Банда. Записки следователя

«Банда— это организованная устойчивая группа из двух или более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации» (Постановление Пленума Верховного Суда России «о судебной практике по делам о бандитизме» от 17 января 1997г №1.


                На основе реальных событий (имена действующих лиц и места событий изменены).

Глава 1. Начало.

         Летняя ночь. Потрескивают сверчки, где-то переливаются трелью соловьи…. Тихо. Спокойно. Казалось, все люди спят уже давно третьим сном. Вдруг, с тихим шелестом раздвинулись кусты, сверчки тут же приумолкли, раздался шум крадущихся шагов. К жилому дому, находящемуся прямо посредине окраинной улочки, осторожным шагом подошли двое мужчин. Один из них, невысокого роста, полного телосложения, внезапно споткнулся, и, упав, растянулся по земле, выронив из рук тяжеленную канистру. Второй, повыше ростом, плотного телосложения, мгновенно лег на землю. Так и остались лежать оба некоторое время без движения. Обошлось. Никто их не услышал, никто не потревожился.  Тот, который повыше ростом, цыкнул на второго: «запалимся из-за тебя, Дамир! Ты что, потише не можешь? Не пролил там случаем?» Второй сконфуженно: «зацепился за что-то ногой. Проволока будто! Еле отцепил! Да нет, не пролил. Вроде, не пахнет!» Затем, оба осторожно встали, и также, крадущимся шагом пошли дальше, в сторону хозяйственных построек. Подойдя вплотную к постройкам, тот, кого звали Дамир, открутил крышку канистры и стал брызгать остро пахнущей жидкостью стены деревянной постройки, когда канистра опустела, второй чиркнул спичкой и приблизил ее к деревянным стенам. Вспыхнуло пламя, мгновенно осветив обоих поджигателей. Дамир, оказался совсем уж юного возраста, от силы 19-20 лет, с округлыми  чертами лица   с чуть раскосыми глазами. Второй, тоже молодого возраста, чуть постарше, русской внешности. Не торопясь, он достал из пакета бутылку с зажигательной смесью, поджег и с силой кинул в окно. В доме моментально вспыхнуло пламя. Уже не таясь, оба стали удаляться. Внезапно, идущий впереди остановился, и, обернувшись, крикнул зло: «канистра тебе зачем? Кинь в огонь!» Дамир, осознав свою оплошность, повернул назад. Внезапно, открылась дверь жилого дома, откуда выбежал пожилой мужчина, крикнул в ночь устрашающе: «кто там, вы что делаете?!» С испугу, Дамир, тут же бросил канистру, и бросился наутек, исчез моментально. Пламя между тем охватило все строение, огонь все больше и больше разгорался. Ничто его уже не могло остановить…

Вырезка из статьи местной газеты:
«Одной из первых жертв группировки стал 50-летний Владимир, частный предприниматель из районного центра. Когда братва нагрянула к нему домой и предложила регулярно платить деньги за право выращивать урожай на сельскохозяйственных землях, предприниматель, попросту говоря, послал их подальше. Но они не успокоились. Однажды ночью, когда Владимир со своей женой смотрели телевизор, злоумышленники пробрались к нему во двор и подожгли хозяйственные постройки. Огонь разгорался, пламя в считанные минуты охватило всю постройку. Хозяин с женой едва успели выскочить из дома. Все имущество тогда сгорело. Слух о расправе сразу же облетел район».

