Коля-Коля-Николай

Открываю новый цикл митиатюр под общим названием «Хохмы Малыша».
Он посвящён памяти моего брата Валеры.

Коля-Коля-Николай.

Не так давно я прочитала рассказ в журнале. Автора и название рассказа, конечно, не помню, но расскажу коротко эпизод из этого произведения.

Маленький мальчик сидел под столом, а его родители ссорились. Мать собиралась уйти куда-то и стояла в дверях дома.

Мальчик, желая разрядить обстановку, собирался сказать следующее: для отца, чтобы сделать ему приятное, он приготовил фразу, которую отец часто повторял – «здорОво живёшь». У мамы же малыш хотел спросить «куда ты уходишь».

Но тут ему на голову упала бутылка со стола, и две фразы смешались. Вследствие этого мальчик больше никогда ничего не говорил, кроме этой, смешавшейся в одну , фразы, даже уже во взрослом возрасте, повторяя эту фразу с различными интонациями, подходящими к ситуации, а именно – КУДА ТЫ ЖИВЁШЬ.

Так вот к чему я это рассказала: про моего брата Валеру я тут много уже чего писала, и что алкаш он был невозвратный в том числе.

И вот, как-то при распитии водки на улице, летом, собутыльнику показалось, что Валерка выпил вне очереди. Недолго думая, этот собутыльник  повалил моего субтильного брата на землю и начал пинать ногами в тяжёлых ботинках прямо по голове.

Кое-как поднявшись, Валерка смог пройти некоторое расстояние в сторону дома и упал за гаражами без сознания, где и пролежал длительное время, пока его не обнаружила там милиция и не доставила  в больницу. Мозг вследствие обширного кровоизлияния сильно пострадал, и брат уже не восстановился, оставшись инвалидом у меня на руках. Семьи у него не было, и я забрала его к себе.

Так вот: не знаю, о чём или о ком он думал перед травмами, или уже когда шёл домой, только в голове у брата отпечаталось только  одно мужское имя – Коля. Колями были все мужчины, которые изредка попадали в наш дом и в поле его зрения.

Женщины у него могли носить различные имена, но мужчины неизменно оставались Колями.
Мы шутили дома:
- У нас две кошки, и обе Коли.

Отец мужа, которого мы тоже забрали к себе, вместе с его матерью, они впали в маразм оба, так вот – отец мужа тоже был Колей. Но его и в самом деле так звали. Нашего отца, кстати, звали точно так же – Николай. Быть может, брат вспомнил об отце (давно покойном), когда мозг его заливался кровью, кто знает…

Но вся группа мужчин, которая делала ремонт в нашей квартире, носила имя Коля. Именно Коля, а не Николай.

Муж выкипал из себя, пытаясь вдолбить Валерке своё настоящее имя: он тыкал брату в лицо паспортом, писал большими буквами на картонке, как его зовут, но всё было тщетно.

- Как меня зовут??? – взывал мой муж.
- Ко.. Ко… Коля…
- Неправильно. Как зовут меня? – делал новый заход муж.
- Ко… Коля..
- Нет, не так. Как правильно?
- Ни… Ни…Николай…
Мы так и покатились со смеху.)) Что в лоб , что по лбу, но ты будешь Колей! Брат так и не научился звать его по настоящему имени, просто не помнил его. Вообще не помнил других мужских имён.

Но в то же время Валерка помнил и мог назвать всех президентов всех стран, знал столицы государств, мог читать, но вот что именно он читает – не понимал. После нескольких слов смысл ускользал, он просто помнил буквы и читал их, не вникая. То есть, он был лежачим больным, который вообще ничем не мог занять свой досуг, слишком глубоки были травмы мозга. Помощь была оказана несвоевременно. Так он и жил у меня с двумя дырками в башке по вискам.

Он помнил до какого-то предела таблицу умножения, но потом начинал путаться, и совсем почти у него не получалось сложить простые числа. То есть мозг пострадал избирательно, и где-то брат был на уровне маленького ребёнка, а где-то оставался достаточно разумным, с зачатками логики и прочими атрибутами. Но в целом, конечно, с головой дружба у Валерки была не очень.

Брата не интересовал и телевизор, и вид из окон, он хотел только одного – лежать. Но мы поднимали его и сажали в кресло, периодически водили его по квартире, подхватив сзади подмышки.

Несмотря ни на что, он всегда был жизнерадостным и в хорошем настроении, неосознанно конечно. Просто он всегда готов был посмеяться, и когда к нему обращались – всегда улыбался.

Мы звали его Малыш, из-за памперсов и общей беспомощности.

И да: брат не заикался, а не мог выговорить сразу всё слово, как если бы у него не было на это сил. Это неврологическое, посттравматическое. Он всегда так разговаривал после травмы – с разгоном, чтобы потом сходу сказать слово. Так что речь у него была своеобразная. Но мог он говорить и более-менее гладко, и мог сочинять целые саги, фантазия у него работала хорошо.

Сначала я не записывала за ним все его хохмы, но некоторая часть осталась, их я и буду понемногу выкладывать в виде миниатюр.