Поэты университета, или Новый Парнас ЧелГУ

                Предисловие к антологии «Принцип жизни – радость»,
                представляющей поэтическое творчество студентов, выпускников и преподавателей
                Челябинского государственного университета, публиковавшихся на литературной странице
                газеты «Университетская набережная» 
                (Челябинск: Изд-во ЧелГУ, 2004)

         Прошел год со времени выхода в свет первого выпуска антологии поэтического творчества университетских авторов «Мгновение», и вот на строгий и взыскательный суд читателей с волнением предстает уже второй по счету выпуск – новая антология, знакомящая всех друзей ЧелГУ с взращенной и воспитанной им плеядой литературных талантов. Сопоставляя между собой две университетские поэтические антологии, закономерно возникают мысли о проделанном творческим активом ЧелГУ впечатляющем пути от первых литературных опытов, поисков своей темы, манеры, голоса и стиля до сегодняшней представительной подборки стихов и прозы, созданных самыми разными авторами, зачастую столь непохожими один на другого, но вместе с тем объединенными некоей внутренней чертой родства – принадлежностью к классическому университету, высоко ценящему и неустанно поддерживающему творческую инициативу и активность, смелое проявление таланта и одухотворенное стремление к гармоническому, всестороннему, поистине универсальному развитию человеческой личности, раскрывающей свой потенциал во многом,  в том числе и в литературном труде. Вот об этом творческом заделе участников новой университетской антологии и хотелось бы сказать несколько слов, предваряющих непосредственное читательское знакомство с образцами их литературной работы.

         Наш университет растет, развивается и уверенно вступает в пору учебной, научной и творческой зрелости. Увеличивается количество его факультетов, открываются новые кафедры по самым разнообразным специальностям, расширяется круг студентов, получающих фундаментальное образование в ЧелГУ. А вместе с ростом университета непрерывно пополняются и ряды его литературных сил, неуклонно возрастает число активных и заинтересованных участников университетского творческого процесса. С выходом в свет каждого очередного номера газеты «Университетская набережная» появляются всё новые и новые имена и художественные произведения тех, для кого публикация на страницах авторитетной университетской газеты нередко становится самым первым, но поэтому-то и очень важным шагом к вершинам настоящего литературного Парнаса. А ведь путь к вершинам покоряется только смело и настойчиво идущим по нему. Поэтому не может не радовать даже сугубо количественный показатель: если в антологии «Мгновение» было представлено творчество 25 университетских авторов, то в нынешней антологии их стало уже 33 – символичное число, гармонично уравновешивающее обе свои половинки и свидетельствующее об устойчивом росте интереса к литературному творчеству в стенах ЧелГУ. 

         Конечно, любые цифры в значительной мере случайны и не охватывают всех тех, кто пробует свои возможности в литературном труде, присматривается к творческим результатам своих коллег и товарищей. Да и как, в самом деле, включить в рамки одной антологии образцы литературных свершений всех одаренных студентов, преподавателей, выпускников и абитуриентов ЧелГУ? Для этого потребовалось бы издавать такие сборники не ежегодно, а чуть ли не ежеквартально. Может быть, это и вправду перспектива самого ближайшего будущего, – ну а пока у нас есть приятная возможность не спеша познакомиться с избранными страницами создаваемой на наших глазах яркой, занимательной и увлекательной литературной летописи Челябинского государственного университета.

         Многообразие авторов антологии (отметим: не только искусных поэтов, но и мастеров художественной прозы) предрасполагает к попыткам обобщающего разговора о них, поскольку в самом многоголосии индивидуальных интонаций и темпов поэтической речи отчетливо улавливается определенная перекличка общих для многих из наших авторов тем, мотивов и настроений. О чем же стремятся поведать своим читателям поэты университета? Давайте постараемся совместно выявить содержательное единство их лирических произведений – это позволит нам получить своего рода «моментальный снимок», характерологический срез творческих манер университетских авторах, составить себя ясное представление об их жизненных ценностях и литературных предпочтениях.