              Итак, рапорт мой о переводе подписан, вышел и приказ о назначении меня на должность старшего следователя по особо важным делам. Коллеги, конечно, не очень радостно меня встретили на новом месте работы. Намеками дали понять, что они уже несколько лет работают в отделе по борьбе с бандитизмом и организованной преступной деятельностью, но, почему-то до сих пор лишь на должностях  простых следователей, а тут, пришел какой-то, понимаешь ли «чужак», и сразу на должность «важняка». Обидно им, понимаешь ли… Я-то здесь при чем?  Предложили эту свободную должность, я согласился. Не спрашивать же у каждого из сотрудников отдела, не обидится ли он, если я соглашусь на эту должность. Начальница моя Лариса Сандровна, тоже встретила меня с некоторым «холодком», высказалась прямо: «блатной ты у нас видимо, раз сразу на такую должность назначили!» Какой я уж блатной, всегда старался в стороне от начальства держаться. Просто, помнят меня по прежней работе, полагают, видимо, что справлюсь с работой. Ну что ж, как там говорится-то: «взялся за гуж, не говори, что не дюж». Стал я потихоньку обживаться. Выделили рабочее место. В кабинете нас, аж трое следователей. Не совсем, конечно удобно, но, деваться некуда, надо работать. Включили меня в состав следственной группы, стал помогать другим следователем в расследовании уголовных дел. Прошло так тихо-мирно месяца два, как Лариса Сандровна вызывает меня к себе, передает тонкую папочку с документами и заявляет: «Владимир Петрович, вот вам резонансное дело. Здесь признаки бандитизма. Ознакомишься, составишь план расследования,  создашь следственную группу, куда включишь также оперативных сотрудников. В их числе будет и наш бывший следователь Рахим Утагаев, сейчас он работает опером, ну ты его помнишь, он при тебе еще работал у нас. Необходимо будет выехать вместе с ними в командировку в В-ский район, несколько участников банды задержаны, необходимо будет задерживать других фигурантов, провести там обыски, закрепить доказательства, предъявить обвинение участникам,  провести все необходимые следственные действия. Давай, флаг тебе в руки!»
               Понятно. Иду к себе в кабинет, начинаю знакомиться с делом. Читаю. Волосы начинают вставать дыбом. Ужас. 2000-ные годы, а что оказывается творится у нас в районах…  Какая-то банда терроризирует народ, угрожает оружием, вымогает у предпринимателей деньги, избивает их битами, сжигает дома… Неужели такое возможно в нынешнее время? И что интересно, ни одного заявления в отдел милиции. До того народ запугали, что те боятся даже в милицию обращаться. Ну что ж, листаем дальше:
          Обращение предпринимателя Вольского района в адрес начальника Управления внутренних дел Н-ской области: «… начальник милиции является родственником Осадчего. Осадчий и его друзья терроризируют меня, мою семью, вымогают деньги, угрожают оружием. Обращения в адрес начальника милиции бесполезны, т.к. Осадчий пинком в дверь заходит в кабинет начальника и решает все вопросы. Так как  я не стал «отстегивать» этим бандитам деньги со своей предпринимательской деятельности, они подожгли мой дом, а через несколько дней пытались поджечь дом  моего родственника, который также воспротивился воле бандитов. Прошу оградить нас от произвола, прекратить «наезды» этих бандитов…
          Рапорт начальника отдела по борьбе с бандитизмом и организованной преступностью на имя начальника Управления внутренних дел Н-ской области: «Докладываю Вам, что в ходе проведения оперативных и иных мероприятий, осуществленных в ходе выезда в Вольский район, нами выявлено наличие в указанном районе лиц преступной направленности, подпадающей под признаки банды, созданной в целях нападения на граждан и предпринимателей, вымогательства у них ценностей и иных предметов. Усматривается также покровительство руководителя отдела внутренних дел указанного района членам данной банды. В виду того, что полноценная работа по разработке фигурантов невозможна при нахождении руководителя отдела на своей должности, рекомендую отстранить его от должности, а также направить материалы оперативной разработки в следственный отдел для возбуждения уголовного дела и проведения расследования…»
           Акт о пожаре: «в результате пожара огнем уничтожена кровля дома и пристроя, внутренняя отделка и имущество. Также поврежден кирпичный сарай. Предположительная причина пожара – поджог».            
           Да, работы тут непочатый край.  Преступники, можно сказать, уже задержаны (пусть, пока и не все), теперь же — вступают в дело следователи. Они должны закрепить доказательства, «припереть» ими к стенке преступников, «расколоть» их как орехи, а если по научному: надо закрепить доказательства, устанавливать потерпевших, допрашивать их, выяснять роли каждого из участников банды, объявлять в розыск сбежавших, предъявлять обвинение, арестовывать, организовывать очные ставки.        Вы, наверное, уже поняли, что задержанные члены преступной группировки, — бездушные, беспринципные, безжалостные люди. А если принять на веру учение Леонардо да Винчи, который под душой подразумевал разум, то приходим к выводу о том, что эти люди,— и вовсе не имеют разума.
