Апрель. Гл. 15. Телефонный голод и гримасы дефицит

Глава 15. Телефонный голод и гримасы дефицита.

  Оказывается, по способу телефонизации дом был особенный – телефонизировался в своё время несколькими этапами и в нем работали телефоны от трёх АТС с начальными цифрами номеров на – «6», на – «4» и даже, как это ни парадоксально, на – «7».
– Как же это мы умудрились – дом, находившийся совсем недалеко от центральных АТС, телефонизировать ещё и от АТС-7, расположенной «у черта на куличках» – на самой окраине города, из зоны действия – тамошних домов, которым самим, катастрофически не хватает номеров? – искренне изумился я.
– А что поделаешь – пояснил Макарычев – при составлении новых проектов запрещается планировать в подлежащих телефонизации домах более тридцати процентов квартир на установку в них телефонов, а лежащие без движения долгие годы, десятки лет, заявления на установку телефона от жильцов удовлетворять как-то надо! Вот и приходится к наиболее проблемным и скандальным домам тянуть телефоны, при подвернувшейся возможности – хоть с неба.

В данном случае, жильцы дома так вымотали всех представителей власти, имеющих возможность, хоть как-то, влиять на установку телефонов, а они, в свою очередь – Ковалёва и Фенина –  что пришлось, вопреки здравому смыслу – ради их умиротворения, «плюнуть» на все правила.  Вот и протянули отдельный кабель сюда, в центр, через весь город – с «семёрки», расположенной на расстоянии в целых шесть километров. Другой возможности больше не было.
– Ну и что – судя по тому, что сразу 250 телефонов вышло из строя – этот дом полностью телефонизирован?

– Конечно же, нет! Просто, через подвал этого дома перераспределяются кабели и на соседние дома в квартале. Всем дали телефонов понемножку и этим самым, ещё больше раззадорили жильцов, которым, опять, телефоны не достались – с неодобрительной иронией, выразил своё отношение к подобным методам телефонизации Макарычев. Я уже не говорю о том, насколько усложняется и запутывается сеть – он досадливо поморщился и опять замолчал.

– Значит, нам в будущем опять придётся телефонизировать этот дом, по третьему и возможно, по четвёртому этапу, сознательно оставляя в нем неудовлетворённые заявления? – не удержался я от наивного вопроса.
– А куда деваться – изображая беспомощность, с кривой усмешкой ответил Макарычев.
Ну вот, мне все более и более становился понятен существующий, совершенно запутанный, как для связистов, так и для граждан, механизм образования и движения гигантских очередей за телефоном, становилось понятно, почему эти очереди нигде практически не прекращаются, а имеют тенденцию только к расширению.

***
Подсознательно, особенно после опустошающих душу, приёмных дней – меня всё чаще и чаще, посещало чувство какой-то странной несправедливости, сопровождающей тяжёлый и мучительный труд по распределению телефонов людям. Этот процесс, в силу особой деликатности, я с первых же дней появления на ТТС, взял под личный контроль.
Вокруг установок навеян был очень нездоровый ажиотаж. В еженедельные приёмные дни, в назначенное время дожидались меня люди – единственной целью которых было – выбить себе на квартиру заветный телефон. И большинству из них, действительно, телефон на квартире был просто необходим.
Я искренне радовался, когда после тщательной оценки специалистами, находилась реальная возможность, хотя бы на один, увеличить количество телефонов в доме. Ведь с каждой дополнительной телефонной точкой в доме увеличивалась возможность доступа к телефону, в случае острой необходимости и жильцам нетелефонизированных квартир. Позвонить в скорую, например…

  В большинстве своём соседи, имеющие телефон с пониманием относились к такой необходимости и разрешали сделать от себя звонки. Не с улицы, с неизвестно ещё, работающего ли телефона-автомата, не с соседнего дома – а здесь рядом – с подъезда, а может быть, даже и с лестничной клетки….
Конечно, человек получивший телефон в своей квартире радовался. Радовался и я, и этого, по наивности, ожидал и от соседей получившего телефон человека. Но не тут-то было.
Сначала с недоумением я реагировал на претензии, как правило, пришедших на приём через некоторое время после появления в доме нового телефона – соседей, которые считали, что именно этот телефон, по справедливости, должен быть установлен именно у них, а не у соседа. И что, раз появилась возможность установки одного телефона в доме соседу – то непременно, такая возможность существует и для удовлетворения их заявления. Надо только надавить на начальника, может быть жалостью к себе, а может быть и угрозами.

