Путь к счастью, ч. 3, 4

Путь к счастью

Часть 3

Теодор еле выпутался из сетей уголовного преследования, возникшего из-за убийств Медеи. Ему не спалось. Впервые в Москве выдались ясные ночи с чистым небом. На западе неба вдруг появилась яркая мерцающая звезда, переливающаяся то красным, то голубым цветом. Это был Сириус (Сотис, СТ – если брать только согласные древнего корня, восходящего к Богине аСеТу). Орион (Саху) почему-то был почти не виден. Теодор вспомнил древнеегипетскую мифологию. Вид Сириуса завораживал. Теодор встал, вышел на балкон полюбоваться ярким сиянием Сириуса, на фоне изображения которого пролетали метеориты и самолёты. Изрядно охладившись, он затем с удовольствием залез под тёплое одеяло и, продолжая любоваться свечением Сириуса, незаметно для себя уснул… Это были средние века. Его вызвали к Римскому Папе.
- Ваше Святейшество!
- Не называй меня так! Называй просто «падре», или «отец», «святой отец». Проходи, Алитий, садись. Расскажи, что тебе снилось. Ты написал новые страницы дневника?
- Да, Ваше Святейшество, написал, - сказал Теодор, садясь и припоминая, что его зовут здесь в этом воплощении Алитием - в честь мужской производной от греческого слова «Алетейя (Истина, точнее,богиня Истины)».  С усилием воли стал вспомнать, какие приснились сны. Наиболее ярким и необычным был сон, в котором события творились в будущем.
- Слушаю тебя.
- Я очутился в начале третьего тысячелетия. На Земле была эпидемия вируса, почему-то называемого из-за множества присосок «коронавирусом». Большинство людей сидело дома. Был декабрь 2020 г. Я жил в однокомнатной квартире в столице, называемой Моской, а стран называлась Роса. На главной площади были святые мощи их вождя справедливости, которого звали Ленин. Он был кем-то вроде Иисуса Христа. Но принципы истины и справедливости были давно уже нарушены. Жизнь людей потонула во лжи, неправедности, алчности, изменах, преступлениях. Страны и их правители между собой не могли найти общего языка. Правители были не мудрецами, а клоунами, лицемерами, утонувшими в месте со своими сатрапами во лжи, воровстве, преступлениях.
А я по-прежнему оказался единственным писарем, пишущим и взыскующим правду. От гонений меня спасала только небесная канцелярия, поскольку я оказался любимцем и доверенным лицом, проводником идей Единого. Впервые в Моске выдались ясные ночи с чистым небом. На западе неба вдруг появилась яркая мерцающая звезда, переливающаяся то красным, то голубым цветом. Это был Сириус (Сотис, СТ – если брать только согласные древнего корня, восходящего к Богине аСеТу). Орион (Саху) почему-то был почти не виден. Я вспомнил древнеегипетскую мифологию. Вид Сириуса завораживал. Я встал, вышел на балкон полюбоваться ярким сиянием Сириуса, на фоне изображения которого пролетали метеориты и самолёты. Изрядно охладившись, я затем с удовольствием залез под тёплое одеяло и, продолжая любоваться свечением Сириуса, незаметно для себя уснул. И тут увидел эту сцену, в которой мы с Вами сейчас, падре.
Это было удивительно. Круг как бы замкнулся! Но мой рассказ Вам продолжился. И стал я рассказывать Вам сон, который вложился в том будущем сне как продолжение. Я оказался на дворе, полном опьяневших после пира во время эпидемии людей. Были толстые женщины и мужчины, протягивающие ко мне грязные, засаленные руки.  Они пытались склонить меня к любовным утехам. Я сопротивлялся как мог. И тут сдуру я им заявил, что я принял целибат. Они стали хохотать и издеваться надо мной.
- Вы посмотрите! Среди нас оказался прямо-таки девственник! Давайте растлим его! Давайте! Давайте! – кричали со всех сторон. Толпа меня окружила и стал рвать на мне одежды. А я ещё сдуру ляпнул:
- Не надо! Я нецелованный.
- Он нецелованный! Сейчас мы покажем, как надо целоваться!
Толпа, ещё более подзадоренная моими словами, окружила и стала хватать меня за срамные места. Но тут случилось чудо: у меня исчезли половые органы и анус, они как бы зашились.