          Начинаю составлять план расследования, печатаю приказ о создании следственной группы. Работа моя, мне нравится. Люблю анализировать, складывать факты друг к другу как кирпичик к кирпичику, и, в конце концов, оформляется Дело, как венец моего творения.
          На следующий день раздается звонок. На проводе Рахим Утагаев: «Петрович, привет. Говорят, тебе передали наше дело. Ознакомился уже?  Оформляй тогда командировочные, мы завтра выезжаем в Вольский район, ты подготовься тогда, с утра заедем за тобой».
          Утром ко мне в кабинет забегает Рахим, здоровается со своими бывшими коллегами, как-никак, в одном отделе все-таки работали. Укладываю в дипломат уголовное дело, кипу пустых бланков различного назначения, выходим вместе с Рахимом на улицу. Садимся в УАЗ-ик, трогаемся. В машине еще двое сотрудников, один из них оперативник, представляется как Сергей Манякин, второй,— их начальник Игорь Дубовской. В салоне звучит музыка, поет какой-то Трофимов. Поет,— это  мягко сказано, декламирует слова как по слогам: та-та, ля-ля.
«Им бы ти-хо лечь на дно,
А о-ни ска-за-ли, но!
И за-би-ли в Коппен-га-ге-не стрел-ку…»
Не очень я люблю такие песни, но, как говорится «хозяин-барин», придется потерпеть уж. Видимо пришло время приобщиться к культурному миру оперов.

Глава 2. Вольск. Районный центр.

Вырезка из статьи местной газеты:"...навестили члены группировки и село Хорново, где компактно проживают турки-месхетинцы. Надо сказать, что за время пребывания на н-ской земле беженцы привели село в порядок.Одним словом, стали жить хорошо. У многих появился свой бизнес.Братва зашла в дом к их лидеру. Разговор был короткий. “Вы неплохо устроились на чужой земле. А за это надо платить!”. Лидер ничего не сказал в ответ. Попросил время подумать. На местном сходе турки-месхетинцы решили, что лучше заплатить, лишь бы их больше не трогали...".

              Вот и Вольск. Районный центр в глухой нашей провинции. Подъезжаем к гостинице, двухэтажному старинному зданию. Заселяемся, обживаемся, затем идем в райотдел. Райотдел— также двух-этажное небольшое здание в самом центре поселка. Опера идут по своим делам, а я— к начальнице следствия. Евдокия Николаевна, пожилая худенькая, энергичная  женщина предпенсионного возраста. Возраст –то предпенсионный, но, уходить на пенсию не особо-то и хочется, все-таки, для такой «большой деревни», то есть районного центра, большая  и важная должность. В коллективе, несколько девчонок, и один парнишка, кругленький как колобок,— веселый, неугомонный Витек Костоправкин. Выделили мне рабочий стол в кабинете Витька Костоправкина, притащили пишущую машинку, а самого Витька, дали мне в помощники. Хороший парень Витек, все обо всем знает, в курсе всех местных событий, рад моему приезду, сразу же перешел на «ты»:
         —Хорошо, что ты приехал Петрович. Ну, какой я следователь, работаю всего ничего, занимаюсь ерундовыми делами: побили кого-нибудь, стащили что-то,  украли бычка какого-нибудь, а тут,— такая банда. Тем более, я местный, тут все друг друга знают. Не можем мы никак такие дела расследовать. А чем могу, я тебе помогу. Прокурор у нас хороший, судьи нормальные, все путем!
        Прокурор хороший, это очень даже хорошо, а то мне в основном попадались или надменно-самовлюбленные или же королеподобно-принципиальные. Как там у Гейне:
«Власти—спорят, люди— страждут,
Короли господства жаждут.
Власть—превысшее из благ.
Добродетель—в звоне шпаг».
     А вот и повод познакомиться с прокурором—надо получить санкции на обыск в жилище подозреваемых. Мне показывают направление, иду туда. Прокуратура, находится прямо за зданием РОВД, совсем недалеко, что, конечно, очень удобно. Прокурор района, — молодой, серьезный, приятной наружности, сразу же располагает к себе. Чувствуется к тому же, что и умный, и что самое главное—адекватный. Да, повезло мне с прокурором, с таким работать можно.
