Король Чума и Хью Смоленый

                Игорю Померанцеву, Радио Свобода, в благодарность за Завтрак у Тиффани
     - Нью - Йорк вышел из Союза !
     Арагорн распахнул кошмарно заскрипевшие двери в Зал Шепотов, стараясь не поворачиваться к хранящим покой в покоях фараонов фотоэлементам левым боком, пропоротым стилетом Лукреции на Набережной Риверте. Пошатываясь, подошел к трону и поднял глаза на Птолемея Великолепнейшего, безумно раскрашенной куклой восседавшего на плотно набитом мешке с овечьей стружкой. В прошлом периоде лунного Бога жрецы, камлая на Диту фон Тиз и подверстывая пифагорейство к цифирной навигации колдуна Брюса, выявили планетарную взаимосвязь меж пустошами пиктов, даровавшими благопроцветание славному городу Брюгге, под непреклонным управлением герцога Альбы перескочившего в шишнацатый уклад экономик разных политехнически логичных блогеров из хутора семи революций близ Нарвской заставы, и черной под опаляющим солнцем почвой Кеми, замуровавшись в конклаве Гизы, блюдя и постуя, епитимствуя и кощунствуя, вышли жрецы на сьдмый ( это не опечатка, это на сербском, как пука усташей, например ) вечер к таверне  " У Клио " и покорно возложили свои головы на облучок паланкина Клеопатры.
    - Знавали ли вы знамения ? - пронзительно прошептала Клеопатра, постепенно тая под чуткими вниманием к нуждам одиноких женщин пальцами брата.
    - О да, о, блистательная, - выли жрецы, разоблачаясь.
    - Слыхали ли вы слуховения ? - не унималась Клеопатра, облакиваясь вязкой жидкостью в горячем межножье, лукаво покрытом каштанового цвета пушком.
    - О да, о, царственная, - каялись жрецы, нишкня перед преисполненным доблести взором царицы.
    - Так отрубите им головы, - решала Клеопатра, опадая на мужественные руки Птолемея.
    Арагорн внимательно слушал глуховатый голос фараона, начавшего примать неистребимого гонца насущным для дальнейшего понимания разговором от печки, тесно теплившейся по римской системе мраморных канализаций атриума за троном, там, где и было лежбище прикорнувшей перед приемом Клеопатры.
    - Катились головы по желтому песку, прикатываясь упрямыми лбами к выпуклым ребрам трирем, упинывались головы далее, под Моонзунд и Малатесту, под Дамиан и Косьму, где штырил шатры предводитель гордых крестоносцев Эленор Аквитанский, спосылались головы франками в район Магриба, где лишь коршуны обучают страусов сбивчивой речи маленького, но бойкого Филиппенки, пока не встречали головы волны Последнего моря, тяжко и сумрачно бьющие в Киммерийский брег.
    Птолемей неожиданно вскочил и закричал, эпилептически закатывая зрачки :
    - Лишь смог пролег вдали равнины,
    Бездумных автоматов ширь с клеймом
    " Мэйд оф Романофф ", Аракчеев, плац,
    Всяк бес утишился и продан был в корнеты,
    Придя в конце к победе над умом.
    Птолемей снова сел на трон и услышал, как за троном завозилась проснувшаяся сестра. Торопясь окончить аудиенцию и узнать, наконец, новости, явственно таимые гонцом под венгерским камзолом, он торопливо поведал, как овечья стружка стала знаменовать. Клеопатра, громко зевая, выползла из - за трона, расчесывая свалявшиеся волосы обеими руками.
    - Короче, обстругали овец свинорезами, - уже не заботясь о надлежащем штиле высказываний, частил Птолемей, с вожделением рассматривая округлые части туловища сестры, подзывая Арагорна пальцем, - запихали в мешок и восседают на оных мешках правители Обеих Египтов с Сицилиями отвеку и навовсе. Что там ? - шепнул Птолемей, косясь на камзол гонца.
     - Чума на оба дома, - дельно и толково гудел Арагорн, вынув из - под камзола свитки, - политицкий экономизм Сартра и здоровый ланч у Тиффани. Здоровый в смысле  " трут ", не лейбор, - предупредил опытнейший гонец готовый сорваться с облизываемых фараоном губ вопрос своевременности экзистенции, - вумат, в общем и всякое - такое.
     - Ладно, Арагорн, - одновременно улыбаясь Клеопатре и подмигивая гонцу, решал все вопросы сразу Птолемей Великолепнейший, - ступай покудова на кухню, да скажи там Ненилушке подавать, да отбеги во двор к кладовой мангазеи, да отсыпь себе вволю овсеца, да набери меховых накидушек к седушкам  " Мустанга " Рауля Дюка, ибо забегаловка Джимми на сегодня выявилась местом обитания прелестной милфы Тересы Пергнеровой.
    - Иншалла, - отвечал сурово Арагорн, удаляясь.
    Удаляясь по извилистым коридорам Фиванского предместья, он думал и никак не мог понять : почему Тилль - то и вдруг - шарманщик. Но это совсем уже иная сказочка, об чем далее, ежели, конечно, не забуду.