- У него ничего нет! Он ангел! Он бесполый!
- Но ротик же у него есть!
И тут случилось ещё одно чудо: и рот, и нос потеряли отверстия. Тут я взмолился:
- Бог Саваоф, спаси!
И Саваоф вдруг прислал с неба огромного белого лебедя и голубя. Толпа от удивления расступилась. Я сел на лебедя. Голубь меня поцеловал в то место, где были следы от губ.
Лебедь влетел со мной и с голубем, примостившимся на моём правом плече. Мы прилетели в роскошный дворец, полный света. На троне восседал сам Амон, принимавший разные виды в зависимости от темы разговора и ситуации. Рядом с Амоном появился очень благовоспитанный и умный котёнок. Он вдруг человеческим голосом спросил:
- А бабушке Асету ты рассказал про то, какие мы для неё знания и сюрпризы, подарки заготовили?
- Конечно, - ответил я, - регулярно сообщаю ей и посылаю всё написанное, как дедушка велит.
- Любим мы тебя безумно! День и ночь о тебе думаем! – заключил котёнок.
Я поблагодарил котёнка и Амона и передал свои признания бабушке-богине Маат и дедушке Тоту. Амон объявил официальную церемонию завершённой и предложил погулять по саду.  Когда мы вышли гулять в сад, он принял вид загорелого юноши и стал показывать диковинные растения с цветами и плодами, рассказывая об их удивительных свойствах. Он обратил внимание на мои мушки на левом виске и на левой руке и сказал, что его отметины, играющие роль специальных приёмников и излучателей (антенн).  Потом он стал рассказывать мне о математических истинах, алгоритмах, программах, лучах, удивительных устройствах. Я не очень понимал из-за множества новых для меня терминов. Затем он сказал, что не стоит записывать всё, что он рассказал, что он больше от меня хочет поэзии с признанием в любви и благодарности к нему. Я пообещал… И проснулся.
- Воистину чудный сон! А меня ты видишь в своих снах? - спросил Папа.
- Вижу, падре, - ответил Алитий.
- Расскажи, каким ты меня видел, - попросил Папа.
Но тут Теодор проснулся и от этого сна и долго лежал в раздумиях. Вспомнил, что небесная канцелярия заказала новую олимпийскую хартию. А ещё и про Пифагора, и про Платона…



Часть 4

Теодору пришлось напрячься и вспомнить,ЧТО он знает о Пифагоре сам и что написано в дошедших источниках. Теодор стал читать в интернете:
«Пифагор, родившийся около 580-570 до Р. Х. на острове Самосе, сын резчика драгоценных камней или купца Мнесарха, был человек, одарённый замечательною физическою красотою и великою силою ума. В дошедших до нас известиях его жизнь облечена мифическим и мистическим туманом. В молодости Пифагор усердно занимался математикой, геометрией и музыкой; по словам Гераклита, не было человека, который столько и с таким успехом трудился для исследования истины и приобрел такие обширные знания. Есть известие, что он учился философии у Ферекида. Для расширения своих знаний Пифагор долго путешествовал: жил в Греции, на Крите, в Египте; предание говорит, что жрецы египетского религиозного центра – Гелиополя - посвятили его в таинства своей мудрости».
Теодор задумался. Вспомнил, что Пифагор учился у египетских и вавилонских жрецов и мудрецов.
«Когда Пифагору было около 50 лет, он переселился с Самоса в южноиталийский город Кротон, чтобы заняться там практической деятельностью, для которой не было простора на Самосе, подпавшем под владычество тирана Поликрата. Граждане Кротона были мужественные люди, не поддававшиеся соблазнам роскоши и сладострастной изнеженности, любившие заниматься гимнастикой, крепкие телом, деятельные, стремившиеся прославлять себя храбрыми подвигами». Теодор стал вспоминать пифагорейцев.
