не хотел стать пилотом.
- Не, я хочу водить машину.
Хитрая мама тогда сказала:
- Если ты будешь управлять самолетом, то уж машиной ты, конечно, сможешь управлять.
Это меня вполне примирило с маминым предложением и я решил, что сначала стану пилотом, а потом, конечно, буду водить машину. На том и порешили.
Чуть позже я прочитал книжку с картинками "Почему и как летает самолет". Там все было изложено самым доступным образом, и мне стало понятно, что управлять самолетом я смогу. Первый шаг к выбору направления развития был сделан. Потом я прочитал "Записки авиаконструктора" Яковлева. Будущее прорисовывалось все отчетливее.
У меня с детских лет, как и у большинства мальчишек, был интерес (или любопытство?) к технике. Как же это все устроено внутри? Я разбирал будильник, чтобы понять, почему он тикает, потом собирал, но всегда оставались лишние детали.
   Однажды родители решили, что, чем каждый раз покупать будильник, дешевле купить мне конструктор, и купили – большой, металлический, в деревянном ящике со сдвижной крышкой. "Твори, выдумывай, пробуй!"
Но не тут-то было. Я не хотел творить.
Разобрать, понять, как устроено, - другое дело. Это здорово!
Собрав по рисункам в прилагавшемся альбоме несколько не самых сложных моделей, я полностью потерял к нему интерес. И долго эта большая коробка перемещалась по разным углам, пока не уехала на дачу.
Это был еще один сигнал, что из меня не только фотографа и краснодеревщика не получится, но и конструктором я никогда не стану.
- Эх, верхогляд! - в сердцах иногда бросал отец. - Ничего из тебя не выйдет!
Внутри себя я охотно с ним соглашался, так как, действительно, никаких задатков в себе не замечал.
- Ничего, Сережа, еще не вечер, - в ответ на замечание отца ласково говорила мама. - Вот окончишь техникум, потом институт, и станешь авиаконструктором. Будешь строить самолеты и летать на них.
Это меня устраивало, и я не очень огорчался на едкие замечания отца.   
      
Тем не менее технику я любил и все новое меня живо интересовало. Когда для ДШ закупили аппаратуру для радиоузла, то меня почему-то сделали ответственным за радиоузел. Это было счастьем. Меня, пятиклассника, допустили к вполне взрослому оборудованию, которое я должен был освоить, научиться его использовать и обеспечивать внутренние радиопередачи.
У меня был собственный ключ, и я всегда мог входить в свой радиоузел, на двери которого висела стеклянная табличка "РАДИОУЗЕЛ", а ниже, на бумаге, пришпиленной кнопками, было выведено:   
 "Ответственный - пионер Сережа Проскурин".
Сердце замирало от радости при виде этой таблички. В определенное время, по расписанию, из радиоузла велись передачи, которые готовили воспитатели со школьниками, а трансляцию для них включал я. Не могу сказать, что я этим очень гордился, но это было страшно интересно.
 Когда в стране проходили выборы, в Доме школьника организовывали избирательные участки и я целый день из радиоузла транслировал музыку. В радиоузле не было магнитофона, только радиоприемник, назывался, кажется "Казахстан", и проигрыватель с небольшим набором пластинок. Поэтому для таких мероприятий я и воспитатели приносили любимые пластинки из дома. К слову сказать, ни одна из них не была разбита, хотя большинство делалось с добавлением шеллака, и потому они были хрупкими. Для особых мероприятий один из руководителей кружков приносил из дома магнитофон "Гинтарас" и мы подключали его к трансляции.  В то время он, так же как и магнитофон "Айдас", был самым дешевым односкоростным бытовым магнитофоном.
После шестого класса для меня Дом школьника закончился: в 13 лет дети считались вполне самостоятельными и присмотра не требовали. К тому же в середине лета 1963 года вся наша семья переехала в Ростокино, и для меня началось отрочество.