        Вечером, в гостинице собираемся в номере оперов, совещаемся о наших дальнейших планах. Опера вводят меня в курс дела. Рассказывают, что главарь бандитов—местный предприниматель, хозяин заправки. Дескать, он и науськивал наших молодчиков, натравливал их на других предпринимателей, и что,  «ошивались» наши бандиты целыми днями у этого Кандакова. Разглагольствовал на эту тему в основном самый молодой из оперов, Сергей:
       —Надо, Петрович, арестовать этого Кандакова! Надо вырвать с корнем эту бандитскую «малину»!
       —Надо, так надо. Но, пока что в материалах дела я не нашел ни одного материала в отношении него. Ни один из  потерпевших на него не показывает. Устанавливайте новых потерпевших, опрашивайте их, выясните роль этого Кандакова. Будут доказательства, будем арестовывать! Вот вам постановления на обыск, действуйте!
     —Хорошо. Вот как раз завтра и побеседуем с потерпевшими. У нас имеется информация о наезде бандитов на турок-месхетинцев, поедем завтра к ним в село.
        На следующий день с утра выезжаем в один из отдаленных сел района, где преимущественно живут турки-месхетинцы, которые когда-то приехали в эти края, да и «осели» тут, занимаются сельским хозяйством: выращивают капусту. Действительно, все поля аккуратно рассажены капустой, все кругом зеленеет, приятно глазу. Зашли в дом к старшему из турков, беседуем, уговариваем дать показания. Что меня удивило в домах турков-месхетинцев, нет ни одной кровати, ни одного стула или табурета. Сидят на полу, принимают там же пищу, спят на полу на матрасах. Нам, как-то это непривычно. Разговорили, вроде бы старшего турка. Рассказывает:       
     —приехала «братва», говорят, что вы неплохо устроились на нашей земле, а за это надо платить! На сходе мы решили, что лучше заплатить, лишь бы нас больше не трогали. Начали платить. Платили этому-этому.
         Ну что ж, надо записать. Достал свои протоколы, начал их заполнять,  детально описываю, кто именно и когда именно приезжал к ним за деньгами, когда и какие суммы денег передавали. Затем отбираю от них и заявление в адрес правоохранительных органов.
         Возвращаемся обратно в Вольский райцентр, заново допрашиваю потерпевших, уточняю мельчайшие детали, фиксирую их на протоколах допроса. Потерпевший Бахитин:
 —занимаюсь я предпринимательством. Встаю в 5 утра, ложусь в 12 ночи, так же работают и мои дети, супруга. Своим горбом все наживаем. Как-то подошел ко мне Назметдинов Ильнар, и предложил «крышу», типа работай спокойно, ты под нашей «крышей» будешь. Какая еще «крыша»? У меня все спокойно, работаю, никому не мешаю, конфликтов ни с кем нет, вот и «послал» я его подальше. Однажды ночью, когда с женой смотрели телевизор, кто-то пробрался во двор и бросил бутылку с зажигательной смесью нам в окно. Моментально все загорелось, еле с женой успели выбежать из дома. Все имущество сгорело. Но, я успел рассмотреть поджигателя при свете пламени. Это был младший Назметдинов, т.е. младший брат Ильнара,— Дамир!
         Записал его показания подробно, затем поехали к нему домой, или, вернее, к месту, где ранее находился его дом, так как от него уже ничего не осталось. Действительно, остались одни головешки от дома. Ну что ж, работа есть работа, у меня много писанины, показания одно, надо еще оформить осмотр места происшествия, установить очевидцев пожара, допросить их, установить способ поджога, назначить и провести пожаро-технические экспертизы. Вот и сейчас, черчу схему дома (очень мне пригодилась учеба на первом курсе инженерного факультета, где во главу угла ставилось умение чертить разные схемы, таблицы, одна начертательная геометрия чего стоит), заполняю протокол осмотра места происшествия, приглашаю соседей в качестве понятых, подписываем. Затем разговариваю с соседями, опрашиваю их, закрепляю беседу протоколами допросов.