         На первом месте среди всех лирических тем, с безусловно лидирующим отрывом, оказалась тема любви. Еще бы! Ведь разве есть в жизни что-нибудь важнее, дороже и актуальнее, – особенно если вспомнить, что подавляющее большинство наших авторов еще совсем молодые люди, только-только открывающие для себя необъятные богатства мира, его изумительную красоту и в то же время необычайную внутреннюю глубину, противоречивость и сложность. А помогает им в таком целостном постижении мира состояние влюбленности, любви, страсти, – состояние, не только до предела обостряющее внимательность к жизни своей и близкого человека, но и буквально озаряющее мир особым светом, чистым, трепетным, возвышенным и нежным, и в этом волшебном свете поэтически настроенной душе сами собой предстают ясные и проникновенные образы, навеянные искренним чувством к любимому человеку.

         Вот почему такими убедительными, волнующими, пробуждающими сочувственные отзвуки в читательских сердцах получаются стихи, навеянные любовью, и этих стихотворений, к счастью, очень много у наших авторов. Вчитайтесь в одушевленные подлинным лирическим чувством строки Анны Мозжериной, Марии Усенко, Эллы Ветлугиной, Екатерины Ермолиной, Ольги Катаевой, Алены и Надежды Ватутиных, Евгении Луниной, Анастасии Богомоловой, Александры Иорик, Елены Пильниковой, Евгения Аникина, прислушайтесь к не ослабевшему от времени страстному призыву «Где ты?» Светланы Варсавиной, к тихо и сладостно поющим великую и таинственную песнь любви звукам «Морской раковины» Вячеслава Маликова – и вы еще раз отчетливо осознаете, какой могущественной силой обладает любовь, даже вне зависимости от того, обещает ли она любящему счастье взаимного, разделенного чувства или готовит одинокие страдания отвергнутости, безответности, равнодушного непонимания...

         Перед читателями разворачивается захватывающая исповедь душевной жизни авторов; их чрезвычайно эмоциональный – то восторженно-радостный, то безнадежно-меланхоличный – рассказ о самом главном в жизни вряд ли может оставить безразличным кого-либо из читателей, если только не допустить заведомо невероятного предположения о том, что их судеб никогда не касалась роковая власть независящей от личной воли или желания человека великой и всепоглощающей (или, по крайней мере, внезапно выбивающей из привычной житейской колеи) любви – иногда единственной на всю жизнь, иногда мимолетной и скоропреходящей, но никогда не исчезающей бесследно и не забывающейся до конца. Лучшим же способом сохранить в немеркнущей яркости и первозданной свежести память о пережитой любви как раз и является лирическое творчество, когда строфы стихов словно бы сами диктуются взволнованным внутренним голосом души и сопровождают неровный, смятенный ритм охваченного любовью сердца. Любите жизнь, любите близких людей, любите поэзию – и будьте, по возможности, счастливы: если не в любви, то хотя бы в творческом ее отображении.

         На втором по частоте тематической обращаемости месте – лирический самоанализ, художественное исследование своей личности, своего характера, летучей смены настроений, зыбких грез и неясных мечтаний. Это субъективизм  чистейшем виде, но тем-то он и ценен как информация, что называется, из первых рук, по которой можно при желании постараться воссоздать и реконструировать потаенный от шума внешней жизни, непредсказуемо прихотливый и неповторимый внутренний мир автора, отдельными своими гранями приоткрывающийся в строках лирического дневника, мерцающий и просвечивающий сквозь тонкую поэтическую ткань стихов о самих себе. Широкие горизонты мира поэтической души с тщательным мастерством и строгой требовательностью к себе запечатлены в стихотворениях Юрия Бочкова, Алены Латмариной, V. D., Ляны Рысевой, Евгении Белоусовой, Татьяны Кожевниковой, Ольги Аккерман, Анны Медведевой, Виталия Рыбакова, и эти психологические автопортреты, созданные при помощи художественного слова, лирической интонации и стихотворного ритма становятся не просто пресловутым «человеческим документом», несущим на себе отпечаток напряженной рефлексии автора, но зачастую настоящим поэтическим откровением, средством преображения обыденности мира и возведения мимотекущего в статус творения иной, духовной реальности, которая способна быть и красочнее, и сильнее, чем окружающая повседневная действительность. Так что да здравствует субъективизм, поскольку именно благодаря ему зреет и внутренне крепнет человеческая личность, становится духовно богаче и жизненно интереснее как себе самой, так и вдумчивым читателям ее лирико-психологических признаний.               