Их образ жизни был простой, нравы их были строги. Пифагор скоро приобрёл между ними много слушателей, друзей, приверженцев своему учению, проповедовавшему самообладание, направленному к гармоничному развитию душевных и физических сил. Подобно ионийским философам (Фалесу, Анаксимандру и Анаксимену), Пифагор занимался исследованиями о природе, об устройстве вселенной, но шёл в своих исследованиях другим путём, изучал количественные отношения между предметами, старался формулировать их численно. Поселившись в дорийском городе, Пифагор дал своей деятельности практическое направление. Пифагор находил таинственный смысл в числах и фигурах, говорил, что «число составляет сущность вещей; сущность предмета – число его», ставил гармонию верховным законом физического мира и нравственного порядка.
Пифагор и школа пифагорейцев делали смелые, хотя во многом фантастические, попытки объяснить устройство вселенной. Они полагали, что все небесные тела и, в том числе, сама Земля, имеющая шарообразную форму, и другая планета, которую они называли противоположною Земле, движутся по круговым орбитам около центрального огня, от которого получают жизнь, свет и теплоту. Пифагорейцы считали, что орбиты планет находятся между собою в пропорциях, соответствующих интервалам тонов семиструнной кифары и что из этой пропорциональности расстояний и времён обращения планет возникает гармония вселенной; целью жизни человека они ставили приобретение душой гармонического настроя, посредством которого душа делается достойной возвратиться в область вечного порядка, к богу света и гармонии.
Союз пифагорейцев  был религиозно-политическим обществом, состоявшим из двух классов. Высшим классом пифагорейского союза были Эзотерики, число которых не превышало 300; они были посвящены в тайные учения союза и знали окончательные цели его стремлений; низший класс союза составляли Экзотерики, непосвящённые в таинства. Принятию в разряд пифагорейцев-эзотериков предшествовало строгое испытание жизни и характера ученика; во время этого испытания он должен был хранить молчание, исследовать свои чувства, мысли, душу, трудиться, повиноваться; должен был приучать себя к отречению от житейской суеты, к аскетизму. Все члены пифагорейского союза вели умеренный, нравственно-строгий образ жизни по установленным правилам. В союзе пифагорейцев была введена общность имущества. Нравственные заповеди союза и правила жизни для его членов были изложены в «Золотых изречениях» Пифагора, имевших символический и загадочный характер. Члены пифагорейского союза были преданы своему учителю с таким благоговением, что выражение «он сам сказал» считалось несомненным доказательством истины. Одушевлённые любовью к добродетели пифагорейцы составляли братство, в котором личность человека была совершенно подчинена целям общества.
Основаниями пифагорейской философии были число и гармония, понятия о которых совпадали для пифагорейцев с идеями закона и порядка. Нравственные заповеди их союза имели своею целью водворить в жизни закон и гармонию, потому они усиленно занимались математикой и музыкой как наилучшими средствами для доставления душе спокойного, гармонического настроя, которое было для них высшею целью воспитания и развития; усердно занимались гимнастикой и медициной, чтобы доставлять телу силу и здоровье. Эти правила Пифагора и торжественное служение Аполлону, богу чистоты и гармонии, соответствовали общим понятиям греческого народа, идеалом которого был «красивый и добрый человек», а в частности, они соответствовали господствующему направлению граждан Кротона, которые издавна славились как атлеты и врачи.
Пифагорейцы всеми силами старались обуздывать свои страсти, подавлять в себе все нечистые побуждения, «охранять в душе гармоническое спокойствие; они были друзьями порядка и закона. Они держали себя миролюбиво, рассудительно, старались избегать всяких поступков и слов, нарушающих общественную тишину; по их манерам, по тону разговора было видно, что они люди, пользующиеся высокой душевной гармонией, составлявшей счастье, к которому стремился пифагореец.
Не только в Кротоне, но и в Локрах, Метапонте, Таренте и в других городах члены союза пифагорейцев приобрели влияние на управление государственными делами, в собраниях правительственного совета они обыкновенно имели преобладание благодаря тому, что действовали единодушно. Пифагорейский союз, будучи религиозно-нравственным обществом, был вместе с тем политическим клубом (гетерией); у них был систематический образ мыслей по вопросам внутренней политики; они образовали политическую партию, которая была строго аристократической в лучшем смысле этого слова; они хотели, чтобы владычествовала аристократия образованности, а не знатности. Стремясь преобразовать государственные учреждения по своим понятиям, оттеснить от управления старинные знатные фамилии и не допустить до участия в управлении демократию, требовавшую политических нрав, они навлекли на себя вражду и знатных родов, и демократов.
