Холодная книга холодного города

(Роман Сенчин – Петербургские повести. Москва. ЭКСМО 2020)

Искать  какие-то аллюзии между  Гоголем и Сенчиным – занятие беспредметное. Тем более когда некий велеречивый критик взял до и присвоил Сенчину титул
«Застрельщика» «нового реализма».
Гоголю его современникам и в ум бы не пришло назвать писателя «основоположником питерского магического реализма» за век до Булгакова и Маркеса, (тем более к Питеру особого отношения они не имели).
Иное дело  «крусановская группировка», которую Москва стала «раздергивать вместо топоровских лавров на «вату «псевдобольших» книг. Вот и получается: ушел Виктор Топоров, потускнел и Сенчин. Последний сборник его «Петербурские повести» - это собранные под одной обложкой рассказы и повести последних или ранее лет , которым до Гоголя как до Луны.
Начнем, с первой героини - блокадницы Елены Юрьевны, мечтающей умереть одинокой и забытой. Однако племянница, претендующая на угол питерской комнатенку, кажется героине «вороной». Чуток от Маркеса? То или Булгакова? 
Легенда об Аркаше Северном - то ли зэковская сказка, то ли быль?
Есть и страдания почти по Акакию Акакиевичу. Но не из –за шинели, отнятой в начале позапрошлого века, а цинично изъятой современными бюрократами дочери.
Парень страдающий из-за неспособности полюбить девушку, и компенсирующий это «съёмом» проститутки на час….
Такой-вот карнавал маргиналов на задворках
маргинального Питера начала ХХI века.
Хотя город, как бы, прежний – жестокий, эгоистичный, циничный. Но вот нет в  нем ни грана от «ковалевского носа» или «Шинели Акакия Акакиевича». В Питере уже и не грабят, а просто  убивают за «невозвратку». Зачем «заказанному» олигарху шинель? Время другое!
Критический, натуралистический, социалистический, сюрреалистический, магический, кислотный реализм – всё пойдёт. Останется БИБЛИЯ!
Новый Сенчин – это практически вся киностилистика Балабановской БИБЛИИ. Только без героя - Данилы Бодрова.
Христа со стволом в руке не видно за кулисами. Как не видишь там ни добра , ни зла. Оно может и есть где-то. Но только «невидимкой!» Как улетевший на небеса Данила…
Или вознесшийся!