          На следующий день опера привозят ко мне в кабинет, так называемого ими «главаря» группировки гр-на Кандакова. Приглашаю его присесть, начинаем знакомиться. Кандаков Степан Гаврилович, частный предприниматель, на вид простой деревенский мужик 55-ти лет. Возмущается, что его представляют тут каким-то бандитским главарем, дескать, он простой предприниматель, «держит» заправку, часто к нему заходят местные ребятишки, плохо одетые, вечно голодные, вот он и, жалея их привечает, подкармливает, т.к. у многих из них нет  родителей, а то и просто пьянствуют, дети же предоставлены самим себе. О том, что эти ребятишки начали заниматься противозаконным делом, не знал, да и не верит до сих пор, что они способны на такие дела…
         Верить ему, не верить…  Пока что я должен записать показания «божьего человека». Как там говорится в народе: «ему плюнь в глаза, а он скажет: «божья роса». Пусть пока так говорит. Будут доказательства его вины, «припрем» к стенке, как пить дать.
       Вечером, встречаемся в гостинице с оперативниками, довожу до них показания Кандакова, объясняю, что мне нужны новые потерпевшие, новые свидетели, подтверждающие вину как задержанных, так и этого горячо не любимого оперативниками Кандакова. Поручаю им на следующий день посетить предпринимателей В-ска, пострадавших от участников нашей группировки, уговорить их дать показа-ния, доставить их ко мне. Не готовых дать такие показания в райотделе,— допросить на месте.
      С утра, у начальницы следствия, «выбиваю» автомобиль, еду в близ расположенный городок, где находится СИЗО, по научному— следственный изолятор, где находятся трое арестованных бандитов. Вызываю их по одному, начинаю знакомиться с ними.
        Дамир Назметдинов. 19 лет от роду. В армии не служил. Болеет. Слабый умом типа. Невысокого роста, коренастый парень. Малоразговорчив. Полностью зависим и подчинен старшему брату- Ильнару. Начинаю оформлять протокол. Заполнил анкетные данные, а дальше и писать-то нечего. Я-не я, и хата не моя. Ничего не знаю, ничего не делал, никого не поджигал. Ну и ладно. Нет, так нет. Мне ведь не надо выбивать показания  с кого-то. Не таких «раскалывали». На то и наука она следственная. Придет время, сам все и расскажет, когда прижмут его со всех сторон, а кореша еще и «наедут», попытаются скинуть на него всю вину основную. Мне главное, посмотреть на них, оценить, понять, кто есть кто: кто посильнее, кто послабее, увидеть сильные и слабые стороны. А дальше уже, мой ход. Все, как в шахматах: с пешкой, ходы попроще, с королем — ходы посильнее.
         Павел Осадчий. 23 лет от роду. В армии служил. Роста среднего, плотного телосложения. Имеет задатки лидера. Малообразован, упрям, не разговорчив. В преступной иерархии занимает среднее положение: явно не лидер, но и не «шестерка». Парень-то семейный: женат на молодой симпатичной девушке-сиротке, имеет малолетнего ребенка. А это есть больная точка, через которую можно досту-чаться до любого человека. Признает хранение оружия и боевой гранаты. Нашел их где-то на улице, принес домой, занес на чердак, где и хранил без какой-либо цели.
         Марат Хуснутдинов. 23 лет от роду. Не служил, не судим. По характеру скользкий, хитрый, пронырливый. Успел жениться, детей пока нет. Не скрывает, что знаком с остальными арестованными, но открещивается от каких-либо общих дел.
          Записываю все как есть, не добавляя в протокол ни единого лишнего слова. Хоть и понимаю, что говорят неправду, записываю. Конечно же, первому встречному они не расскажут сразу же всю правду. Эти провинциальные, малообразованные преступники еще не до конца понимают всю важность данных ими показаний, а для меня, каждый правильно оформленный протокол, — это не просто бумажка, а важный документ, который в суде будет иметь очень важное значение, и явится основным документом, подтверждающим вину обвиняемых. В конце допроса, «сбрасываю» официальный тон, снова становлюсь простым обывателем, слушаю их просьбы, пожелания. Я не просто слушаю, а обязательно их потом выполняю,  и в конце-концов, становлюсь для них даже ближе, чем нанятые ими адвокаты. Тактика у меня простая, — стать для них самым близким человеком в этом ограниченном пространстве. Чаще всего, это у меня получается, так как я и сам из тех же кругов, что и они, как и они, родился в деревне, в бедной семье, знаком и с голодом и нуждой.