         К тематической группе стихотворений о себе примыкают поэтические обращения к близким людям, духовное родство с которыми осознается как весьма значимая часть собственной жизни, как неотъемлемая часть личной судьбы. О таком неразрывном внутреннем родстве повествует стихотворение Татьяны Ватутиной «Отцу», о драматически переживаемом ощущении рокового душевного разлада с другом – «Не поговорили» – с горечью рассказывает Алексей Воронин-Неизвестный.   

         Отнюдь не чуждаются наши авторы и публицистического пафоса, открытого обозначения своей гражданской позиции, свидетельства неприятия многого из того, что творится в современной культуре и общественной жизни. Противовесом беспамятной и увлекающейся ложными идолами легкомысленной современности выступает отечественная история, духовные заветы предков, от которых не вправе отрекаться заблуждающиеся в своих действиях потомки, – об этом напоминает читателям в своей по-ораторски страстной историко-патетической инвективе Александр Липенков. Кстати, есть среди авторов антологии и те, кому ближе ирония, сарказм, своеобразный грустноватый и сдержанный юмор, помогающий маскировать затаенную боль и огорчения, доставленные жизнью ранимой и впечатлительной натуре поэтов.

         Ирония издавна служила лучшим щитом если не от ударов судьбы, то, по крайней мере, от ее мелких, но острых и болезненных уколов. Обращение к приемам иронии – это еще не знак капитуляции перед судьбой, но уже явное предвестье стремления уклониться от прямого и бесперспективного, обреченного на заведомую неудачу противоборства с силой враждебно складывающихся обстоятельств. А кому же захочется публично признаваться в своем бессилии их изменить? Не потому ли предпочли за благо скрыть свои имена за непроницаемыми англицизмами псевдонимов Икс-Рэй и Alone? Не оттого ли старается дистанцироваться от своего лирического героя, подчеркнуто говоря о нем в нейтральном третьем лице, Владимир Гулящих?   

         Но, к счастью, у горестной теневой иронии всегда есть светлая альтернатива – стихия чистого юмора, лукавого и чуть-чуть насмешливого подтрунивания над действительностью, кажущейся слишком скучной проницательному взгляду поэта. Из этой-то неудовлетворенности прозаической стороной житейских буден и рождаются юмористически переиначивающие жизненные мелочи провокационно заостренные шутливыми интонациями стихотворные гротески Евгении Коробковой. 

         Наконец, темой произведений поэтического искусства совершенно закономерно может становиться оно само – или в эскизно набросанных лирических портретах творцов художественных шедевров, или в галерее тщательно прописанных образов персонажей литературных текстов. Именно такое воссоздание образов из мира искусства, отраженных от первоисточников, но все-таки не становящихся от этого вторичными благодаря явственной симпатии со стороны автора, стараниям проникнуться внутренней жизнью литературных творцов и героев, в чем-то даже, в миг творчества, перевоплотиться в них, составляет изюминку поэтических миниатюр Екатерины Спирёвой.

         Ну и, в завершение, как же обойтись без элементов фантастики, сферы свободного и раскованного художественного вымысла, столь любимого начинающими авторами? Нашлось место и для фантастики в нашей антологии – повествование Алексея Дозморова вполне может читаться и как мистический шарж, и как тонкая притча о мире смутных человеческих чувств и разрушительных наклонностей.   

         Так что, дорогие наши читатели, как видите (и как еще более ясно увидите по прочтении университетской литературной антологии), диапазон творческих исканий представленных здесь авторов действительно весьма широк, а сами они очень разнообразны и никак не сводятся к какому-то общему, единому знаменателю. Никто и не намеревается производить над ними столь элементарную арифметическую операцию. Многообразие творческих индивидуальностей всегда предпочтительнее однотипности литературной манеры, впасть в которую нашим авторам, по всей видимости, и не грозит.

         Однако надо же как-то озаглавить антологию, объединившую на своих страницах таких разных и своеобразных поэтов и прозаиков! Необходима, говоря языком догматической критики, единая платформа, на которой можно было бы выстроить в литературный ряд университетских авторов для пущей наглядности и представительности. А раз так, то вот и название: «Принцип жизни – радость». Так озаглавлено одно из стихотворений антологии, и заглавие это очень удачно передает одухотворяющий нынешний выпуск антологии жизнеутверждающий пафос: радость творчества составляет одну из прочнейших основ жизни, а наши авторы готовы щедро делиться этой радостью с вами, друзья нашего ЧелГУ. Мы всегда вам рады – и пусть наше творчество доставит истинную радость всем вам!

        Сентябрь 2004