Дух пифагорейского союза был в словах: «Делай то, что считаешь хорошим, хотя бы это подвергало тебя опасности изгнания; толпа не способна правильно судить о благородных людях; презирай же её похвалу, презирай её порицание. Уважай своих братьев как богов, а других людей считай презренной чернью. Непримиримо веди борьбу с демократами».
В ответ демократы натравили на пифагорейцев толпы необразованных и жестоких людей. Дома общественных собраний повсюду были сожжены, сами пифагорейцы были убиты или изгнаны. Но учение Пифагора сохранилось. Знаменитейшие из пифагорейцев следующих столетий были Филолай и Архит, современники Сократа, и Лисис, учитель великого фиванского полководца Эпаминонда.
Пифагор умер около 500 года; он дожил до 84 лет. Приверженцы его учения считали его святым человеком, чудотворцем.
Пифагор проник в тайны египетских жрецов и оттуда  вынес он своё убеждение, что тело – могила души; под влиянием Зенд-Авесты перенёс в Грецию совершение бескровных жертв; проник  в Индию и заимствовал знания у брахманов.
Торговые дела отца  заставили Пифагора предпринять путешествия в Египет, Вавилон и д Индию. Геродот упоминает о египетском происхождении орфических и пифагорейских мистерий (II, 49, 81, 123).
Пифагор сочинил «Золотые стихи», в которых встречаются мысли, вошедшие в поговорку:  «помогай тому, кто несёт свою ношу, а не тому, кто собирается её сбросить», «ценность статуи заключается в её форме -достоинство человека в его поступках». Идеалом Пифагора было боготворение: чтобы сделаться Богом, надо было стать сначала человеком, стать образованным, осознать всё, понять и обрести способности, трудолюбие и могущество.
Пифагор был окружён ореолом красоты, любви, истинности, справедливости, мудрости и красноречия.
Союз Пифагора просуществовал целых два века с VI по IV-й до Р. Х. и послужил целям реорганизации государства и возвышения личности.
 
 
 
 
Учение пифагорейцев является апофеозом математики, ни одна философская система не увлекалась в такой степени стремлением приложить математику к философии.
Единицу пифагорейцы уподобляли точке, число 2 соответствовало линии, число 3 - плоскости, число 4 - отдельному предмету. Они основывали эти выводы на следующих соображениях: «прямая линия имеет своими пределами две точки; простейшая прямолинейная фигура имеет своими границами три линии; простейшее правильное тело имеет своими пределами четыре плоскости; а точка это – неделимая единица». Все твёрдые тела состоят, по их мнению, из частиц, имеющих форму куба; частицы огня имеют форму тетраэдра или пирамиды; частицы воздуха - форму восьмигранника (октаэдра), частицы воды - форму двадцатигранника (икосаэдра), частицы всех других тел - форму двенадцатигранника (додекаэдра).
Число десять, в котором заключаются все числа и все силы чисел, – число совершенное, «начало и правитель небесной и земной жизни». Подобное ему значение, согласно взглядам пифагорейской школы, имеет число четыре: во-первых, потому, что сумма первых четырёх чисел образует совершенное число десять, а во-вторых, потому, что число 4 – первое квадратное число; поэтому оно «великое число, источник и корень вечной природы». Единица, из которой произошло число десять – первоначальнейший источник всего существующего. Число семь, занимающее середину между 4 и числом 10 (4 + 3=7; 7 + 3=10), тоже имеет очень большую важность: десять небесных тел движутся по семи кругам.
С учением о числе теснейшим образом соединено в пифагорейской философии учение о гармонии, о переходе противоположности в единство. В единице ещё нет раздвоения - оно возникает в числе 2; в числе 3 единица сливается с числом 2 - потому число 3 – первое примирение противоположностей. Гармония есть сочетание тонов; тоны тоже числа; но система этих чисел не та, что система чисел поверхностей и тел; она имеет своим основанием не 10, а 8 (октаву). Пифагор нашёл, что разница тонов, издаваемых струнами кифары, соответствует точным пропорциям длины струн; что одна и та же струна, натягиваемая разными тяжестями, изменяет тон тоже в точной пропорции с весом их. Он определил, что основной тон относится к октаве, как 1 к 2, к кварте как 3 к 4, к квинте как 2 к 3. Таким образом, по пифагорейской философии, оказывалось, что число – причина гармонии тонов, что дивная сила музыки – результат таинственного действия чисел.
