В засидке на Деда...

(писалось часа за полтора для одного сообщества в ВК. Но у них там... своя атмосфера ))))))

Дуло немилосердно.
Ветер врывался в пустые глазницы окон многоэтажек, гулял по опустевшим квартирам, свистел на лестничных клетках, хлопал незапертыми покосившимися дверями, создавал жуткую, порывистую мелодию, стелившуюся над брошенным городом.
Мало кто выдерживал Поверхность зимой. В теплом, пусть и вонючем бункере теплее - а что до вони, так от больных зубов, жаркого из крысы и перегара в респираторе воняет не хуже.
А снять нельзя - воздух-то не ядовит, но вдохнуть ветра-студенца и обзавестись воспалением, которое не вылечат переставшие действовать антибиотики - хреновый подарок на Рождество, да и на любое иное празднество, какому бы божеству вы не поклонялись.
Архимед не поклонялся никому - и от того ему было особенно тошно зимой.
Но Деда он решил взять.
Потому что...
Да он сам не знал, почему.
Летают тут всякие по ночам, понимаешь. Подарки в бункеры подкладывают - обычно кумулятивные, глубокого бурения, от которых не спасают пять метров земли и три метра бетона, проложенного арматурой из крест-накрест уложенных ржавых рельс.
Одно хорошо, хоть не ядерные: все те боеголовки, которые ещё оставались в строю к двадцать-тридцатому году "Зеленое человечество", ведомое пророчицей Гретой использовало для отчаянной попытки спастись от глобального потепления, устроив ядерную зиму.
Кто ж знал-то, что это наступал новый ледниковый период? Не Грета же, прогуливавшая школу?... А тут ещё и подрыв боеголовок удачно наложился...
Ледник опустился с полюса лет за десять.
Кто смог - зажили в городах-куполах, выстроенных вокруг ядерных реакторов, по слухам, мутируя во что-то непотребное и даже не носившее в своих грязных нечестивых колониях одежд.
Кто не смог - спрятались глубоко под землю в бункерах, прижавшись друг к другу в темноте при свете люминисцирующих красок, заменивших электрическое освещение (бо поступает от нечестивого углеводородов сгорания) и освещение от огня (бо приближает тепловую смерть Вселенной).
Сам Архимед в заветы пророчицы (приковавшей себя к первой ядерной бомбе, взорванной во имя спасения от потепления) не верил ни на грош, он вообще старался скрывать свой возраст, ибо ещё Пу И видел, но жил в бункере именно таких, тунбергнутых, а искать другой ему было невозможно.
Ибо был Город, был бункер, а вокруг не было ничего, кроме опустевшего и вымерзшего города, окружённого кольцом ледникового щита, и был Дед, бросающий кумулятивные подарки в разные мелкие бункера, окружавшие святое Метро.
И был старик по кличке Архимед, слишком дряхлый, чтобы путешествовать и слишком вредный и опасный, чтобы его просто съесть.
Собственно, он даже на вид был жёсткий, костистый и ядовитый.
Кожа выдубленая ветром и холодом - как подошва, а в глазах - мягкое свечение человека, пережившего реформы, пенсионный возраст, Большую Холодную войну и всех религиозных пророков, какие только были в мировой истории.
А ещё у Архимеда была пусковая установка.
Ну, знаете, из тех, что начали делать перед тем, как сектанты из "Зелёного человечества" устроили ядерную зиму. Переносится одним человеком, пуск по дистанционному управлению, заряды - небольшие, увесистые болванки с плутонием на борту.
Одна килотонна чистой мощности в одном килограмме веса.
Тяжёлый, когда в бункер просился, так и сказал - где стоит аппарат не скажу, рабочий (вон видите - нажал на кнопочку, и башенки у Детинца не стало), пуск совмещён с моим кардиоводителем, как помру - так установка по вам и отстреляет весь магазин.
Пустите погреться?
Спорить с Архимедом никто не стал. Да и он в начальники не лез - жил себе где-то в бункере, да на поверхность выходил чаще других.
Так он, собственно, и узнал о существовании Деда.

Высотки, где он устроил засаду, построили не так чтобы задолго до кризиса, - хотя высотками они, конечно, уже не были, ибо ледниковый щит, окруживший город, если и не превосходил их высотой, то уж точно не уступал. Но обзор давали хороший, а Архимед любил сидеть на продуваемых всеми ветрами этажах завернувшись в тридцать три тулупа, и смотреть на город
Ностальгией это было назвать трудно, скорее - так, сожаление.
Иногда он брал в руки пусковую установку, и разглядывал в помутневшие стёкла оптики разные засевшие у него в памяти места - гору, универ, детинец, иногда даже хотел шмальнуть, но жалел своей ракеты, которая у него только одна и осталась.
А несколько лет назад кто-то начал стрелять в город с края ледника.
Почему Архимед так решил - он и сам не мог решить. Но след от полёта ракеты шёл под углом, а не отвесно (чего можно было ожидать от какого-нибудь шального и вдруг проснувшегося боевого спутника), а все тригонометрические вычисления приводили Архимеда именно к краю ледника.
Причем каждый новый год - стреляли с нового места.
А внизу, в городе, не досчитывались бункера.
Положим, никому не было жалко ни колонии бородачей, ни хипстерской тусовки, ни даже задолбавших всех Школы, чьи пророки-монетаристы, собиравшие милостыню только монетами (нет, чтобы товарами народного потребления, как все нормальные люди) - но каждый понимал, что следующий новогодний подарок может прилететь лично к нему.
Впрочем, никто ничего и не делал. Только ждали, да делали ставки, к кому прилетит в этот новый год.
А вот Архимеду хотелось хоть перед смертью добыть неведомого Деда-Отморозка.
В прошлом году он так и не смог разглядеть цель, и выстрелить по счислению не решился - но в этом году его это уже и не волновало.
Мутна была оптика пусковой установки, помутнели и его глаза от возраста.
Зато был целый блокнот с расчетами - зная радиус взрыва килотонного заряда Архимед рассчитал углы полёта ко всем точкам окружившего город ледника, где хотя бы теоретически могла быть позиция.
Поэтому он просто ждал - лениво топчась в своих одежках в центре круга, начерченного посреди голого этажа бывшего небоскреба - круга, размеченного на пеленги цифрами неровного почерка, напоминающего скорее викканские значки, чем арабские цифры.

Он чуть было не прозевал пуск.
Короткая вспышка на краю ледникового щита - и ракета пошла вниз, но Архимеда это уже не волновало.
Он присел на колено, положив трубу пусковой установки на плечо (тренога давно уже пошла на починку отопительной системы бункера). Пеленг был точный, ему даже не пришлось брать поправки. Труба на плече, шар боеголовки указывает на место, откуда сошла ракета, клавиша контакта утоплена... С шипением пусковая установка выплюнула килотонный заряд, который как-то неспешно, как воланчик от бадминтона описал дугу (Архимед только порадовался, что тело совершенно автоматически взяло нужный угол, потому что траектория пуска была мало что не миномётной) и клюнул обрыв, на котором занимал позицию стрелявший.
Архимед едва успел зажмурить глаза - хотя помогло это мало, и волна света ослепила его даже сквозь очки сварщика и веки.

Но когда к старику снова вернулось зрение - он с удовольствием увидел, как на месте цели красуется огромная, выжженная ядерным взрывом полость.
- Никаких больше подарков на Новый год! - злобно проворчал Архимед, и принялся ковылять вниз.
Его ждал пусть хреновый, но дом.