           Глава 3. Расследование.
Вырезка из статьи местной газеты: "...в ходе обыска у задержанных на квартирах были найдены и изъяты ружья, аудио- и видеотехника. На чердаке в полиэтиленовом пакете лежали обрез и комплектующие для оружия, а в погребе - боевая граната. Следствие продолжается".

          С утра, у меня работы непочатый край. Опера мои зашевелились, и тащат ко мне с утра на допрос всех потерпевших, которых они смогли установить.
         Первый потерпевший. Игорь. Частный предприниматель. На одной из центральных улиц районно-го центра, его встретила местная братва, и, окружив, потребовала, чтобы он каждому заплатил по 500 рублей.  А если не заплачу?» — огрызнулся Игорь. Намекнули, что всякое может быть,  «что в один прекрасный день может случайно загореться и его дом». Так как Игорь уже слышал о поджоге дома местного бизнесмена, не стал рисковать и согласился регулярно отстегивать группе ту сумму, которая она с него требовала.
          Второй потерпевший. Тихон. Частный предприниматель. Торгует на рынке. Члены группировки потребовали с него 1000 рублей за место на рынке. Тихон не побоялся сказать им, что не заплатит ни копейки.  Ночью его выследили на улице и избили битами до полусмерти. После этого, коммерсант начал ежемесячно отдавать бандитам деньги в их «казну». Рассказал также, что бандиты обложили данью не только местных предпринимателей, но и «чужеземцев». На рынке, торговали также и Пензенские предприниматели, у которых бандиты также начали требовать деньги за право торговать. Когда те не согласились платить, их жестоко избили.
          Подробно записав данные показания, я официально дал поручение оперативникам установить личности данных торговцев, допросить их и доставить ко мне на допрос.
          Оказалось, от рук группировки страдали не только частные предприниматели. Доставили ко мне на допрос третьего потерпевшего.
          Третий потерпевший. Семен. Просто молодой человек из города. Однажды, он приехал в Вольск из города. В Вольске познакомился с молодой девушкой и как-то вечером провожал ее домой. Едва они свернули с центральной улицы, как навстречу выскочили «молодчики».  «Ты ходишь с нашими девчонками!» — последовал упрек, и несколько членов этой группировки на глазах девушки начали избивать его. Потом затащили в квартиру и продержали несколько часов. Девушка Семена, обезумевшая от страха и переживая за него, в тот же вечер сообщила о ЧП в милицию. Местные оперативники стали искать парня. Узнав об этом, «братва» не стала наживать себе неприятности и отпустила его на волю.
         Работа моя, сродни ювелирной. Надо не только записать обстоятельства происшедшего, но и по-дробно зафиксировать имена или клички преступников, их приметы, одежду и другие мельчайшие детали. Все это пригодится потом в проведении опознания, а затем и очных ставок. К сожалению, ни один из потерпевших не дал никаких показаний об участии каким-то  образом в банде гр-на Кандакова. Прихожу к выводу, что организатором банды все-таки является старший из братьев Назметдино-вых—Ильнар.
      На следующий день, выезжаем с «операми» на обыски в домах задержанных. Хоть и прошло продолжительное время после задержания подозреваемых, кое-что мы нашли в домах задержанных, на чердаках и в других укромных местах. Многие, совсем даже и непримечательные вещички, типа бейсбольных бит, блокнотов, различных записей на клочках бумаг могут указывать на совершение преступлений, на подготовку к ним, сбор и дележ денег. Все изъятое тщательно фиксируем в протоколах обыска. Затем подробно записываю показания так называемых свидетелей,— родственников задержанных. После проведения допроса, отложив  в сторону бумаги, откровенно беседую с ними:  рассказываю о своих встречах с задержанными, объясняю положение, в котором они оказались, довожу до них их просьбы.  В конце-концов, после нескольких таких встреч, они начинают доверять мне, а когда я по их просьбе разрешаю свидание с задержанными, стремясь облегчить их участь, даже уговаривают дать следователю, т.к. мне, самые правдивые показания.