На этом было основано учение пифагорейской философии о гармонии сфер; оно говорило, что «небесные тела своим вращением около центра производят ряд тонов, сочетание которых составляет октаву, гармонию», но человеческое ухо не слышит этой гармонии, как и человеческий глаз не видит центрального огня.
По пифагорейской философии, душа соединена с телом и по наказанию за грехи погребена в теле, как в темнице. Потому она не должна самовластно освобождаться от него. Она любит его, пока соединена с ним, потому что получает впечатления только посредством чувств тела. Освободившись от него, она ведёт бестелесную жизнь в лучшем мире.Но в этот лучший мир порядка и гармонии душа вступает лишь в том случае, если она установила в себе гармонию, если сделала себя достойной блаженства от добродетели и чистоты. Негармоничная и нечистая душа не может быть принята в царство света и вечной гармонии, которым правит Аполлон - она должна возвратиться на землю для нового странствования по телам животных и людей.
Пифагор и его философская школа не противоречили народной религии так резко, как другие философы. Они только старались очистить народные понятия и говорили о единстве божественной силы. Аполлон, бог чистого света, дающий миру теплоту и жизнь, бог чистой жизни и вечной гармонии, был единственным богом, которому пифагорейцы молились и приносили свои бескровные жертвы. Они служили ему, одевшись в чистое платье, омыв тело и очистив свои мысли. Во славу ему пели они свои песни под аккомпанемент музыкальных инструментов и совершали торжественные процессии.
Из пифагорейского царства Аполлона было исключено всё нечистое, негармоничное, беспорядочное; человек, который был на земле безнравственным, несправедливым, нечестивым, не получит доступа в это царство; он будет возрождаться в телах разных животных и людей, пока этим процессом очищения не достигнет непорочности и гармонии. Чтобы сократить странствования души по разным телам, пифагорейская философия изобрела священные, таинственные обряды («оргии»), которыми улучшается судьба души, доставляется ей вечное спокойствие в царстве гармонии.
 Последователи Пифагора говорили, что он  был одарён способностью узнавать в новых телах те души, которые знал прежде, и что он помнил всё своё прошедшее существование в разных телах. Однажды в Аргосском арсенале, взглянув на один из находившихся там щитов, Пифагор заплакал: он вспомнил, что он носил этот щит, когда сражался против осаждавших Трою ахейцев; он был тогда  Эвфорбом, которого убил Менелай в бою между троянцами и ахейцами за тело Патрокла. Та жизнь, в которой он был философом Пифагором, была пятая жизнь его на земле. Бестелесные души, по учению пифагорейской философии, – духи («демоны»), живущие или под землей, или в воздушном пространстве и довольно часто вступающие в сношения с людьми. От них получали пифагорейцы свои откровения и пророчества. Однажды Пифагор при своём посещении царства Аида увидел, что души Гомера и Гесиода подвергаются там тяжким мучениям за свои обидные вымыслы о богах.
В разгар научной революции , когда аристотелизм в Европе пришел в упадок, возродились идеи раннего пифагореизма. Математика вернула себе значение и повлияла на философию, а также на науку. Кеплер, Галилей, Декарт, Гюйгенс и Ньютон использовали математику для разработки физических законов, отражающих внутренний порядок Вселенной. Спустя двадцать один век после того, как Пифагор обучил своих учеников в Италии, Галилей объявил миру, что «великую книгу природы» могут читать только те, кто понимает язык математики. Вера пифагорейцев в то, что все тела являются производными от чисел и что все свойства и причины могут быть выражены в числах, послужила основой для математизации науки . Эта математизация физической реальности достигла пика успехов в нашу эпоху. Один их основателей квантовой теории Вернер Гейзенберг заметил, что «способ наблюдения за природой, который частично привел к истинному господству над природными силами и, таким образом, вносит решающий вклад в развитие человечества, непредвиденным образом подтвердил пифагорейскую веру».
Теодор долго и мучительно думал, что за новизна кроется за будущими просветлениями памяти о Пифагоре. Но это была Великая Тайна…