  И чтобы не доводить дело до скандала – а дежурная фраза, «нет технической возможности», их не устраивала – приходилось в популярной форме, простыми словами, объяснять очень далёкому от профессии связиста человеку, очень часто – пожилому, сложнейшие технические проблемы, препятствующие удовлетворению его просьбы, а то и организовывать целое расследование.
  Все более и более распространявшаяся по стране гласность пьянила людей, а особенно остро чувствующим информационные послабления, позволяла ещё и «распоясываться».
И тогда, начальник абонентского отдела по установкам последних лет – если они были в рассматриваемом доме – как бы оправдываясь, в присутствии посетителя, давала подробную информацию с  объяснением причин установки.
И хорошо, если причиной была очередь. Любые другие причины вызывали, как правило – негодование и протест.

Иными словами – в принципе, доброе дело по включению в сеть ещё одного телефона, оборачивалось тем, что ко мне,  к начальнику предприятия устанавливающего телефоны, посетители вольно или невольно приходили, выражать недовольство этим.
  У меня, связиста, правда была одна, у посетителя правда была  другая и очень редко, взгляд обоих, на эту правду –  совпадал. И ощущаемое чувство обиды от упрёков,  в принципе, за доброе дело подсказывало крамольную мысль – а люди в большинстве своём, когда стремятся добиться своих личных целей –  несправедливы.
Я гнал эту мысль, внушая себе, что не имею на неё права, мне претила чёрствость, проявляемая к людям. А мысль не отступала. Очень уж болезненны были ощущения от этих упрёков, в том числе и ощущения физические – к завершению приёма по личным вопросам, с левой стороны груди, всё чаще, стала появляться неприятная, тянущаяся от горла к сердцу, вязкая ноющая боль…

По вечерам, дома, когда посапывали в кроватках уже мои малышки – обязательно находил я время покопаться в многочисленных книгах плотными рядами стоявших на полках книжных шкафов. Страсть к книгам, воспитанная в детстве, в равной степени, присутствовала и у жены. Однажды, наткнулся на оранжевый томик Марка Твена и, перелистывая его, заинтересовался и перечитал «Рассказ о великодушных поступках».
Герой этого рассказа, врач, пожалел однажды раненого скулящего пса, случайно оказавшегося на пороге дома, и обработал его раны. Пёс, почувствовав доброе безотказное сердце врача, стал приводить к его дому для получения медицинской помощи всё больше и больше побитых невзгодами приятелей – собак-горемык, которым в помощи отказать врач, тоже, не мог. И однажды утром, врач, выйдя на порог своего дома, нечаянно наступил на лапу одной из, скопившихся на крыльце и уже традиционно ожидающих его помощи, многочисленных, скулящих собак.

В ответ собака немедленно впилась зубами в его ногу. К несчастью, она оказалась бешеной и врач, вскоре, скончался от её укуса. Жертвой собственных великодушных поступков оказался врач….
Очень тронул меня за душу этот рассказ, тронул и заставил задуматься – а надолго ли хватит моего здоровья, если я позволю трепать свою душу каждому посетителю, пусть даже и очень нуждающемуся в помощи?

Наверное, я должен выработать какую-то внутреннюю защиту от проникающей в самое сердце жалости к ним – выработать чёрствость. Вспомнился один из предшественников-руководителей Мартьянов Анатолий Васильевич – буквально за несколько месяцев, доведённый, жаждущими телефонов людьми, до инфаркта. И если люди, приходящие ко мне со своими проблемами, совершенно не видят во мне человека и не щадят мои чувства, то я просто обязан, выработать защитную реакцию. Стать чёрствым – это профессиональное требование – наконец, осенило меня, и осознать эту истину мне помог мудрый Марк Твен. Вот только, мгновенно стать чёрствым человек не может...