             На последующих встречах с задержанными, проводимых мной после их кратковременных свиданий с родственниками, они уже становятся намного доверчивее, и надеясь получить гораздо меньший срок за свои преступления, дают уже более правдивые показания.
              Дальше, начинаются очные ставки, опознания. Опера привозят задержанных в районное отделение, доставляют туда же потерпевших, свидетелей, а я провожу следственные действия. Будучи «приперты к стенке», подозреваемые потихоньку начинают признавать вину, а затем и сваливать вину друг на друга. Наконец, предъявляю им обвинение, и дело можно потихоньку заканчивать. Правда, не всех бандитов удалось задержать, один из них, старший из братьев Назметдиновых, — Ильнар все-таки скрылся. Объявили его во всесоюзный розыск, выделили в отношении него отдельное уголовное дело, найдется когда-нибудь.
              Вот, вроде бы и закончилась моя командировка в В-ск. Все, что запланировали, мы сделали, пора и в город. На обратном пути, останавливаемся в лесу около родника, устраиваем прощальный пикник, типа лесной завтрак. Старший из оперов, Игорь Дубовской достает бутылку хорошей водки, разливает по стаканчикам, говорит коротенький тост, благодарит  всех нас за проделанную работу, быстренько закусываем, и вперед, домой.
            Прошло несколько дней, как произошло пре неприятнейшее для меня событие. Вызывает меня заместитель начальника следственного управления и говорит: «собирайся, Петрович, ждут нас в Управлении внутренних дел, вызывает сам заместитель начальника управления, жалоба там на тебя какая-то!» Я в недоумении, думаю, что ж я успел натворить-то за это время? Идем в соседнее здание, где располагается Управление внутренних дел, поднимаемся в кабинет руководства. В кабинете уже полно народу, вижу там своих «оперов», с которыми выезжал в Вольск в командировку. Хозяин кабинета зачитывает рапорт оперативника на его имя, то бишь, этого самого Манякина. Из рапорта следует, что наш опер Сергей обеспокоен тем, что главный следователь ( я, то есть) идет на поводу преступников, выполняет свою работу халатно, отсекает от участия в банде самого главного преступника в районе Кандакова, и не привлекает его к уголовной ответственности. Вот, те и на!
      Тут начинается совещание. Заместитель начальника управления приглашает меня высказаться по этому поводу. Докладываю ему, что никаких доказательств участия гражданина Кандакова в банде, тем более, как главаря этой банды, у следствия не имеется. Следствием, то есть, мной, оперативным работникам  были даны поручения найти эти доказательства, однако, они не были выполнены. Достаю из уголовного дела все мои поручения оперативным работникам, показываю их руководителю. С места вскакивает наш «жалобщик», брызжа слюной требует арестовать Кандакова, типа он-то знает, что Кандаков бандит, и нечего следователю «миндальничать» с ним, надо его арестовать. Но, тут просит слова мой непосредственный начальник, выражает тут же готовность арестовать Кандакова при предъявлении оперативниками доказательств его вины, разъясняет правила и порядок привлечения лиц к уголовной ответственности. Хозяин кабинета, и сам, конечно понимает всю абсурдность данной ситуации и, поручив оперативным работникам активизировать работу, распускает «высокое собрание».
           Постскриптум.
 Через некоторое время был задержан и объявленный в розыск старший Назметдинов. Был этапирован из Питера, где успел за короткое время совершить и другое преступление — убийство. По совокупности преступлений, получил заслуженное наказание.
           Прошло несколько лет. Встречаюсь случайно с фигурантом данного рассказа Сергеем Манякиным. Вижу его в галстуке,  одетым в строгий костюмчик. Выбился-таки в начальнички. Стал руководителем небольшого отделения в УВД. Рассказывает мне взахлеб про важность его нынешней должности для всего государства российского, про врагов его (России) везде и всюду, строгость законов и необходимость строгого наказания. Цербер, короче!
      Есть такие люди, которые ради своих ложных убеждений или не честных помыслов, готовы пойти на все, попирая и Закон и нормы морали.